Сибирская язва Опции

[перенос]

Прохожий

Про сибирскую язву из старых газет

Известия за 9 апреля 1980

КАК ФАБРИКУЮТ СЛУХИ. Очередная фальшивка журнала "Ньюсуик"
Автор: Э. КОВАЛЕВ.

ВАШИНГТОНСКИЙ пропагандистский "инкубатор" в последние месяцы специализируется на массовом выпуске газетных "уток". Мы сказали "газетных", но этого рода птицы в равной степени разлетаются и на журнальные страницы, и на телевизионные экраны. Надрывно крякают они и через микрофоны "Голоса Америки". Одна такая птица пробралась на днях на страницы американского журнала "Ньюсуик", претендующего а репутацию "солидного". Ее высидели московские корреспонденты журнала Нильсен и Шмидт, а также сотрудник его вашингтонской редакции Уилленсон. Нелегко судить о вкладе каждого из них в дело создания очередной пропагандистской "утки", поэтому их труд следует оценивать, так сказать, оптом.

В чем же дело? Авторы из "Ньюсуик" снова, как говорится, наводят тень на ясный день... Они пишут о "подготовке русских к бактериологической войне", о "нарушении Советами запрета на бактериологическое, биологическое и химическое оружие". Повествование у них развивается по знакомому клеветническому рецепту. Сначала делается невинная ссылка на гамбургскую "Бильд" (известную, кстати, склонностью к дезинформации, чего и на Западе давно никто не отрицает); сия "склонная к сенсациям" газетка пустила слух о том, что случаи заболевания сибирской язвой в прошлом году в районе Свердловска объясняются якобы "аварией" на предприятии, "производящем советское бактериологическое оружие". Затем "Ньюсуик" уже без всяких ссылок утверждает, что "в Москве несколько месяцев ходят слухи" об этих страшных событиях. Потом объективности ради, мимоходом, признается, что советские власти решительно опровергли эту клевету и в ответ на запрос госдепартамента сообщили американцам, что случаи заболеваний имели естественные причины.

Но вот тут-то вступает в дело наигранный скептицизм: мол, некий ответственный сотрудник государственного департамента "все-таки не убежден в точности советских утверждений". В доказательство "обоснованности" его сомнений приводятся "секретные сообщения" американской разведки, которая якобы получила сведения о "работе русских над бактериологическим и химическим оружием".

Так всего на протяжении нескольких десятков строк пройдена дистанция огромного размера: от высосанной из пальца "сенсации" из "Бильд" до "достоверных секретных данных ЦРУ". Для пущей "документальности" "Ньюсуик" публикует фото, на котором изображены советские солдаты в костюмах противохимической защиты. Давая волю своему антисоветскому воображению, сотрудники журнала сопровождают фото фальшивой "разоблачительной" подписью: "Советские солдаты на маневрах 1973 г. Готовятся к бактериологической войне?". Хотя фотоснимок, как и ссылается журнал, действительно получен через ТАСС, но на нем показана отработка советскими солдатами мер противохимической защиты, а вовсе не военные маневры "в зараженной микробами зоне", как пытаются заверить американского читателя, идя на явный подлог. Тут уж не до "респектабельности", тут не хватает просто моральной чистоплотности.

Если уж и говорить об эпидемиях в этой связи, то в данном случае мы имеем дело с болезнью особого рода - злобной антисоветской истерией, эпидемию которой представители американскои администрации, как видно, хотели бы распространить как можно шире.

Какова истинная цель всех этих антисоветских потуг? Она состоит не только в том, чтобы оклеветать Советский Союз. Главное - создать, хотя бы окольным путем, предлог для расширения собственных, американских работ в "области химической и бактериологической обороны", оправдать требования военного ведомства США об увеличении ассигнований на соответствующую работу с химическим и бактериологическим оружием в США и других странах НАТО. Известно, например, что на создание нового поколения только химического оружия в США планируется израсходовать в предстоящее пятилетие 1,3 млрд. долларов. А надо, видимо, еще больше...

Вот откуда попытки ввести в заблуждение общественное мнение фальшивыми воплями о "советской угрозе" и в этой области. Добавим, попытки с негодными средствами.

[ArtOleg]

Кто в Свердловске после эпидемии сибирской язвы сжег все медкарты по заразе?

