Версия для печати темы

Нажмите сюда для просмотра этой темы в обычном формате

Форум Екатеринбург+Свердловск _ Ностальгия по Свердловску. _ Свердловск во времена ВОВ

Автор: перенос 5.11.2006, 16:10

Gibsow

Хотелось бы узнать как жил наш город во время Великой Отечественной Войны. Нет-ли архивных статей из газет Свердловска за 22 июня 1941 года и 9 мая 1945 года? Голодал-ли наш город? Где-то читал, что прямо на газонах в центре города выращивали картофель и другие овощи.

Автор: перенос 5.11.2006, 16:10

Mike_Y

Насчет центра города - вряд ли, хотя все может быть. Но в более отдаленных районах - по рассказам бабушки - это было в порядке вещей - все пустыри были распаханы под картошку. Ну и понятно что такого голода как в блокадном Ленинграде не было, но с едой было тяжело.

Автор: перенос 5.11.2006, 16:11

Lutana

Голод был. мне рассказывала бабушка, она в то время работала медсестрой в спец санатории на территории Уралмаша. К ним отправляли подлечиться истощенных рабочих. Она там с дедом и познакомилась. у нее первая дочь умерла маленькая от голода. желудок не принимал, те продукты что были.

Автор: Гость_Sergei_* 22.12.2006, 21:31

Цитата(перенос @ 5.11.2006, 16:10) *

Mike_Y

Насчет центра города - вряд ли, хотя все может быть. Но в более отдаленных районах - по рассказам бабушки - это было в порядке вещей - все пустыри были распаханы под картошку. Ну и понятно что такого голода как в блокадном Ленинграде не было, но с едой было тяжело.


Вся аллея на Ленина была распахана под картошку.

Автор: eve 3.4.2007, 1:10

Мне тоже бабушка рассказывала что видела упавшего в голодный обморок прямо на улице человека Сама она кровь регулярно сдавала чтобы получить кажется сахар или шоколад или америк маргарин для мамы

Автор: Mgusev 5.5.2007, 1:41

Я попытался найти информацию со статистикой на сайте. Почему-то нету. А мне интересно, когда, сколько и какие заводы и предприятия были эвакуированы в Екатеринбург и в Свердловскую область в годы войны, сколько было развернуто госпиталей в городе и т.д. Наверняка ведь что-то подобное есть. Подскажите, пожалуйста.

Автор: ALEXEM 5.5.2007, 12:46

Цитата(Mgusev @ 4.5.2007, 18:41) *

Я попытался найти информацию со статистикой на сайте. Почему-то нету. А мне интересно, когда, сколько и какие заводы и предприятия были эвакуированы в Екатеринбург и в Свердловскую область в годы войны, сколько было развернуто госпиталей в городе и т.д. Наверняка ведь что-то подобное есть. Подскажите, пожалуйста.

Подробной информацией не распологаю, но знаю точно, что завод "Уралкабель", тот что не далеко от остановки "токарей" (если ошибусь прошу простить) Был дополнен цехами завода "Киевкабель",
эвакуированного в годы войны.
Один из цехов находился на старой сортировке недалеко от гипсового завода.

Автор: Прохожий 5.5.2007, 13:38

Книга "Во имя Победы. Свердловск в годы Великой отечественной войны 1941-1945гг."

http://www.ekburg.ru/adm/polit/91014_0_0_0/

Автор: 1723 11.2.2009, 22:01

Свердловск, май 1942 года.
Общее собрание Академии наук СССР, в здании ОДО.
Фото с сайта http://victory.mil.ru/

Прикрепленное изображение


Автор: fort 12.2.2009, 20:22

Цитата
А мне интересно, когда, сколько и какие заводы и предприятия были эвакуированы в Екатеринбург и в Свердловскую область в годы войны
много ,очень много -
1)УралХиммаш 1941 - это киевский завод "Большевик"
2)Нижне-Исетский завод металлоконструкций
3)НПО Автоматика был создан на основе каких-то эвакуированных радиозаводов + Многие другие

Автор: 1723 14.2.2009, 14:19

СВЕРДЛОВСК, 22 ИЮНЯ 1941 Г. “ГОВОРИТ МОСКВА...”
Фото с сайта http://ps.1september.ru/articlef.php?ID=200504317

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение
СОТРУДНИКИ ЭРМИТАЖА ЗИНАИДА ЗАРЕЦКАЯ (слева) И ДИНА ЕФИМОВА С УПАКОВАННОЙ В ЯЩИКИ ЭКСПОЗИЦИЕЙ. СВЕРДЛОВСК. 1944 г.

Автор: 1723 14.2.2009, 16:23

Аппаратная в Свердловске. Служба времени (сигналы точного времени).
Оборудование было эвакуировано из Москвы.
Фото с сайта http://heritage.sai.msu.ru/history/sai_history/sai2005_05.html

Прикрепленное изображение

Автор: 1723 14.2.2009, 16:45

Фотографии с сайта http://victory.rusarchives.ru

Прикрепленное изображение
Свердловск 1942 г.
Раненые бойцы в госпитале проходят кварцевое облучение.
Автор съемки: Скурихин Анатолий Васильевич


Прикрепленное изображение
Свердловск 1943 г.
Госпиталь № 414. Читка газет
Автор съемки: Сурин Л.


Прикрепленное изображение
1943 г.
Три танка, построенные на средства коллектива Свердловского государственного театра музыкальной комедии.


Прикрепленное изображение
Уралмаш. Площадь Первой пятилетки.
Автор съемки: Оцуп Петр Адольфович
Группа военных представителей с фронта на приемке танков, изготовленных рабочими Уралмаша.


Прикрепленное изображение
Уралмаш. Площадь Первой пятилетки.
Автор съемки: Оцуп Петр Адольфович
Митинг посвященного сдачи танков.

Автор: Molega 27.2.2009, 10:41

Цитата
Личные дела военнопленных и пропавших без вести рассекретили

У уральцев появилась возможность получить сведения о родных, которые погибли или пропали без вести в годы Великой Отечественной войны.

Приказом российского министра обороны было дано разрешение рассекретить данные военных архивов, касающиеся личных дел военнопленных, без вести пропавших и умерших в госпиталях фронтовиков. Теперь эта информация появилась у регионального общественного движения "Семьи погибших воинов". Из архивных документов стали известны не только точные даты смерти, но и места захоронений сотен солдат, о которых много лет ничего не было известно.

"Мы спрашиваем у людей, есть ли какие-нибудь сведения, какие-нибудь сохранившиеся документы, фотографии… Ничего. И как ни парадоксально, находятся фотографии в плену, и сейчас мы им вот эти фотографии предоставляем", - рассказал Алексей Зыков, председатель регионального общественного движения "Семьи погибших воинов ВОВ".

http://www.vesti-ural.ru/news.php?nid=5973

Автор: fort 27.2.2009, 11:40

В годы войны Уралмашу тоже повезло больше.Да ,жесткая дисциплина, да работа в две смены.Но люди жили в своих теплых домах и работали в теплых цехах,и с питанием было получше - Евгений не упомянул в своей подборке ,что люди страдали от недоедания.

Эвакуированному в НижнеИсетск киевскому заводу "Большевик" повезло меньше.В сентябре -октябре завод с эшелоном оборудования выбросили на пустое ,но ровное место.И дали задание не только завод построить но и сразу начать выпускать продукцию.Но хохлы не подвели - несмотря на стужу стали и завод с жильем строить и продукцию с ходу выпускать. Сначала выкопали землянки,часть людей подселили к Нижне-Исетску.Под соснами в лесу поставили станки , к соснам присобачили рубильники ,лампочки и стали на морозе делать продукцию.Плохо только то что эмульсия и масло за ночь в станках остывали и утром приходилось разогревать.Тут люди, особенно строители работали не по 12 ,а п о все двадцать часов в сутки.Просто понимали ,чем скорее они построят теплые помещения ,тем скорее выживут.И моментом еще в 41 году возвели кирпичные цеха и строились дальше.С февраля 42 стали выпускать минометы(кроме химоборудования-его выпускали сразу ,под соснами). Со жратвой тоже были большие проблемы - недоедания ,люди реально пухли с голоду.Да еще на морозе хрен знает сколько градусов.Боролись с цингой - отваривали хвою с сосен.Но и тут хохлы не подкачали -договорились с колхозами : за землю пахали им на своих тракторах,сами садили картошку, на челябинских озерах ловили рыбу.Вобщем к 43 году ситуация более -менее выправилась.Стало относительно возможно и жить и работать.Правда сначала директор завода от такого счастья хотел сбежать на фронт - не получилось - высадили с поезда еще в городе.Обо всем этом директор Курганов рассказывает в своей книге "Так строился Химмаш".Может выложу как нибудь ее здесь.

Автор: fort 27.2.2009, 11:46

Вообще чувствую насущную необходимость опубликовать тут хотя бы частично книгу первого директора Химмаша Курганова "Так рождался Химмаш".Некоторые вопросы истории товарищ Курганов осветил весьма подробно..Завод в 1941 моментом собрался , эвакуировался и выбросился в районе Химмаша (по ветке с Кольцова)."Выбросился " -потому что на пустое место.Был только один сарай -гараж. Оборудование, материалы привезли из Киева,но надо были здания строить.+ продукцию для фронта выпускать почти сразу.Вобщем по современным меркам это супергероизм.Единственная подмога властей - это то что кроме своих заводских строителей понагнали других ,в том числе и и Средней Азии.Итак , с этого все начиналось
Изображение

Изображение

Изображение


Автор: fort 27.2.2009, 11:49

Основная специализация Химмаша -химооборудование.С ходу ,после эвакуации стали делать химооборудование для Уральского Алюминевого завода.Стране нужен был алюминий для самолетов.Так как своих цехов пока не было,то детали химаппаратов вытачивали под соснами,а собирали химмаппараты уже на месте -на Уазе был выделен пролет.

Но кроме этого нужно еще было и минометы делать.Ствол и все остальное сообразили быстро как делать.Но с опорной плитой для миномета была проблема - ее нужно было штамповать из стали 5 милиметров..Такого мощного пресса на заводе и в округе не было.Да и если бы был,то под такой пресс пришлось целый цех строить с нагревательными печами.А фронт требовал минометов (и НКВД тоже).Вобщем придумали оснастку и стали выколачивать опорные плиты вручную.Внизу фото как это делалось ( в помещении артели "Смычка"(насосн завод в НИсетске)).

Изображение

Автор: Molega 16.3.2009, 0:46

Прикрепленное изображение
Госпиталь № 414. Одна из палат
(фото Л. Сурина, 1943)

Прикрепленное изображение
Госпиталь № 414. Отделение раненных в ногу (с вытяжкой костей)
(фото Л. Сурина, 1943)

Прикрепленное изображение
Госпиталь № 414. Раненные в руку (со специальными деревянными подставками)
(фото Л. Сурина, 1943)

Прикрепленное изображение
Эвакогоспиталь № 1325. Раненые и медперсонал смотрят спектакль
Свердловского театра муз комедии
(фото Л. Сурина, 1943)

Прикрепленное изображение
Здание Горно-металлургического техникума, им. И. И. Ползунова
где размещались эвакогоспитали №№ 3860, 1708/5966
(фото В. М. Малькова)

Прикрепленное изображение
Здание Педагогического института по ул. К. Либкнехта, 8,
где размещался эвакогоспиталь 1325
(фото из книги "Свердловск. Перспективы развития до 2000 года", 1982)

Прикрепленное изображение
Здание школы № 9,
где размещались эвакогоспитали №№ 1326, 3866
(фото П. Робина)

Прикрепленное изображение
Здание школы № 40 по улице Мичурина, 181,
где размещались эвакогоспитали №№ 1362, 3584
(фото из фондов музея школы)

Прикрепленное изображение
Бывшее здание общежития парткурсов (пр. Ленина, 42),
где размещался эвакогоспиталь 1706.
На этом месте была построена гостиница "Юбилейная" (ныне - отель "Евразия")
(фото П. Робина)

Прикрепленное изображение
Здание № 2 Свердловского горного института (пер. Университетский, 9),
где размещался эвакогоспиталь № 1706
(фото П. Робина)

Прикрепленное изображение
Здание бывшей школы № 11,
где размещался эвакогоспиталь № 1707
(ныне - один из корпусов Уральского госуниверситета по ул. Куйбышева, 48а)
(фото В. М. Малькова)

Прикрепленное изображение
Дом контор (угол улиц 8-го Марта и Малышева),
где размещался эвакогоспиталь № 1708
(фото из книги "Свердловск. Перспективы развития до 2000 года", 1982)

Прикрепленное изображение
Здание школы № 2 (пер. Пестеревский, 3),
где размещались эвакогоспитали №№ 1037, 3415
(фото А. Н. Федорова)

Прикрепленное изображение
Здание общежития № 6 "Уралмаша" (бывшая гостиница "Мадрид"),
где размещался эвакогоспиталь № 3584
(фото П. Робина)
--------------------------------

Фото с сайта:http://www.okorneva.ru/new/index.php?main=evakogospotals&id=100035






Автор: 1723 11.4.2009, 21:07

«Говорит Свердловск».
Документальный фильм, 2008 год.
Автор сценария и режиссер: Александр Архипов.
Производство: кинокомпания «Страна» и Свердловская киностудия.
Много информации и воспоминаний про Свердловск военного периода.
Есть черно-белая кинохроника, разных периодов с видами Свердловска.

Продолжительность 44:00. Размер 200.22Mb.

http://rutube.ru/tracks/1755549.html?v=7e078804d9f5d1fca48a374b26328ec0


Автор: komendor 16.4.2009, 10:34

Цитата(fort @ 27.2.2009, 12:40) *
В годы войны Уралмашу тоже повезло больше.Да ,жесткая дисциплина, да работа в две смены.Но люди жили в своих теплых домах и работали в теплых цехах,и с питанием было получше - Евгений не упомянул в своей подборке ,что люди страдали от недоедания.

И недоедали, и мёрзли, и свои дома были не у всех. По цехам ходили с намотанными на ноги тряпками: обувь не налазила - так от голода опухали, а врачи ставили диагноз - дистрофия 2-й степени. С питанием относительно наладилось только к 1943 году, потому что в 1942 уже стали распахивать землю для огородов для населения и для предприятий.

В прошлые выходные разговаривал со старушками на бульваре Культуры, одной 92 года. Они вспоминали как бегали по тогдашней улице Культуры в клуб Уралмашзавода (находился на углу Культуры и Молотова, на месте теперешних домов по улице Сорокалетия Октября, 15, 15а, 17, если я всё правильно понял и не путаю с перекрёстком Социалистическая-Культуры). С нечётной стороны улицы Культуры располагались бараки, в которых расселили "узбеков" (так у нас называли мобилизованных на работу из Средней Азии). Расспросил, правда ли, что их много умерло - подтвердили. По утрам возле бараков обязательно лежали 1-2 трупа, умерших за ночь от голода и истощения. А то и полные сани увозили.

Автор: komendor 16.4.2009, 10:50

Цитата(fort @ 27.2.2009, 12:46) *
Вообще чувствую насущную необходимость опубликовать тут хотя бы частично книгу первого директора Химмаша Курганова "Так рождался Химмаш".

Обязательно сделайте.
Меня тоже подмывает выложить часть книг по Уралмашу и городу. Как отнесётся к этому администрация? Объём ведь будет не маленький. Хотя потОм можно будет всю книгу (или все выложенные главы) перенести в раздел Книги о Екатеринбурге.

Автор: Anuta-sun 17.4.2009, 9:59

Фото с сайта:http://www.okorneva.ru/new/index.php?main=evakogospotals&id=100035
[/quote]



Очень интересный сайт! На нем же наткнулась на интересную статью о госпиталях Свердловска во время ВОВ

ссылка http://www.okorneva.ru/index.php?main=evakogospotals&id=100036

Прикрепленный файл  Сведения_о_госпиталях_Свердловска.doc ( 112.5 килобайт ) Кол-во скачиваний: 3960

Автор: Molega 26.4.2009, 11:21

Прикрепленное изображение

Карточка советского военнопленного в немецком лагере для военнопленных.

Шталаг 304 - обозначение лагеря.

Швецов Василий
1908 г.р. в Свердловске
красноармеец
взят в плен 23. 7. 1941 под Могилёвым
здоровый (имеется в виду на момент взятия в плен, не ранен и не болен)
Адрес жены Швецовой А.И.
Свердловск, Луначарского 71.

умер 11.10.1941
Похоронен на русском кладбище 30.10.1941
Номер захоронения 147 блок 2


http://www.obd-memorial.ru/221/Memorial/SVS/001/058-0977520-1695/00000127.jpg

Автор: bopp 26.4.2009, 14:13

Цитата(Anuta-sun @ 17.4.2009, 6:59) *

Очень интересный сайт!

Да, сайт интересный, но несколько испортило общее впечатление платность оказываемых услуг - что делать нынче просто за так и прыщ не вскочит.

Автор: Molega 31.7.2009, 19:17

Свердловск, проспект Ленина, 1943 год

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

http://community.livejournal.com/cccp_foto/352096.html




Автор: Molega 4.9.2009, 10:26

Прикрепленное изображение
На свердловских заводах начался сбор вещей для фронта.

Прикрепленное изображение
Солдаты из других городов шли на войну в ботинках и обмотках, а наш уральский танковый корпус был обут в сапоги. А ведь в то время на фабрике «Уралобувь» трудились 13-летние девчушки. В перерывах они играли в куклы.

Прикрепленное изображение
Отправление эшелона со Свердловского вокзала.

http://ural.old.kp.ru/daily/data/doc122163/

Автор: 1723 12.9.2009, 2:24

Выдержки из дневника Валентины Киселёвой за период 1941-1947 гг.
В сентябре 1941 года она вместе с Кировским заводом из Ленинграда эвакуировалась на Урал, в Свердловскую область, где работала в колхозе под Ирбитом, а после на заводе в Свердловске. Здесь в основном представлен Свердловский этап дневника.

Полностью дневник смотрим http://v-kiseleva.livejournal.com/

1941 год, 10 сентября.
Я целый месяц ничего не писала. Напишу, как мы уехали. Собирались ехать в Тверскую губернию, но не дали билета. Павлуша записал меня вместе с Кировским заводом ехать в Свердловскую область.
17 августа мы уехали. Видела Сашку, он только что вернулся с фронта, весь их полк разбили.
Уезжать из дому было жалко, особенно жаль маму. Клава пока еще не едет на окопы, у нее болят ноги.
17 августа целую ночь простояли в заводе, а 18 утром выехали. Ехали долго, ночью все стояли. На ст. Мга у нас военные взяли паровоз, и нам пришлось сутки простоять. Все очень волновались, потому что перед этой станцией /на ст. Горы/ перед нами была бомбёжка. В поезде ехали ничего. Варили на костре. День я была больна.
Приехали мы в город Ирбит 28 августа, нас перевезли в клуб, где мы переночевали.
Утром, вернее днем, нас повезли в колхоз «Красный Моряк», это в 35 км. от станции. Там мы отдохнули 3 дня, а потом пошли на работу.
4 дня я вязала снопы, зарабатывала по 1/4 трудодня. 2 дня сортировала понемногу. Сегодня заработала на сортировке почти 1,5 трудодня. Часто отдыхаю. Лиза не работает. Живем пока хорошо. Писем послали много, из дому пока не получали. Я очень хотела бы быть в Лен-де, посмотреть всех, узнать обо всем. Как-то Клава там живёт. Я очень беспокоюсь за маму. Мне очень хочется, чтобы она приехала.
Сейчас сижу с лампой и пишу дневник, только что пришла с работы, завтра опять сортировать.
Очень хочется ехать домой. Неужели война будет долго. У меня сейчас совершенно нет личных интересов.

1942 год, 24 марта.
20 марта я ездила в Ирбит на курсы инструкторов ПВУО, но их продлили до 25. Я уехала, вернее, ушла. Клава уехала, а мне пришлось идти пешком.
22 я вышла из города, прошла 17 км. Очень было холодно, я захотела есть. Ночевала в деревне Кривых, купила кусок хлеба за 5 руб., за ночлег заплатила 1 руб. 23 я пришла домой, очень болят ноги.
Лиза получила от Павлуши 200 руб, хочет к нему ехать. На курсы я не хочу ехать.

1943 год, 21 июня.
Ходила в город, смотрела кино «Машенька», понравилось. Вчера ночью пришли домой, сегодня еле передвигаю ноги.
На квартире стояла машина из Свердловска, нач. ОРСа велел писать заявление ему, и он пришлет вызов.

1943 год, 2 июля.
Вчера получила письмо от Маруси Цветковой, живет в колхозе, очень тяжело. Питания нет, только хлеба едят досыта. Счастливые. Если бы мы ели досыта хлеба, то можно бы было жить. А то в июне м-це я сидела 5 дней без хлеба. Очень тяжело, кружится голова. Кстати, я опять отделилась от Лизы. Хочу идти работать в Еремино в детдом или в город. Сейчас уже третий день не работаю. Сегодня еще только 2 число, а хлеб уже подходит к концу.
Еще хочу подать заявление в техникум общественного питания в Свердловске.
Валя с Геной уже послали заявление в Свердловск, чтобы им выслали вызов.
Я променяла косыночку за ведро картошки и 5 л. молока. Как тяжело жить без хлеба.
На днях начнется массовый сенокос, столовой нет, варили только в июне 3 дня.

1943 год, 23 октября.
Вот я и в Свердловске. Все хотела его увидеть. Попала сюда по мобилизации. Захотела сама ехать на 8 завод. 17 октября я покинула навсегда Чусовитино. Две ночи ночевала на колхозной квартире. 21 утром тронулись в путь. Ехали двое суток, я очень замерзла. Доехали до ст. Шарташ, там дошли немного, а потом повезди нас в город. Два раза накормили, свели в санобработку, потом свели в бараки.
Устроились плохо, очень скучно. Не знаю, к лучшему ли это. Кормят пока ничего, мне хуже не будет. Кончится война, все равно уеду в Ленинград. Уже сейчас ночую в бараке. Дали нам матрацы и подушки. Как-то Лиза, уедет ли в Челябинск или нет. Ребята остались с Дашей. От Кати недавно получили письмо, Нинель вышла замуж. Сейчас надо всем писать письма, слать новый адрес.

1943 год, 5 ноября.
Вот уже 10 дней я работаю на заводе ученицей контролера. Могла бы просить установить мне разряд, но что-то не хочется. Работаю по 12 часов, но часто отпускают домой. Обедаю в столовой два раза, обеды ничего, только мало. Жить вообще плохо, очень скучно, все воруют в бараке. Вот скоро праздник, а что он мне. Скучаю об ребятах, жаль их. Как-то Лиза съездила к Павлуше, поедет ли она туда или нет. Мне не в чем ходить, а ей и подавно. Бедная. Как она мучается. Надо всем писать письма, но нам наверное не будут носить их, не знаю, как буду их получать.
И за что мы только мучаемся. Я думаю, что в Ленинград уже нам не попасть. После войны уеду на Украину, там будет легче прожить.

1943 год, 21 ноября.
С сегодняшнего дня сбавили норму на 600гр. хлеба, теперь совсем придётся голодать. У меня эти пять дней придется по 300 грамм. Денег нет, а чулки надо. Получила письмо от Лизы, скоро едет в Челябинск, нашли мне место, но мне не удастся ехать, не отпустят. Ей тоже трудно придется, на ребят дадут по 300гр. Нинель тоже прислала письмо, живет ничего, про замужество ничего не пишет.
Получила письма от Цветкова и Баранова, Беседа убит.

1943 год, 9 декабря.
Хлеба дают по 700 гр., питаюсь в столовой 1 раз. В бараке очень холодно, так надоело. Смотрела кино «Член правительства».

1944 год, 5 января.
Новый год. Что-то будет в этом году. Я пока живу ничего, лучше, чем в колхозе. Лиза живет очень плохо. Я бы хотела, чтобы она переехала ко мне.
Я уже сейчас буду работать самостоятельно.

1944 год, 25 января.
Давно от Лизы нет писем, очень беспокоюсь. Работать очень надоело, буду работать по 5 разряду. Клейма пока нет. Жить очень плохо.
Сейчас открылось Ленинградское направление, от Ленинграда гонят фрицев. Люди поедут домой, а я здесь так наверно и останусь. Нет, хоть куда, только не здесь. Я совсем не знаю, что с Лизой.

1944 год, 5 февраля.
Тетя Тоня уехала в Ленинград. Какая счастливая. А когда то мы уедем. На ленинградском фронте дела идут хорошо.

Меня сейчас перевели в компрессорную, там тепло и работы мало. Получила клеймо, дали дополнительные талоны. Сейчас очень плохо с хлебом, надо вставать в 6 ч., мерзнуть. Меня очень беспокоит, что с Лизой.

1944 год, 20 марта.
От Лизы давно нет писем. Как-то я получала, живет очень плохо. Я хотела ехать к ней, давали отпуск на 7 дней, но просидела дома. Этот месяц я получила на руки 540 рублей, ничего не могу купить, все проедаю. Жрать все время хочется, а в столовой кормят очень плохо.
Гена с Валей уехали в Ленинград, счастливые. Вчера приехали народ из Краснодара, может, нас отпустят. Если отпустят, поеду сначала к Лизе.
Дни стоят дурацкие, в начале марта была совсем весна, а сейчас утром и вечером настывает, а днем тает. От Цветкова получила два письма, ему не писала ни одного. От Баранова и из Ленинграда писем нет, все забыли.

