Первые самолеты в Екатеринбурге, 1918г Опции

[fort]

Вот отрывок из рассказа.Сам рассказ очень длинный ,о гражданской войне в Екатеринбурге и т.д.Прочитать его можно здесь http://militera.lib.ru/h/revolutsiya_zaschischaetsya/05.html


С год назад случилось ему забрести на екатеринбургский вокзал (надо было убить время до Делового совета на заводе Ятеса, куда Петр надумал поступать, вернувшись с дутовского фронта). Пошел вдоль железнодорожных путей и вдруг на платформах в заросшем крапивой тупике увидел пару самолетов. Понятно, покрыты они были брезентом, но брезент для взгляда бывшего моториста Одесской авиашколы — не помеха. По шасси и колесам, проглядывавшим из-под чехлов, Типикин определил: один «Ньюпор», другой «Вуазен», французские машины. Только какими же судьбами оказались они аж на Уральском хребте? Пошел Петр к платформам, но тут же услышал от одинокого вагончика голос часового:

— Но, но, не балуй! Отчаливай помаленьку.

Тогда решился Типикин на обходной маневр: отошел на расстояние и уже оттуда спросил:

— Товарищ боец! Где командир, отвечающий за перевозку самолетов?

Часовой опешил: пришелец знает о самолетах, значит, начальник; какой-то. Встал солдат по стойке смирно.

— Товарищ Шестаков во времянке отдыхают. После караула оне.

С Шестаковым Типикин нашел общий язык с первого слова. Матрос Шестаков по воле случая служил механиком при самолетах, которые надо было переправить в Сибирь, а из-за чехословацкого мятежа переправа затруднилась, затянулась, и Шестаков боялся, как бы вообще не превратилась в несбыточную мечту. Словом, сопровождающему надоело скитаться с опасным грузом по запасным путям, ругаться с начальниками станций, у которых и без «Ньюпоров» и «Вуазенов» забот было много.

— Слушай, братишка, а ведь выход есть! — сказал Типикин и изложил свой план. При виде самолетов заныло у него ретивое, припомнились полеты над зелено-голубой землей (летчики часто брали его в полет), и перспектива заводского пролетария враз потускнела, потеряла притягательность. [125]

План же его заключался вот в чем. В Екатеринбурге (это Типикин знал точно) проживал бывший летчик Муратов, знакомый Петру по Одесской авиашколе. Значит, летчик есть, механик есть, моторист тоже, самолеты в наличии, и надо думать — потребность в авиаотряде на Урале имеется. Остается идти к военному комиссару и объяснить все.

Вскоре за Цыганской слободой, на самой окраине Екатеринбурга, появились на зеленом поле наскоро прокопанные и посыпанные мелом разметки, а еще через день, собирая со всей округи зевак, взмыл ввысь рокочущий «Ньюпор», оставляя за собой сладковатый керосиновый дымок.

— Разрази меня гром, если не выучусь летать! — тихо сказал стоявший рядом Шестаков, и эти слова задели тайную струну в Петре Типикине. Дела налаживались, и все было бы ничего, если бы не случай с Муратовым. Правда, у времени своя тайная спасительная сила — закрутит она человека, завертит в заботах, завалит разными неожиданностями, так что и минутки свободной не оставит, чтобы вспомнить бывшее потрясение; и забудется оно, словно и вовсе его не бывало, разве иногда даст повод снова пережить, впрочем уже по-новому, затерявшееся в мельнувшем потоке дней.

Как-то в Невьянске, когда самолеты авиаотряда, зачехленные и молчаливые, громоздились на железнодорожных платформах, к составу подошел крепкого вида человек и, как когда-то Типикин, стал присматриваться к приземистым невидимкам под чехлами. Типикин понял: не случайно человек появился.

— Братцы, возьмите в отряд! — взмолился человек. — Я ж военный летчик, а с паровозом вожусь.

Взяли в отряд Алексея Упорова, отличным летчиком оказался. И вот новое ожидание. Как месяц назад.

Вылетели Упоров и Пятницкий на Нижнюю Салду. Сбросили бомбы. Пятницкий — на аэродроме, а Упорова нет... Снова ждали на краю посадочной полосы, вслушивались в тишину. Только была она уже по-настоящему осенней, холодной и неуютной. Зябко было стоять в открытом поле, посыпанном первым крупяным снежком... Но нет и нет Упорова. Время остановилось.

Наконец издалека послышался гул, начал нарастать, и под серебряными облаками скользнула тень самолета. Летел он неровно, рывками. Сжалось у Петра сердце, шагнул навстречу самолету, словно этим можно было помочь.

Коснувшись земли, «Виккерс» взмыл вверх и рухнул на полосу, подмяв под себя шасси. Летчики бросились к машине. Корпус был изрешечен пулями. Вытащили Лешку Упорова. Был он еще жив, открыл глаза, пошевелил запекшимися, черными губами:

— Ничего, ребята... Я знал, на что иду... За правду поднялись... Без потерь нельзя... Я уж не увижу... А вы не забывайте... Лешку Упорова... Вот и... — лицо его совсем потемнело, землистым стало, словно тень легла на него.

У парней выступили слезы. Это была первая в отряде боевая потеря. На другое утро вместе с новым командиром авиаотряда Степановым выпало Типикину лететь на железнодорожный узел, над которым [126] ранили Упорова. Следы от пуль — пулеметные. Может, с бронепоезда били?

Глаза проглядел Типикин, пока сбрасывал бомбы. Нет, нигде не видно бронированного поезда. Откуда же стреляли в Лешку? Только с третьего захода заметил Петр в черном дыме, охватившем станцию, белые гривы паровозного пара, но не на основных путях, а на заброшенной ветке. Поезд выдвигался из полуразрушенного депо. «Ишь где!» — подумал Типикин и хотел подсказать командиру, только тот сам все приметил. Пошли в пике. «Вот теперь не промазать!» — подумал Типикин, примеряясь к приближавшемуся броневику. Петр слышал, как длинными очередями застрочил командирский пулемет. Типикин сбросил на поезд фугаски. Скользнув над землей, самолет взмыл над зданием старого депо — и ухнули один за другим взрывы. Петр не видел, как легли бомбы, но командир, обернувшись, показывал через стекло кабины большой палец...

Вскоре Типикина послали учиться на летчика, и судьба распорядилась так, что он уже не встретился ни с командиром уральского авиаотряда Степановым, ни с другими товарищами по летной страде. Зато произошла встреча, о которой никогда не думалось.

Петр Александрович шел вдоль московского аэродрома, как увидел перед собой человека вроде когда-то знакомого. «Неужели Муратов?» Обогнал, посмотрел в лицо — точно.

— Муратов! — хрипло сказал Типикин........

[Nath]

Первый аэроплан в г. Екатеринбурге. Летчик Муратов В.И. 1917 г.

источник