Журналисты «КП» нашли главного врача свердловской санэпидстанции, которая в 1979 году, несмотря на строжайшую секретность, смогла вычислить, откуда вырвался страшный вирус

35 лет назад на Свердловск обрушилась эпидемия смертельно опасного заболевания. Люди гибли десятками, а местные чиновники думали лишь о том, как скрыть от Запада, что на Урале ведется разработка бактериологического оружия…


Снимок сделан в 1979-м году. Борис Ельцин (тогда еще первый секретарь обкома партии) идет по территории 32-го военного городка вместе с офицерами. Первое время будущий президент страны был уверен, что это солдаты напустили на людей сибирскую язву, когда случайно раскопали могильник
Фото: Личный архив Виктора Сидорова

УРАЛЬСКАЯ «ОБИТЕЛЬ ЗЛА»
19-й городок появился в Свердловске сразу после Великой Отечественной войны в 1946-м году. Это был совершенно секретный, закрытый объект со своей собственной инфраструктурой. Практически город в городе! Его построили, тогда еще, на самой окраине города, на площади в один квадратный километр, обнесли по периметру бетонным забором и подвели отдельную ветку железной дороги. Внутри была своя прокуратура, ЗАГС, госпиталь, магазины, а также крематорий для сжигания тел подопытных животных. Вся территория делилась на три охраняемые зоны: производственную (там находились лаборатории, виварий и цеха), жилую и складскую, спрятанную глубоко под землей. Причем, население 19-го военного городка числилось за Пермской областью.
Выходить в Свердловск жители секретного городка могли только по особому разрешению. Извне также никто не мог попасть внутрь. К слову, это был не единственный подобный секретный городок, где в советское время велись разработки бактериологического оружия. Специальные институты находились также в Кирове и Подольске. Каждый из них занимался одним видом микробов-штаммов.


Первым заболевшим сибирской язвой в Свердловске стал прапорщик 32 военного городка Иван Ритнев
Фото: Личный архив семьи Ритневых

– Кировскому институту досталась чума, подольскому – туляремия, ну а в Свердловске разрабатывали штамм сибирской язвы, – объясняет наш источник. – Испытания проводились на островах в Аральском море – Возрождение и Комсомольск. Огромную помощь в разработках бактериологического оружия оказали архивы «отряда 731» (специальный отряд японских вооруженных сил, который исследовал биологическое оружие и ставил опыты на людях, – прим. ред.), захваченные в 45-м году. То, что вырвалось из лаборатории в Свердловске, было полностью новым бактериологическим оружием, от которого люди умирали в течение суток.
И, действительно, зараза убивала в основном боевой состав – мужчин в возрасте от 20 до 60 лет. Женщин умерло очень мало. Из 350 погибших в Свердловске женщин было только семь…

СНАЧАЛА ВИНИЛИ СТОЛОВУЮ 32-ГО ВОЕННОГО ГОРОДКА
Сперва главным источником заразы считался 32-й военный городок. Находясь через дорогу от секретного 19-го, он первый попал под облако спор.
– В начале апреля 1979 года я был в командировке в Перми, и неожиданно получил приказ срочно вернуться в Свердловск на совещание к командующему округом, – рассказывает Виктор Сидоров, в 1979 году командовавший мотострелковой дивизией в 32-м военном городке. – Тогда я позвонил дежурному и спросил, что случилось. Он мне ответил, что происходит нечто странное: массово умирают люди, одна за другой приезжают машины «скорой помощи». 3 апреля я приехал в Свердловск, и начальник штаба дивизии положил мне на стол список людей из 32 военного городка, в котором числилось 14 умерших и 25 госпитализированных.
Отметим, что по официальной версии первая смерть от болезни произошла лишь на следующий день – 4 апреля. Все, кто умерли в 32-м военном городке до этого дня, в отчеты не попали.


Виктор Сидоров командовал 32-м военным городком во время эпидемии сибирской язвы. Чтобы справиться с заразой, он приказал полностью изолировать его от внешнего мира. В «осаде» военные со своими семьями прожили полгода
Фото: Личный архив Виктора Сидорова

– Ознакомившись со списком погибших, я сразу приказал начальнику штаба изолировать 32-й городок. Нельзя было ни входить на территорию, не выходить, – объясняет Виктор Павлович. – После этого я отправился в окружной Дом офицеров, где началось совещание. Актовый зал был заполнен до отказа, внутри собрались руководители оборонных предприятий и командиры всех воинских частей гарнизона. Совещание открылось со слов командующего: «В 32-м военном городке массово умирают люди, а командир дивизии мне об этом ничего не докладывает! Принимаем все меры к выяснению причины смерти. Все заболевания связаны с болезнью легких, и есть подозрение на работу столовой».