1945 год, 19 августа.
С сегодняшнего дня буду опять заполнять дневник. Вот уже давно, давно ничего не писала.
9 мая кончилась война. Какое счастье для всего народа, как мы ждали этот день. Но для меня вместе с радостью и большое горе: люди ждут своих братьев и мужей, а мне некого ждать. Мама умерла, Леня убит. Квартира в Ленинграде занята и разграблена. Я думаю, что нам с Лизой больше не бывать в нем. Но это бы все ничего, лишь бы где-нибудь хорошо жить. В нашем заводе рабочие перешли на 8-ми часов рабочий день, перевели на одноразовое питание. Будем совсем мало зарабатывать.
Сегодня день авиации, была на базаре, купила картошки, муки, только вчера получила деньги — 334 руб. Собираюсь ехать к Лизе в сентябре, обещают отпустить. Поеду с 3-го или 5-го числа, пробуду там две недели. Вот наживусь. Хочу подработать в колхозе или у колхозников картошки и посушить. Ну, пишу я только одну ерунду в дневник, потому что писать больше нечего. Вот будем работать по 8 часов, если будут деньги, буду ходить в кино. Дневник хочу регулярно записывать.

1945 год, 26 августа.
Сегодня воскресенье, все выходные. Я еще со вчерашнего дня дома: была дежурная. Сегодня я целый день сижу дома, итти некуда да и не в чем. Как это обидно, хочется погулять, а итти нельзя, нельзя. На улице душно и так же душно на душе. Хочется только плакать и плакать. Ох, боже мой, неужели я так много грешила, что нет мне счастья. Если бы знала, что так все время буду жить, то лучше бы и не жить, но мне все кажется, что еще счастье впереди, что я еще должна хорошо жить, и хочется жить и добиваться в жизни счастья.
Хотела что-нибудь купить, но все деньги трачу на еду. Жрать хочется и приходится все тратить.
Сейчас думаю писать письма, пока есть настроение, но не знаю адресов. Никто даже не пишет письма, все живут хорошо, загордились. Завтра подам нач-ку заявление об отпуске, если подпишет, то хорошо, а если не подпишет, то не знаю, что со мной будет. Я так соскучилась об них, ведь в июне м-це был уже 1 год, как я была у них. Лиза все пишет в Ленинград письма, но все напрасно, она только себя успокаивает, а толку от этого не будет, потому что кому охота о ком-либо заботиться.
У меня сейчас только одна мечта: уехать из Свердловска, жить где-нибудь в деревне вблизи от города, работать в деревне, иметь свой огород, а в Ленинград мне вовсе не хочется, потому что и там нет ни двора, ни кола, все надо начинать сначала. Но эти мысли у меня наверно пока такая жизнь, а как только жизнь улучшится, захочется погулять и мне. Да, как все-таки судьба играет человеком. Жила, жила хорошо, сразу перевернулась в худшую сторону.

1945 год, 6 сентября.
Вчера оформила свой отпуск, но денег все еще не могу получить. Сегодня опять пойду.
Карточки продуктовые отоварила, получила муку, сливочное масло и рыбные консервы. Сегодня отоварила за хлеб мукой. К Лизе поеду, но ничего не везу, потому что денег нет. Приеду с отпуска, целый месяц ничего не буду получать. Ну да ничего, проживу и без денег. Отпуск у меня с 6 по 19, но ехать придется не раньше 9-го, обратно приеду числа 22-го, хотя и опоздаю дня на 3-4. Если осудят, то и пусть, а может и простят, но мне так хочется пожить с Лизой. Постараюсь устроиться в техникум, вот тогда бы и уволилась.

1945 год, 13 сентября.
Вот я уже и в деревне, очень скучно. Хотелось покопать картошку, но она еще не растет, а скоро уже надо ехать обратно, ведь 20-го мне на работу.
Опишу, как я приехала в Ирбит. 7-го числа я получила деньги 550 руб. за отпуск, наверное мне здесь и получку присчитали. 8-го поехала на базар, но ничего не купила, так кое-что по мелочи: краска, сода, булавки. Зашла на городскую станцию справиться о билете, но мне ответили, что по отпускной без пропуска билета не дадут. Пришлось мне ехать без билета «зайцем». 9-го числа я весь день очень волновалась из-за поездки и уже решила, что если не попаду на поезд, то вернусь и прогуляю отпуск в Свердловске. Феня тоже беспокоится из-за поездки, никак не может достать билет в Москву, в отпуске гуляет тоже с 5-го.
Вечером меня проводили Феня, Аня и Нюся до вокзала, а потом ушли домой. Я прицепилась на ступеньки и так доехала до Ирбита, хотя было очень холодно и тесно. На станциях даже и не слезала со ступенек.
10-го утром приехала в Ирбит, но так как очень устала, то в деревню не пошла. Ночью разошелся такой дождь, что утром везде стояли лужи. 11 сентября я пошла по дождю, промокла насквозь, вечером пришла к реке, а перевоза уже нет, пошла бродом, вода доходила мне до живота. Но все же вечером пришла домой. Боже мой, какая картина предстала передо мной: ребята рваные, босые бегают в школу по такому холоду. Лиза тоже рваная и без обуви, но я им помочь ничем не могу. Привезла Люсе вязаную белую кофту, Вове Лиза сшила штаны из кусочков моего пальто, Люсе юбку из моего бархитного платья. У меня тоже ботинки совсем развалились, приеду в Свердловск, надо что-нибудь купить на ноги, но не знаю, удастся или нет. Ведь целый месяц не буду получать денег. Тете Куне девчата прислали вызов, скоро поедет. Вале Иван присылает посылки из Германии. У Даши гостил ее брат Егор, вечером он заходил ко мне, он какой-то неразговорчивый. Звали меня на вечорку, но я не пошла, нечего там делать, мне и так противно все.

1945 год, 25 сентября.
Вот я и в Свердловске, вчера уже работала. Пришла на работу, боюсь. Садовой (нач-к) спросил, почему я так долго прогуляла. Когда я ответила, что из-за поезда, он мне сказал: «Придется теперь тебе отчитываться». Наверно ничего не будет, если бы стали судить, так он бы и сказал. Как мне противно на заводе, все кругом шумит, холодно.
Ой, как это дальше жить. Многие идут учиться, но завод не отпускает. Подают в суд и суд решает в пользу учащихся.
Вот как я доехала. В 7 часов вечера я пришла на вокзал и сидела там до 2 ч. ночи. Встретила девушку из нашего барака с 6 комнаты. Сначала встали мы на буфера, но потом кто-то открыл двель в вагон, и мы вошли. И так я доехала благополучно до самого Свердловска. А как холодно было на улице: дул сильный ветер и шел дождь. Мне кажется, что я бы не доехала до Свердловска живая. Когда вышла из вагона, то замерзла, пока шла до трамвая.
Феня уехала только лишь 20-го, но она просрочит наверно до 20 октября. Надо теперь Лизе писать письмо, я все-таки обиделась на нее из-за валенок, неужели я мало еще ей дала, ведь сама сняла с себя юбку и отдала ей. Хотя она и говорит, что как только получит, так пришлет, но я их не жду. Ведь получит-то она гроши, а долгов набрала уже до чорта. Она писала письмо Жданову, но навряд ли дождется от него результатов.
Сейчас я целый месяц не получу денег, не знаю, как жить. Из деревни ничего не привезла, на базаре все дорого, жрать будет охота. Пропуск в столовую не хочу брать, кормят плохо.

1945 год, 29 сентября.
Вот до чего же я ленивая, неохота записать дневник. Но сегодня решила все же перебороть свою лень. Даже Лизе не могу написать письмо.
Ну, и волновалась же я эти дни, ведь на меня уже подали дело в ОНУ о дезертирстве. 25 я пришла на работу, мастер не допустил до работы меня, велел итти в отдел найма. Я сходила, дело мое прекратили, но за прогул все же хотели судить. Я была у Ермохина, плакала, но это не помогло. До работы допустили, но на суд все же решили подать. Я написала Леонову заявление, чтобы простили прогул, конечно, кой-чего поднаврала. На следующий день в пошла к нему с чувством, что мои старания все напрасны, сны вижу все нехорошие. Леонов написал резолюцию, что причина опоздания уважительная. Я в заявлении писала, что меня забирали в милицию, но ведь не соврешь — не проживешь. Итак мне простили. А то платить алименты 6 месяцев было бы очень трудно. Сейчас мне тоже придется нелегко. На Лизу очень обижаюсь, пожалела дать валенки, неужели я еще мало им привезла. В этом м-це продам карточку, нужно купить какие-либо туфли и юбку.
Сейчас прекратили выдачу пропусков до 15 октября, так что тетя Куня еще не уедет.
Завтра выходной, поеду на базар.
Вот очень плохо, что негде брать книг. Я ведь так их люблю, читала бы, ни о чем не думала.

1945 год, 1 октября.
Вчера был выходной день, ездила на базар. Купила туфли за 140 руб, теперь придется жить без денег. Что-то болит горло, пошла сегодня к врачу, направили в поликлинику. Там дали только на один день освобождение, если бы врач посмотрела как следует, то дала бы обязательно бюллетень, но она очень торопилась.
Если завтра опять будет горло болеть, то пойду снова. Лизе все не напишу.

1945 год, 12 ноября.
От Лизы получила письмо, она разбила себе спину и лежит больная. Алименты не получает. Вообще живет неважно. Я все не писала ей письмо, ждала праздника. Гуляли 4 дня, но провела их плохо. Девчата в комнате гуляли, а я сидела на кровати и ела пирожки. 8-го числа немного попела и поплясала, хотел один мужик познакомиться со мной, но я не стала, еще этого не хватало.
Сейчас на улице очень холодно, мне не в чем ходить на работу.

1945 год, 18 ноября.
Сегодня выходной день, я только и думаю, как бы купить валенки.
Один дурак выломал в комнате двери.

1945 год, 24 ноября.
На улице холодно, а я хожу в туфлях. Так мерзнут ноги, что я не чувствую уже их. 21 я была дежурная, ходили с девчатами в столовую, меня никто не узнавал. Я была в кубанке, она ко мне очень идет. Правда ведь говорят, что пень наряди, и он будет красивый.
Ох, если бы мне было что одеть, тогда бы и я стала гулять. Завтра в клубе будут танцы, так хочется сходить, но не в чем.
Лизе все еще не написала, сержусь на нее.
Сейчас я прочитала дневник (10 ч. вечера), какую же я ерунду пишу, как все бестолково и нескладно. Вот бы Алексей Ульянович прочитал, то наверно бы просмеял. Но я очень-то и не стараюсь складно писать. После того, как я приехала от Лизы, имне пришлось итти «халтурить», т.е. зарабатывать картошку. Это меня очень поддержало, иначе нечего было бы есть. Денег нет, пропуск в столовую не беру. И так хожу сейчас почти босиком.
Сегодня на работу не пошла, у меня была справка от врача за 1 октября, я сделаю из него 24 число, и будет все в порядке. Неудели не поверят. Нет, должны поверить, ведь я хожу в туфлях, скажу, что простудилась.
Сейчас пишу Лизе письмо.

1945 год, 28 ноября.
Вчера получила от Лизы открытку. Она пишет, что от меня не получает писем, это так и должно быть, потому что я не пишу. Она мне посылала денег, но они пришли обратно, якобы адресат выбыл. Обещает приехать ко мне. Но все это только слова.
Вот у меня теперь две заботы: заверить и сдать стандартную справку и справку от врача за 24/11. Карточки теперь получу не раньше 1-го. Как получу аванс, постараюсь купить какие-нибудь валенки.

1945 год, 3 декабря.
Получила аванс 200 руб, купила худенькие валенки за 140 руб, остальные проела. Карточки получила только 3-го, с хлебом очень трудно, пришлось взять пропуск в столовую. Заняла у девчат денег, а потом вчера продавала обеды и хлеб, нужно же отдать долг.
С получки куплю юбку на работу. Катя Чекмарева отдала мне талоны дополнительного питания за то, что я работаю в ночь весь месяц. Я и сама пока хочу в ночь работать, вставать рано не хочется.
У меня опять неполадки с мочевым пузырем.

1945 год, 11 декабря.
4 и 5 был выходной, 4 я весь день лежала в кровати, а 5 танцевала, вечером были ребята. 6 я была дежурная и вот три дня у меня был выходной день.
Валя Шибаева сказала, что я понравилась одному парню, он хочет познакомиться со мной, но я не хочу, ведь мне сейчас не в чем ходить куда-нибудь, да и я сейчас не знаю, как разговаривать с ребятами.
Вот скоро наступит новый год, а мне не в чем погулять.
Все хочу сходить к врачу, но некогда даже писем написать.

1945 год, 17 декабря.
Получила от Лизы письмо, собирается приехать в январе. Хотела приехать в декабре, но из-за хлеба не может. Получает на трудодни 2 ц. 20 кг, работает продавцом. Теперь ей жить легче.
Вчера была в кино, смотрела «Сестра его дворецкого».

1945 год, 19 декабря.
Наконец-то послала письмо Лизе, но я в нем ничего особенного не пишу. Если не жаль, то и без письма привезет муки и калачиков.
Сегодня в цехе не было току до обеда, сидели в компрессорной, а после обеда ушли домой. Завтра идет картина «Дорога к звездам», но мне посмотреть ее не придется. Ох, скорее бы январь, может и на самом деле Лиза приедет.

1945 год, 20 декабря.
Сегодня у нас в комнате очень холодно. Я почему-то вздумала пересмотреть все свои фотографии и письма. Все письма от Лизы завтра употреблю на растопку, а письма их Ленинграда все буду беречь.

1946 год, 8 января.
Все хотела записать в дневник, как я встретила 1946 год. 30-го числа я работала во вторую смену, а 31-го вышла с утра, работала за Катю, сегодня она за меня работает. И Новый год встретила в кровати.
Идут разговоры о вербовке на Сахалин, я хочу поехать узнать, вот если бы завербоваться и уехать, пусть хоть и там не будет лучше, но и здесь уже нет сил жить.
Лиза собиралась ко мне приехать, но видно мне ее не дождаться.

1946 год, 9 февраля.
Вот как я аккуратно записываю дневник, вот уже прошло два месяца, а я всего только второй раз пишу.
В конце января я болела 5 дней, денег получила мало, совсем разделась, а купить не на что. В этом месяце снова заболела с 5 по 10.
В цехе дали три бирки: на телогрейку, на ботинки и чулки. Но не знаю, как их выкупить, денег нет. Ботинки придется продать, но барыш от этого небольшой. Завтра день выборов, праздник, будут по коммерческой цене продавать пирожки, а у меня нет денег.
Хочу написать директору заявление на деньги, пусть даст с вычетом рублей 600.

1946 год, 12 февраля.
10 февраля прошел день выборов, я первый раз в жизни голосовала, но за великое счастье я это не считаю, может быть это от жизни стало такое настроение. Конечно, не сразу жизнь наладится после войны, но так уже надоело ждать, что все обещания мне кажутся ложными. Вот и сейчас тов. Сталин в своем докладе сказал, что в недалеком будущем будут отменены карточки. Но когда настанет это «недалекое будущее». Вот жди этого будущего, а получку получай по 70 руб. Я стала такая пессимистка, мне все плохо.
Лиза пишет редко, насчет денег ничего не пишет.

1946 год, 7 апреля.
Вот уже почти два месяца ничего не пишу. Да и писать особенно нечего.
За все время с Таней сходили в 18 барак, к Лешке, он мне очень понравился, но ходить туда стыдно, потому что нечего одеть. Особенно Таня хорошо одевается. К ней приезжал Виктор летчик, привез часы. Скоро заберет совсем ее. Сейчас к Аньке Мысик приехал Павел, он ее увезет с собой. Я хотела перейти на ее место, но Леонов не отпускает.
От Лизы получила письмо, денег не пришлет. Конечно, ведь у нее дети разуты и раздеты, а денег надо много.
Я собираюсь поехать к ней в отпуск в мае.

1946 год, 22 апреля.
Вчера проводила Лизу, она ездила в Челябинск и заезжала ко мне. В деревне она пролила 35л. водки, теперь придется платить 4 тысячи.
Павел обещает ей помочь.
Вот теперь буду ждать письма от нее, как жили ребята.
Зина Щелупинина получила орден и две медали, она была на фронте в Германии.

1946 год, 27 апреля.
Сегодня вся комната сидит дома, все угорели. Я вчера была дежурная, очень натопила, и все угорели. Хорошо, что рано еще проснулись, а то бы кое-кто умер. Я даже была без чувств. Получили справки от врача.
Я должна была вчера выйти на работу в ОТВ, перевели по приказу директора. Но сейчас я уже не радуюсь, потому что начальник будет другой, уже будет не так, как Нюське. А если еще дадут служащую карточку, то тогда совсем пропаду. Но ничего, может как и обойдется. Антошин предлагает работу в лаборатории 660 руб. оклад. Но я почему-то туда не хочу.
Вчера проводила Нюську с Павликом, пришлось выпить ради его белого вина, это первый раз в жизни я выпила.

1946 год, 28 апреля.
Сегодня первый день вышла на работу в отдел техники безопасности. Жаль, что Разумов увольняется, а будет нач. Флоров. Но он пока едет месяца на два в отпуск, а за него остается Румянцев. Это очень хороший человек, не знаю, как он будет по работе.
Меня наверно проведут как служащую, но я и на это согласна, лишь бы не работать в ОТК, грязно да и боязно, что брак пропустишь.
Мне отпуск полагается в сентябре м-це, съезжу в деревню, а там и совсем убираться с завода.
Сегодня на работе я уже проштрафилась, Флоров дал мне 4 бумажки отнести в отдел рационализации труда, а я одну из них потеряла. Пришлось соврать, что снесла все. Сегодня все пока обошлось благополучно, а как завтра. Вдруг узнают, что я ее потеряла, будет неприятно. Скажут: «Вот разиня». Да и на самом деле я так могу секретный приказ потерять. Но это ничего, ведь я первый день на такой работе. Мне очень нравится, что буду иметь дело с порядочными людьми.

1946 год, 1 мая.
Вот и праздник, но я абсолютно никуда не сходила. Вечером насушила сухарей, а сегодня их ела, это вместо пирогов.
Сейчас сижу одна (все ушли гулять, одна Таня Кумова дома) и пишу.
Так обидно, гулять сходить хочется, но не в чем. Еще сегодня поругалась с Татьяной, даже заплакала. Конечно, она мне напрямик ничего не сказала, но я-то ведь не глупая, все поняла. Мне стало очень обидно, что брат мой убит, и нет мне счастья, а у нее брат живой, так и напосылал всего. Но ведь это все награблено, попробовала бы она сама нажить.
Ну ладно, пусть я буду хуже всех, но ведь это не навсегда. Когда-нибудь придется и им ко мне обратиться.
Ой, как же это обидно, вот пишу, а слезы сами на глаза накатываются, но плакать стыдно. Не хочу, чтобы все видели мои слезы.
Больше даже писать не могу, кончаю и ложусь в кровать, чтобы дать волю слезам.

1946 год, 6 мая.
Пишу дневник на работе, потому что совсем делать нечего.
Как я провела праздник. Выходной день был 30, 1 и 2. Все эти три дня просидела дома, только вечером схожу в обжорку, вот и все. Вот опять будет выходной 8, 9 и 10, а 11 я дежурная. Вот что опять делать в эти 4 дня. Постараюсь хоть один раз съездить в кино, посмотреть цветной фильм «Бэмби».

1946 год, 10 мая.
Три дня был выходной, но за это время я только раз сходила в клуб на картину «Пятнадцатилетний капитан». Картина хорошая, я сразу вспомнила, как мы с Некой или с Валей ходили вместе в кино, возвращаясь поздно домой, мы делились впечатлениями от картины. А теперь уже совсем не то, и неужели же никогда, никогда больше не улыбнется мне жизнь, а будет и дальше все такой же мрачной и скучной.
Вот веду дневник, а записала ли я что интересного, нет. Потому что все дни проходят однообразно, все дни похожи один на другой.

1946 год, 5 июня.
Получила от Лизы письмо, заплатила всего только 400 руб, а остальные платить нечем. Боится, что посадят в тюрьму, но конечно этого не будет, а платить заставят. Вот она мне портит все настроение, только успокоюсь, а она опять с неприятностями.
Работа своя мне нравится, уже печатаю на машинке. Румянцев тоже очень хороший человек, вот мне в жизни не везет, а в работе ничего. Все начальство попадается хорошее.
Зайцев (нач-к 31 цеха) ухаживает за мной, начинает приударять Морозов Саша, но все это только так, ведь Зайцев живет в Наташей, а Морозов женат. Мне хочется добиться, чтобы обратил внимание на меня Румянцев, вот глупая, чего хочу. Ведь за ним ухаживают не такие, как я. Конечно, я не хуже других была когда-то, но не сейчас.

1946 год, 5 июня. (потерявшийся кусочек).
Вчера прислала письмо гена из Ленинграда, она работает на Кировском заводе и учится в техникуме. Время проводит весело. Ох, чтобы я могла с нею встретиться и поболтать. Но все же я боюсь увольняться, ведь без денег тронуться с места страшно. Пока поживу здесь, помучаюсь. Она пишет, что Егор обиделся на меня, он понял, что мне он не понравился.

1946 год, 25 июня.
Лиза хочет переехать в Свердловск, не знаю, удастся ли это ей.
Вчера вышел на работу новый начальник Флоров, ох, как мне не хочется, чтобы он был. Любила Румянцева, если он уедет, то мне будет скучно без него. Скоро и Зайцев уедет, тогда совсем не с кем будет посмеяться. Я не хочу ни с кем знакомиться, а можно бы было.

1946 год, 16 июля.
Я совсем разленилась, не могу регулярно записывать дневник.
От Гены получила письмо 4-го, а ответ написала только сегодня. Из Челябинска пишет мне еще Зина, больше никто не пишет.
Работаю хорошо, весело. Собираюсь в августе ехать к Лизе.
Вот какая лень у меня даже записывать, что лучше уж не писать, чем ерунду писать.

1946 год, 8 августа.
Вот уже с 5-го нахожусь в отпуске, но ехать к Лизе не собираюсь, потому что билет никак не достать, а без билета ехать нельзя.
Лиза пишет, что собирается ехать в Калининскую область к его родным, но я ей не советую, опять оставить одних ребят, а ведь им надо учиться.
Отпуск провожу плохо: сижу дома. От Гены получила письмо и две фотокарточки. Она была в доме отдыха на ст. Сиверская. Очень было весело, когда же мне так будет, наверно когда будет уже все неинтересно, ведь уже сейчас мне 23 года.
А в Ленинград попасть нет надежды.

1946 год, 18 августа.
12 августа я приехала в Ирбит с Лизой, она достала билеты. До Ключей ехали на машине, а с Ключей шли пешком.

В деревне очень скучно, прочитала две книги и два раза сходила с Люсей за ягодами. Вечером один раз была в конторе на заседании, но до конца не досидела.
Сегодня первый раз купалась, и наверно из-за этого я изуродовалась, пошли по спине чирьи и еще опухла левая щека.
Могла бы здесь закрутить с бригадиром Костей, но он маленького роста, неудобно. Егора нет, он в городе, Нюрка хочет за него выйти замуж, он ее обещает взять, но в душе он думает иначе. Он хотел продать корову и поехать в Ленинград к Гене, но ничего не вышло. И зря бы он туда съездил, неужели бы Генка стала с ним, ведь он перед ней совсем маленький.
Я так и не видела его, а хотелось бы увидать. Вот уже 23 августа, мне уже нужно выходить на работу, а я еще не могу выехать, денег всего 3 рубля.
Как приеду, так сразу надо писать письма Зине, Гене и Клаве.
Клава живет с Нюрой в кв. 2, а какая комната свободная из наших, я не знаю.

1946 год, 27 августа.
Немножко опишу, как я приехала. Из деревни я выехала 22 августа, думала было итти пешком, но повезло, поехали в город на лошади, ну и я села.
В городе вечером ходили в кино, смотрели «Аринку». На колхозной квартире был один парень из Ницинска Ермолай, он был тоже в кино, а потом, когда мы пришли их кино, мне пришлось лечь спать с ним, потому что больше места не было. Постелили его плащ, а под голову его телогрейку. Он ко мне здорово приставал, но я держалась, он мне обещал жениться, приехать в Свердловск, ну я конечно не поверила, все же понимаю толк в мужчинах, особенно, когда насмотрелась всего, как они обманывают. Да и он мне не понравился, ведь нельзя же бросаться на каждого встречного.
Утром рано я ходила на вокзал, записалась на очередь за билетами, но кассу совсем не открывали. Сказали, что откроют вечером, но тоже не открыли. Пришлось мне ехать на подножке, кое-как на подножке доехала, хотя и замерзла, но все же 25 августа приехала в Свердловск.
Ночью к нам стучались, но мы конечно не открыли, назавтра на работу не пошла, т. к. опоздала.
Сегодня пришла на работу, Флоров мне ничего не сказал.
Валя получила мои 450 руб., но 250 истратила, вот в аванс отдаст, тогда куплю что-нибудь.
В комнате поставили второй этаж, я тоже здесь остаюсь.
Таня Кумова лежит в больнице.

1946 год, 4 сентября.
Вот два дня был выходной, а я за это время ничего не сделала. Да еще плохо себя чувствую, все нарывы не прошли.
Все же меня хотели судить, но Флоров уже пошел назапятки, написал, что я работала во время отпуска из-за денег. Дело все прекратилось.

1946 год, 18 сентября.
С 16 числа цены на все продукты повышены, а в коммерческих снижены. В связи с повышением цен к заработку добавляется 80–100 рублей. Я буду получать 500 рублей.
Вчера получила от Лизы письмо, уже полтора месяца не получает денег, Павел уехал куда-то, живет она плохо.
Я сейчас все болею, опять какие-то нарывы подмышкой. Вот напасть пошла на меня.
На работе дали халат, а выкупить нечем.

1946 год, 19 октября.
Вот уже целый месяц ничего не пишу, да и по правде нечего. Дни все идут однообразно, так что нет никаких новостей.
От Гены получила письмо, учится на 3-ем курсе, жить тоже тяжело.
Вообще, сейчас везде одинаково трудно. Все продукты по карточкам подорожали в 3 раза. Хлеба коммерческого нет, на рынке хлеб стоит 50 рублей. Вот и весь месяц живу на свои 450 гр., но работать мне нравится. Сейчас думаю получить валенки.
Вчера мне исполнилось 23 года. Этот день у меня прошел скучно, как и все остальные, а как было раньше, даже и вспоминать не стоит. Когда же это будет лучше, ведь уже 3 года живу в общежитии, все чувствуешь себя стянуто, все чего-то боишься. А если бы была своя комната, тогда и жить было бы лучше и веселее.

