Уралмаш Опции

[komendor]

Фото из альбома УЗТМ 1958.



Прямо - улица Культуры, в конце её видна Белая Башня. На ней видны бараки или частные дома, непонятно. На улицу сворачивает железная дорога, хотя к этому времени она должа была быть демонтирована. Видимо остатки.
Налево - улица Машиностроителей. В самом начале улицы, с правой стороны - общежитие (бывшая гостиница "Мадрид"). За ней - сквер, сейчас там церковь.

[kalinovka]

Еще статья.

Бриль Ю. Спецы из-за кордона. // За тяжелое машиностроение.-2003.-№12.-С.3.; №13.-С.5.
К управлению Уралмашиностроя подкатил чистенький автомобиль, открылась дверца, высунулась нога в лакированном туфле, поискала места, куда бы ступить. Грязь по колено, ступить некуда. Постояв минут пять, автомобиль развернулся и уехал. Такую легенду рассказывали первостроители о первом отчаянном иноспециалисте, который решился приехать в нашу уральскую глушь. Однако последовавшие за ним оказались не в пример последовательнее. В 1930 г. на Уралмаше появляются первые иностранцы. Для обслуживания иноспецов учредили Иностранный отдел, отдельный магазин и отдельную столовую. По договору им полагалась квартира с ванной и ватерклозетом. По улице Ильича в доме № 7 устроили для них гостиницу.
Сотрудники Музея истории Уралмашзавода взялись подсчитать, сколько иноспециалистов работало на заводе. Пока выявлено 296 человек, работавших в период с 1928 по 1938 г. Из них 182 оказались рабочими-машиностроителями различных специальностей, 12 – строителями, 46 – инженерами-конструкторами. Четверо иностранных граждан занимали руководящие посты в производственных подразделениях, а шестеро трудились парикмахерами и поварами.
Больше всего среди иностранных граждан было подданных Германии – 141 человек. Граждан других государств оказалось значительно меньше: из Чехословакии – 33, Австрии – 25, США – 5, Польши – 5. На Уралмаше работали также граждане Швейцарии, Великобритании (в том числе индийцы), Венгрии, Румынии, Финляндии, Голландии, Эстонии, Греции.

Генрих Затлер. Врата в большевистский рай.

Родился 11 ноября 1895 г. в Кельне. С 1914 г. состоял в социал-демократической партии Германии, в 1920, разочаровавшись в руководстве этой партии, вступил в коммунистическую. Окончил машиностроительную школу в Кельне (1818–1921). По другим данным – вечерние машиностроительные курсы (1911–1914). Работал конструктором на ряде немецких машиностроительных фирм: на «Демаге», у Кваста, Калмана. На Уралмаше – с 1 октября 1930 г. – старший инженер-конструктор.

