Патруши, первый реактивный самолет Бахчиванджи, Предположительно место где упал летчик Опции

[fort]

Собсвтенно тема интересная и подскажите кто что знает ....

Старый пруд в Патрушах.Довольно живописное место (и довольно секретное - подъехать к нему не так уж и просто если не знаешь современных дорог).Именно в него упал и разбился наш славный летчик Григорий Яковлевич Бахчиванджи ( болгарин по национальности). Первый наш советский реактивный самолет БИ был экспериментальной разработкой .

далее пусть знатоки меня поправят. В то время реактивные самолеты существовали двух типов - турбореактивные и ракетные. Турбореактивными являются большинсвто современных самолетов - в них воздух для сгорания горючего закачивается из внешней атмосферы с помощью турбины.Вы наверно представляете какой должна быть мощность турбины ,чтоба закачать громадное кол-во воздуха для сгорания топлива.

Ракетные реактивные самолеты окислитель для горючего ( в виде кислоты или еще там чего) берут не из водуха ,а несут с собой . Поэтому ракетный двигатель достигает большей мощности чем турбореактивный ( в нем есть возможность мгоновенно подать большое колва окислителя к топливу) ,но хватает его ненадолго - буквально несколько минут полета в то время.

----------------------------------------------------------------------------------------------------
Надо признать что немцы в то время достигли несколько больших успехов в освоении реактивноых самолетов.Правда об этом мало упоминается.К концу 1944 они выпустили около 1000 турбореактивных самолетов . Правда эффекта от их применения не получили.Во первых самолеты по конструкции были еще "сырые", во вторых к тому времени немцы потеряли многих высококвалифицированных летчиков и садили на такие самолеты чуть ли не новобранцев у которых просто не хватало опыта.Ну и к тому времени у немцев были проблемы с поставками топлива и др. материалов.

Наши поршневые самолеты к тому времени достигли совершенства и по скорости не намного уступали турбореактивным.

Были у немцев и ракетные реактивные истребители.Один такой истребитель впервые в мире достиг скорости 1000 км. в час и высоту 10000 метров набирал за 1 мин. Но топлива хватало всего на несколько минут далее самолет спускался и садился планированием. Такому самолету ставилась узкоспециализированная цель - мгновенно подняться в воздух быстро достичь вражеский бомбардировщик и обстреляв его планированием приземлиться обратно. Но погоды этот истребитель тоже не сделал.

Разработчики самолета Бахчиванджи тоже пошли по этому пути и построили ракетный реактивный БИ. У него тоже было ограниченое время полета ,он тоже должен был быстро настигнуть цель и расстреляв весь боезапас садиться обратно планированием.

Бахчиванджи совершил семь полетов на своем самолете. В последнем полете на скорости 700 км в час самолет сорвался в штопор и упал в пруд в Патрушах.

Срыв в штопор на скорости 700 км - это чисто физическое явление в то время еще неизвестное нашим ученым. Конечно ,позже они нашли способ бороться с этим явлением. К слову сказать у немцев тоже многие турбореактивные самолеты срывались в штопор на этой скорости , а малообученый персонал не знал что с этим делать.

После гибели Бахчиванджи советское руководство решило прекратить все разработки реактивных самолетов и все конструкторские силы бросить на совершенствование поршневых самолетов . Наверно они были правы - наши поршневые истребители к концу войны были лучше немецких.

[Makeev_DV]

Отрывки из книги Л.Экономова "Капитан Бахчиванджи" - http://epizodsspace.narod.ru/bibl/ekonomov/kap-bah/obl.html

Первый полёт БИ-1.

До старта оставались считанные минуты.

— Я забыл перчатки, — сказал Бахчиванджи Сорокину.

— Возьми мои, — предложил Александр Николаевич.

— Спасибо, — Григорий надел их, подвигал пальцами.

— Жора, все понятно? График помнишь? Далеко не заходи.

— Все будет как надо, — спокойно ответил Бахчиванджи. И это его спокойствие передавалось другим, спокойствие, явившееся результатом большой кропотливой подготовки летчика к предстоящему полету.