1946 год, 21 октября.
Сегодня дежурная, сижу дома. Вздумала перечитать все записи в дневнике, до чего же я глупо пишу. Это не потому, что я не умею, нет, это просто из-за настроения. А разве может быть хорошее настроение, если нет хлеба. А вот еще болтают, что в сентябре урежут нормы на хлеб, но я пока не верю, поживем-увидим.

1946 год, 2 ноября.
На днях получила письма от Зины и Клавы. От зины уже неинтересно, все одно и то же пишет, просто из-за приличия я ей пишу.
Клава живет в кв. №21, где жил ее Николай, сам он убит. Юрка с 15 и Вовка с 13 дома. Где живет Нека, она не пишет, только пишет, что она очень зазнается.
В цехе дали ботинки, продала их, выручила 70 рублей. Теперь дают ватный костюм, опять придется продать, потому что денег не хватает. Халат тоже хочу продать, а купить платок.

1946 год, 13 ноября.
Вот со 2 ноября ничего не писала, опишу немного, как встретила праздник. Мы были выходные 3 дня, все дни сидела дома.
8 смотрела кино «Небесный тихоход», а 9 «Богатая невеста». 7 я выпила немного, угостил Иван Иванович.
11 ноября Валя Шибаева родила мальчика, я первый раз видела роды, как это наверно больно. Хоть и говорят, что она немного мучилась, но мне кажется, что слишком, даже Таня плакала за нее.
Я все хотела что-нибудь купить, но костюм ватный продала, деньги истратила и ничего не купила.

1946 год, 2 декабря.
Сегодня я дежурная, Сергей Алексеевич не знает, завтра будет неудобно. Продала отрез за 345 руб., опять проела деньги, только хоть платок и кофту купила. У Дуськи брала хлеб, задолжала 150 руб. Хочется купить платье шерстяное, но не знаю, что из этого выйдет. Надо еще и валенки.
Получила письма от Гены, Клавы и Люси. Клава пишет, что моя комната цела, а в остальных двух живут, а я еще прописана в доме. Советует приезжать сейчас, но если бы это зависело от меня. Борис и Вова убиты, Сашку за дезертирство расстреляли.
Я все хотела закрепиться на 3 года, но теперь и не знаю, что делать, ну дальше будет виднее.

1946 год, 10 декабря.
Сегодня решила начать перепечатывать свой дневник, все же понятнее, а то я так писала непонятно.
Вот 5 был выходной, 6 проработала, а 7 что-то заболел живот и я получила бюллетень до 9, в выходной день мне стало лучше, и я решила итти на работу. А то за бюллетень заплатят 50%, а я и так мало получаю. Вот за квартиру надо платить за 3 месяца 84 руб, починить валенки, и денег ничего не останется.
От Гены письмо, 7 ноября гуляла хорошо.

1946 год, 13 декабря.
Вот уже скоро и Новый Год, думала купить шерстяное платье, но денег уже нет.
Сегодня отдала валенки чинить в 11 цех, а то скоро ноги отмерзнут.
Вчера Бородин (технический инспектор) предложил объявить мне выговор по заводу за то, что я вовремя не отнесла предписание директору. Но это он сначала погорячился, но потом ничего. Сегодня Сергей Алексеевич хочет меня оставить поработать попозже, и в столовую идти с ним обедать, но я конечно в столовую-то не пойду, а работать останусь.
Ночью в нашей комнате вовсю орудуют крысы, одна из них решила уже сегодня на мне выспаться, он и испугалась же я.

1946 год, 18 декабря.
Все эти дни много работы, позавчера ушла в 11 часов, а вчера в 8 часов. Все печатаю, сначала отказывалась, но все-таки С. А. заставил. Сейчас мороз до 40, а мне ходить не в чем, валенки отдала подшивать, но все еще не готовы, хожу в Татьяниных сапогах резиновых, ноги прямо отмерзают.

1946 год, 21 декабря.
Вчера получила письмо от Лизы, нового ничего не пишет. Только пишет одно, что трудно жить, нечего есть. Люся не учится.
Просит разыскать Павла, но где я его буду искать.
Мне так жалко ее, ведь только из-за своей простоты она так и страдает. Тут еще с магазином спуталась, вот нам с ней не везет.
Так уж наверно и будет до конца жизни. Вот и подумать, для чего я живу, ни себе, ни людям нет пользы, а все же жить хочется. Все еще есть надежды, что скоро заживем по-новому.
На работе дали валенки, завтра выкуплю, может быть продам.

1946 год, 26 декабря.
От Лизы два письма, живет очень плохо, просит написать в адресный стол Воронежа, но Павел-то хитрый, его сейчас уж и не найдешь.
Дали три бирки: туфли брезентовые, юбку и отрез на пальто. Правда, грубый.

1946 год, 29 декабря.
Вчера дежурила, думала в магазине все выкупить, но денег нет. Я уже должна около 100 руб.
Скоро новый год, но ничто не радует, потому что нет никакого веселья. Все равно спать, даже как-то обиднее делается, что люди будут гулять, а ты лишен всего.
От Лизы письмо, она собирается ехать домой, ей помогают в райкоме.

1947 год, 6 декабря.
Сегодня мороз 35 градусов, очень холодно. Лизы долго нет, вот уже с 20/XI она живет в Ирбите, писем не пишет, я не знаю, почему она не едет. Гена прислала письмо, пишет, что в Лен-де трудно. Не знаю, кому и верить.
Сейчас в стране творится что-то непонятное. Говорят, что не будет карточек, и деньги сменятся. Карточки уже отоваривают только на 50%, а после 15-го их не будет, а я еще купила карточку. Опять 50 руб. пропало. Женька не отдает 90 руб., Ленка тоже 24 руб., мне все везет.
Сейчас на базаре все втрое дороже, да и то нет ничего. Хлеб стоит 60 руб. Вещи тоже подорожали, боятся люди, что пропадут деньги. Я думаю, что этого быть не может. Нужно купить валенки, а все дорого.

1947 год, 11 декабря.
Позавчера были в клубе на встрече с депутатом области Жихаревым. Собрание тянулось долго, но зато потом был хороший концерт.
Вчера не работала.
Лиза ничего не пишет, не знаю, что и думать об этом.
С 15-го отменяются карточки на хлеб и продукты — это, конечно, к лучшему.
Смотрела картину «Подвиг разведчика», картина очень хорошая. Показана находчивость и смелость наших работников НКВД.

1947 год, 15 декабря.
12 декабря приехала Лиза в 3 ч. дня, а в 4 ч. мы с ней поехали на вокзал за Люсей и Юриком, потому что она пришла ко мне с одним Вовой. Ребята на вокзале замерзли, на трамвай не могли попасть, шли пешком. Вечером еле отогрелись. Вчера в 2 ч. 20 м. Лиза уехала. Я на нее истратила 250 руб., но на руках у нее осталась сотня, т. е. 10 руб (по новому). Как-то она доедет, ведь их четверо! Деньги получит еще нескоро, надо послать исполнительный лист.
Вчера вечером передали по радио о денежной реформе. Деньги будут новые, обмен произойдет таким образом: за 10 руб. старых дается 1 руб. новых. Вот у меня 500 руб, значит, я имею 50 руб, вот сделали. Просто обманули население, завтра новые деньги не дадут, придется брать хлеб по 30 руб. кг.
Карточки с завтрашнего дня отменяются, но ничего не купишь, потому что нет денег.

1947 год, 20 декабря.
Вот уже Лиза три дня живет в Лен-де, на днях должна получить от нее письмо.
Вчера поругались с Анькой, просто не из-за чего. У нее остались деньги 16 руб., это ерунда, за них дадут всего 1 руб. 60 коп., не стоило из-за них и говорить, а она стала ругаться.
Вообще у нас в комнате стало шумно, все время ругаемся. Как надоело! Думаю хотя дожить до апреля, а там если не дадут расчет, то хоть в отпуск поехать, а может смогу как устроиться там, чтобы не приезжать.
Сегодня первый раз купила белый батон без карточек. Вот жаль, что мама не дожила до этого времени. Сейчас хотя и трудно, но все же жизнь улучшается. Хотя много у населения пропало денег, даже и у меня 400 руб., но это все можно перенести, лишь бы в дальнейшем жизнь улучшилась.

1948 год, 6 января.
Вот наступил 1948 год, я его опять провела, как обычно, только не спала до 2-х часов ночи, пока услышала голос Москвы: «С Новым Годом, товарищи!»
От Лиза получила письмо: дела неважные, квартиру трудно выхлопотать, живет пока у Нади, денег нет. Я послала ей 50 руб., для меня они стоят много, а для нее почти ничего. Неизвестно — придут ли деньги по исполнительному листу.
Клава пишет, чо жить трудновато, но письмо она писала еще в ноябре.
Вчера приходила одна женщина на мое место, но Бородин и Румянцев опять отказали.
Позавчера смотрела фильм «Фронтовые подруги».

1948 год, 30 января.
Завтра последний день работаю в отделе: меня в штатном расписании не утвердили. Ходила к Антощину, подавала на увольнение, но он отправил в ЧАБ, до сих пор еще не ходила. Подавала заявление директору, но он тоже отказал.
Лиза живет очень плохо. Клава ждет меня, но я, очевидно, не побываю никогда.
Очень жаль уходить отсюда с работы, ведь я так здесь привыкла, много знакомых. Девчата дома наверное радуются, что я не буду здесь работать. Настроение паршивое, все из-за работы.
Когда смогу побывать дома?

Автор: 1723 20.12.2009, 20:10

Скан из Календарь-справочник Свердловской области. 1967 год.

Прикрепленное изображение

Автор: Molega 4.9.2010, 3:36

Новогодняя елка и танки на площади 1905 года
Прикрепленное изображение

Из книги Екатеринбург: Листая страницы столетий (1723–2008)

Автор: fort 20.9.2010, 11:31

В этом фотальбоме
http://www.uralweb.ru/albums/album.php?id=62103
примерно 50 фотографий из макета книги посвященной 65 -ю Победы. Все фотографии из Музея истории Уралхиммашзавода.Намерненно оставил надписи из книги ,чтобы кроме этих фотографий еще было хоть какое то описание. Если кто знает места с этих фотграфий - пишите сюда.

Начинается этот фотоальбом с фотографий 41...42 года ,когда эвакуированный киевский завод "Большевик" десантировался в Нижне-Исетске .В каких условиях ,жили, вкаких условиях работали - жуть .Смотрите фото.

Автор: fort 20.10.2010, 16:52

Сделал доброе дело - сканировал книгу Курганова "Так рождался Уралхиммаш".

Книга эта была написана Кургановым - первым директором завода Уралхиммаш , о том как завод в 1941 году из Киева эвакуировался в Нижне-Исетск и как там обустроился на голом месте и начал выпускать продукцию фронту.Книга эта довольно редкая ,но химмашевцы ее знают

Автор: 4еловек 20.10.2010, 18:25

Спасибо! Хорошее дело.

Автор: fort 19.12.2010, 17:00

Для добрых людей - сканированнная мной основополагающая книга первого директора завода УралХиммаш -

Курганов В.П."Так рождался УралХиммаш"(1973).

В книге рассказывается как в 1941 киевский завод "Большевик" эвакуировался в Нижне-Исетск на пустое место и что из этого получилось.Приведены фотографии из книги(обложка +остальное) + мною еще добавлены фотографии тех лет ,иллюстрирующие события в книге.

Читаем эту книгу здесь
http://fort-himmash.narod.ru/RozdHim/

P.S.Книга эта довольно редкая - в 1973 году ее тираж был всего 4300 экз. Сейчас же в Музее истории завода осталось всего два экземпляра этой книги.

Изображение

Автор: VadimN 19.12.2010, 21:53

Цитата
1948 год. Настроение паршивое, все из-за работы.


Такая же фигня dry.gif

Автор: Molega 29.11.2011, 21:26

Цитата
Снаряд времен отечественной войны нашли в центре Екатеринбурга

На него наткнулись строители, когда рыли котлован — боеприпас едва не раздавил экскаватором

Раскопки тут же остановили. На стройку вызвали саперов и спасателей. Специалисты успокоили — снаряд не опасен. Это так называемая болванка — взрывчатых веществ в ней уже нет. По словам оперативников, на вид боеприпасу больше полувека, и вероятнее всего, в центр города он оказался вместе с землей. На всякий случай находку увезли на утилизацию. Рабочим посоветовали быть внимательными и осторожными — не исключено, что на площадке зарыты и другие снаряды.

http://ekbnews.tv/2011/11/28/snaryad.shtml

Автор: Ёклмн 29.4.2012, 17:46

Ответьте по площади Обороны. Почему именно оттуда из Свердловска отправляли солдат на войну. И как называлось то место до войны.

Автор: fort 30.4.2012, 10:24

Цитата
Солдаты из других городов шли на войну в ботинках и обмотках, а наш уральский танковый корпус был обут в сапоги. А ведь в то время на фабрике «Уралобувь» трудились 13-летние девчушки. В перерывах они играли в куклы.

Не только Уралобувь делала сапоги.Делала сапоги еще одна артель в Березовском,тоже в основном женский коллектив . Мой дедушка ( классный сапожник) был заведующим в этой артели и каждый день на подводе отвозил готовые сапоги в город.(На фронт дедушку не взяли - у него была ампутирована нога).

Автор: Игорь Б. 30.4.2012, 12:32

Цитата(Ёклмн @ 29.4.2012, 18:46) *

Ответьте по площади Обороны. Почему именно оттуда из Свердловска отправляли солдат на войну. И как называлось то место до войны.

"Располагается в контуре территории, ограниченной с запада улицей Луначарского, с севера - зданиями администрации Октябрьского района, с юга -улицей Тверитина, с востока - комплексом корпусов больницы №27 и зданием школы, перестроенной из Симеоновской церкви, включавшей храм, школу и духовную библиотеку.

Во второй половине 19 в. в юго-восточной части города за улицей Васенцовской возникла площадь, которая своим северо-западным углом соединялась с Сенной площадью, а северной стороной примыкала к южному склону Плешивой горы, где располагалась Екатеринбургская магнитно-метеорологическая обсерватория (фото 1909 года). С запада на площадь выходила территория старообрядческого Рязановского кладбища (застроено). Открывшийся на площади в 1885 году ночлежный дом дал ей имя Ночлежная, которое было закреплено на плане города 1888г.

Ночлежный дом, находившийся в северо-западной части территории площади, содержался на средства, собиравшиеся Комитетом по призрению нищих. В течение одного только 1891г. здесь «призревались» до 134 тысяч человек, мужчин и женщин. Одновременно в ночлежном доме могло пребывать до 600 человек. В 1898г. на площади было отведено место в две тысячи шестьсот квадратных сажень Екатеринбургскому церковному братству праведного Симеона Верхотурского. В 1901г. на площади была заложена церковь-школа во имя Святого Праведного Симеона Верхотурского. Строили ее на средства, пожертвованные населением города, а также выделенные братством Симеона Верхотурского. В 1906г. церковь была освящена, при ней были построены два школьных помещения на 140 человек, в одном из которых занятия начались в конце 1905г.

В начале 20в. на Ночлежной площади появились также здания 3-ей пожарной части, начальной школы и арестный дом для содержания под стражей подследственных в течение коротких сроков.

В 1917г. в арестном доме содержались арестованные большевиками екатеринбуржцы. Многие были там же расстреляны. Во дворе, превращенном в небольшой сад при современной больнице №27, которая занимает и сохранившиеся старые здания, до сих пор стоит кирпичная стена (южная ограда участка) со следами пуль. Здесь и расстреливались враги пролетариата.

В 1919г. площадь получила имя Максима Горького, в 1940-е гг. 20в. стала называться площадью Обороны.

В годы Великой Отечественной войны на этой площади находилась школа №62, в которой располагался штаб по формированию воинских частей для отправки на фронт. В связи с этим площадь стала называться «Площадь Обороны»."

http://октябрьскийрайон.рф/about/34/102/103/

Можно предположить, что свою роль сыграло и близкое расположение Оровайских казарм, которые можно было использовать как пункт сбора призывников. А так как Сенная площадь к тому времени уже была застроена, то различные сборы, построения, формирования наверняка проходили на площади Обороны.

Было-стало:
http://1723.ru/forums/index.php?s=&showtopic=5228&view=findpost&p=45849

Автор: Ёклмн 1.5.2012, 23:24

И что, через весь город призывники (бойцы) топали на ж/д вокзал?

Автор: Makeev_DV 2.5.2012, 12:35

Цитата(Ёклмн @ 2.5.2012, 0:24) *

И что, через весь город призывники (бойцы) топали на ж/д вокзал?


А что вас удивляет? Там путь прямой - по Луначарского.

Автор: shau 3.5.2012, 1:00

[[quote]quote name='Makeev_DV' date='2.5.2012, 13:35' post='45884']
А что вас удивляет? Там путь прямой - по Луначарского.
[/quote][/quote]
Мы не должны забывать что станция Шарташская намного ближе. Могли и там посадку и высадку осуществлять.

Автор: Makeev_DV 3.5.2012, 13:10

Цитата(shau @ 3.5.2012, 2:00) *

Мы не должны забывать что станция Шарташская намного ближе. Могли и там посадку и высадку осуществлять.

Вряд ли, Шарташ - это, всё-таки восточное направление. На фронт обычно отправляли с ж/д вокзала: условия для посадки лучше, да и ВОСО там находится.

Автор: 1723 4.5.2012, 20:52

Прикрепленное изображение

Автор: Nath 16.7.2012, 14:48

Машиностроительный завод в Свердловске.
Октябрь 1941 г.
Прикрепленное изображение Прикрепленное изображение
с ebay

Автор: fort 17.7.2012, 12:09

Цитата
Машиностроительный завод в Свердловске.
Октябрь 1941 г.
Дак Уралмаш ,других не было

Автор: KKH 21.9.2012, 12:40

Книжка-раскладушка "Чайхана". Издана фотолабораторией треста "Свердловскпромстрой" в годы войны.

Чайхана построена Особой строительно-монтажной частью (ОСМЧ) "Свердловскпромстрой" для рабочих, прибывших из Малой Азии.

Где находилась эта постройка - не знаю. Вероятно, в Свердловске, но , может, и на других площадках треста.

Обложка

Прикрепленное изображение

Содержание

Прикрепленное изображение

Автор: KKH 21.9.2012, 12:43

Книжка-раскладушка "Чайхана". Издана фотолабораторией треста "Свердловскпромстрой" в годы войны.

Продолжение.

Стахановская бригада тов. Абдукаримова

Прикрепленное изображение

Общий вид чайханы

Прикрепленное изображение

Автор: KKH 21.9.2012, 12:45

Книжка-раскладушка "Чайхана". Издана фотолабораторией треста "Свердловскпромстрой" в годы войны.

Продолжение.

Фасад Чайханы.

Прикрепленное изображение

Вид внутри

Прикрепленное изображение




Автор: KKH 21.9.2012, 12:48

Книжка-раскладушка "Чайхана". Издана фотолабораторией треста "Свердловскпромстрой" в годы войны.

Продолжение.

Доска почёта лучших людей нашей стройки из Узбекистана и Таджикистана

Прикрепленное изображение

Первые посетители.

Текст плаката: "Ты поклялся товарищу Сталину - удвоить, утроить выпуск продукции для фронта. Выполнил ли ты свою клятву?"

Прикрепленное изображение

Автор: 1723 25.11.2012, 21:52

По плану "Барбаросса" продвижение немецких войск планировалось до оси http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D1%80%D1%85%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA-%D0%90%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D1%85%D0%B0%D0%BD%D1%8C_%28%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D1%8F%29.
Но кроме этого предполагались действия авиации по промышленным центрам Урала.
Свердловск и Нижний Тагил были в их числе.

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Автор: Nath 26.11.2012, 14:11

Бронепаровоз бронепоезда № 2 «Свердловский железнодорожник» 16-го ОДБП, построенный в депо станции Свердловск в феврале 1942 года.
Прикрепленное изображение
http://fotki.yandex.ru/search/%D1%81%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B4%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA/users/viktor3951/view/368759?page=0&search_author=Viktor3951&how=week&type=image#preview

Автор: Mike_Y 26.11.2012, 16:32

Цитата(1723 @ 25.11.2012, 21:52) *

Но кроме этого предполагались действия авиации по промышленным центрам Урала.
Свердловск и Нижний Тагил были в их числе.

Логично... Ну и рейды экспедиционных корпусов предусматривались.
Вообще в войну, насколько мне известно, даже на Урале заставляли заклеивать окна на случай воздушного нападения.

Автор: fort 26.11.2012, 18:19

Цитата
Но кроме этого предполагались действия авиации по промышленным центрам Урала.
Свердловск и Нижний Тагил были в их числе

Ну только не Свердловск и не Нижний Тагил.Намечался полет на север области ( что то типа Оус или Полуночное) . Там находился рудник ,который добывал легирующие металлы ( типа никель ,хром, ванадий, марганец и т.д.). Благодаря этим металлам наши делали высокопрочную броню для танков ,которую фашисты пробить не могли. У самих фашистов легирующих было мало и наши орудия без особых проблем пробивали их танки.

Поэтому для фашистов задача уничтожения этого рудника была насущной. Они решили сделать рейд бомбардировщиков ,но до рудника так никто и не долетел. Предполагается что они летели через севера и попали в аномальную зону Дятловского перевала . И там исчезли.....

Автор: 1723 26.11.2012, 20:43

ПЛАН ОПЕРАЦИИ ПРОТИВ ПРОМЫШЛЕННОЙ ОБЛАСТИ УРАЛА

27 июля 1941 года, в связи с затягиванием военных действий на Востоке в Германии был рассмотрен план операции против промышленной области Урала, который предусматривал уже не столько оккупацию, сколько проведение экспедиции для уничтожения уральского промышленного района.

Операция должна была "проводится моторизованными войсками силою восьми танковых и четырех моторизованных дивизий. В зависимости от обстановки к ней привлекаются отдельные пехотные дивизии (для охраны тыловых коммуникаций).... Операцию провести с полным соблюдением внезапности при одновременном выступлении всех четырех групп. Ее цель - по возможности быстрее достигнуть уральской промышленной области и либо удерживать, если позволит обстановка, захваченное, либо снова отойти после разрушения жизненно важных сооружений специально укомплектованными и обученными для этого отрядами". (6, стр. 216-217)

http://www.katyn-books.ru/archive/foreign/dashichev-02.htm#11doc

Автор: 1723 1.12.2012, 12:08

Эшелон перед отправкой на фронт. Свердловск, 1943г.

Прикрепленное изображение

http://fotki.yandex.ru/users/isu122/view/701144?page=0

Автор: Makeev_DV 3.12.2012, 10:41

Там же есть парочка тоже явно свердловских фоток - СУ-122 в заводском дворе.

Автор: Makeev_DV 3.12.2012, 10:52

Ещё фото из того же источника.

Эшелон Уральского добровольческого танкового корпуса. Правда, Свердловск это или какая-то другая станция, не совсем ясно.
Изображение

Сборка СУ-100
Изображение

Изображение

СУ-100 на заводском дворе
Изображение

Автор: 1723 7.12.2012, 21:13

Ленинградскии дети в эвакуации в Свердловске.

Прикрепленное изображение

http://fotki.yandex.ru/users/alexshuvalov2007/album/120781/

Автор: 1723 29.12.2012, 11:43

Выдача пособий семьям фронтовиков.

Прикрепленное изображение

Автор: 1723 12.1.2013, 20:50

Прикрепленное изображение
Митинг по случаю передачи танков, построенных на средства коллектива Государственного театра оперы и балета им. Луначарского, представителям Красной Армии.
Фото Ж. Берланд, 1944 г.

Прикрепленное изображение
Митинг по случаю передачи танка «Боевая подруга», построенного на средства жен фронтовиков Орджоникидзевского р-на г. Свердловска, представителям воинской части.
Фото Ж. Берланд, 1944 г.

http://victory.rusarchives.ru/

Автор: 1723 12.1.2013, 20:50

Прикрепленное изображение
Митинг по случаю передачи танков, построенных на средства коллектива Государственного театра оперы и балета им. Луначарского, представителям Красной Армии.
Фото Ж. Берланд, 1944 г.

Прикрепленное изображение
Митинг по случаю передачи танка «Боевая подруга», построенного на средства жен фронтовиков Орджоникидзевского р-на г. Свердловска, представителям воинской части.
Фото Ж. Берланд, 1944 г.

http://victory.rusarchives.ru/

Автор: Makeev_DV 17.1.2013, 10:12

Цитата(1723 @ 12.1.2013, 20:50) *

Митинг по случаю передачи танков, построенных на средства коллектива Государственного театра оперы и балета им. Луначарского, представителям Красной Армии.
Фото Ж. Берланд, 1944 г.


Всё же не танков, а САУ СУ-85.

Автор: 1723 18.1.2013, 10:48

Воспоминания актрисы Московского Художественного театра http://ru.wikipedia.org/wiki/%C3%EE%EB%EE%E2%EA%EE,_%CA%E8%F0%E0_%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E5%E2%ED%E0 об эвакуации в Свердловске.

Мы плыли Волгой, потом Камой до Урала, а там нас перебросили железной дорогой в Свердловск. В Свердловске быт наладился сразу. Жили в гостинице «Урал».
Я в номере с Ниной Сергеевной Лебедевой.

В Свердловске нам выдавали хлеб по карточкам, и мы приноровились продавать то, что не съедим. Рядом с рынком располагалось здание НКВД, но, к счастью, нас ни разу не застукали с этими делами. И зрители нас не узнавали, хотя рынок работал на полную катушку.