«СОЛАДТЫ КАЖДЫЕ 30 МИНУТ ПРОВЕРЯЛИ, НЕТ ЛИ НОВЫХ ЗАРАЖЕННЫХ»
Санитары тут же принялись проверять военный пищеблок. Медики забрали оттуда все кухонные принадлежности и всю мебель. По словам солдат, в части не осталось ни одной вилки, тарелки, стакана или ложки. Но никакой заразы на них не обнаружили. Против версии о заражении через еду говорило и то, что в это же время в 32-м проходили сборы, однако умирали не только областные приписники, но и городские, которым разрешалось спать и есть дома. В изолированном городке продолжали заболевать люди. Чтобы успокоить семьи военнослужащих офицеры устроили собрание в местном клубе.
– Пришло около трех тысяч человек, однако тишина была гробовая, – признается Виктор Сидоров. – К этому моменту у нас заболело уже 33 человека. Я попросил горожан не запирать двери квартир, а окна не открывать. С этого момента я боролся за жителей городка, как военный. Закрепил офицеров за подъездами, чтобы они раз в 30 минут заходили к жильцам и узнавали, нет ли заболевших. Также я организовал садик для детей, чьих родителей увезла «скорая помощь». Внешнюю связь со Свердловском отключили. Домашние телефоны теперь работали только во внутренней сети городка. Продукты в магазине – сгущенку, сахар, консервы, молоко, соль, сыр, масло – распределялись на каждого жителя строго по списку. У меня жена врач. В Алма-Ате, в лепрозории ее научили карантинным мероприятиям, поэтому я смог сам организовать жизнь в городке во время эпидемии.


В те дни газеты писали о сибирской язве много. Но ни слова правды
Фото: Данил СВЕЧКОВ

Однако скоро в 32-м городке стала заканчиваться еда и лекарства. Работники военторга медлили с поставкой продуктов на зараженный объект. Чтобы люди не начали умирать еще и от голода, командованию пришлось лично отправиться к командующему округом.
– Молва о моем приезде быстро распространилась по штабу, – вспоминает Виктор Павлович. – В итоге, кроме солдата на КПП, а также самого командующего, я больше никого не увидел. Первый же вопрос, который мне задал командующий, можно ли со мной здороваться за руку? Я ответил: как хотите, не обижусь. Сказал, что продукты кончаются, перечислили наименования и необходимый объем. Генерал заверил, что все будет. После этого я пошел к выходу, а оглянувшись увидел, как генерал бежит в заднюю комнату, чтобы немедленно вымыть руки. Всю дивизию считали прокаженными.

Свердловск весной 1979 года жил в атмосфере паники и страха. В смертельно опасной эпидемии люди сразу стали винить военных. Их избегали.

– Офицеры, живущие в Свердловске, ездили на службу троллейбусом и рассказывали мне, что каждый раз, когда они садились в него, все гражданские сразу выходили на улицу и больше в него никто не садился, – вспоминает Виктор Павлович. – Слухи распространяло партийное руководство Свердловска и области. Они говорили: «Военные проводили учения, во время которых рыли окопы и вскрыли могильники. В городке вдоль дорог валяются неубранные трупы». Даже Борис Ельцин, тогда еще первый секретарь обкома партии, обвинил дивизию в гибели людей. Однако затем его вызвали в Москву и рассказали об истинной причине эпидемии. Тогда он уже стал нам помогать.