Потом дали команду, чтобы все отошли от машины. При работающем двигателе всякое могло случиться. И все почувствовали, что сейчас должно свершиться невероятное.

Теперь у самолета остались двое — Бахчиванджи и Палло.

— Ну как?- спросил Арвид Владимирович.

— У меня — порядок. Как у вас?

— Тоже порядок.

— Ну, тогда полетим.

Бахчиванджи удобнее уселся в кабине, проверил положение рычагов, кранов и переключателей, окинул взглядом горизонт и улыбнулся. В его голубых глазах отражался восторг: ведь он сейчас полетит на необыкновенном самолете.

— Подожди, еще раз взгляну на примус, — Палло обежал машину. Течи нигде не было.

— Сухо, — сказал он.

Я взлетаю,- было ответом.

Впервые при запуске авиационного двигателя летчиком не было сказано предостерегающего: «От винта!». В этот знаменательный для истории советской авиации день родилась новая команда: «От хвоста!».

Бахчиванджи закрыл фонарь и тотчас же включил топливную систему.

Из сопла с оглушительным ревом вырвалось ослепительное пламя. Даже в дневное время оно осветило аэродром. Это было необычайное зрелище для всех, кто наблюдал за взлетом.

Самолет вздрогнул и стал быстро набирать скорость. Взлетная полоса так быстро неслась под колеса, что летчик не мог различить на ней даже стыков бетонных плит. Он оторвался от земли, не пробежав и четверти полосы.

Бахчиванджи летел на запад, куда клонилось солнце, летел с резким набором высоты. Никто еще не видел, чтобы машина поднималась от земли так круто и вместе с тем так легко, непринужденно, уверенно, словно ей это ничего не стоило. 1377 килограммов (стартовый вес БИ-1) неслись с ураганной скоростью вперед. Из сопла хлестала огненная струя, заканчивавшаяся слегка размытой метелкой светло-оранжевого дыма. И многие невольно сравнили, сопоставили этот взлет с недавним взлетом По-2, на котором Бахчиванджи поднимался на разведку погоды. Контраст был невероятный. Люди стали свидетелями того, как одна авиационная эра передала эстафету другой авиационной эре.

Не выключая двигателя, продолжая набирать высоту, летчик сделал разворот на 90 градусов, а спустя некоторое время еще такой же разворот. Через шестьдесят пять секунд ЖРД прекратил работу. Это иссяк запас топлива. 300 килограммов азотной кислоты и керосина как будто и не было в баках. (В первом полете заправка был неполной). Всем, кто наблюдал за полетом с земли, бросилась в глаза любопытная деталь: пламя исчезло, а звук еще продолжался. И уже тогда все увидели преимущества ракетного двигателя на пути к большим скоростям и высотам полета и поняли, что будущее принадлежит реактивной авиации. То, о чем пророчески сказал Циолковский, впервые подтвердилось на практике.

И была тишина: летчик продолжал полет без работающего двигателя, такая тишина, что ему было слышно, как поют петухи в деревне. Вот он сделал еще один разворот и пошел на посадку.

Посадить машину с остановившимся двигателем дело нелегкое, это не планер и даже не обычный самолет. Слишком малы у него крылья, будто поддерживающие плоскости у ракеты. Но Бахчиванджи ведь тоже был не обыкновенным рядовым летчиком, а мастером пилотажа, и ему не раз приходилось сажать самолет с неработающим мотором: и до войны, когда испытывал высотные моторы, и во время боевых действий.

Последний раз это случилось четвертого июля сорок первого года, на фронте, когда в одном бою он сбил два вражеских бомбардировщика. Он дрался до тех пор, пока мотор на его машине не остановился.

Она сразу отяжелела и стала снижаться. Летчик, не мешкая, пошел на посадку, и немногие верили в то, что ему удастся благополучно приземлиться на изрешеченной пулями машине. Но Бахчиванджи рассчитал все до мелочей и приземлился, словно это была обычная посадка.