В войну многие ходили в церковь — молились за победу и, как ни странно, за здоровье Сталина. Мы же собирались в номере у артистки Валерии Дементьевой и занимались спиритизмом. Вызывали дух Наполеона, Суворова, Кутузова… Когда блюдце начинало дрожать, все тихонечко задавали свои вопросы. Однажды у духа Станиславского я спросила, жив ли мой папа. Константин Сергеевич ничего не ответил — видимо, держал паузу…

Автор: Makeev_DV 20.1.2013, 14:52

А о каком рынке "рядом со зданием НКВД" идёт речь?

Автор: Игорь Б. 20.1.2013, 16:05

Видимо речь идёт о Центральном рынке. А здание НКВД может быть Малышева 2б?

Автор: winterfrost78 20.1.2013, 22:25

У них ещё было время на занятия спиритизмом? blink.gif

Автор: Makeev_DV 21.1.2013, 9:17

Цитата(winterfrost78 @ 20.1.2013, 22:25) *

У них ещё было время на занятия спиритизмом? blink.gif


Судя по цитате, свободного времени у них было вдоволь, не на заводе трудились.

Автор: Molega 21.1.2013, 13:26

Цитата(Makeev_DV @ 21.1.2013, 10:17) *

Судя по цитате, свободного времени у них было вдоволь, не на заводе трудились.

Интеллигенция smile.gif Знакомый краевед, полковник в отставке, дак тот во время войны уже на заводе у станка стоял, а было ему всего 13 или 14 лет mellow.gif

Автор: 1723 21.1.2013, 14:47

Цитата(Makeev_DV @ 20.1.2013, 15:52) *

А о каком рынке "рядом со зданием НКВД" идёт речь?

А может рынок был в сквере у Пассажа.

Автор: Игорь Б. 21.1.2013, 16:22

Сквер у Пассажа был благоустроен до войны. Места рынку там не было. Тем более у площади 1905 года такое безобразие в те времена было бы невозможно.

А Малышева 2б на карте 1947 года называется Дом Юстиции. Т.е. там было несколько каких-то юридических органов. Там могло быть и НКВД. Тем более и тюрьма рядом...

Автор: skif 21.1.2013, 16:44

Мне кажется какой нибудь стихийный рынок в районе Ленина-Луначарского, рядом городок чекистов,коий и имеется в виду

Автор: 1723 3.2.2013, 11:05

Какие наши годы. С Анатолием Филиппенко.
Про Свердловск во время войны.
http://www.facebook.com/photo.php?v=117017365144318

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Автор: 4еловек 13.2.2013, 20:31

По материалам форума и сайта похотел создать свод адресов Свердловска-Екатеринбурга, связанных с историей ВОВ.
Хорошо бы пополнить его особенно в части эвакуированных предприятий.

Эвакуированные предприятия
Вайнера, 11. Здание картинной галереи. Коллекции Эрмитажа.
Горького, 17. Московский завод №214. В дальнейшем - уральский приборостроительный завод. Авиационные приборы.
Космонавтов, 18. Завод №8 Завод имени Калинина. Средства ПВО.
Малышева, 46. Краеведческий музей. Эвакуированный завод №217 (Москва). Позже – преобразован в УОМЗ.
Мира, 28. Корпус УПИ. Оборонный завод 707. Уральский электромеханический завод.
Трамвайный парк на Фрунзе. Механический завод №2.
Уралхиммаш – Киевский завод «Большевик». Химоборудование для УАЗа и минометы 120 мм.

Знаменитые личности
Куйбышева, 48. Университет. Бывшая школа №11 где учился Анатолий Бурденюк, штурман экипажа Гастелло.
Ленина, 52/1. Дома Госпромурала. В 1936-37 гг. жил Н.Кузнецов.
Машиностроителей 19а. Заводоуправление Уралмаша. С 1935-36 гг. В конструкторском отделе работал Николай Кузнецов.
Мичурина, 181. Школа №40. Госпиталь 1362, 3584. Здесь же учился ГСС Одноценов.
Попова, 7. С 1957-93. Жил ГСС Н.Г.Кичигин.
Радищева, 2. Свердловский радиокомитет. Левитан.

Воинские части, подразделения, курсы
Блюхера 5а. 42-е ремесленное художественное училище. 197-я Свердловская танковая бригада (с 23.10.1943 61-я Гвардейская Свердловско-Львовская танковая бригада).
Декабристов, 83. Угол Декабристов – 8 Марта. Политотдел 70-й армии.
К.Либкнехта, 9. Женская гимназия. Штаб 30-го Уральского добровольческого ТК.
Луначарского, 215. Оровайские казармы. 1940 г. 128-я Псковская мотострелковая дивизия.
Малышева, 22. Фельдегерьская служба. 1943 г. Управление Отдельной армии войск НКВД СССР (70 армия).
Новотихвинский м-рь, Введенская церковь. 2-е радиокурсы для фронта.
Первомайская, 22. Музучилище. Наборы юношей в Соловецкую школу юнг ВМФ. 1942-44гг.
Первомайская, 24-а. ДК Горького. 1940-41 гг. Штаб 3-й гвардейской стрелковой Волновахской Краснознаменной ордена Суворова дивизии, бывшей 153-й Стрелковой дивизии.
Челюскинцев, 90. Школа №155. В 1942 г. формируется экипаж бронепоезда «Свердловский железнодорожник».

Госпитали
Банковский, 7, 9. Заброшенный НИИ Травматологии и ортопедии. Госпиталь 1705 (2 корпус). С. 04.07.41 – 01.07.43.
Белинского, 123. Школа №17. Госпиталь 3865. С 10.41 – 01.09.43.
Вайнера, 2. Школа им. Тургенева. Госпиталь 354 (2 корпус). На ее месте сейчас Свердловский театральный институт.
Вайнера, 4. Областной финотдел (ныне – ФСБ). Госпиталь 1705. (С 04.07.41 – 01.07.43).
ВИЗбульвар, 23. Школа 1. Госпиталь 354. С 12.07.1941 – 01.12.1945. Впоследствии преобразован Окружной госпиталь на Декабристов, 85.
8 Марта, 10. (Угол с Малышева, Дом контор). Госпиталь № 1708/5966. С 05.07.41 – 12.45.
8 Марта, 14. Всесоюзный углехимический институт. Госпиталь 1071. С 30.10.41 – 30.09.43.
Гражданская, 7. Железнодорожная поликлиника. Госпиталь 3861. С 15.09.41 – 01.09.45.
Декабристов, 20. (Угол с Белинского, Дом Горсовета, Техникум совторговли) Госпиталь 1709. С 15.07.41 – 01.12.45.
Калинина, 26а. Школа №80. Госпиталь 3750. С 23.08.41 – 01.10.45.
К.Либкнехта, 9. Женская гимназия. Госпиталь 1325.
Куйбышева, 48. Университет. Бывшая школа №11 где учился Анатолий Бурденюк, штурман экипажа Гастелло. Госпиталь 1707. С 03.07.41 – 25.05.45.
Ленина, 28. Колледж Ползунова. Госпитали 1325/5965 (С 09.07.41 – 01.09.44), 3860 (С. 14.10.41 – 01.01.43), 1708/5966 (корпус № 2) (С 05.07.41 – 12.45).
Ленина, 33. 9 Гимназия. Госпитали: 1708/1326 (с 22.06.41 – 10.43), 3866 (С. 09.41 – 01.12.45).
Ленина, 42. Бывшее здание общежития парткурсов (ныне отель «Евразия», гостиница «Юбилейная»). Эвакогоспиталь 1706. С 03.07.41 – 01.06.44.
Малышева, 144. Пятый студенческий корпус Уральского политеха. Эвакогоспиталь 1016. С 19.07-16.12.1941г. Здание не сохранилось (?).
Мамина-Сибиряка, 145. Дом промышленности, 7 этаж. Госпиталь 414. С 01.10.1941-01.12.1945.
Машиностроителей, 4. Гостиница Мадрид. Госпиталь 3584 «Смоленский». С 03.19.41 – 07.06.43.
Машиностроителей, 26. Школа № 49. Госпиталь 3863. С 10.41 – 01.09.43.
Мичурина, 181. Школа № 40, сейчас - Гуманитарный лицей. Госпиталь 1362. С 11.41 – 03.42.
Нагорная, 12. Бывший радиотехникум. Госпиталь 1710. С 15.07.41 – 01.46.
Пестеревский, 3. Школа №2. Госпиталь 1037 (с 09.11.41 – 01.03.42), Сортировочный госпиталь 3415 С 20.11.41 – 10.01.42.
Первомайская, 59. Школа №37. Госпиталь 1716. С 23.06.41 – 20.09.43.
Пушкина, 10. Дом профсоюзов. Госпиталь 4005. С 20.12.41- 01.04.45.
Репина, 2. Госпиталь 1961 МВД.
Свердлова 11а. Школа №16. Госпиталь 3864. С 09.41 – 01.12.45. Здание не сохранилось, сейчас институт «Уралгипротранс».
Стачек, 20. (Эльмаш). Школа №67. Госпиталь 3862.
Степана Разина, 25. Школа №65. Сейчас Госнаркоконтроль. Госпиталь 3867. С 10.41 – 01.12.45. В последствии госпиталь преобразован в нейрохирургический госпиталь инвалидов ВОВ.
Университетский, 9. Горный университет. Госпиталь 1706.
Шарташская, 4. Школа №14. Эвакогоспитали 1016 (2 корпус), 3581 (С.03.11.41 – 15.04.43). Здание не сохранилось, на его месте – Арбитражный суд.
Поселок Уктус. Дом отдыха профсоюза работников медной промышленности. Госпитали 4003. С 01.04.44 – 01.12.45., 4004 (С 08.31 – 01.12.43.)
Поселок Уктус. Дом отдыха профсоюза работников деревообрабатывающей промышленности. Госпиталь 4007. С 29.10.41 – 10.44.

Автор: Makeev_DV 14.2.2013, 11:09

Дополнение по эвакуированным предприятиям:
1. Концерн "Калина", б. свердловская фабрика "Уральские самоцветы" - 1942, московская парфюмерная фабрика "Новая Заря".
2. Завод РТИ - 1941, московский завод "Каучук", ленинградский "Красный треугольник", киевский "Красный резинщик".
3. Шинный завод - 1943.
4. Завод "Уралкабель" - 1941, киевский завод "Укркабель", московский "Москабель".
5. Завод "Альстом", б. свердловский электро-механический завод - 1942, харьковский механический завод.
6. Уралтрансмаш - 1941, московский завод № 37.
7. ПО "Вектор" - 1941, московский завод "Геодезия".
8. Уральский электромеханический завод - 1941, ленинградский завод им. Кулакова.
9. НПО Автоматики - 1941, киевский радиозавод.

Автор: 4еловек 14.2.2013, 23:41

Это хорошее дополнение, но, вот что с адресами этих заводов на карте города? Насколько они совпадали с современным положением предприятий?

Автор: 4еловек 15.2.2013, 0:09

Еще одно интересное дополнение.

Специальная школа Военно-Воздушных Сил №11 (11 СШ ВВС)

ул.Малышева, 71. Школа 13. С 1941 г. в здании разместилась спецшкола ВВС №11. Здание не сохранилось, на его месте офисный центр.

http://www.sgvavia.ru/forum/101-146-7 нашел любопытные материалы и воспоминания об этой школе.

"Большую роль в создании специальных школ для Военно-воздушных сил сыграл прославленный летчик М.М. Громов, крупнейший знаток проблем обучения высококлассных пилотов. При его непосредственном содействии в мае 1940 года руководство ВВС обратилось в правительство с просьбой «организовать… авиационные спецшколы Наркомпроса по типу артиллерийских с обязательным ежегодным выходом в лагеря, с организацией общежитий (интернатов) для иногородних учеников».

В ноябре по этому вопросу правительство приняло решение. Оно было положительным. В постановлении указывалось, что «в целях подготовки кадров для комплектования военно-авиационных училищ летчиков и летчиков-наблюдателей ВВС Красной армии предложить Совнаркомам РСФСР, УССР, БССР, Грузинской ССР и Армянской ССР организовать в системе народных комиссариатов просвещения 20 специальных средних школ Военно-воздушных сил (в составе восьмого, девятого и десятого классов) в следующих городах: Москве, Ленинграде, Воронеже, Горьком, Саратове, Сталинграде, Иванове, Курске, Свердловске, Ростове-на-Дону, Казани, Краснодаре, Киеве, Ворошиловграде, Харькове, Днепропетровске, Одессе, Минске, Тбилиси и Ереване».

Тем же числом Советом народных комиссаров было утверждено и Положение о спецшколах ВВС.

Общее количество учащихся во всех трех классах каждой специальной средней школы должно было быть не менее 500 человек, начало занятий предусматривалось со 2 января 1941 года.

Каждая спецшкола получила свой номер. Так, Московской спецшколе ВВС был присвоен № 1, Ленинградской — № 2, Ивановской — № 3, Курской — № 4, Горьковской — № 5, Воронежской — № 6, Сталинградской — № 7, Саратовской — № 8, Казанской — № 9, Ростовской — № 10, Свердловской — № 11, Краснодарской — № 12, Киевской — № 13, Одесской — № 14, Днепропетровской — № 15, Харьковской — № 16, Тбилисской — № 17, Минской — № 18, Ворошиловградской — № 19, Ереванской — № 20.

Желающих попасть в спецшколы оказалось довольно много: молодых людей влекла романтика авиационной службы, чувство долга, стремление защищать Родину.

Специально созданные комиссии проверяли знания абитуриентов по всем общеобразовательным дисциплинам, прежде всего по математике, физике, химии и иностранному языку. Помимо прохождения медицинской комиссии каждый поступающий должен был продемонстрировать свою физическую подготовку на спортивных снарядах. Высоко оценивалось наличие спортивных значков: «Готов к труду и обороне», «Ворошиловский стрелок», «Осоавиахим» и других. Учитывался и интеллектуальный уровень будущих авиаторов.

Каждый поступающий должен был заполнить анкету, которая хранилась в его личном деле до окончания школы. По ней велась проверка абитуриентов органами НКВД.

СТРУКТУРНО каждая спецшкола была подобна армейскому подразделению: она делилась на роты, взводы во главе с командирами, все подчинялось строгому воинскому распорядку. Надо отметить, что хотя это и было поначалу непривычно, но нисколько не тяготило учащихся: ведь сюда шли по зову сердца, заранее настроив себя на преодоление любых трудностей.

Начальники (директора) школ назначались из числа гражданских лиц Наркомпросом, но с согласия Управления учебными заведениями ВВС Красной армии. Каждый руководитель школы имел трех заместителей: по учебной работе (завуч), а также по политической и по строевой части. Два последних являлись кадровыми военными. Завуч занимался организацией учебного процесса, ведал канцелярией штаба школы; заместитель по политической части отвечал за политическое воспитание; заместитель по строевой части руководил собственно военным обучением ребят и именовался командиром отдельного батальона. Постоянный состав батальона — преподаватели и командиры, переменный — учащиеся, объединенные в три роты. Первая рота — выпускная, она состояла из учеников, проходивших курс обучения по программе 10 класса средней школы; во второй и третьей ротах находились спецшкольники, обучавшиеся соответственно по программам 9 и 8 классов средней школы. Во главе каждой роты стоял командир, назначаемый из лиц командного состава запаса ВВС, и его помощник — старшина роты, замещавший командира в его отсутствие. Старшина назначался приказом начальника школы из лучших учащихся, постоянно находился при роте и управлял ее жизнью в соответствии с действующими уставами Красной армии.

Каждая рота подразделялась на пять взводов. По меркам обычной школы это было пять параллельных классов, во главе каждого также стоял командир, назначавшийся из преподавателей школы (в том числе и из числа женщин). По сути дела, это были обычные классные руководители, однако с более широкими правами и обязанностями, чем их гражданские коллеги. Первым помощником командира взвода являлся, как и в армии, помкомвзвода, который командовал и управлял жизнью взвода во всех случаях отсутствия командира. Помкомвзвода находился в подчинении старшины роты и имел в подчинении командиров отделений своего взвода. Помкомвзвода и командиры отделений также назначались из учащихся школы. Они назывались младшими командирами и обладали соответствующими правами и обязанностями. Нижним звеном в этой «иерархии» являлся сам учащийся, который также имел соответствующие права, но в большей степени — обязанности.

Обучение, обмундирование, питание, а для некоторых учащихся и жилье — все оплачивалось государством.

Большинство учащихся школы (местные) жили в своих семьях и каждое утро обязаны были являться к утреннему построению, поверке и зарядке. Затем следовали завтрак, занятия, обед, самоподготовка (приготовление уроков) и ужин, после чего воспитанники отправлялись домой.

Иногородние учащиеся проживали в интернате при спецшколе, где царил жесткий распорядок дня с подъемами, построениями и отбоями, т.е. в полном соответствии с Уставом внутренней службы Красной армии. Конечно, ребятам было тяжеловато, зато они не теряли время на дорогу от дома до школы, у них лучше было развито чувство коллективизма, они впоследствии быстрее адаптировались к жизни воинских коллективов.

Спецшкольники, или «спецы», как они себя называли, носили особую военную форму одежды, подразделявшуюся на летнюю и зимнюю. Последняя служила также и парадной. Голубые петлицы хлопчатобумажной гимнастерки были украшены эмблемой ВВС — «птичкой» и треугольниками знаков различия, чтобы можно было отличить рядового от командира. С введением в Красной армии погон они появились с января 1944 года и на плечах учащихся спецшкол. Интересно, что приказ по этому поводу был подписан лично И.В. Сталиным.

Питание учащихся было трехразовым, в школьной столовой. Однако в трудное военное время возникли проблемы с продовольствием, страна перешла на карточную систему. Ухудшилось и снабжение спецшкол. Недоедали не только учащиеся, но и их преподаватели и командиры. Чтобы иметь какую-то прибавку к пайку, спецшкольники помогали колхозникам в уборке урожая, в других работах, трудились на заготовке дров для отопления занимаемых помещений.

Автор: 4еловек 15.2.2013, 0:13

Окольцованная птица 2 глава
Валерий Хлызов

(документальное повествование)
II. Дорога в небо

Весна 1941 года в Свердловске стояла запоздалая, снег на улицах пролежал весь апрель. Лето же, на удивление, выдалось жарким и долгим. Когда началась война, отцу не исполнилось и пятнадцати. За плечами у него была восьмилетка, возрастные нормативы всесоюзного физкультурного комплекса ГТО и тяжелое бремя прошлого. Правители страны давно предвидели возможность иноземного нашествия, и по мере его приближения старались погасить волну междоусобных репрессий. В полувоенные учебные заведения теперь позволили поступать детям изгоев, в том числе ссыльных и переселенцев. Так Аркадий Хлызов оказался в 11-й специальной средней школе ВВС.
В тридцатые годы авиация находилась в ореоле славы и героизма. Моего отца, как и многих его сверстников, волновали рекордные полеты и перелеты советских, воздушных асов, выдающиеся достижения в области авиационной техники. Летчиками стремились стать не только комсомольцы, шефствующие над ВВС десять предвоенных лет, но и все мальчишки, влюбленные в небо.
Спецшколы ВВС появились в системе Наркомата просвещения СССР за год до войны. Они являлись общеобразовательными учебными заведениями, предназначенными для подготовки юношей к поступлению в военные училища. Срок обучения на базе 8-10 классов составлял три года. В спецшколе учащиеся наряду с общими дисциплинами изучали воинские уставы, основы военного дела, занимались строевой и физической подготовкой. Спецшколята носили форму военного образца темно-синего цвета, с эмблемами ВВС в петлицах. В первый год войны головным убором в зимнее время служила знаменитая буденовка с пятиконечной звездой.
11-я спецшкола ВВС находилась на улице Малышева города Свердловска в трехэтажном здании под номером №71. Каждой роте отводился этаж. Первая рота состояла из выпускников, вторая - учащихся второго года обучения, а третья - вновь поступивших. В роту входило шесть взводов и в каждом около тридцати человек. В свободное от учебы время местные учащиеся жили с родителями дома, а иногородние в здании интерната по улице Белинского.
Директором школы в 1941 году был капитан ВВС Д.С. Серебренников, его заместителем по строевой части и командиром батальона - капитан Казанцев. Учебной частью заведовал гражданский преподаватель О. М. Василюк. На протяжении всей жизни отец не раз рассказывал о школьных годах, упоминая сохранившиеся в памяти фамилии преподавателей. Особенно часто вспоминал учителя физкультуры В. И. Пластинина и командира роты М. В. Ефимова.
Физруку Викентию Ивановичу Пластинину в 1941-м исполнилось тридцать пять. Выходец из Архангельской области, выпускник ГЦИФК - столичного института физической культуры, к этому времени он зарекомендовал себя отличным лыжником. В 1939 году добровольцем Викентий Иванович ушел на финскую войну. В составе лыжного батальона участвовал в боевых действиях, получил контузию и ранение. После финской войны техник-интендант 1 ранга запаса Пластинин со спортом не простился. В 1940 году (с 5 по 26 декабря) лыжник - перворазрядник Пластинин возглавлял известный лыжный пробег Свердловск - Новосибирск. Команда в составе В. И. Пластинина, В. Н. Нагибина, С. В. Воронова, Б. И. Ерохина и М. С. Созинова за семнадцать походных дней преодолела маршрут протяженностью 1528 километров. С началом Великой Отечественной войны старший лейтенант Пластинин стал преподавателем по строевой и физической подготовки 11-й спецшколы ВВС.
Молодцеватый, подвижный, словоохотливый, с природной тягой к живописи и поэзии Викентий Иванович Пластинин по праву был кумиром всех учащихся. Много сил и энергии отдал известный спортсмен спецшколятам, чтобы сделать из них физически сильных, закаленных людей. Повышенные требования физрука ребят не тяготили, в них они видели романтическое начало и охотно состязались в силе, ловкости и выносливости. Им импонировало, что Викентий Иванович обращался с ними как с равными, вполне взрослыми людьми.
Противоположностью подвижному и общительному Пластинину был командир роты Ефимов. Михаил Васильевич выглядел старше своих двадцати шести лет. Несуетливый и молчаливый, он оставался неприступным для учащихся. Почти никто из них ничего не знал о прошлом командира роты. Лишь черные перчатки, скрывающие следы ранений, боевой атрибут техника старшего лейтенанта свидетельствовали о его фронтовой биографии.
До войны Михаил Васильевич работал начальником планового отдела Чусовского металлургического завода. На фронт ушел добровольцем. Служил техником в авиационном полку, затем прошел подготовку в спецназе военной разведки. В ноябре 41-го года диверсионно-разведывательную группу Ефимова забросили в район занятого фашистами Новгорода. Боевое задание заключалось в уничтожении стратегически важного объекта - хранилища с фальшивыми советскими деньгами. Эти деньги гитлеровцы намеревались использовать в финансовой войне против нашей страны, но им это не удалось. Группа Ефимова с честью выполнила задание и вернулась в расположение советских войск. При переходе линии фронта в районе Крестцов Михаил Васильевич получил тяжелые ранения. Их последствия не позволили Ефимову вернуться на фронт. В начале сорок второго после излечения в госпитале техника старшего лейтенанта откомандировали в 11-ю спецшколу ВВС.
Ефимов не любил говорить много; то же немногое, что говорил, выражал кратко и ясно. За суровость воспитательных мер спецшколята в шутку между собой называли его "Гессом". Командир роты действительно отличался требовательностью и суровостью к нарушителям дисциплины. Провинившихся ребят нередко заставлял в качестве наказания ползать по-пластунски во дворе школы, без надобности рыть и закапывать ямы, исполнять по ночам обязанности истопников в городской бане. Спецшколята не догадывались, что в душе Михаил Васильевич их жалеет. Жалеет за загубленное детство, а наказывает, чтобы приучить к дисциплине. Без дисциплины, в чем не сомневался Ефимов, солдат не отвечает главному своему назначению - быть защитником Родины. "Всякий солдат должен понимать свой маневр", - азбучно повторяли учащиеся вслед за командиром роты суворовскую аксиому, до конца не осознавая ее сути.
С благодарностью отец вспоминал учителя математики Н. И. Рязанцева. Никанор Иванович привил учащимся любовь к точным наукам, показал их взаимосвязь с военными дисциплинами.
Каким был мой отец в ту далекую военную пору? По воспоминаниям спецшколят, небольшого роста, кучерявым крепышом, с необычайно голубыми глазами. Энергичного, дисциплинированного и прилежного Хлызова сразу заметил Ефимов и назначил командиром отделения в третий взвод. Там Аркадий близко сошелся со свердловчанами Толей Бубновым, Колей Астафьевым, Юрием Мамичем, Юрием Тиминым. Дружеские отношения он поддерживал с ребятами из других взводов: Димой Хороших, Юрием Матвеевым и Эдиком Еляном по прозвищу Цыганок.
Занятия спортом укрепили отца физически. Лыжная команда спецшколы, в состав которой входили Хлызов и Мамич, не раз занимала призовые места. В феврале 1942-го на лыжном кроссе в Центральном парке культуры и отдыха Пластинин и спецшколята показали высокие результаты. Сам Викентий Иванович прошел десятикилометровую дистанцию за 38 минут при норме 65. Учащиеся спецшколы ВВС постоянно участвовали в спортивной эстафете на приз газеты "Уральский рабочий".
В 1943 году за успехи в физическом воспитании учащихся начальника 11-й спецшколы ВВС, к тому времени майора Серебренникова, и техника старшего лейтенанта Пластинина поощрил командующий войсками УрВО генерал-лейтенант
А. В. Катков.
В зимние холодные месяцы до улицы Толмачева Аркадий ехал трамваем. Затем пешком по заснеженному городу следовал до знакомого здания на углу улиц Луначарского и Малышева. В конце учебного дня не всегда праведно добывал дефицитные дрова. Дома топил печь, жарил промерзшую картошку, пил с густой патокой чай. В спецшколе в первые годы войны бесплатно кормили лишь тех учащихся, чьи родственники погибли на фронте. Остальным же ребятам, в том числе и Аркадию, выдавали продуктовые карточки на восемьсот граммов, как правило, ржаного хлеба. Хлеб подростки обменивали на махорку. Спецшколята вовсе не были кроткими агнцами. Случалось всякое: и потасовки с местной шпаной, когда в ход шли армейские ремни с начищенными бляхами, и подвохи "мучителю Гессу" в отместку за обиды. Но не эти ребячьи выходки определяли лицо детей войны.
Война явилась суровой проверкой советских людей. Четырехсоттысячный Свердловск в ту пору являлся кузницей оружия, центром подготовки военных кадров. Спецшколята во всем старались походить на взрослых, переносивших на своих плечах основные тяготы войны. По мере сил и возможностей учащиеся вносили свой вклад в дело великой победы. Летом сорок второго в течение двух месяцев они убирали урожай в селе Никольском Сысертского района. В трудовой лагерь и обратно добирались пешком, проделав путь более 90 километров. В селе жили в захудалом бараке, насквозь продуваемом ветрами. Летние месяцы сорок третьего провели в Гореловском совхозе, а осенью убирали овощи в деревне Бруснята Белоярского района. В выходные дни и свободные от учебы вечера встречали прибывающие с фронта санитарные поезда, снаряжали боеприпасы на заводе №46. Разгружали вагоны с зерном на элеваторе, копали траншеи под водопровод, заготовляли топливо, помогали в реконструкции здания цирка. Участвовали в массовых сценах в Свердловском академическом государственном театре оперы и балета, и это неполный список их добрых дел. В праздничные дни воспитанники спецшколы непременно бывали на площади имени 1905 года. Проходили по ней как настоящие военные, чеканя шаг и отдавая честь гранитной трибуне, ставшей через 15 лет пристанищем изваянию вождя революции.
Жизнь шла своим чередом. Отец Аркадия, имеющий броню, сутками не покидал ВИЗа, как и мать мастерской по пошиву амуниции. Тетка Анастасия работала медсестрой в военном госпитале. Жена расстрелянного дяди Сережи - Мария Васильевна в Первоуральске воспитывала малолетних детей Геннадия и Юрия. Дед Неофит, который год томился в Гулаге.
Искусству танцев спецшколят учил балетмейстер Театра музыкальной комедии. Вечера отдыха всегда являлись праздником для учащихся. Демонстрируя свои навыки девчатам города, мальчишки очень гордились собой. На танцы Аркадий приглашал подружку Таю. Кружась в вальсе, подростки робко поглядывали друг на друга. После танцев они долго бродили по ночным улицам, мечтая дождаться окончания войны и начать новую жизнь. Вот тогда-то и узнал визовский паренек, что счастье не только в том, чтобы покорять небо. Эта девочка с улицы Пушкина - юношеское увлечение отца, помогла ему понять сложную формулу счастья. Настоящая же любовь к отцу пришла значительно позже, но татуировка на руке с именем "Тая" оказалась несмываемой до конца дней.
По-разному сложилась судьба учителей отца и его друзей - выпускников 11-й спецшколы ВВС Свердловска.