Жертвы эпидемии похоронены в 15 секторе Восточного кладбища Екатеринбурга
Фото: Алексей БУЛАТОВ

Вскоре Свердловск наводнили «гости» из Москвы – сотрудники МВД, прокуратуры, КГБ. Причем не рядовые, а большие чины. В их задачи входило отвести подозрения от 19 военного городка, который располагался по соседству с 32-м.
– 5 апреля к нам прилетел главный санитарный врач страны Петр Бургасов с группой офицеров-эпидемиологов, – вспоминает начальник 32 военного городка. – Они обошли со мной всю территорию, так и не задав ни одного вопроса. Сказали только, что я бегу впереди паровоза и уже сделал все, что необходимо было сделать. Потом они попросили меня заставить офицеров и прапорщиков написать рапорты, что их жены покупали мясо с рук на неорганизованных рынках. Я напротив, запретил им писать такую ложь! Задачей офицеров-эпидемиологов, как я понял, было отвести подозрения от 19-го военного городка, чтобы скрыть истинную причину гибели людей.
Вскоре в 32-й военный городок поступила команда – выдать всем жителям таблетки тетрациклина с указанием принимать их по три штуки в день. Однако присланной партии оказалось недостаточно. В итоге антибиотик получили только офицеры, делавшие поквартирный обход, и те, чьи родственники уже заболели.

ЕЛЬЦИН ЛИЧНО ПОДБАДРИВАЛ В БОЛЬНИЦЕ
Во второй половине апреля, когда началась массовая вакцинация людей, от прививки умерло семь человек. 25 апреля в столицу Урала прибыл министр здравоохранения Борис Васильевич Петровский, однако, как рассказывают очевидцы, зайти в район бедствия он не рискнул – только облетел его на вертолете. На выезде из Свердловска появились блокпосты, которые не выпускали даже сотрудников КГБ. К концу апреля казалось, кривая смертности поползла вниз, однако затем прошел ленинский субботник, и отравленная пыль снова поднялась в воздух. Обработка улиц дезинфицирующими средствами не помогла.
– Вместо первомайской демонстрации я попала в больницу, – вспоминает Евгения Галитарова, в 1979 году главный врач свердловской санэпидстанции. – Как только появились новые случаи заболевания, я поехала на завод керамических изделий, чтобы обследовать все вентиляционные устройства. Там я, видимо, и заразилась. Меня поместили в отдельную палату в 40-й больнице. В один из дней ко мне пришла комиссия во главе с Борисом Николаевичем Ельциным. Он меня спрашивал, прививалась ли я, и как себя чувствую. Затем сказал: «Ничего-ничего, все будет хорошо. Не волнуйтесь, эпидемия началась из-за животных». Но, конечно, это никакие не животные, а вирусное заражение. Я не верю, что он так думал. В итоге диагноз «сибирская язва» мне не поставили, сказали, что это все последствия туберкулеза, который я перенесла в детстве. Потом я узнала, что вся Москва с нетерпением ожидала, подтвердится ли у меня «сибирская язва». Не подтвердилась. На этом поставили точку. И сколько я потом не обращалась в тубдиспансер, они отказывались ставить мне другой диагноз.
Люди тем временем продолжали умирать. Каждую квартиру, из которой врачи увозили зараженных свердловчан, скрупулезно исследовали санитары. Они составляли так называемые эпидкарты – документы, в которых описывается очаг заражения, а также все люди, с которыми больной был в контакте. По ним можно было бы не только точно назвать всех заболевших, но и определить, например, была ли в остатках пищи на тарелке бактерия сибирской язвы. Эпидкарты были прямым доказательством, что официальная версия о заражении через мясо с рынка – это ложь.


Во время эпидемии Евгения Галитарова была главным санитарным врачом Свердловска. Когда она заболела, все сотрудники министерства здравоохранения ждали, подтвердят ли ей диагноз «сибирская язва».
Фото: Личный архив Евгении Галитаровой

– Когда после болезни я вернулась на работу, меня попросили уничтожить все карты по сибирской язве, – признается Евгения Алексеевна. – Я хранила их в сейфе. Был у меня эпидемиолог, который занимался вопросами гражданской обороны. Он пришел и сказал, что надо сжечь не только медицинские документы, но и составленную мною карту города, по которой я и Николай Бабич (заведующий свердловским облздравотделом, – прим. ред.), определили по направлению ветра, что источник болезни находится в 19-м городке. До сих пор жалею, что подчинилась приказу. Надо было сохранить.

«Комсомольская правда» продолжит рассказывать об этом ЧП. Если вы или ваши родственники пострадали в 1979 году от эпидемии сибирской язвы, напишите нам на электронный адрес kp.ekb@phkp.ru или звоните по телефону 8 (343) 379-27-72. Кроме того, присылайте нам архивные фотографии того времени. Мы обязательно опубликуем их на сайте и в газете.

ссылка