Генрих Затлер устроился на Уралмаш по объявлению. В одном из немецких журналов прочитал: «Нужны инженеры и техники в Советский Союз». Приехал в Берлин для переговоров. Он уже бывал в торгпредстве в 1925 г., но тогда ему сказали, работы нет. Но вот теперь, похоже, его мечта жить и работать в стране, где нет господ, угнетателей, а есть только товарищи, братья по классу, сбывалась. Этот бритый наголо энергичный товарищ крепко жал и долго не отпускал его руку, и говорил, говорил… разворачивая перед ним фантастическую картину: гигантская, какой еще мир не видел, стройка, машиностроительный заводище, который надо было построить в невероятно короткий срок. Трудности… Да, он не скрывал трудностей. В сущности, это справедливо: пережить лишения, чтобы участвовать в будущем счастье. Генрих слушал с огромным вниманием, задавал вопросы, рассказывал о том, как живут немецкие рабочие, по пунктам обсудили договор -- никаких сомнений не оставалось. Товарищ пришелся по душе Генриху. Когда прощались, он похлопал Генриха по плечу и сказал:
- Я буду не только вашим директором, но и вашим хорошим товарищем.
Как?.. Он говорил с самим начальником стройки! Генрих-то думал, так, агент по вербовке.
Да, это был сам Банников, он лично принимал на работу иноспециалистов. Невероятно, он, рядовой конструктор, работая на «Демаге», ни разу не удостоился такой чести -- разговаривать с генеральным директором. На порог кабинета не пустили бы. Банников сам, не какой-нибудь там слуга, помог упаковать чертежи и сам пошел провожать Генриха с четвертого этажа на первый.
- Желаю вам всего хорошего, товарищ.
В ноябре 1930 г. Генрих покинул Кельн и свое немецкое отечество. Пересекая границу, он увидел огромные врата с надписью: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Вот она – настоящая свобода! В Германии можно было увидеть эту надпись только на лозунгах рабочей демонстрации. Он ехал через страну, жадно вглядывался в окно, видел составы, груженные лесом, строительными материалами, машинами. Страна на подъеме, строилась. С сожалением вспоминал об оставшихся товарищах – что там с ними будет: сокращение производства, безработица.
Банников радушно встретил Затлера, ничего, о чем они говорили в Берлине, не забыл, обсудили все по работе, он сказал:
- Если будут какие недоразумения, обращайтесь лично ко мне.
По контракту было оговорено, что Генрих Затлер как старший конструктор будет ответственным техническим руководителем группы, которая занималась проектированием прокатных станов. Пока заказов не было, он проектировал ножницы для резки полосового железа, потом делал комплектный проект блюминга со всеми вспомогательными механизмами. Ему был назначен персональный оклад 850 рублей. Хотя по штатному расписанию зарплата не должна была превышать 750. В среднем уралмашиностроевец получал 150. В течение двух лет он имел право получать часть зарплаты (400 марок) в валюте. Еще до истечения срока Генрих отказался от этого права, надеясь, что если потребуется валюта, ему ее выдадут. Что, кстати, и произошло, когда ему срочно потребовалось по семейным обстоятельствам выехать в Лондон. Без проволочек ему была выдана валюта на билеты парохода 3-го класса, до Лондона и обратно. Условия договора Наркомтяжпром выполнял. Положена двухкомнатная квартира – пожалуйста.

Многое удивляло Генриха Затлера: на стройке работает много женщин, строят неквалифицированные рабочие, не имея никаких механизмов, мороз в тридцать градусов не помеха… И может быть, больше всего его удивляли общие собрания, где рабочие и начальники вместе решали производственные проблемы. Отработав год, он получил отпуск, поехал на родину.
Глядя на благоустроенную Германию, давно отстроенные и работающие заводы, он думал о том, насколько легче будет здесь после революции. Немецкому рабочему классу не надо будет испытывать лишения, строить на голом месте, он просто примет в свои руки заводы и дома.
Весть о том, что из Советского Союза приехал Генрих Затлер, мгновенно разнеслась по всему Кельну. Он был популярен, его приглашали на различные собрания, которые устраивали профсоюзы, МОПР и компартия. Рассказывал об Уралмаше, отвечал на вопросы. Он был искренен, разумеется, и тогда, когда в чем-то заблуждался. Когда одна фрау спросила, правда ли, что в Советском Союзе разрушают церкви, он ответил: «Разрушают те, которые разваливаются от старости, а также те, в которые никто не ходит.