Автор: 4еловек 15.2.2013, 0:18

Материалы по спецшколам ВВС. Кстати, петлички "11 СШ" как раз Свердловские.


Прикрепленные изображения
Прикрепленное изображение Прикрепленное изображение Прикрепленное изображение

Автор: Makeev_DV 15.2.2013, 9:14

Цитата(4еловек @ 14.2.2013, 23:41) *

Это хорошее дополнение, но, вот что с адресами этих заводов на карте города? Насколько они совпадали с современным положением предприятий?


Тут проблема в том, что о местоположении некоторых предприятий в годы ВОВ я ничего не знаю. Могу только гадать находились ли они на том же месте, что и сейчас или где-то ещё.

Автор: 1723 24.2.2013, 23:01

Скриншоты по военному периоду Свердловска из документального фильма "Говорит Свердловск".

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение
На площади Первой пятилетки, 9 мая 1945г.

Автор: 4еловек 25.2.2013, 12:28

Еще один адресок.
Народной Воли, 45. (Старый корпус УрГЭУ). Эвакуированный из Москвы завод №217. Выпускал вплоть до 1948 г. патроны.

Автор: olev 6.3.2013, 10:21

По-моему, в список появившихся во время войны предприятий (13.2.13) можно добавить СИЗ. Он, кажется, на базе Московского какого-то завода. Вроде тоже инструментального. Об этом у Ликстанова повесть "Малышок", хорошо чиатается даже сейчас.
И киностудия тоже ведь предприятие. Первый фильм "Сильва", 1943. Его потом пленные любили смотреть.

Автор: olev 6.3.2013, 10:25

А хотя насчет СИЗа понял. Это, видимо, по списку Мех. завод № 2 в р-не трампарка на Фрунзе.

Автор: 4еловек 6.3.2013, 12:05

Да, наверно.
Вот еще. Приборостроительный завод на Первомайской-Горького. Тоже был эвакуирован в Свердловск в эти свежепостроенные для библиотеки Белинского корпуса. Но чем и где он был раньше?

Автор: 1723 15.3.2013, 9:12

Уральская промышленность в годы Великой Отечественной войны.

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

http://uralarchives.ru

Автор: Molega 18.3.2013, 22:28

Цитата
«Бессмертный полк» в Екатеринбурге

В Екатеринбурге создают «Бессмертный полк». Телекомпания «Четвёртый канал» и радиостанция «Эхо Москвы в Екатеринбурге» объявляют о начале акции, к которой можете подключиться и Вы, если среди Ваших родственников были фронтовики.

Прикрепленное изображение

«Бессмертный полк» — так называется гражданская акция, которая пройдёт в Екатеринбурге 9 мая. Без политики. В память о фронтовиках.

Практически в каждой семье есть фото фронтовика. Мы предлагаем сделать транспарант с его портретом и 9 мая единым строем пройти по главной улице Екатеринбурга в память о самых близких людях.

Впервые «Бессмертный полк» был сформирован в Томске в прошлом году. На улицы вышло около 6 тысяч человек. Теперь акция стала всероссийской. К ней, помимо Екатеринбурга, присоединились ещё 34 города.

— Суть акции была в одном — победители, в земле ли они на небе, они должны пройти победным строем, — пояснил Игорь Дмитриев — организатор акции «Бессмертный полк» в Томске.

На федеральном сайте проекта по адресу www.moypolk.ru можно узнать последние новости. И там же, на страничке Екатеринбурга, можно записать своего деда в полк. Организаторами акции в нашем городе выступают телекомпания «Четвёртый канал» и радиостанция «Эхо Москвы в Екатеринбурге».

— На кого бы мы не выходили с этой акции с предложением принять участие, с предложением выделить время, с предложением пройти в колонне... Мы ото всех получали положительный отзыв. Это говорит о том, что это — объединяющая идея. Это то, чего нам всем сейчас не хватает, — прокомментировала Алёна Вугельман — директор телекомпании «Четвёртый канал».

Подробности акции будут публиковаться на сайтах «Четвёртого канала» (www.channel4.ru) и "Эха Москвы в Екатеринбурге«(www.echoekb.ru).

А здесь, на улице Ботаническая 28, в офисе № 7 принимают фото фронтовиков. Их отправят в типографию, где напечатают в большом формате на самоклеящейся плёнке, чтобы погода не могла испортить портрет. Потом соберут транспарант. Желательно, чтобы он был: ведь только так лицо солдата будет видно в колонне. Фотография подойдёт любая — не обязательно военных лет или в военной форме.

— Мы её отсканируем в высоком разрешении, отдадим дизайнеру. Он подкорректирует снимок: сделает ретушь. Желательно фотографии портретные, но это не принципиально. Мы и обрежем, и подкорректируем, вырежем из общей фотографии, если это нужно будет, — рассказала Светлана Паньшина — директор рекламного агентства «Божья коровка».

Здесь же, на Ботанической 28, в офисе № 7 можно будет забрать готовый транспарант. В День Победы с ним нужно будет прийти на построение «Бессмертного полка».

У гражданской акции нет спонсоров: любая коммерческая символика на марше недопустима. Типография и агентство, которое занимается дизайном и ретушью фотографий, согласились работать по максимально низким ценам. Стоимость транспаранта — 250 рублей. Если же возможности заказать готовый портрет нет, его можно сделать самим либо просто прийти с фотографией... или даже без неё.

Подробности акции Вы можете узнать по телефону: 202-04-04.

http://www.channel4.ru/content/201303/18/112.polk.html


Автор: 1723 8.5.2013, 16:27

Свердловск. Июнь – июль 1941 г.
Хроника событий.
Источник ГАСО.

- 29 июня, 1941г.
В саду имени Вайнера открылся летний звуковой кинотеатр. Установлена новейшая звуковая аппаратура. Там же проходят гастроли театрализованного джазоркестра под управлением Д. Воронина. Начало в 9.30. Цена билета от 2 до 9 рублей. Работает танцплощадка.

- 1 июля, 1941г.
Домохозяйки г. Свердловска с улиц Допризывников и К. Либкнехта взяли шефство над призывными пунктами, принесли туда цветы, создали уютную обстановку. Сейчас женщины ежедневно дежурят на призывных пунктах, поддерживают чистоту в помещениях.

- 4 июля, 1941г.
Свердловский цирк объявил о начале гастролей большого иллюзионного ревю заслуженного артиста РСФСР, орденоносца Э. Кио.

- 4 июля, 1941г.
В Парке культуры и отдыха имени Маяковского прошёл спортивный национальный праздник Сабантуй. В программе были: борьба юношей и взрослых, бег на дистанцию, бег в мешках, лазанье на столб и другие аттракционы.

- 5 июля, 1941г.
В саду имени Вайнера состоялось «Большое ночное гуляние» до 4 часов утра. В саду выступает оркестр. Баянисты, затейники, открытая эстрада. «Беспрерывные танцы. За лучшее исполнение - призы».

- 13 июля, 1941г.
Домохозяйки одного из уличных комитетов по ул. Куйбышева сшили 250 штук комплектов постельного белья для красноармейцев. Домохозяйки готовы мыть и убирать госпитали, украсить их цветами, ухаживать за ранеными бойцами. Уличный комитет готовит поездку женщин на сельскохозяйственные работы для помощи колхозникам.

- 13 июля, 1941г.
В Свердловске начались гастроли Белостокского государственного джаза под художественным руководством и при участии композиторов Генриха Гольда и Юрия Петерсбургского (Ежи Петербуржского, автора «Синего платочка»). Начало концертов 16, 17 и 18 июля в 9 часов 30 минут вечера в саду-театре имени Вайнера.

Здесь полный текст.
Прикрепленный файл  06_07.1941.doc ( 255 килобайт ) Кол-во скачиваний: 1452


Автор: Александр 9.5.2013, 14:56

Цитата(4еловек @ 13.2.2013, 21:31) *

Куйбышева, 48. Университет. Бывшая школа №11 где учился Анатолий Бурденюк, штурман экипажа Гастелло.

Из книги "Записки старого свердловчанина" С. Захарова (1985):

Цитата
В школе № 11 (ныне здание университета на пересечении улиц Белинского и Куйбышева) учился и жил в небольшой квартире полуподвального этажа Анатолий Бурденюк, с которым я был знаком, будущий штурман экипажа бомбардировщика Николая Гастелло, Отец Толи работал в этой школе завхозом.

Там, где неподалеку от Минска на шоссе Молодечно — Радошковичи самолет Гастелло врезался в танки фашистов, теперь возвышается огромный обелиск. У его подножия на камне надпись:
«26 июня 1941 года здесь совершил бессмертный подвиг экипаж Героя Советского Союза Николая Гастелло».
Тут же, на стилизованных крыльях, высечены фамилии членов экипажа: А.А. Бурденюк, Г.М. Скоробогатый, А.А. Калинин.

В личном деле А.А. Бурденюка мы можем прочитать: «...окончил 9 классов школы № 11 имени Кирова в Свердловске. В комсомоле с 1939 года. В Красную Армию вступил добровольно...»
Летом 1938 года Аким Иосифович Бурденюк, держа в руках повестку с вызовом в военкомат, изумленно говорил:
— Не понимаю... Ничего не понимаю... По-моему здесь все напутано... Тебя вызывают в наш райвоенкомат...
— Ошибки, папа, никакой нет,— пояснил Анатолий, забирая у отца повестку.— Меня действительно вызывают.
— Тебя?!
Пришлось открыть тайну. Оказывается, Анатолий уже не один раз побывал в райкоме ВЛКСМ, горячо и настойчиво доказывал, что шестнадцатилетний возраст - не помеха.
— Я ж, смотрите, всех вас выше и в плечах шире, — говорил он работникам райкома,— и сила у меня есть, в авиамодельном кружке занимаюсь...
В райкоме наконец дали Анатолию рекомендацию и направили в военкомат. Там как раз проходил набор в Челябинское штурманское училище.
Аким Иосифович был твердо убежден, что его сына торжественно выставят и скажут: «Ждем через два года», — но ошибся. Как ни пытались врачи придраться к Анатолию, но в конце концов развели руками и заявили, что этаких молодцов следует отправлять в авиацию вне всякой очереди. И сам военком, смерив взглядом рослого черноглазого юношу, подписал заявление...
Челябинское штурманское училище Анатолий Бурденюк закончил по первому разряду. 8 августа 1940 года ему было присвоено звание лейтенанта.
«Теоретическую программу усвоил отлично. Штурманское дело любит и знает», — с такой характеристикой Бурденюк прибыл в 207-й авиационный полк 42-й бомбардировочной дивизии. Там он попал в четвертую эскадрилью, которой командовал Гастелло.

Во многих городах, в том числе и в Свердловске, есть улица Героя Советского Союза Гастелло. Кроме того, в Свердловске второй учебный корпус Уральского госуниверситета отмечен мемориальной доской. Когда я прохожу мимо, то всегда читаю слова, выбитые на ней:
«В этом здании в бывшей школе № 11 в 1931-1938 годах жил и учился Анатолий Акимович Бурденюк, штурман экипажа Н. Гастелло, совершивший 26 июня 1941 года свой бессмертный подвиг».
Есть на мемориальной доске и барельеф героя-штурмана.
25 января 1958 года Анатолий Бурденюк был посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени...


Автор: 1723 14.5.2013, 11:15

Перечень документов Свердловск. 1941 – 1945 гг.
Источник ГАСО.

25 июня 1941 г.
Постановление суженного заседания исполкома Свердловского горсовета № 89 от 25.06.1941 г. «О ходе строительных, ремонтных и монтажных работ по приспособлению зданий под расквартирование госпиталей».
Данные по зданиям школ № 11, 12, 37, 61; Горного института, техникума советской торговли, ремесленного училища № 3, зданиям Дома контор, Дома облфо.

07 августа 1941 г.
Решение исполкома Свердловского горсовета № 780 от 07.08.1941 г. «О ходе заготовок дикорастущих грибов и ягод».

13 августа 1941 г.
Решение исполкома Свердловского горсовета № 803 от 13.08.1941 г. «О подготовке к ПВО г. Свердловска».
О проведении обязательных мероприятий по светомаскировке; оборудованию бомбоубежищ и укрытий; приведению в полную готовность противопожарного инвентаря.

02 октября 1941 г.
Решение исполкома Свердловского горсовета № 932 от 02.10.1941 г. «О сдаче населением, государственными, кооперативными и торговыми организациями г. Свердловска призматических биноклей для нужд действующей Красной армии».

20 ноября 1942 г.
Постановление суженного заседания исполкома Свердловского горсовета № 141 от 20.11.1942 г. «О предоставлении помещения для размещения отдельного зенитного артиллерийского дивизиона».
Предоставлено здание клуба областного детского дома в пос. Нижнеисетск.

19 июня 1943 г.
Постановление суженного заседания исполкома Свердловского горсовета № 49 от 19.06.1943 г. «О подготовительной работе по маскировке важнейших объектов города Свердловска».

24 июня 1943 г.
Решение исполкома Свердловского горсовета № 496 от 24.06.1943 г. «О заготовке сырья для производства заменителей натурального чая, дикорастущей зелени и кедрового ореха в 1943 году».

10 марта 1945 г.
Решение исполкома Свердловского горсовета № 207 от 10.03.1945 г. «О мероприятиях по капитальному ремонту фасадов здания Свердловского горсовета».

06 апреля 1945 г.
Решение исполкома Кировского райсовета города Свердловска № 188 от 06.04.1945 г. «Утверждение плана заготовки березового сока на 1945 г.».

31 мая 1945 г.
Решение исполкома Свердловского горсовета № 456 от 31 05.1945 г. «Об организации заводом № 659 НКЭП лагеря военнопленных».

Здесь полный текст.
Прикрепленный файл  sverdlovsk_41_45.doc ( 449.5 килобайт ) Кол-во скачиваний: 1419

Автор: 1723 14.6.2013, 15:10

Воспоминания М.В. Мельникова

"25 октября 1941 г. на станцию Химки был подан эшелон, на котором эвакуировался наш опытный завод (завод 293). Были погружены на открытые платформы станки и все производственно-технологическое оборудование, я участвовал в этой погрузке, и дальше пошло имущество КБ, грузили доски, различные чертежные принадлежности, документацию. Подъехали к вагону, на который надо было грузить, примерно на расстояние 60-70 метров, дальше грузовик не мог ехать, открыли борта и стали сгружать одно, другое, третье, ящик с документацией, полный бумаг, примерно метр кубический. Мы вчетвером поднимаем, а нести не можем. Те, кто сзади - им удобно, а кто впереди - не может идти, спотыкается. А погрузку надо было провести довольно быстро. После нас отпускали часа на два-три, надо было съездить в Москву за вещами, вернуться и уезжать. Вот тут и произошел случай, который я запомнил на всю жизнь. Я попросил, чтобы мне на спину положили этот ящик. Когда ящик положили, у меня потемнело в глазах, и вначале я только стоял, покачиваясь, а идти не мог, но потом сообразил, что все-таки я же хотел нести и пошел. Я не шел, я тащил его, но каким-то образом все-таки дошел до вагона. Ящик у меня сняли, поставили на край вагона. Я сразу, не теряя сознания, рухнул. И уже позже, когда ехали в вагоне, я осмысливал ситуацию и понял, что в критической ситуации человек может что-то делать такое, что в нормальной ситуации ему и не мыслится. И должен сказать, что это заложено, по-видимому, во всех людях, но проявляется в зависимости от характера человека. Решительный человек идет на это, люди менее решительные и просто трусливые на это дело не идут.
...В Билимбае мы сначала валили лес, и мне, как одному из лучших комсомольцев, доверили такую работу: распиливать бревна замороженной сосны на доски. ...Причем меня поставили бригадиром ребят-ремесленников, а это были ребятишки возрастом 14-16 лет, многие девочки и мальчики работали в токарном цеху. Так вот они работали, стоя на ящике, и часто бывало, что один уснет и сваливается с ящика, поэтому все работали одетыми и в шапках-ушанках. У кого не было своей, тому выдавали ватную толстую шапку, чтобы, если упадет, не ушибся сильно.
Вот и мне дали такую группу ребят, человек 10 их было. Вместе поднимали бревно, клали конец на стол, другой конец я держал на руках и толкал на пилу вдоль соответствующего приспособления... И уже где-то к 12 часам ночи (а в 12 часов был конец рабочего дня) я шел с очередным бревном и потерял сознание, расстояние до пилы было около метра, а я продолжал идти и толкать. Девочка поняла, что со мной плохо и выключила пилу, мальчик бросился на меня и толкнул в сторону. Я пришел в себя, обе руки остались целы, я даже не понял, что со мной произошло, и только на следующий день я осознал, пришел, ребят построил, вызвал этих двоих и им в ноги поклонился. Они, можно сказать, подвиг совершили, тоже рисковали, когда приняли эту остановку пилы.
После этого было поручение в старом металлургическом цеху петровских времен, в Строгановском заводе: убарать оттуда 4 вагранки, цех превратить в двухэтажное помещение: 1 этаж - механический цех, 2 этаж - сборочный цех...Над этим цехом в свое время был фонарь - 6 метров шириной и длиной во всю длину цеха, метров 80. И все было в таком состоянии, что были не стекла, а, можно сказать, прорехи во всю длину цеха, этакая щель шириной примерно 6 метров.
Было дано особое поручение (на высоте порядка 20-30 метров, мороз 43-45 градусов, ветер обжигающий), надо было ремонтную работу вести. В бригаде, в которую я входил, 4 человека. У нас под крышей на большом железном листе горел постоянно костер, и два человека примерно десять минут работают, две человека греются у костра, отдыхают. Но особенностью работы было вот что: надо было взять гвоздь и его забить. Перчаток не было, были только варежки, а ими гвоздь не возьмешь, поэтому верхняя часть варежки была срезана, на большом пальце тоже конец был отрезан, и берешь гвоздь двумя пальцами, ставишь на место и забиваешь. Так как лес был мороженный, то мы так наловчились, что забивали этот гвоздь за один удар. А гвоздь черырехдюймовый, то есть длиной 100 мм . Я приготовился забивать гвоздь в эту доску, а в это время кто-то дергает меня за ногу, мешает работать, и я дергаю ногой. И вдруг вопль: "Мишель, что ты делаешь?". Я услышал Исаевский голос и обмер, как это я вдруг такого замечательного человека лягнул. Я поворачиваюсь, вижу его. И это наша первая встреча, первый разговор (хотя я уже работал больше года в КБ, но в группе прочности). А тут вдруг Исаев.
...Работать у Исаева, как у наиболее талантливого и блестящего специалиста и человека замечательного, было мечтой всей молодежи, среди которой он отбирал себе помощников. В начале, когда шло восстановление завода, он работал один, его сразу освободили от участия в строительных работах, он уже занимался подготовкой самолета БИ к первым стендовым летным испытаниям.
Я извинился и сказал, что мне нужно еще работать минут пять, после этого я готов с ним разговаривать, когда буду греться.
Он все сразу понял, в общем, я сажусь рядом с ним, и он мне стал рассказывать про "Васюки". "Васюками" у нас тогда называлась интересная перспективная работа. Когда мы восстанавливали завод в Билимбае, работы по самолету БИ, казались далекими "Васюками", особенно, если учесть , что это было военное время, и самолет был нужен для обороны страны.
Так вот, это было в начале января 1942 года, сижу я перед Исаевым, и он мне рассказывает. И у меня родился, так сказать, такой образ: взлетает огненная птица, а я ухватился за ее хвост, и она вывозит меня в будущее. То есть, когда Исаев меня взял к себе, я решил, что вот это решается моя судьба, что в этом заключается мое будущее. Что так и произошло.
... На следующий день он сказал мне выйти на работу в конструкторское бюро. Я явился раньше 8 часов (начиналась работа в 8 часов 30 минут), ждал Исаева, который пришел за пять минут до начала. Тут надо сказать, что Исаев в это время занимался непосредственной подготовкой двигательной установки (самолета БИ-1 - Ред.) к летным испытаниям, и мы пошли на испытательную станцию. На месте, где в строгановские времена была водяная турбина, там плотина, перед этой плотиной был небольшой кусок земли (а дальше лед), на нем и устроили испытательную станцию.
На огороженном пространстве стоял макет металический фюзеляжа самолета БИ с полной компановкой, штатной компановкой двигательной установки: с двигателем, с баллонами. И Исаев привел меня на испытания.
Описываемое ниже событие - авария при стендовых испытаниях - произошло 20 февраля 1942 года, в день рождения летчика-испытателя Г.Я. Бахчиванджи.
Уже позже, часам к 10, приехал Бахчиванджи и Арвид Палло, ведущий по огневым испытаниям, представитель КБ Душкина. Бахчи сел в кабину, за спиной у него была броневая спинка, и на случай аварии она его защищала. Перед испытанием Исаев пошел и меня пригласил, и мы встали на расстояние от двигателя примерно метров 10-12 под углом 45 градусов к направлению струи. Вот это надо хорошо себе представлять, чтобы понять, что произошло дальше. Исаев мне объяснил, что вначале будет гудок один, потом Бахчи даст команду, и после этого Палло запустит двигатель. Палло стоит рядом с кабиной, в которой на летном кресле сидит Бахчи, Исаев объясняет, что сначала будет гудок, потом будет два, а потом будет струя. Вот такое образное объяснение: гудок, второй гудок, взрыв, что-то просвистело над головой у Исаева и упало в снег за нами. Так как мы увидели, что Бахчи клюнул носом вперед, потому что спинка сорвалась с крепления и как бы нажала, то мы бросились, естественно, к Бахчи, а рядом стоял облитый азотной кислотой Палло.
С помощью Палло и еще одного механика замечательного, Малышкина, мы вытащили Бахчи, посадили его на машину и отправили в больницу...
Арвид был в значитально более тяжелом состоянии (следы жесточайшего ожога остались у А.В. Палло на всю оставшуюся жизнь - Ред.), чем Бахчи, и, наверное, нам надо было вперед именно Арвида посадить и отправить в больницу, в этих делах тоже есть какая-то жизненная правда. Конечно, по всем авиационным неписанным законам в первую очередь спасают летчика, который считается, и так в действительности, в наиболее тяжелом состоянии.
После этого пошли мы обедать, после пошли уже в КБ, потом Исаев мне говорит: "Мишель, иди домой, и я пойду, надо в себя прийти". На следующее утро (а это мой второй рабочий день у Исаева) я обнаруживаю, что в группе Исаева, в первой группе, которая начинала работать (уже позже людей снимали с реконструкции завода и переводили на проектно-конструкторские работы) было три человека: Исаев, я и Клава Додокина, конструктор-деталировщик высшей квалификации. Девушки-калькировщицы, они работали малярами, потом они пришли, а Клава в этом смысле универсалом была. Входит Исаев, смотрит на меня и говорит: "Мишель, и ты здесь?" А я говорю: "А где же мне еще быть?" Он смотрит удивленно: "Я думал, что ты сдрейфишь!" Я говорю: "Алексей Михайлович, я не мог сдрейфить! Мало ли что может быть, зачем бы я пошел с вами работать."
Исаев был искренне удивлен, но дал мне поручение научиться проводить термодинамический расчет двигателя.
А связи с этим поручением и тем, что мне надо было переквалифицироваться из прочниста в двигателиста-расчетчика, как Исаев говорил, я решил, что для того, чтобы быть хорошим расчетчиком, надо стать хорошим теоретиком.
И была первая командировка в Свердловск. Занимался я в библиотеке Политехнического института, в читальном зале брал книги, их изучал. Приходил к 8 часам, когда открывался читальный зал, 12 часов работал, в 8 часов вечера, когда заканчивалось время работы зала, я уходил. А дальше была проблема: в гостиницу устроиться было нельзя, там было представительство нашего завода в Свердловске, но туда приезжали все старшие, и она была полностью забита, даже на полу там места спального не было, поэтому я ночевал в кабине грузовика. На мне был такой овчинный полушубок-полупальто, который примерно до колен. Я поджимал ноги и засыпал, а потом одна нога вылезала, из-за этого начинала замерзать, через некоторое время я просыпался, снова переворачивался, другую ногу, как бы обрекая через некоторое время на такое повторение, и продолжал спать. Питание одноразовое можно было иметь в столовой, но для того, чтобы питаться, скажем, в 2 часа, нужно было в 10 часов занять очередь, значит, не работать 4 часа, а ждать своей очереди. Поэтому я брал в Свердловск запас, работал до окончания хлеба и того, что мне бабушка давала с собой, и еще два дня голодных, после чего ехал в Билимбай восстанавливаться. Примерно через неделю опять в Свердловск. После второй поездки я рассказал это одному товарищу, которого тоже Исаев пригласил, - Майорову (он был представителем при освоении изготовления арматуры от Исаева на Уралмаше), он мне говорит: "Мишь, ты бери командировку на Уралмаш. Будешь жить в гостинице, питаться два раза в день в уралмашевской столовой на высшем уровне, и заниматься в своей библиотеке." Это было для меня замечательное во всех отношениях решение, я вставал к семи, к открытию столовой шел, потом успевал в восемь к политехническому институту приехать, сразу брал соответствующие книги и занимался.
Вот тут произошел один случай, который остался в памяти, и был весьма характерным. Я уже начал расчеты по прочности сопла. Надо было понять, почему при работе стенка двигателя не разрушается, когда в ней возикает колоссальное напряжение... Разбираясь в этих делах, я пришел консультироваться к профессору политехнического института, который занимался тепловой теорией и расчетами на прочность. Фамилию его я не хочу называть. Я ему рассказываю такие условия работы, а он мне говорит, что этого быть не может. Это противоречит природе вещей. Я ему говорю, что двигатели работают и это - факт. Он мне: "Тем хуже для такого факта, потому что он не имеет права на существование." Я говорю, что факт есть факт и факт не отбросишь. Возник такой разговор. В общем, я встал и сказал, что ухожу и хлопаю дверью. Вышел и хлопнул.
...И еще воспоминания, связанные с Уралмашем. Тогда в 1942 году основные танковые заводы были в Челябинске. В Челябинск были эвакуированы конструкторы танков и конструкторские бюро. А здесь на Уралмаше осваивалось производство танковых башен. Башни эти были цельнолитые, из брони. Литье ни до войны, ни после войны немцами не было освоено.
...Я встретился с технологом, который на Кировском заводе создал технологию литья. И собственно, первый в мире отлил и такую башню. И я это хорошо помню, поскольку мы были в Нижнем Тагиле, где осваивали производство такков. Сначала шли башни на болтах, собранные, и эти башни монтировали на танких в сборочном цехе те экипажи, которые потом шли воевать, то есть экипажи танковые сами себе собирали танки. В этом был очень глубокий смысл, поэтому не нужно было иметь ОТК, они сами себе были ОТК, потому что от этого зависело, будут они живы или нет, как будут выходить из боев.
И вот мы с Исаевым приехали, там в одном из цехов осваивалась арматура для БИ-2, мы приехали в этот цех на испытания баллонов для азотной кислоты. Это баллон литров на 200-300, если не больше, такой продолговатый, испытывался на давление разрушения, оно было около 100 атмосфер, причем в баллоне по существу воздуха не было, а была вода. Баллон лежал на подвеске над столом, сбоку был поставлен фанерный щит, за этим фанерным щитом стояли начальник цеха, слесарь-испытатель, сварщик, Исаев и я. И мы, собственно, вот за этим стояли, когда подняли давление, баллон разорвался и произошло событие, от которого мы просто начисто обалдели. Крышу, которая была на высоте порядка 6-8 метров, сорвало этой струей воды, а вода прошила тавровую балку, толщиной 8-10 мм. Дырка рядом. Я подумал: "Исаева она могла прошить легче, чем эту тавровую балку." Исаев был потрясен этим делом и ушел приходить в себя.
А я пошел по направлению к сборочному цеху, хотел посмотреть сборку танков, как танки собирались на бывшем вагоностроительном заводе...