Да, тогда ему здорово повезло. И вряд ли летчик согласился бы с теми, кто считал, что он остался жив благодаря своему исключительному умению летать и вести воздушный бой.

В тот день погиб в схватке с врагом командир полка Степан Павлович Супрун, многие годы служивший для Бахчиванджи примером. А мог бы и не погибнуть. За многие годы испытаний самолетов этот первоклассный летчик, давший путевку в жизнь десяткам машин, и не в таких переплетах бывал. И горел, и падал. Но судьба миловала его до поры до времени. Да нет же, Бахчиванджи не был фаталистом, не верил в злой рок и всякое там провидение. Знал: умение и мастерство со счетов на сбросишь, но на фронте бывало разное. Случалось, необстрелянный солдат палил из винтовки по самолету, которым управлял ас, палил безо всякой надежды на успех, скорее от страха и отчаяния, и неожиданно для самого себя сбивал фашиста.

...Посадка на БИ получилась грубоватой. При соприкосновении с землей одна нога у самолета подломилась и отскочившее колесо лихо покатилось впереди машины.

Но это не смазало общего впечатления о полете. Вся вдруг почувствовали, что присутствовали при зарождения новой техники. А ведь тогда еще далеко не каждый верил, что практически возможен полет с ракетным двигателем.

Даже для тех, кто уже в общем-то свыкся с этой мыслью, кто видел в этой машине будущее авиации, первый полет Бахчиванджи казался чем-то невероятным, почти сказочным.

Все, кто был на аэродроме, бросились к самолету. Людей оказалось гораздо больше, чем можно было подумать. Откуда они только взялись, прятались от ока начальства, а тут не выдержали.

Конечно, жен летчиков на летное поле не пускали, там им было делать нечего, но они знали, что происходил на аэродроме, кто на чем летал. Известно им было и о предстоящем испытании ракетного истребителя. Чтобы все увидеть своими глазами, Ираида и ее подруги жены Сергейчика и Кожевникова — забрались на крыш жилого дома, с которой хорошо просматривался аэродром. Ираида видела весь полет от начала до конца! В эти считанные минуты всеми своими мыслями и чувствами она была рядом с Григорием. Его глазами она смотрела на приборы, его руками держала ручку управления машиной.

— Так, так, Жора, — беззвучно шептали ее белые, ка мел, губы. — Осторожнее. Вот уже и остановился двигатель. Теперь только бы дотянуть до взлетно-посадочной полосы, только бы не допустить ошибки в пилотировании, на посадке. Так, так, Жора...

Она видела бегущих к самолету, и ей тоже хотелось быть сейчас там, с ним, обнять его и расцеловать за то, что он все сделал так, как она хотела, за то, что он жив и принадлежит ей.

Бежавших обогнала пожарная машина. Палло, Манышкин и Пузыревский на ходу вскочили в нее и помчались дальше.

Еще не успели подъехать к БИ-1, как открылся плексигласовый колпак и с сиденья поднялся Бахчиванджи. Вид у него был несколько удрученный. Но стоило ли обращать на это внимание в такую минуту. От сердца людей отлегло: слава богу, живой и, кажется, цел и невредим.

Пилот молча вылез из самолета. Григория подхватили и стали качать, поздравлять, несмотря на его протесты.

Подъехало начальство.

Бахчиванджи был недоволен посадкой.

— Вернулся из аварийного полета, — доложил он генералу Федорову. И тут же начал себя ругать. — Растяпа! Машину поломал. Единственную!

— Молодец ты, Жора, — перебил летчика Федоров, — в большом деле всегда бывают издержки. К тому же шасси на самолете, как говорится, оставляет желать лучшего. Ты совершил героический полет. И благополучно сел с неработающим двигателем, ведь бездвигательная посадка даже на серийной машине — уже подвиг. А твоя птичка даже не просто экспериментальная. Это новое слово нашей техники. И ты доказал всем, что самолет летает, двигатель работает. Системы питания обеспечивают эту работу. Ты совершил полет на аппарате с ракетным двигателем.