Год 1932, Кельн. Второй отпуск, вторая поездка. Шреклих!.. То, что он увидел, ужасно! Безработица, пустующие квартиры в новых домах, слишком дорогие, чтобы в них жить. Иные предпочитают селиться в пассажирских вагонах. По железной дороге перевозить было нечего, вагоны распродавались по 300 марок за штуку. Мужчины, пользуясь близостью французской границы, занимаются контрабандой, женщины подрабатывают проституцией. Официально новым законом проституция была запрещена, публичные дома закрыты, но разве можно закрыть улицу? Генрих навестил «Демаг», где раньше работал. Из пятидесяти конструкторов осталось десять, восемь из них носят бумажку о предстоящем увольнении. Он видел своими глазами агонию капитализма. Он сравнивал и видел все преимущества советского строя. Не было сомнений, пройдет какое-то, теперь уже совсем короткое время, и его немецкая родина пойдет по единственно верному социалистическому пути. Кельн-Мюльгеймский профсоюз пригласил его на собрание. Полторы тысячи человек с восторгом слушали рассказ Генриха об Уралмаше. Потом был показан кинофильм о Советском Союзе, на экране замерцали портреты Ленина и Сталина. Это было уже слишком, присутствовавшие полицейские без церемоний закрыли собрание.
Вернувшись на Уралмаш, Генрих становится еще более яростным общественником. Он ведет переписку с немецкими товарищами, районная газета «Сталинец» печатает их заверения в верности духу интернационализма, он ведет мощную пропагандистскую работу. Ударник, член МОПРа и ОСОАВИАХИМа, рационализатор, рабкор, он был бесценным агитатором за советскую власть и скорейший к ней приход всех стран и континентов через мировую революцию. Все хорошо, но за границей еще оставалась семья. Отец, Теодор Затлер, которому в тридцать первом уже стукнуло 73. Сорок лет он проработал ткачом в старинной фирме у Кристофа Андрэ, мать, сестры Агнес и Анна, брат Карл. Брата Пауля он уже вытащил на Уралмаш. Пауль знал несколько языков: немецкий, французский, английский, латинский, у него был опыт работы в финансовом отделе кабельного завода, так что на Уралмаше сочли, что он будет полезен заводу. Поскольку он никаких требований не выставил, ему назначили скромное жалование в 175 рублей, без всякой валюты. Старый Теодор был безработным с 1923 г., когда его выставили за коммунистическую агитацию. Карл вынужден был скитаться за границей, тоже преследуемый властями. Вырваться для них в Советский Союз представлялось спасением.

Секретарю Сталинского райкома ВКП (б)
От инженера Затлер Г.

Заявление

Настоящим прошу разрешение на въезд и на получение бесплатных билетов для моих родителей и брата.
Мой брат в настоящее время находится в Лондоне эмигрантом; в письме он мне сообщил о бедственном положении наших родителей в Германии.
Отец мой текстильщик, в течение 40 лет он работал рабочим на одной и той же фабрике. Всегда принимал участие в революционном движении. В 1923 году за участие в революционном движении был уволен и с того же времени он безработный. Отцу моему 75 лет, брат филолог, учился в университетах Германии, Америки и Англии. Последнее время он был ассистентом в Кельнском университете, родители были на его иждивении. Брат говорит и пишет на четырех языках. Ему 29 лет. Член компартии Германии; из-за преследования фашистами был вынужден убежать из Германии. Фашисты не дают покоя родителям, принимая всевозможные репрессивные меры. Дальше жить в Германии им невозможно. Брат долго жить в Лондоне не может, ему дан срок, когда он должен уехать. Но в Германию обратно ехать нельзя – это понятно. Денег у него нет, я должен помочь ему приехать сюда, другого выхода нет. Здесь он может быть использован на работе.
В нашей семье сейчас весьма критическое положение, долго так продолжаться не может. Необходимо им уехать, так как они там не имеют средств к существованию и ежедневно находятся под угрозой новых ударов.
Еще раз прошу скорейшего ходатайства в переезде моих родителей сюда.
Приложение: два письма на немецком языке и перевод писем (дубликат послан в иносектор УЗТМ).