http://rgantd.ru/nauchnye-trudy-i-publikatsii/velikaya-otechestvennaya-voina-v-dokumentakh-rgantd.shtml

Автор: ArtOleg 21.6.2013, 12:37

Свердловск. 1944 г. Автор съемки: Оцуп Петр Адольфович
Рабочие Уральского завода тяжелого машиностроения за сборкой самоходно-артиллерийских установок –СУ-85.
Прикрепленное изображение

Митинг на Уральском заводе тяжелого машиностроения, посвященный отправке на фронт колонны самоходно-артиллерийских установок –СУ-85
Прикрепленное изображение

Отправка на фронт колонны самоходно-артиллерийских установок – СУ-85 «Советский старатель», построенной Уральским заводом тяжелого машиностроения на средства собранные артелью старателей «Хакасзолото»
Прикрепленное изображение

Свердловск. 1944 г. Автор съемки: Берланд Ж.
Митинг по случаю передачи танка «Боевая подруга», построенного на средства жен фронтовиков Орджоникидзевского р-на г. Свердловска, представителям воинской части
Прикрепленное изображение

Место съемки: не установлено. 1943 г. Автор съемки: не установлен
Три танка, построенные на средства коллектива Свердловского государственного театра музыкальной комедии
Прикрепленное изображение

http://victory.rusarchives.ru/



Автор: 1723 22.6.2013, 8:27

22 июня 1941 г.
Площадь 1905 года.

Прикрепленное изображение

Автор: Nath 17.7.2013, 14:04

Прикрепленное изображение

Автор: Makeev_DV 15.9.2013, 15:41

Испытания самоходной артиллерийской установки СУ-122, лето 1943 г. Место - скорее всего, дорога на Медный Рудник (Верхнюю Пышму).

Изображение

http://yuripasholok.livejournal.com/2200838.html

Автор: ArtOleg 26.9.2013, 14:41

СУ-100 (слева) и СУ-85 (справа). СССР. Свердловск, зима 1944 года.

Прикрепленное изображение

https://vk.com/feed?q=%D0%A1%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B4%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA&section=photos_search&z=photo17462627_300438530%2Fsearch617a6efd962e63a2ad6fef37e9a8d628_17462627_300438530

Автор: Makeev_DV 3.10.2013, 7:39

Начало истории Уралтрансмаша.

Изображение
Изображение

http://yuripasholok.livejournal.com/2278367.html?style=mine

Автор: mamai41 26.4.2014, 14:16

подскажите пожалуйста что выпускала и где находилась артель 18 годовщины Октября Свердловского металлопромсоюза, во время ВОВ? в каком архиве можно найти документы по данной артели?

Автор: Makeev_DV 9.9.2014, 10:40

Лекция для раненых в госпитале, проводимая сотрудниками Свердловского филиала Эрмитажа.
Изображение

1943 год, выставка "Военная доблесть русского народа".
Изображение

Изображение

http://babs71.livejournal.com/771683.html?style=mine

Автор: Nath 11.9.2014, 10:29

Пополнение идёт на фронт.
Свердловск, проспект Ленина, 1942 г.
Снято в музее "Литературная жизнь Урала XX века"
Прикрепленное изображение
http://vk.com/feed?q=Свердловск&section=photos_search&z=photo-421479_338684409%2Fsearch617a6efd962e63a2ad6fef37e9a8d628_-421479_338684409

Автор: Makeev_DV 11.9.2014, 11:43

Цитата(Nath @ 11.9.2014, 10:29) *

Пополнение идёт на фронт.
Свердловск, проспект Ленина, 1942 г.
Снято в музее "Литературная жизнь Урала XX века"
Прикрепленное изображение
http://vk.com/feed?q=Свердловск&section=photos_search&z=photo-421479_338684409%2Fsearch617a6efd962e63a2ad6fef37e9a8d628_-421479_338684409


1) Погоны, т. е. не 1942 год.
2) На фото скорее всего суворовцы.

Автор: fort 20.10.2014, 15:35

Решил новую тему не создавать ,а дополнить здесь .

О Николае Ивановиче Кузнецове - легендарном разведчике , инженере Уралмаша написано в книге Дмитрия Медведева "Сильные духом ". Скачать эту книгу здесь http://royallib.ru/book/medvedev_dmitriy/silnie_duhom_eto_bilo_pod_rovno.html

Автор: Игорь Б. 20.10.2014, 15:38

Цитата(Makeev_DV @ 11.9.2014, 12:43) *

1) Погоны, т. е. не 1942 год.
2) На фото скорее всего суворовцы.

1.) У командира погон нет.
2.) Вообще женщины.

Автор: Makeev_DV 6.11.2014, 16:25

Цитата(Игорь Б. @ 20.10.2014, 15:38) *

1.) У командира погон нет.
2.) Вообще женщины.


Да, видимо, женщины. Тогда, возможно, это курсанты эвакуированного в Свердловск Киевского военно-медицинского училища.

Автор: Makeev_DV 13.11.2014, 16:41

Свердловск - артиллерийский город
Изображение

http://periskop.livejournal.com/1324130.html

Не знал о таком факте. Кто-нибудь помнит салюты на 19 ноября?


Автор: komendor 6.12.2014, 11:11

Цитата(Ёклмн @ 29.4.2012, 17:46) *

Ответьте по площади Обороны. Почему именно оттуда из Свердловска отправляли солдат на войну. И как называлось то место до войны.


Цитата(Игорь Б. @ 30.4.2012, 12:32) *

В 1919г. площадь получила имя Максима Горького, в 1940-е гг. 20в. стала называться площадью Обороны.

В годы Великой Отечественной войны на этой площади находилась школа №62, в которой располагался штаб по формированию воинских частей для отправки на фронт. В связи с этим площадь стала называться «Площадь Обороны»."

Я тоже раньше думал, что название «площадь Обороны» всязано с ВОВ. Но это название есть на плане города 1939 года.

Автор: Игорь Б. 9.2.2015, 15:17

Это может быть из той же "серии", что и план Свердловска 1920 года. Т.е. карта издавалась на основе картографии 1939 года, но позже.

Автор: komendor 9.2.2015, 17:06

Цитата(Игорь Б. @ 9.2.2015, 15:17) *

Это может быть из той же "серии", что и план Свердловска 1920 года. Т.е. карта издавалась на основе картографии 1939 года, но позже.

Выходные данные плана говорят о том, что он отпечатан в 1939 году:
Поступило в производство 28-II-1939
Подписано к печати 23-IV-1939
Состояние плана и пометки на нём однозначно говорят о том, что он издан лет 70 назад.
Сама надпись также не вызывает сомнений:

Прикрепленное изображение

Автор: skif 9.2.2015, 23:48

Про улицу Победы на Уралмаше, тоже думают многие, что это связано с победой в ВОВ 1945.

Автор: ArtOleg 13.2.2015, 17:59

Письма из прошлого века: фронтовые весточки собирают в Екатеринбурге

Прикрепленное изображение

Открытки и треугольники в музей для выставки несут горожане, у которых сохранились письма войны от родственников. Есть и уникальные экземпляры - потерянные и случайно найденные спустя полвека.

Своего двоюродного дядю, рассказывает Александр Мезенцев, он знает только по фотографиям и по весточкам с фронта. Это письмо написано 4 декабря 1941 года. На войну Валерий Кочнев ушел в 19 лет. Служил в инженерно-строительных войсках. Строил дороги и не раз попадал под обстрелы. «В конце 42 года его окончательно комиссовали по состоянию здоровья, до конца войны он работал в Свердловске, в госпиталях. Раненые ничего не скрывали, он, конечно, все это впитывал», - рассказал житель Екатеринбурга Александр Мезенцев.

Валерий Кочнев умер в 24 года. Письма - немногое, что осталось от него. Александр Мезенцев их бережно хранит. Часть передал музею для выставки фронтовых писем. В этих весточках с войны сотрудники музея нашли важную деталь. «Мать Кочнева не знала о том, что ее сына отправили на фронт. Это первая его почтовая карточка. Почерк на этой карточке очень неуверенный, угловатый, такое ощущение, что он писал на колене, стене, карандашом, наскоро, очень быстро. У него было мало времени, чтобы подписать эту почтовую карточку, чтобы хоть как-то передать весть своей семье», - отмечает научный сотрудник Дома-музея Федора Решетникова Любовь Маштакова.

Письмо короткое. Валерий Кочнев пишет: «Я бодр и полон патриотизма». Только спустя два года свои истинные чувства он выразил в стихах. На фронте Валерий Кочнев писал стихи. Об этом свидетельствует блокнот, оставшийся после него. Мелким почерком здесь исписано всего пару страниц.

Подобных писем и открыток на выставке больше сотни. На экспозиции «Пишите мне в Свердловск» и недошедшее на фронт письмо 1943 года. Его совсем недавно случайно нашли сотрудники екатеринбургского главпочтамта, когда вскрывали пол. Под досками письмо пролежало 55 лет. «Судя по тексту письма - это эвакуированная семья, которая приехала сюда, как нам кажется, из Москвы», - сказала заведующая Домом-музеем Федора Решетникова Лариса Катаева.

Писем с каждым днем здесь становится все больше, их приносят родственники фронтовиков. В каждой весточке своя история. Именно так по крупицам, уверены сотрудники музея, можно восстановить полную картину того времени. И сохранить на долгую память то, что осталось.

http://vesti-ural.ru/24040-pisma-iz-proshlogo-veka-frontovye-vestochki-sobirayut-v-ekaterinburge.html

Автор: Katy_rina 22.2.2015, 21:59

Здравствуйте.
На этом форуме я увидела много людей, глубоко знающих историю. К вам и обращаюсь за помощью.
Мы собираем материал для документального проекта. Нужна история с детективным уклоном, реально произошедшая во время войны в вашем городе или в другом городе, куда в военное время осуществлялась эвакуация. Пример такой истории – кража вагона с продовольствием, или убийство какого-нибудь чина, которое было раскрыто не сразу. Т.е. основных требований два – эквакуация и интересное преступление.
Если вы располагаете такими историями, пожалуйста, отзовитесь. Писать можно сюда или на почту job2003@inbox.ru, Екатерина. Заранее спасибо!

Автор: komendor 2.4.2015, 1:26

Цитата(4еловек @ 13.2.2013, 20:31) *

По материалам форума и сайта похотел создать свод адресов Свердловска-Екатеринбурга, связанных с историей ВОВ.

Госпитали
Банковский, 7, 9. Заброшенный НИИ Травматологии и ортопедии. Госпиталь 1705 (2 корпус). С. 04.07.41 – 01.07.43.
Белинского, 123. Школа №17. Госпиталь 3865. С 10.41 – 01.09.43.
Вайнера, 2. Школа им. Тургенева. Госпиталь 354 (2 корпус). На ее месте сейчас Свердловский театральный институт.
Вайнера, 4. Областной финотдел (ныне – ФСБ). Госпиталь 1705. (С 04.07.41 – 01.07.43).
ВИЗбульвар, 23. Школа 1. Госпиталь 354. С 12.07.1941 – 01.12.1945. Впоследствии преобразован Окружной госпиталь на Декабристов, 85.
8 Марта, 10. (Угол с Малышева, Дом контор). Госпиталь № 1708/5966. С 05.07.41 – 12.45.
8 Марта, 14. Всесоюзный углехимический институт. Госпиталь 1071. С 30.10.41 – 30.09.43.
Гражданская, 7. Железнодорожная поликлиника. Госпиталь 3861. С 15.09.41 – 01.09.45.
Декабристов, 20. (Угол с Белинского, Дом Горсовета, Техникум совторговли) Госпиталь 1709. С 15.07.41 – 01.12.45.
Калинина, 26а. Школа №80. Госпиталь 3750. С 23.08.41 – 01.10.45.
К.Либкнехта, 9. Женская гимназия. Госпиталь 1325.
Куйбышева, 48. Университет. Бывшая школа №11 где учился Анатолий Бурденюк, штурман экипажа Гастелло. Госпиталь 1707. С 03.07.41 – 25.05.45.
Ленина, 28. Колледж Ползунова. Госпитали 1325/5965 (С 09.07.41 – 01.09.44), 3860 (С. 14.10.41 – 01.01.43), 1708/5966 (корпус № 2) (С 05.07.41 – 12.45).
Ленина, 33. 9 Гимназия. Госпитали: 1708/1326 (с 22.06.41 – 10.43), 3866 (С. 09.41 – 01.12.45).
Ленина, 42. Бывшее здание общежития парткурсов (ныне отель «Евразия», гостиница «Юбилейная»). Эвакогоспиталь 1706. С 03.07.41 – 01.06.44.
Малышева, 144. Пятый студенческий корпус Уральского политеха. Эвакогоспиталь 1016. С 19.07-16.12.1941г. Здание не сохранилось (?).
Мамина-Сибиряка, 145. Дом промышленности, 7 этаж. Госпиталь 414. С 01.10.1941-01.12.1945.
Машиностроителей, 4. Гостиница Мадрид. Госпиталь 3584 «Смоленский». С 03.19.41 – 07.06.43.
Машиностроителей, 26. Школа № 49. Госпиталь 3863. С 10.41 – 01.09.43.
Мичурина, 181. Школа № 40, сейчас - Гуманитарный лицей. Госпиталь 1362. С 11.41 – 03.42.
Нагорная, 12. Бывший радиотехникум. Госпиталь 1710. С 15.07.41 – 01.46.
Пестеревский, 3. Школа №2. Госпиталь 1037 (с 09.11.41 – 01.03.42), Сортировочный госпиталь 3415 С 20.11.41 – 10.01.42.
Первомайская, 59. Школа №37. Госпиталь 1716. С 23.06.41 – 20.09.43.
Пушкина, 10. Дом профсоюзов. Госпиталь 4005. С 20.12.41- 01.04.45.
Репина, 2. Госпиталь 1961 МВД.
Свердлова 11а. Школа №16. Госпиталь 3864. С 09.41 – 01.12.45. Здание не сохранилось, сейчас институт «Уралгипротранс».
Стачек, 20. (Эльмаш). Школа №67. Госпиталь 3862.
Степана Разина, 25. Школа №65. Сейчас Госнаркоконтроль. Госпиталь 3867. С 10.41 – 01.12.45. В последствии госпиталь преобразован в нейрохирургический госпиталь инвалидов ВОВ.
Университетский, 9. Горный университет. Госпиталь 1706.
Шарташская, 4. Школа №14. Эвакогоспитали 1016 (2 корпус), 3581 (С.03.11.41 – 15.04.43). Здание не сохранилось, на его месте – Арбитражный суд.
Поселок Уктус. Дом отдыха профсоюза работников медной промышленности. Госпитали 4003. С 01.04.44 – 01.12.45., 4004 (С 08.31 – 01.12.43.)
Поселок Уктус. Дом отдыха профсоюза работников деревообрабатывающей промышленности. Госпиталь 4007. С 29.10.41 – 10.44.

Добавим:
Кировграская ул., 40-а (Уралмаш), школа № 68 — челюстно-лицевой лазарет, главный врач — военный врач Эпштейн. (Судя по всему, этот лазарет был уже в первый год войны.)
В проектах уралмашевских школ было заложено, что в любое время они могут быть превращены в лазареты. Хотя, вполне возможно, что это было общее требование для строящихся школ в то время.

Ну и сюда же:
Для лечения от дистрофии работников Уралмаша было использован бывший дом мельника в деревне Вьюхино на реке Исети (он до войны использовался как дом отдыха для руководства Уралмаша). Под больницу были использованы все постройки при этом доме, что позволило одновременно лечить до 100 человек, больных дистрофией. За 2—3 недели их восстанавливали до нормального состояния. Ну и на работу. За войну здесь от дистрофии вылечили «сотни и тысячи» работников завода. После войны эта больница отдана для оздоровления дошкольников.

Автор: komendor 2.4.2015, 1:38

Цитата(KKH @ 21.9.2012, 12:40) *

Книжка-раскладушка "Чайхана". Издана фотолабораторией треста "Свердловскпромстрой" в годы войны.

Чайхана построена Особой строительно-монтажной частью (ОСМЧ) "Свердловскпромстрой" для рабочих, прибывших из Малой Азии.

Где находилась эта постройка - не знаю. Вероятно, в Свердловске, но , может, и на других площадках треста.

Какая-то чайхана была на Уралмаше — в барачном посёлке, что был на улице Культуры. Но такую красоту в книжках по истории Уралмаша точно бы не обошли вниманием.
Хотя, это ведь относилось к «Свердпромстрою», а его здания могли и пропустить при упоминании истории Уравлмаша.

Автор: komendor 2.4.2015, 3:01

Цитата(4еловек @ 13.2.2013, 20:31) *

По материалам форума и сайта похотел создать свод адресов Свердловска-Екатеринбурга, связанных с историей ВОВ.
Хорошо бы пополнить его особенно в части эвакуированных предприятий.

Эвакуированные предприятия
Вайнера, 11. Здание картинной галереи. Коллекции Эрмитажа.
Горького, 17. Московский завод №214. В дальнейшем - уральский приборостроительный завод. Авиационные приборы.
Космонавтов, 18. Завод №8 Завод имени Калинина. Средства ПВО.
Малышева, 46. Краеведческий музей. Эвакуированный завод №217 (Москва). Позже – преобразован в УОМЗ.
Мира, 28. Корпус УПИ. Оборонный завод 707. Уральский электромеханический завод.
Трамвайный парк на Фрунзе. Механический завод №2.
Уралхиммаш – Киевский завод «Большевик». Химоборудование для УАЗа и минометы 120 мм.


Цитата(Makeev_DV @ 14.2.2013, 11:09) *

Дополнение по эвакуированным предприятиям:
1. Концерн "Калина", б. свердловская фабрика "Уральские самоцветы" - 1942, московская парфюмерная фабрика "Новая Заря".
2. Завод РТИ - 1941, московский завод "Каучук", ленинградский "Красный треугольник", киевский "Красный резинщик".
3. Шинный завод - 1943.
4. Завод "Уралкабель" - 1941, киевский завод "Укркабель", московский "Москабель".
5. Завод "Альстом", б. свердловский электро-механический завод - 1942, харьковский механический завод.
6. Уралтрансмаш - 1941, московский завод № 37.
7. ПО "Вектор" - 1941, московский завод "Геодезия".
8. Уральский электромеханический завод - 1941, ленинградский завод им. Кулакова.
9. НПО Автоматики - 1941, киевский радиозавод.

Добавим.
В октябре 1941 г. территории завода «Металлист» и вагоноремонтного завода им. Воеводина отданы под эвакуироваемые:
танковый завод им. Орджоникидзе (Москва)
автомобильный завод им. КИМ (Москва)
машиностроительный завод (Подольск)
Новое объединение получало название «Свердловский завод № 37 им. Орджоникидзе». Сам завод «Металлист» переезжал в правое крыло Уральского индустриального института, а кузнечный цех переезжал в Верхние Серги. Часть оборудования завода «Металлист» была передана на завод им. Воровского, а позже и на Уральский завод химического машиностроения.
В июле 1942 года танковый завод № 37 включён в УЗТМ на правах филиала.
В сентябре 1943 года бывший танковый завод № 37 выведен из состава УЗТМ под названием «завод № 50 Наркомата танковой промышленности».
Во время войны до лета 1942 года завод выпускал танки Т-60, а потом — танки Т-70, а также узлы и детали для танков и самоходок, выпускаемых УЗТМ.

На заводе Уралэлектроаппарат (впоследствии это завод Уралэлектротяжмаш) разместились:
завод «Коминтерн» (Воронеж)
? (Харьков)
? (Ленинград)
? (Москва)
? (Брянск)
На заводе изготовляли гвардейские миномёты «катюша», ручные миномёты, сапёрные лопаты, противотанковые снаряды, снаряды для «катюш».

В августе-сентябре 1941 на Свердловский завод № 5 треста «Русские самоцветы» (Свердловская гранильная фабрика № 5) эвакуирован:
московский завод № 10 алмазных инструментов.

В июле — октябре 1941 г. на Уральский турбинный завод эвакуировались:
Кировский завод (Ленинград) — только дизельное производство (эвакуировано 3260 работников)
? два предприятия (Ленинград)
турбогенераторный завод (Харьков) (эвакуировано 800 работников)
На заводе изготавливались гильзы для миномётных снарядов (для «катюш»), дизельные двигатели для танков, самоходок и самолётов.
В феврале 1942 года завод разделён на два: дизельный завод № 76 и турбинный завод им. Кирова.

На территории водочного завода разместился эвакуированный Государственный подшипниковый завод № 1 (Москва). (После реэвакуации большей части завода обратно в Москву, оставшемуся подшипниковому заводу присвоен № 6).
Водочный завод перенесён на территорию Исетского пиоваренного завода.

Уральский оптико-механический завод основан на базе эвакуированного из Москвы «родственного предприятия».

Уральский компрессорный завод принял эвакуированные предприятия (какие и откуда?) и преобразован в завод № 760 Наркомата миномётного вооружения. После войны реорганизован обратно в компрессорный завод.

УЗТМ принял эвакуированный Ижорский завод (Ленинград) и ещё какие-то предприятия.

