Всехсвятская (Нагорная) кладбищенская церковь на ВИЗе Опции

[ArtOleg]

Всехсвятская (Нагорная) кладбищенская церковь.



Источник

[fort]

Воспоминания о Нагорной церкви есть у Бажова.
Пацаном , когда жил на Визе, Бажов часто в ней бывал.

[ArtOleg]

Воспоминания о Нагорной церкви есть у Бажова.
Пацаном , когда жил на Визе, Бажов часто в ней бывал.

П. П. БАЖОВ. Собрание сочинений в трех томах. Том третий.

Под общей редакцией В.А. Бажовой, А.А. Суркова, Е.А. Пермяка.
Государственное Издательство художественной литературы, Москва, 1952 г.


«Любимым местом моего нового пути было взгорье против первой Ключевской улицы.
Отсюда открывался такой вид на город, что я просто не мог здесь не остановиться.
Другой, еще более захватывающий вид на заводской пруд открывался уже в самом Верх-Исетске, около Нагорной церкви.
Мы с Мишей не раз прибегали сюда полюбоваться на широкую панораму пруда,
а потом, дождавшись потемок, подолгу смотрели на городские огни.
Раз нам удалось побывать на колокольне Нагорной церкви, что оказалось
не совсем просто. Этой колокольней пользовались не только для церковного
звона, но и как пожарной вышкой. От завода там посменно "стояли" двое. В
шесть часов утра и в шесть часов вечера церковный каморник Назарыч впускал
одного и выпускал другого в притвор, откуда лестница вела на колокольню.
Один из таких заводских сторожей "был в родстве" с Еремеевыми. Миша и стал
его просить:
- Дяденька Кузьма, возьми нас с собой на колокольню!
"Дяденька Кузьма" был не из приветливых людей. У него правая рука была
вдвое короче левой и не сгибалась в локте. Его за это звали "безлокотником".
Природный недостаток мешал ему работать обычным образом, и он смолоду
"околачивался на стариковском деле". Вероятно, этот недостаток и сделал
человека угрюмым, неразговорчивым. На просьбу Миши он пробурчал:
- Придумал! Не пасха, чтобы всякого на колокольню пускать!
На повторные просьбы ответил:
- Назарыч не пустит.
Кончилось все-таки согласием с оговоркой:
- Чтоб в первый и последний раз!
К шести часам мы с безлокотным дяденькой подошли к церкви. После
заводского гудка каморник Назарыч открыл дверь и, увидев, что мы тоже
входим, спросил:
- А эти угланята куда?
- Поглядеть охотятся, - угрюмо ответил Кузьма и добавил: - Отвязаться
не мог.
Назарыч в противоположность Кузьме был веселым, ласковым стариком.
- Поглядите, поглядите! Только, чур, не баловать на колокольне. И долго
там не стойте, а то как запрусь на ночь да завалюсь спать, на всю ночь тут
останетесь. Ты уже догляди сам, - прибавил он, обращаясь к безлокотному. -
Да не давай им борзиться по лестнице! А то ведь ребята, им все вскачь надо.
- Угу, - пробурчал Кузьма.
На колокольне Кузьму встретил другой старик ворчаньем:
- Копаешься! - и, взглянув на нас, добавил: - Хвост еще за собой
притащил! Привожай их, не рад станешь!
- Говори по делу, - потребовал Кузьма.
- По делу хорошо. Часы отбивал, худого не видал.
С этим ворчливый старик стал спускаться. Напутствие Назарыча, чтоб не
баловались на колокольне, оказалось лишним. Оба мы, как зачарованные,
простояли с полчаса у перил колокольни, смотря на город и верх-исетский
пруд. Стояли бы и дольше, но наш Кузьма настойчиво предложил:
- Будет! Слезайте! Не час вам тут стоять!
Мы оба заикнулись было: "Дяденька, еще маленько!" - но Кузьма был неумолим:
- Сказано слезать!
Может быть, это было и хорошо, что наш угрюмый вожак не дал
"досмотреть". В памяти осталась недопроявленная картина, где смешались
краски заката, всхолмленность местности, скрашенная расстоянием пестрота
домов и причудливая рама Верх-Исетского пруда».