Отдавая перчатки Сорокину, летчик сказал:

— А они у вас счастливые.

— Можете брать всегда, — улыбнулся инженер.

Делясь первыми впечатлениями, Бахчиванджи говорил товарищам:

— Я глазам своим не верил, глядя на высотомер и указатель скорости: стрелки двигались по циферблатам с поразительной быстротой, и буквально за секунды самолет набрал восемьсот сорок метров, а скорость выросла до трехсот шестидесяти километров в час. Для первого раза это очень хорошо, если учесть, что полет проходил на тяге шестьсот килограммов. Машину не трясло. Было такое впечатление, будто она врезалась в масло. Только в момент выключения двигателя резко снизилась скорость. А вообще реактивные истребители будут грозой для наших врагов.

Техники осмотрели самолет, слили остатки топлива. Двигатель поврежден не был, сам планер требовал ремонта. И довольно основательного. Однако делать ремонт не было смысла, так как машина ко всему прочему в некоторых местах была попорчена кислотой. Главное было выяснено: самолет управляем, устойчив, обладает хорошей скороподъемностью и скоростью у земли и на высоте. Теперь они получат новую машину (к тому времени завод построил еще два истребителя БИ), и испытания будут продолжены.

Встретив Григория у штаба, его старый друг Колонтадзе спросил:

— Ну, как теперь?

— Ну, теперь все в порядке, самое страшное позади, — ответил Бахчиванджи, расплываясь в улыбке.

Пока еще ничего не забылось, пока были свежи впечатления, летчик-испытатель должен был письменно изложить все, что касалось первого полета, начиная от запуска ЖРД на взлетной полосе и кончая приземлением. Это было нужно конструкторам, инженерам, техникам. Это оказалось нужным и для истории развития авиационной техники. И в своем заключении он написал:

«Двигатель запустился с третьей подачи пусковых компонентов, переход на максимальную тягу произошел нормально. Работал двигатель на взлете и в воздухе также нормально. Двигатель был выключен по сигналу «перегрев двигателя». Энергичное выключение двигателя не отразилось на самолете, т. е. самолет не испытывал отклонения в какую-либо сторону. Летчик испытывает торможение, как и на обычном самолете. Планер БИ-1 по своей технике пилотирования очень близок к самолету Як-1. Взлет, отрыв и выдерживание самолета производится, как и на обычном самолете, тенденций к заворачиванию или кренам нет.

Набор высоты производится на более высоких скоростях и с большим углом набора. Развороты выполняются самолетом без опускания или задирания носа, ручку надо тянуть по мере крутизны виража, вздрагиваний нет.

Планирование и скольжение самолет выполняет устойчиво, как и обычный самолет. Планирование с выпущенными щитками требует большего угла, что самолет поддерживает сам (ручка слегка тянет). Посадку самолета надо производить на скорости, потому что посадка на недостаточной скорости ведет самолет к быстрому проваливанию, которое нельзя предотвратить даже ручкой. Посадка была произведена с недостаточной скоростью, в результате произошла поломка шасси самолета.

Полет на данном типе самолета в сравнении с обычными типами самолетов исключительно приятен, потому что перед летчиком нет винта, мотора, шума и выхлопных газов, которые попадают в кабину. Летчик сидит в передней части самолета, имея исключительно хороший обзор передней полусферы и значительно лучший, чем на обычном самолете, обзор задней полусферы.

Расположение приборов удачное, кабина не загромождена, расположение управления агрегатами удобное.

Теоретические расчеты данного самолета полностью подтверждены полетом. Самолет имеет хорошую устойчивость и маневренность на скоростях до 360 км/час.

По легкости управления самолет стоит выше современных истребителей».

К такому же выводу пришли и члены комиссии: «Взлет и полет самолета БИ-1 с ракетным двигателем, впервые примененным в качестве основного двигателя самолета, — отмечали они в своем акте, — доказал возможность практического осуществления полета на новом принципе, что открывает новое направление в развитии авиации».