Завод «Пластмасс» создан на базе эвакуированных:
Охтинский химкомбинат
Любучанский завод пластмасс

Свердловский кабельный завод (сначала на территории ВИЗа):
завод «Укркабель» (Киев)
завод «Москабель» (Москва)

Свердловский инструментальный завод создан на базе инструментального завода, эвакуированного из Москвы. Размещался в главном корпусе УПИ.

Строящийся завод тяжёлого станкостроения — машиностроительный завод им. Калинина (Подлипки Московской области).

Автор: komendor 6.4.2015, 10:12

СТТУ во время ВОВ (1 из 2)
В. Ф. Башмачникова, Л. М. Сонин «История трамвая и троллейбуса Екатеринбурга», 1999, стр. 32—40

Свердловский трамвай в годы военного лихолетья

Вторжение фашистских полчищ на территорию нашей страны сказалось на всех областях жизни советских людей. Ворох проблем свалился и на свердловских трамвайщиков. В первые же дни 41-го года десятки заявлений легли на стол военкоматов, 150 мужчин были мобилизованы в ряды Красной Армии. По подсчётам, за годы войны на фронт ушло около 500 трамвайщиков. Не всем из них суждено было вернуться в родные коллективы.
У станков и на линии их заменили женщины (они теперь составляли почти 90 процентов слесарей-ремонтников подвижного состава, электриков энергохозяйства, путейских рабочих, вагоновожатых) и подростки. Квалифицированных рабочих практически не осталось. Возвращались в цеха старые производственники, прервали занятия учащиеся школ, ФЗО, техникумов — дети от 13 до 16 лет. Опыт приобретался со временем, на производстве, в тяжёлых условиях военного времени.
Руководство СГЖД, партийная и комсомольская организации свои усилия направляли на укрепление дисциплины, воспитание трудового героизма и организованности, на поддержание высокого морального духа людей. Трамвайщики работали почти круглосуточно, голодали и мёрзли, но ни на один день не прекращали работу.
Шло великое перемещение производительных сил страны. Эвакуация промышленных предприятий с запада на восток не имела себе равных в истории по масштабам и срокам. Только на Урал во второй половине 1941 года было переброшено 1300 крупных, преимущественно военных предприятий, из них 667 — в Свердловскую область. Эвакуировано было свыше 10 миллионов человек. Население города выросло с 494 тысяч в 1941 году до 620 тысяч человек в 1943-м. В городе появились новые районы, новые рабочие посёлки. Возникли проблемы питания, обеспечения жильём, городского транспорта. Ветераны вспоминают: «В часы пик в вагон зайти было невозможно. Люди ехали на крыше трамвая, на сцеплениях, толкались в кабине, гроздьями висели в дверях. Бывало, выйдет вагоновожатый перевести стрелку, а назад зайти не может».
Все понимали, что в условиях военного времени надо отказаться от обычных методов работы. Приказы 1941—1942 годов директора СГЖД Никулина начинались со слов: «Обеспечить, наладить, усилить, требую...» В деловых бумагах нет места эмоциям. Но за короткими строчками приказов — мужество и героизм, самоотверженный труд сотен людей, которые проявили величие духа в критической ситуации.
Уже осенью 1941 года на территории вагоноремонтных мастерских разместился эвакуированный из Москвы механический завод № 2, который наладил производство гильз для противотанковых снарядов. В первые месяцы их производилось за смену 20 штук, в конце 1943 года — более 2000 штук.
Основную рабочую силу составляли женщины и подростки 13—17 лет. Школьницей пришла в ВРМ в 1941 году Анна Васильевна Шимолина. Она вспоминает: «Станков специальных для выпуска снарядов не было, использовали старые, большие, на которых раньше точили детали для трамвая. Работали по 12 часов в сутки, без выходных, в основном девчонки. Сами обрезали, растачивали, снова загружали, затем везли наращивать и начинять взрывчаткой... Никакой спецодежды не выдавали, ни очков, ни перчаток. Горячая стружка летела в лицо, в глаза. Эмульсия, которой обрабатывали снаряды, разъедала руки, все они были в фурункулах, боль была ужасная... Но о больничном никто не думал...»
Вместе с ней работали М. Г. Манылова, Ю. С. Вольхина, А. Анчугова, четырнадцатилетний подросток В. И. Торощин, будущий мастер Северного депо. Жили на казарменном положении, в механическом цехе. Вспоминают: «Когда силы покидали нас, шли в конторку и там, прямо на досках, могли немного вздремнуть. А потом опять к станку». Тринадцатилетним встал за станок Михаил Владимирович Кузоваткин. Отец, трамвайщик, ушёл на фронт и вскоре погиб. Мать привела сына в цех. Худенький, малорослый, он не мог дотянуться до агрегата и подставлял под ноги деревянный ящик. Но уже через два месяца работал самостоятельно. Михаил Владимирович и ныне трудится электрослесарем в Южном депо. Таких ребят были десятки.
Немало людей унёс в могилу голод. Норма питания была 600 граммов хлеба, если рабочий выполнил задание, если нет — 400—500 граммов.
Ветеран труда трамвайщица А. Г. Неугодникова, кавалер ордена Трудового Красного Знамени, вспоминает: «К началу войны я уже с год работала в трампарке кондуктором. Работа мне очень нравилась, но вдруг известие — война. На территории депо разместился цех, где выпускали противотанковые снаряды. Заготовки для них привозили с товарного двора, они весили по 70 килограммов. Целый день наша бригада такелажниц трудилась не покладая рук. А ещё работала и в цехе. За день — рук не поднять. Ночью продукцию отправляли. А утром директор встречает: «Девочки, выручайте, состав раненых привезли». Повздорим, в слёзы! А куда деваться? Едем переносить раненых. Однажды мы с напарницей Феней уронили носилки с раненым — так спать хотелось. К тому же голодали, многие падали в обморок от истощения. С нами в общежитии девушка жила, её отец воевал, сестра тоже. Потеряв карточки, она умерла от голода. Одна светлая мысль была: придёт конец нашим мучениям, придёт Победа».
Историческое тому свидетельство, например, приказ Никулина от 2 мая 1942 года, в котором говорилось: «СГЖД по оборонным заказам перевыполнила план на 103%, по товарной продукции — на 120%. Ряд рабочих всех служб награждаются премиями и грамотами».
В кризисном состоянии находилась ремонтная база СГЖД.
С конца 1941 года и до начала 1944-го в вагоноремонтных мастерских восстанавливали в месяц не более 3—5 вагонов, находящихся в аварийном состоянии. Выпуск вагонов на линию резко сократился. Холодной зимой 1942 года движение трамваев останавливалось на два дня.
Катастрофически не хватало специалистов и запасных частей. И трамвайщики строят литейный цех для отливки необходимых деталей: тормозных колодок, горномеднолитеек для цветного литья. Строительство цеха велось под руководством главного инженера В. П. Бояринова и начальника ВРМ И. Д. Краснова. Многим вагоновожатым пришлось осваивать вторую профессию — слесаря по ремонту вагонов. Это вагоновожатые С. Ф. Михайлова, В. Костюнина, С. Лугинина, А. Корякова, Г. Левченко, А. Рябцева, А. Другов и многие другие.
Промышленные предприятия города помогали оборудованием, в очистке путей. Все понимали: транспорт нужен как воздух. В таких тяжелейших условиях и сами трамвайщики умели вдохновенно, самоотверженно трудиться, не прекращали стахановское движение, перевыполняли нормы. Многие из них именно в годы войны становились истинными мастерами своего дела. Бобошин Пётр Афонасьевич вспоминает: «На СГЖД я был направлен по комсомольской путёвке в 1935 году. Сначала работал вагоновожатым, затем слесарем по восстановлению вагонов. Во время войны условия работы были очень тяжёлыми. Подвижной состав наполовину стоял. Снабжение было недостаточным. Восстановление вагонов тормозилось отсутствием целого ряда запасных частей, инструментов, которые наши мастерские изготовить были не в состоянии. Договаривались делать на других заводах города. Но выпуск их постоянно задерживался. И вагоны нечем было ремонтировать, да и некому. В цехе одни пацаны да девчата, сил у них не хватало. Голодные, они падали и засыпали на месте, 600 граммов хлеба была военная норма, при тяжёлой работе этого не хватало. Жена Клавдия Павловна работала токарем-заточником в службе подвижного состава. Точила детали для вагонов».
Тяжёлое положение поначалу сложилось в энергохозяйстве, основной костяк коллектива которого составляли мужчины. А они ушли на фронт.
Из воспоминаний Б. С. Зубрицкого:
«Монтёр контактной сети, кроме физической силы, должен обладать способностью работать на высоте. Этим качеством многие женщины похвастаться не могут... Вот ушёл на фронт последний электромонтёр контактной сети. Нельзя же сеть оставлять без присмотра! Было принято решение укомплектовать бригады из женщин-фонарщиц (они включали в контактную сеть вечерами и отключали по утрам фонари, освещавшие трамвайные остановки). Из них и было решено скомплектовать бригады ремонта контактной сети. Численный состав бригад определился сразу. Раньше не применяли лебёдки. Вытягивание контактного провода производилось тремя мужчинами. Женщин для той же цели требовалось шесть-семь человек. Из этого расчёта и были созданы коллективы бригад. Трудились женщины самоотверженно и удовлетворительно обеспечивали эксплуатацию контактной сети, если не считать появившихся чисто «женских» повреждений. Выпадал часто контактный провод, так как у женщин не хватало сил намертво зажать болты провододержателя. Да и сами женщины нередко сваливались с высоты. Нелегко приходилось бригадирам Черепановой и Галкиной мобилизовать своих девчат на выполнение ремонта сетей. Но мобилизовывали и дело делали!
<...> Требовалось увеличение подвижного состава. Очень срочно можно было найти «свободные вагоны» в блокированном Ленинграде. Там из почти двух тысяч вагонов наличного подвижного состава трампарка можно было использовать лишь малую часть. Чтобы вывезти из окружённого врагом города трамвайные вагоны, туда был направлен начальник технического отдела управления А. Н. Попов. С неимоверными трудностями, под бомбёжками и артобстрелами, с помощью ленинградских рабочих и солдат ему удалось отгрузить шестьдесят столь нужных Свердловску вагонов. Не забыли и запасные части. В Ленинграде вагоны не пощадили вражеские снаряды и осколки, да и в пути им досталось, но всё же они были вполне на ходу. Доставленные вагоны быстро восстановили, и это позволило резко увеличить выпуск трамваев на свердловские маршруты.
Но это создало новую проблему. Стали недопустимо перегружаться выпрямители на трёх существующих тяговых подстанциях. Необходимо было строительство новых подстанций. Ввели в эксплуатацию № 5 и № 6 и далее № 13 и № 12, которые существенно изменили обстановку в электроснабжении, так как на них впервые были установлены более мощные ртутные выпрямители...»
Пуск новых подстанций существенно помог и становлению грузовых перевозок трамвая.
«Грузовой транспорт города был мобилизован на фронт. Вся тяжесть грузовых перевозок легла на «плечи» трамвая. Технический отдел энергохозяйства превратился в проектную организацию. Было выпущено десять проектов грузовых тупиков ко всем заводам, баням и товарному двору. В течение месяца тупики были построены, трамвай стал главным «грузовиком» города. Трамваем перевозились: оборудование для эвакуированных заводов, военная продукция, уголь, хлеб, молоко и раненые. В вагонах Мытищинского завода с торца были предусмотрены специальные двери, через эти двери в санитарный вагон вносили и выносили раненых, которых подвозили трамваи от тупика ВТУЗ-городка к «военному госпиталю на углу 8 Марта — Малышева и другим госпиталям, расположенным рядом с трамвайными линиями...»
Всего в годы войны было построено около 20 трамвайных подъездных путей к промышленным предприятиям.
Кроме грузов, к промышленным предприятиям необходимо было подвозить и рабочую женско-подростковую гвардию. Для этих целей в годы войны город своими силами (то есть всё необходимое для строительства новых линий делалось на местных заводах) сумел помочь трамвайщикам построить три новые линии — на Сортировку, Эльмаш и мясокомбинат. Поскольку возводились они всем миром, то и получили почётное название «народных строек».
Отсутствие запчастей с заводов, которые переключились на оборонные заказы, привело к резкому снижению объёма ремонта вагонов. Так, из запланированных на ремонт в 1940—1941 годах 350 вагонов было отремонтировано всего 150. На линию в 1941 году выходило 122 вагона, в 1943 — всего 64.
Ветеран труда Лидия Андреевна Паздникова, недавно ушедшая из жизни, на страницах газеты «Электропуть» вспоминала: «Вагоновожатой я работала с 1938 года. Жестокая необходимость в 1942 году заставила перейти слесарем по ремонту подвижного состава. Работали без выходных. Смена длилась 12 часов. А вторые 12 часов восстанавливали списанные вагоны. Бывало, присядешь на минутку и от слабости уснёшь сидя.
Особенно тяжело было с запасными частями. Выходили на линию и собирали по путям гайки, болты, куски железа...
За смену надо было поставить под вагон около ста чугунных колодок, сто раз слазить под вагон. Ватные брюки на коленях были сплошь в заплатках... Недосыпали, недоедали. От худосочия по телу пошли чирьи. Пришла к директору пивзавода просить дрожжи, а он: «Вы не наша». «Непохоже,— говорю,— что я из-за границы приехала». Так и лечились».
Вместе с Л. А. Паздниковой освоили ремонт вагонов Говорухина, Жданкина, Кондакова, Лодочникова, стали мастерами ремонтных бригад Устинова, Киселёва.
Обильные снегопады, жестокие морозы, сходы вагонов преследовали путейских рабочих. Кто, когда и где работал тяжелее, чем женщины в тылу? Но они знали: спасают не только детей и самих себя — спасают Родину. Одну из путейских бригад возглавляла Анастасия Егоровна Шалкиева. Муж, боевой лётчик,— на фронте, в семейном бараке — трое малолетних детей, а она по 18—20 часов надрывалась на линии. Очищали, ремонтировали пути, поднимали вагоны — всё вручную. Здоровых мужчин почти не осталось. При сходах вагонов в ход шли ручные домкраты, железные полоски — их подкладывали под колёса вагонов и тянули. Выгружали шпалы, рельсы, стрелочные переводы, тяжелейшие пересечения и крестовины. Одна помощь: «Раз, два — взяли!» Женщины овладели мужскими профессиями: ремеслом кузнеца — А. А. Пьянкова, газорезчика — П. Г. Косолапова, стала дорожным мастером В. К. Пашина, бригадиром путейцев — А. Е. Шалкиева. В тылу, как и на фронте, тоже совершались подвиги.
Одна из ярких страниц в жизни свердловских трамвайщиков жестокой военной поры — их помощь в электрификации Свердловской области.
Вспоминает Б. С. Зубрицкий:
«В конце 1943 года вышло постановление обкома партии, обязывающее все организации города приступить к сплошной электрификации области. Нам достался колхоз «Красные орлы» Краснополянского района.
Выехав на место, мы обнаружили полное отсутствие каких-либо источников электроэнергии в районе. Для электрификации села пришлось проектировать мини-электростанцию на базе газогенераторной установки, работающей на дровах.
После сбора материала на месте мы приступили к проектированию освещения деревни. Необходимо было проложить около десяти километров воздушных линий, электрифицировать сто пять домов колхозников, молочную ферму, свиноферму и курятник.
Была создана бригада из пяти человек, которые выехали на место, в районы. Бригадиром назначили мастера Владимира Степановича Стукова. Все вспомогательные работы, земляные и плотницкие, выполняли сами колхозники.
Приблизительно два с половиной месяца потребовалось для проведения электричества. Вначале некоторые колхозники отказывались от монтажа электропроводки, но как только увидели свет у соседей и осознали все преимущества электроосвещения, сейчас же стали просить провести электропроводку и у себя в доме. Наконец, состоялось торжественное включение света. Весь колхоз собрался на митинг, после которого устроили праздничный обед... » Это было в октябре 1944 года.
В том же году был ликвидирован оборонный завод в трампарке. После себя он оставил несколько хороших станков. К концу года в ВРМ смогли отремонтировать 116 вагонов, в том числе и ленинградских. Коллектив трамвайного депо стал пополняться за счёт демобилизованных по ранению бойцов Красной Армии, выпускников ремесленных училищ. Увеличился плановый ремонт вагонов. Но запасных частей по-прежнему не хватало. Дело доходило до того, что вместо металлических тормозных колодок на прицепных вагонах ставили пластмассовые и даже деревянные. На помощь трамвайщикам пришли литейщики завода «Пластмасс» и завода имени М. Калинина. Они тоже стали отливать тормозные колодки и другие детали, необходимые для ремонта подвижного состава. Выбракованную рессорную сталь и старые колёсные пары брали у железнодорожников, перетачивали и подгоняли их для трамвайных вагонов.
В 1943 году, вскоре после пуска троллейбуса, Свердловская городская железная дорога была переименована в Свердловское трамвайно-троллейбусное управление.
Много и плодотворно трудились в годы войны главный инженер службы подвижного состава В. П. Бояринков, кондукторы А. Сунцов, Б. Шевченко, начальник службы движения А. Попов, мастер по электрооборудованию А. Горбашов, обмотчицы В. Комлева, А. Архипова, формовщик-огранщик М. Шадский, кузнец И. Чичерин, мастер кузнечного цеха И. Попов, мастер по ремонту вагонов П. Фёдоров, слесарь котельного цеха М. Блинов, токарь Т. Анчугова, директор трамвайного депо с 1944 года Н. Е. Белоносов, А. Я. Ионов и другие. Сотни рабочих и инженерно-технических работников показывали образцы героизма.
Велик подвиг свердловских трамвайщиков в годы войны. В тяжелейших условиях военного времени они проявили стойкость и мужество, подчас жертвовали остатками своих сил, выполняя оборонные заказы, и в то же время обеспечивали город пассажирскими и грузовыми перевозками. Их самоотверженный труд, их мучения могут быть сравнимы с ратным трудом солдат. Их труд тоже помог стране выстоять и разбить врага.
Так что, когда 9 мая 1945 года мастер ВРМ В. Щекалев и вагоновожатый П. Бобошин, вывесив на трамвайном вагоне алое полотнище, в три часа утра выехали с ним в триумфальный пробег по городу, они не только возвестили о радостном событии — окончательной победе над врагом, но и засвидетельствовали достойный вклад свердловских трамвайщиков в освобождение человечества от коричневой чумы...
Вернулись с войны фронтовики, добывшие Победу потом и кровью. Обыкновенные люди стали героями.
Боевые подвиги трамвайщиков отмечены орденами и медалями.
Героем Советского Союза назвала Родина Василия Александровича Леонтьева — слесаря вагоноремонтных мастерских трамвайного парка, лётчика.
Василий Александрович Леонтьев родился в 1917 году в посёлке Старопышминске, что близ города Берёзовского Свердловской области. С 1933 года работал слесарем в трампарке, был стахановцем, регулярно перевыполнял задания. Без отрыва от производства окончил лётную школу имени Кабакова. Боевое крещение получил во время войны с белочехами. [Подозреваю, что здесь опечатка и должно быть «с финнами». — Р.] В Великую Отечественную войну вступил буквально с первых дней. Был заместителем командира эскадрильи 24-го авиационного бомбардировочного Орловского полка. Бомбил скопления вражеских войск и боевой техники на Воронежском, Брянском, Центральном, 1-м Белорусском фронтах, в Берлине. Горел, выходил победителем из самых сложных ситуаций. За геройство и доблесть награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды и пятью медалями. 15 мая 1946 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза. После войны В. А. Леонтьев жил в Москве и работал научным сотрудником Центрального Дома авиации и космонавтики имени Фрунзе.
Александр Петрович Другов, до войны 10 лет водивший трамвай, отшагал до Праги военным связистом, заслужив за ратный свой труд ордена Славы, Красного Знамени, Отечественной войны, медаль «За отвагу» и другие награды. Снова вернулся в родной трампарк и 25 лет после победы водил по улицам города свой трамвай.
Степан Иванович Васенин работал в Свердловском трампарке с начала его строительства. На фронте был неоднократно ранен и контужен. За отличия в боях был награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». После демобилизации бывший артиллерист снова стал трамвайщиком и доработал до пенсии.
Михаил Иванович Шалкиев работал в службе пути с 1934 года. Перед войной закончил лётную школу имени Кабакова. Храбро сражался. Фашисты прозвали его самолёт «чёрной смертью». Принимал участие в воздушных боях на многих фронтах, дрался за освобождение Аварии, Венгрии. Награждён многими орденами и медалями. После тяжёлого ранения вновь работал в службе пути.
Прославили свои имена и многие другие трамвайщики: В. Д. Дёмин, С. А. Черноскутов, А. А. Щукин, В. В. Михайлов, С. В. Кропанцев, Ф. В. Сомов...
Святая память хранит имена 85 погибших трамвайщиков. Четверо пропали без вести. Музей истории ЕТТУ ведёт дальнейший поиск.
Вечная память павшим... И вечная благодарность всем, кто на фронтах и в тылу мужеством, волей, великим терпением и несокрушимой верой выковал нашу Победу.
На территории Южного депо в 1970 году, в честь 25-летия Победы, установлен памятник погибшим трамвайщикам по проекту инженера службы пути Юрия Васильевича Перевалова. На мраморных плитах начертаны имена павших за Родину.
Ежегодно в день Победы у обелиска Славы работники предприятия, ветераны и молодёжь, собираются, чтобы возложить цветы и почтить память погибших.
Мы все уставы знаем наизусть,
Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждём приказа нового. И пусть
Не думают, что мёртвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.
Николай Майоров

Автор: komendor 6.4.2015, 10:15

СТТУ во время ВОВ (2 из 2)
В. Ф. Башмачникова, Л. М. Сонин«История трамвая и троллейбуса Екатеринбурга», 1999, стр. 114—120

Выгоднее — троллейбус

В Основных положениях по развитию коммунального транспорта в Свердловске за 1941 год планировалось построить троллейбусную линию в качестве подсобного транспорта, обслуживающего центральные районы города и разгружающего некоторые трамвайные линии. Причём в этом же документе приводились веские основания в пользу троллейбуса:
«— троллейбусы будут получать энергию от местных ТЭЦ;
— себестоимость перевозок на троллейбусе (при одинаковом пассажиропотоке) несколько ниже, чем на автобусе — на 10—16%;
— по провозоспособности троллейбус стоит несколько выше, чем автобус;
— скорость сообщений на троллейбусе выше, чем на автобусе;
— троллейбус является более совершенным и культурным видом транспорта, чем автобус. Одно из его преимуществ — он не заражает воздуха отработанным газом и почти бесшумен, что очень важно при движении по центральным улицам города».
Первые троллейбусные линии планировалось построить в 1945 году по направлениям:
«1. Вокзал — ЦПКиО:
Вокзал — ул. М. Сибиряка — ул. Малышева — ул. Обсерваторская (Бажова) — ул. Текстильщиков — ЦПКиО. Протяжённость линии 5,4 км.
2. ВИЗ — ВТУЗ-городок:
От площади Субботников, по ул. Заводской, ул. Анри Барбюса, ул. Малышева, ул. Восточная, по путепроводу — ул. Ленина, ул. Сталина, ул. Первомайская, ул. Комсомольская до Берёзовского тракта. Протяжённостью по оси 9 км. Всего в 1 этапе по оси — 14,4 км».
Предполагалось дальнейшее развитие троллейбусной сети в течение 1944—1950 годов:
«1. От ул. Малышева по ул. Белинского, до ул. Щорса до набережной р. Исеть. Протяжённость по оси 3,5 км.
2. От ул. Белинского по ул. Декабристов до ул. Обсерваторской (Бажова). Протяжённость по оси 6,9 км. [Явная опечатка: сложение и вычитание расстояний даёт 0,9 км. — Р.]
3. По ул. Чернорабочих и ул. Анри Барбюса до соединения с линией, выстроенной ранее — 2,1 км. Всего в эти годы — 6,5 км».
Общая протяжённость троллейбусных линий должна была составлять 20,9 км.
Суровое начало