4 февраля 1934.
Теодор и его жена Сивилла получили вид на постоянное жительство в Свердловске, но в июле 1935 г. они отправились обратно. Старый Теодор оказался разумнее своего сына Генриха. Почувствовав что-то неладное, срочно вернулся в Германию. Скверная страна, но все же родина. Генрих и Пауль продолжали работать, Пауля назначили конструктором, повысили зарплату до 572 рублей. Как и брат, активный общественник, он обучал русских немецкому языку.
Всемирная революция, о которой говорили большевики, подзадержалась, зато пришел 1937 год. Пауль 6 июня уволился и успел вернуться на родину. 20 июля арестовали Генриха. НКВД считало его резидентом германской разведки на Уралмашзаводе, организатором поджога кузнечно-прессового цеха. Вскрылась одна из первых профессий Затлера, он был какое-то время радистом. Немец да еще радист, да это просто подарок для чекистов! Три года он провел в следственном изоляторе. Просто невероятно для того времени! И осужден был ОСО только в 1940 г. по статье 58-6 (за шпионаж). Срок - 8 лет ИТЛ. При этом срок заключения считался со дня ареста. Детский срок, как тогда говорили! Заключение он отбывал в Ивдельлаге и на свободу должен был выйти в 1945 г.
В 1943 г. местная ивдельлаговская «тройка» присудила ему расстрел, якобы за подготовку вооруженного восстания зэков. Но только наркомат юстиции приговор не утвердил, усмотрев в действиях Затлера всего лишь антисоветскую агитацию, и дал ему новый срок в 10 лет с поглощением неотбытого срока.
-- Ну что, фашистская морда, когда прекратишь агитацию? – круглое с воспаленными глазами лицо Генриха бесстрашно встречало кулак опера. Он поправлял сидящие на резинке очки, огрызался:
- Гитлер вас еще показать куськинда мать!
Доходяга, он весил всего сорок пять килограммов, но его так и не удалось сломать. Ни разу ни на одном допросе он не признал вины. Заведенные на него уголовные дела, надо сказать, было сшиты из рук вон плохо. Даже и оклеветать толком не потрудились. Когда еще в 1934 г. следователь задал вопрос Зинаиде Яковлевне Патрушевой, жене Дмитрия Андреевича (см. «ЗТМ» №…..), о чем говорили Затлер и Патрушев на праздновании нового года, Зинаида Яковлевна ответила: «Они говорили по-немецки, а я немецкого не понимаю». Следователям этого оказалось вполне достаточно – конечно же о поджоге КПЦ сговаривались!
И еще одно странное обстоятельство: пожар в КПЦ был еще в декабре 1933 г., но почему-то энкавэдешникам не пришло в голову арестовать Затлера ни тогда, ни позже. «Резидент германской разведки» продолжал спокойно работать на Уралмаше – стратегически важном заводе. Та же история происходила с Патрушевым. Его уже назначили на роль «вредителя», но он еще довольно продолжительное время работал, имея доступ на все секретные объекты, пока не арестовали во второй раз.
Нахлебался Затлер интернационализма... Досыта. К концу 1943 г. стал инвалидом 2-й группы, и дожить до освобождения ему не светило. Там, в лагере, видимо и умер.
На его реабилитацию никто из немецких родственников не подавал.

Из письма Карла Затлера Генриху и Паулю Затлерам

… После того, как меня и отца арестовала полиция, по-видимому за то, что мы действовали в духе коммунистической партии, но нам ничего не было доказано, нас освободили через два дня. Полиция в общем более гуманна, чем SA.
Перед этим у нас уже был целый ряд обысков. Вскоре после этого в Вебербауэ был арестован товарищ, который признался, будто бы получал от меня неоднократно пачки нелегальной «Рот Фронт», брошюры … для раздачи. 60 – 70 человек SA и SS заняли улицу и хотели меня арестовать. Случайно дома никого не было. Отец был в саду, мать тогда была здесь, и я был у Агнес. Они взломали квартиру, все перевернули, конфисковали много вещей. Меня поджидали, и я в течение нескольких недель скрывался у знакомых. Каждый день приходили SA, искали меня дома. Около церкви меня чуть не поймали, но хотя и выстрелили несколько раз, я все же ушел. Без денег долго скрываться, понятно, трудно. Народ слишком напуган и действительно не может. Мне все же удалось достать деньги на проезд в Лондон от тети Христины.
…В это же время было еще несколько обысков дома. Со злости, что не удалось меня поймать, отца лишили поддержки. Начальник наци забрал у отца сад, хотят их заморить голодом. Вы знаете, что отец никогда не пишет и редко жалуется, но на днях я получил от него письмо, в котором он ничего больше не пишет, кроме, «если у тебя есть немного денег – пришли. Нам нечего есть, нет топлива, живется нам скверно. Отец».
…При всем желании я не вижу выхода, как помочь родителям. Отцу теперь 73 года Может быть, ты посоветуешь. Подумайте оба относительно этого и напишите поскорее ответ. У меня самого разрешение на пребывание здесь до июня, что потом делать, я тоже не знаю. Разве нет никакой возможности получить работу учителя? Мои свидетельства у меня. Денег на проезд у меня, конечно, нет и достать тоже негде. Пишите сейчас о получении письма, если возможно, воздушной.
Много сердечных приветов.
Карл.