Эпопея создания первых троллейбусных линий в Свердловске и поныне является ярким примером самоотверженного труда наших земляков.
Осенью 1942 года [разве не в 1941? Тоже опечатка? — Р.], в разгар войны, в ближнем пригороде Свердловска Нижнеисетске заработал эвакуированный из Киева завод химического машиностроения. Он стал выдавать важнейшую продукцию для нужд обороны уже в октябре этого года. Предприятие жестоко страдало от вынужденных прогулов рабочих. Подавляющая их часть не смогла разместиться в перенаселённом пригородном посёлке и поселилась в бараках, построенных в Свердловске. А от них до завода — десять километров. Транспорта — никакого. У людей не хватало сил дважды в сутки преодолевать такое расстояние, да ещё по размокшей под осенними дождями дороге. А тут и зима была на носу. Проблема доставки работников на завод приняла первостепенное значение.
Государственный Комитет Обороны принимает решение — в кратчайшие сроки построить в Свердловске транспортную артерию для подвоза людей на завод. Поскольку автобусы и трамваи требовали существенно больших затрат, решено было строить троллейбусную линию «Свердловск — Нижнеисетск». Пуск первой очереди троллейбусной линии предусматривался на 6 ноября 1942 года.
Исполком областного Совета определил контуры предстоящих работ. Общая протяжённость маршрута «Свердловск — Нижнеисетск» должна была составить около 12 километров. Маршрут предполагалось вести от угла улицы Луначарского по улицам Декабристов, Белинского, Челябинскому тракту, через село Уктус до клуба (бывшей церкви) в Нижнеисетске. На всём протяжении маршрута предстояло усовершенствовать дорожное покрытие. В частности, намечалось мощение проездов от улицы Луначарского по улицам Декабристов и Белинского, асфальтирование участка парка для стоянки троллейбусов.
Понимая, что в городе мало специалистов для строительства контактной сети, вождения и обслуживания троллейбусов, намечались командировки мастеров и рабочих из Москвы.
Общее руководство строительством троллейбусной линии возлагалось на Свердловскую городскую железную дорогу (так называлось тогда хозяйство электрических трамваев города). Монтаж контактной сети и подстанции для подачи тока должны были осуществить специалисты «Уралэнергостроя».
Объёмы работ определились просто огромные. Предстояло выкопать 6700 кубических метров земли. Установить 739 столбов-опор для контактной сети. Смонтировать и подвесить 42 километра контактного провода. А ещё построить подстанцию, депо и мастерские для стоянки и ремонта троллейбусов. И всё это — за два месяца, даже меньше, с середины сентября до 6 ноября.
С самого начала строительства разного рода неурядицы показали невозможность быстрого осуществления грандиозных планов.
Уже 27 сентября газета «Уральский рабочий» начинает бить тревогу: «Строительство с самого начала тормозится. День идёт за днём, а об изготовлении оборудования контактной сети для троллейбуса... не думают! Пора уже позаботиться о размещении заказов на различное оборудование, в частности на арматуру контактной сети. Она состоит из довольно большого количества наименований. Сюда входят провододержатели, зажимы, клеммы и т. п. В первую очередь необходимы болты для скрепления опор контактной сети. Нужно их около десяти тысяч штук. Без них нельзя устанавливать опоры, а эта работа должна вскоре начаться... »
1 октября та же газета сообщает, что не ладится дело с обучением своих кадров водителей троллейбусов. Предполагалось срочно отправить на курсы в Москву несколько девушек-комсомолок. Осваивать им предстояло специальность, требующую определённого запаса знаний, поэтому подбор будущих водителей шёл медленно.
Плохо обстояло дело с проведением земельных работ. «Уральский рабочий» сообщает: «По графику земляные работы на строительстве подстанции должны быть закончены 8 октября. Но подвал не вырыт ещё и до сих пор... В конце трассы троллейбуса, у клуба в Нижнеисетске, делается поворотное кольцо. Для него нужно выровнять площадку. Есть и тачки, и лопаты, нет только людей. Земляные работы выполнены здесь всего на двадцать процентов». Задерживалось и рытье ям под опоры. Острая нехватка рабочих рук заставила городские власти принять жёсткое решение: ямы должны выкопать жители тех домов, перед которыми намечалось установить столбы.
Трудности с мобилизацией работников на строительство объектов троллейбусной линии усугублялись поначалу плохо отлаженным питанием, отсутствием необходимого транспорта. К 31 октября намечалось закончить земляные работы на поворотном кольце в Нижнеисетске. Но за считанные дни до этого срока завоз материалов для покрытия площадки был произведён только в объёме пятой части от необходимого, потому что работали всего два автомобиля. Часто город не мог выделить строительству даже лошадей. Исполком же городского Совета должен был выделять ежедневно на возведение объектов троллейбусного маршрута 10 автомашин с горючим или 50 лошадей. К середине ноября положение с транспортом не изменилось.
Возникали и другие непростые проблемы.
Столбы под опоры контактной сети проектом предусматривалось устанавливать сдвоенные, деревянные. На складах подходящих заготовок не нашлось. Выход был один — идти в лес и вырубать подходящие вековые сосны. Так и сделали. Тем временем нагрянула зима. Условия труда резко ухудшились. При рытье ям приходилось долбить на два метра вглубь смёрзшуюся почву, действуя только ломом, киркой и лопатой. Причём делали это люди зачастую после изнурительной многочасовой рабочей смены на заводах, за рулём автомашины, в госпиталях... Все ямы были вырыты силами горожан именно в нерабочее время. Однако строительство из-за этого сильно затянулось.
С приходом зимы стало ясно, что пустить троллейбус в Свердловске за два месяца нереально. Газета «Уральский рабочий» в номере от 20 ноября 1942 года отмечала: «Два месяца прошло с начала строительства линии троллейбуса. За это время план выполнен менее чем наполовину...» Даже заготовленные на вырубках сосны для опор не смогли вывезти из-за распутицы. Пришлось ждать, пока установится санный путь.
Перенесённый поначалу на 1 декабря срок пуска первой очереди троллейбусной линии оказался тоже нереальным. 24 декабря «Уральский рабочий» вынужден был констатировать: «Строительство линии троллейбуса должно быть закончено 1 декабря. Срок этот сорван и уже назначен новый — 1 февраля 1943 года. Однако темпы работ и сейчас настолько низки, что имеется опасность не выдержать даже этот второй срок... Основной задержкой в строительстве линии троллейбуса являются исключительно медленный ход земляных работ и отсутствие транспорта, необеспеченность строительства рабочей силой... Нормальной работе мешает и ряд других обстоятельств». И газета методично перечисляет: из-за некомплекта трансформаторов задерживается монтаж силовой подстанции в Уктусе; не поставлены и ртутные выпрямители; до сих пор не изготовлена необходимая арматура; не сделаны подвесы и зажимы для монтажа контактной сети...
На дворе суровая уральская зима. А работники завода по-прежнему продолжают добираться до своих рабочих мест пешком, преодолевая в двухчасовом марафоне мороз, ветры и снегопады.
Руководство Свердловска и области предпринимает ряд неординарных шагов, чтобы вывести строительство из прорыва. Вспоминает бывший начальник энергохозяйства Б. С. Зубрицкий:
«Фондов на оборудование не было. (Т. е. в планы снабженческих организаций города, области и страны задача снабжения строительства Свердловского троллейбуса необходимыми материалами предусмотрена не была). Отсюда понятно, почему работы то и дело тормозились отсутствием даже самых простых болтов. Ведь в ту пору половина предприятий страны эвакуировалась с территорий, захваченных врагом, глубоко в тыл. И пока они там обустраивались, никакой продукции от них ждать не приходилось. В стране наступил острый голод на любые промышленные изделия. И тогда проблему поставки оборудования для возведения объектов Свердловского троллейбуса поставили на жёсткие административные рельсы. Строительством троллейбуса лично занимался председатель горсовета В. П. Головин. Я зачитывал ему спецификацию на оборудование подстанции, называл завод, где оно могло быть. Мы с ним ехали на завод. Заходя к директору, он обычно говорил: «Если ты собираешься жить в Свердловске, то, что попросит мой представитель, ему всё дашь. До свидания». Я оставался с директором. Случаев отказа в оборудовании не было. Среди всех заводов необходимо отметить Уралэлектротяжмаш. Завод выделил ртутные выпрямители, масляные выключатели, быстродействующие выключатели и ещё многое другое. Проблемы с оборудованием тяговой подстанции были решены».
Следует отметить: всё, что делал тогда какой-либо завод, весь выход его продукции строжайше учитывался. Чтобы помочь городу нужным оборудованием, изготовить его было нужно сверх плана, из сэкономленных материалов. Только тогда директор завода мог избежать обвинений в расхищении социалистической собственности, в срыве выполнения планов снабжения фронта, что сразу же влекло неотвратимое наказание — вплоть до ареста и расстрела. Во многом выручала и инженерная смекалка. Вот только два примера. Вспоминает Б. С. Зубрицкий: «Получено известие, что контактного провода ТФ-85 не будет. Пришлось использовать круглый провод, применяемый на заводах для мостовых кранов. Снова загвоздка. Вся арматура подвешена для профилированного провода, а дают круглый. Как его крепить? Пришлось сконструировать из оцинкованной стали обойму, охватывавшую провод. Сделали обоймы, провод крепится хорошо, но пробный рейс троллейбуса показал, что угольной вставки хватает только на два-три километра. Опять серьёзная проблема. Кто-то в журнале прочитал: в Германии применяют стальные полированные вставки. Решили применить и мы вставки, отлитые из белого чугуна. Изготовили новые вставки, опробовали, идут хорошо, но под каждой точкой крепления стучат. Однако выхода нет, надо пускать троллейбус».
А как самоотверженно трудились рабочие!..
Монтировать контактную сеть начали ещё с зимы 1943 года. Работы не могли остановить даже лютые морозы. Электромонтёры умудрялись забираться на обледенелые столбы и тогда, когда их «когти» только слегка царапали промёрзшую насквозь древесину. Многие операции при монтаже надо было осуществлять только обнажённой рукой, чтобы тонко и точно произвести соединение. Руки монтажников намертво прихватывались морозом к металлическим клеммам и зажимам. С кровью пополам крепь устанавливалась надёжно.
Так, преодолевая неимоверные трудности, строители успели до холодов наступающей зимы завершить все работы для пуска первой очереди троллейбусной линии. Начальник строительства Т. Х. Алиев сам повёл первую машину при пробном рейсе и лично убедился — все системы работают, как должно.
Всё-таки он пошёл

На 17 октября 1943 года был назначен митинг по поводу официального ввода в эксплуатацию первой в городе троллейбусной линии «улица Фрунзе — Нижнеисетск». Газета «Уральский рабочий» писала:
«На площадке улицы Фрунзе остановилось шесть троллейбусов. Здесь состоялось торжественное открытие свердловской троллейбусной линии, связавшей город с Уктусом и Нижнеисетском. На убранную зеленью трибуну поднялся председатель исполкома Свердловского горсовета тов. Головин.
— Год назад, — сказал он, — по указанию товарища Сталина в нашем городе началось строительство троллейбусной линии. Пришлось преодолеть много трудностей военного времени... От имени городской комиссии по опробованию 1-й очереди заявляю: первая линия троллейбуса готова к эксплуатации.
Тов. Головин перерезал красную ленточку старта. Под звуки оркестра от первого павильона для ожидания пассажиров двинулась в путь первая машина. Вслед за ней, соблюдая интервал, остальные пять. За рулём машин сидели водители — местные кадры, подготовленные за период строительства троллейбусной линии... Прибывшие троллейбусы горячо встречали жители Нижнеисетска».
По воспоминаниям бывшего водителя троллейбуса, ныне председателя совета профсоюза ЕТТУ А. Татарниковой, первые троллейбусы в тот день вели А. Кубарькова, З. Истомина, В. Фролова, К. Ёлкина, А. Фёдорова, А. Глухова, О. Балакина, А. Сухова. Они успешно окончили в Москве курсы водителей троллейбусов и своей отличной учёбой, успехами в практической езде заслужили почётное право открыть троллейбусное движение в нашем городе.
В столице одновременно готовились не только водители, но и слесари по ремонту подвижного состава.
Первая линия неизбежно в значительной степени была экспериментальной. Наспех обученные кадры, в аварийно-штурмовом режиме построенная линия... Всё это не могло не сказаться на качестве её эксплуатации. Вспоминает Б. С. Зубрицкий:
«Первые годы эксплуатации троллейбусной линии доставляли много хлопот. Неопытность водителей, которые стажировались в Москве, булыжная мостовая. Ширина проезжей части местами доходила до четырёх метров при норме десять с половиной. Круглый провод вместо профилированного... Аварийность контактной сети достигла десяти случаев в день, в то время как в трамвайной сети было три-пять в полгода. Но коллектив службы успешно преодолевал трудности.
В начале эксплуатации линии неприятности доставлял так называемый Горбатый мост через реку Патрушиху в Уктусе. Дело в том, что его средняя часть была на метр выше по сравнению с началом въезда и концом выезда. При таком резком перепаде габарита сходили штанги, обрывалась сеть. Был случай, когда на этом подъёме сошла штанга, водитель не успел затормозить, и машина пошла под уклон. Благо, штанга зацепилась за сеть, и троллейбус остановился. Водитель попросила пассажиров толкнуть машину вперёд. Без лишних слов те так и сделали. Однако штанга вновь выскочила и закоротила провода. Получилась сильная электрическая дуга, от которой пассажиры разбежались. Машина медленно спустилась под откос. Только по счастливой случайности жертв не было... Очень часто на середине моста провод рвали автомашины».
Практически все работы по эксплуатации троллейбусной линии выпали на долю женщин и подростков. Каково им приходилось, можно представить по воспоминаниям женщин — ветеранов Свердловского трамвайно-троллейбусного управления. Они зачастую буквально на своих плечах вывозили троллейбусы на линию.
Лидия Андреевна Паздникова в газете «Электропуть» писала: «В начале войны я работала водителем трамвая. Когда на фронт ушли мужчины, пришлось осваивать слесарное дело. Трудно, тяжело, а куда и кому пожаловаться?! Падая от усталости, находили даже время для шуток и смеха. Вдруг известие — в городе троллейбусную линию собираются строить. И это в разгар войны, когда похоронки приходили почти в каждый дом, а в тылу пухли от голода, отдавая всё для фронта и для победы. Рассудили люди так: строят троллейбус, значит, одолеем фашистов, заживём по-человечески.
Учиться в Москву на слесаря по ремонту троллейбуса послали меня, Клавдию Зуеву и Анну Завьялову. Одновременно готовились водительские кадры.
Наконец, в Свердловск прибыли из Куйбышева первые машины марки ЯТБ-4 — вначале 10, а потом ещё 15. Выглядели они неказисто: корпуса из деревянных брусьев, покрытых листовым железом. Вместимость — по 40 пассажиров. Поставили троллейбусы в трамвайном парке. Могла ли я предполагать, сколько мучительного труда потребует их ремонт?!
А эксплуатация?! Дорога в посёлок Нижнеисетск вела узкая, вся в ямах и колдобинах. Двум машинам не разъехаться. Потому заваливались троллейбусы частенько в придорожную канаву. Шли в ход домкраты, доски. Помогали все пассажиры. Но чаще всего выручали танки с завода «Уралмаш», проходившие здесь обкатку. Они цепляли троллейбусы, выдёргивали их на дорогу и катили потом рогатые машины дальше, если не поломались при всех этих перипетиях. Ведь машины были старенькие, и они без конца выходили из строя. А поначалу ремонтировать их приходилось в любую погоду, прямо на улице — крытое депо на шесть ремонтных канав построили позднее.
Все работы выполнялись вручную. Особенно трудоёмкое дело — поменять 120-килограммовый баллон, снять ступицы. Кроме гаечных ключей — никакого инструмента. Про аварийные машины и говорить не приходилось. Обычная картина — закатываем со слесарями, работающими на осмотре троллейбусов, Ольгой Балакиной и Клавдией Зуевой, огромный баллон в салон, где находились пассажиры, и везём его до неисправной машины. Хорошо ещё, если из 12 троллейбусов ходили 6... Водители не отличались опытом...»
Да, водители, подготовленные наспех, в условиях военного времени, из молоденьких девушек, не имели возможности набраться необходимого опыта. А работать им приходилось на машинах, тоже не лучшим образом подготовленных к эксплуатации.
Вспоминает на страницах многотиражки одна из первых водителей троллейбуса в Свердловске Н. Ветчанинова:
«На ЯТБ-4 не стояли зеркала с левой стороны. Обзор ограничен, и часто случались столкновения, если кто пытался обогнать троллейбус. Ещё сложность. Машины эти скорость набирали быстро. И на неровной дороге часто обрывались штанги. Движение зимой, особенно в пору морозов, сильно затрудняло сплошное затягивание стёкол кабины изморозью. Почти не помогала установленная в кабине печка. Она даже её не могла обогреть, до стёкол же тепло совсем не доходило. Руки до того замёрзнут — побелеют, достанешь их из рукавичек и об снег, что на окне, трёшь, пока не загорятся. Тогда — снова за работу.
А какие метели были! И поребрик, и проезжую часть, и канавы сплошной пеленой занесёт. Однако надо ехать, хоть наугад. Или туманы. Можно было лоб в лоб с другой машиной столкнуться! Работали тогда так: кондуктор идёт впереди, я еду, пассажиры сидят. И так от Фрунзе до Уктусской. Часто бывало, что щитки в кабине над головой водителя загорались. Поэтому наш начальник службы движения не разрешал работать без головного убора. Порой пальто горели...
Несладко приходилось и диспетчерам. А. Костырева, одна из них, писала:
«К моменту открытия троллейбусного движения в Свердловске я считалась опытным диспетчером и даже занимала должность начальника станции... В октябре 1943 года мне поручили открыть движение на Нижнеисетск. Вступила в свои права зима. Диспетчеры несли свою службу прямо на улице — одна на Фрунзе выпускала машины, вторая дежурила у «пожарки» в Нижнеисетске. Выматывали бесконечные обрывы контактной сети, поломки, съезды троллейбусов в канавы. Движение часто не могло уложиться в график. И из-за аварий, и по другим причинам. Часто вводились ограничения на электроэнергию, и тогда часть подвижного состава вообще снималась с линии. Горожане понимали ситуацию, не бунтовали и привычно отшагивали кто три, кто пять, а кто и все десять километров.
Последний рейс заканчивался в два часа ночи, и с водителем отправлялись диспетчер или слесарь. В дороге всё могло случиться. Однажды мы поехали с водителем последним рейсом, глубокой ночью. Неподалёку от танкового училища штангу вырвало из основания, и машина встала. Удалось позвонить из училища, и вскоре помощь пришла в лице слесаря Лидии Андреевны Паздниковой. Прикатила на троллейбусе, хотя водительских прав тогда ещё не имела».
Так был построен и начинал свой путь Свердловский троллейбус.
Имена многих его первостроителей история сохранила.
От городских властей непосредственно опекал строительство председатель горисполкома В. П. Головин. Ему стройка обязана организацией снабжения необходимым оборудованием, рабочей силой, транспортом.
Общее руководство строительством осуществлял М. И. Кирильцев.
Возводили объекты троллейбусного хозяйства Облстройтрест и подчинённый ему Горстрой. Энергетические объекты строили специалисты «Уралсетьстроя» и первого монтажного управления треста «Уралэлектромонтаж». Установкой контактной сети руководил инженер Т. Х. Алиев, Строительство тяговой подстанции на Уктусе возглавлял Б. С. Зубрицкий.
Штаб Алиева составляли его заместитель, главный инженер С. Д. Марголин, парторг С. А. Шметтер, профсоюзный лидер А. В. Фадеев, заведующий гаражом В. Лютиков, прораб на основном участке С. И. Вайталь, мастера-линейщики Виктор Ларин, Константин Занкевич, Николай Ремаренко.
Из их рук принял троллейбусное хозяйство и линию первый директор троллейбусного депо А. Н. Фёдоров. За содержание в порядке контактных сетей отвечали специалисты-энергетики: главный инженер В. А. Ялунина, начальник цеха В. А. Зайцева, начальник контактной сети А. Н. Гурович, бригадир контактной сети В. А. Смирнов. Про последнего, кстати, говорили: «Уйдёт Смирнов — развалится сеть!»
Осмысливая сегодня то, что сделали эти и сотни других людей, построивших первую троллейбусную линию, понимаешь: маршрут № 1 свердловского троллейбуса — уникальный памятник, самоотверженному труду наших земляков в жестокую пору испытаний Великой Отечественной войны.
Довести троллейбусную линию сразу до строительной площадки завода не удалось. Между Нижнеисетском и заводской площадкой высилась довольно высокая горка, крутизна склонов которой исключала прокладку троллейбусного маршрута. Поэтому и было принято решение построить троллейбусную линию только до церкви (тогда клуба) в Нижнеисетске.
После войны у городских властей «дошли руки» и до того, чтобы завершить прокладку первого троллейбусного маршрута. В 1952 году подошва горы была наконец срыта, и появилась возможность продолжить линию до завода. А когда в 1953 году была введена в строй подстанция у Нижнеисетского пруда, троллейбус дошёл и до Химмаша.
Но вернёмся в своём повествовании в 1943 год. Наступившая зима заставила ускорить строительство депо для содержания и ремонта троллейбусов. Строить капитальное здание было не из чего, да и затянуться такая стройка могла надолго. Было принято решение поставить каркасно-засыпное здание на 25 машино-мест с шестью смотровыми канавами. В 1944 году оно уже вступило в строй и приютило до того бездомные троллейбусы. В том же году трест «Свердловскстрой» сдал в эксплуатацию завод холодного асфальта. И в первую очередь его продукцию было предложено использовать при замощении мостовых на улицах Белинского и Либкнехта, где проектировалась прокладка троллейбусной трассы по направлению к вокзалу. В сжатые сроки трест «Дормостстрой» покрыл асфальтом десятки тысяч квадратных метров линии будущего троллейбусного маршрута. Кстати, прокладка троллейбусной трассы по улице Белинского помогла не только её замостить, но и благоустроить. В первую очередь двустороннее троллейбусное сообщение потребовало переустройства моста через реку Исеть в месте её пересечения с улицей Белинского. Реку заключили в трубу и проложили сверху мост. С улиц было убрано большое количество столбов, на которых висели провода самого различного назначения. Даже пришлось убрать водоразборную колонку с перекрёстка улиц Белинского и Куйбышева, которая стояла точно посредине трассы. В отличие от контактной сети, проложенной до Нижнеисетска на деревянных опорах, расположенных на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга, опоры на новом направлении ставились металлические, позволившие существенно увеличить расстояние между ними. При прокладке контактной сети в центральных частях города использовались стены зданий, в которые закладывались стенные крючья. В процессе прокладки троллейбусной трассы по улице К. Либкнехта на ней по центру были разбиты газоны, что добавило городу новых красок.

Автор: komendor 7.4.2015, 0:25

ВИЗ во время ВОВ (1 из 3)
«Верх-Исетский металлургический», 1972, стр. 106—112

Годы тяжёлых испытаний

22 июня. В этот чудесный воскресный день многие верхисетцы отдыхали: за городом, в лесу, у озера, в парках и садах.
Группа работников завода, используя свободный день, готовилась к экзаменам в Промышленную академию. За учебным столом, у классной доски, занимались мастер молодёжной смены листопрокатчиков Николай Верховец, начальник смены листопрокатного цеха Константин Зибарев, электрик цеха Михаил Огарков, заместитель секретаря парткома П. И. Бобров, заместитель начальника копрового цеха М. А. Вольхин и преподаватель истории В. А. Игнатьев.
И вдруг — война...
Солнце в этот день светило ярко, но люди, покидая свои излюбленные места отдыха, возвращались домой мрачными, обсуждая услышанное по радио.
Прямо у проходной завода начался митинг. Парторг ЦК ВКП(б) Б. С. Бучель рассказал о нападении на нашу страну фашистской Германии.
На трибуну поднялся командир первой на Урале боевой рабочей дружины, организатор походов на Дутова в период гражданской войны П. З. Ермаков.
— Наш завод имеет замечательные революционные традиции. Уверен, что и сейчас, в ответственный для Родины момент, эти традиции будут приумножены.
Комсомолец цеха № 1 Вячеслав Прягаев сказал:
— В финскую войну я добровольно уходил бить белофиннов. Иду и теперь по своему желанию на фронт. И будьте уверены: с честью оправдаю доверие народа.
На этом первом общезаводском военном митинге верхисетцы решили отчислять в фонд обороны ежемесячно однодневный заработок и работать один выходный день в месяц без оплаты до окончания войны.
«Каждый коммунист должен считать себя мобилизованным»,— так было записано в решении общезаводского партийного собрания, состоявшегося 24 июня.
В те памятные дни дверь в парткоме почти не закрывалась. Беспрестанно приходили рабочие, инженеры, техники, служащие, люди самые разные по возрасту и клали на стол секретаря заявления с просьбой направить в действующую армию.
Начальник смены цеха № 1 коммунист К. Н. Зибарев писал, что в 1927 году он был признан негодным для военной службы по болезни, но считает себя здоровым и готов хоть сейчас отправиться на фронт. Через месяц Зибарев ушёл и армию.
Коммунист А. А. Янбухтин, работавший электромонтёром в мартеновском цехе, участвовал в финской войне, был награждён орденом Красной Звезды, имел боевой опыт. Своё заявление он принёс в партком на третий день войны.
Комсомольцы осаждали свой заводской комитет и его секретаря А. Н. Латышева. Крановщица А. И. Белых подала заявление 23 июня, а 1 июля уже отбыла на фронт. 24 июня поступило коллективное заявление от комсомолок мартеновского цеха Л. И. Сафроновой, А. К. Колодкиной и М. С. Широковой с просьбой зачислить их в сандружину и направить добровольцами на фронт.
Токарь механического цеха И. Партии 25 июня пришёл в завком профсоюза и сказал:
— Вся наша семья — не только потомственные визовцы, но и советские воины. Отец работал в железнодорожном цехе, мы с братом — в механическом. Отец был добровольцем в Красной Армии, в гражданскую войну. Братья Алексей и Андрей служат в армии. Осенью мне призываться в армию, но я хочу как можно скорее вступить в ряды защитников Родины. Прошу походатайствовать, чтобы меня призвали досрочно.
Не утерпел и секретарь комитета комсомола А. Н. Латышев. 28 июня он обратился в партком с заявлением следующего содержания: «С нашего завода много комсомольцев ушло на фронт, а поэтому я не могу больше находиться в тылу, имея военную специальность миномётчика»
«Я инженер-теплотехник. Хорошо знаю двигатели внутреннего сгорания, дизели. Мои знания могут пригодиться в армии. Прошу послать меня на фронт»,— писала З. З. Бушуева.
Десятки и сотни подобных заявлений ежедневно поступало в партком, комитет комсомола, завком. Многих из работников завода призвали в первые дни войны и отправили в действующую армию. Среди них мартеновцы: К. Нецветаев, А. Обледцев, В. Кулаков, А. Тюменцев, К. Устинов. Добровольцами ушли на фронт комсомольские вожаки В. Катаев, И. Мишарин, секретарь парторганизации, участник боёв на озере Хасан Г. Драчёв, секретарь партбюро листопрокатного цеха К. Обыденов, начальник общепита В. Сурганов, прокатчик П. Новгородцев, слесари — П. Нечаев, А. Кокарев, И. С. Каштатов и много других коммунистов и комсомольцев.
На вокзале верхисетцы провожали добровольцев на фронт. На проводах выступила мать нескольких воинов — домохозяйка Гребёнкина:
— Я сегодня провожаю четвертого сына, вчера проводила и дочь. Всем наказала геройски сражаться с врагом. Победителями, героями жду их обратно!
* * *

Ещё первые дни войны на квартире Л. И. Мишариной собралось 75 женщин, решивших организовать кружок санитарок.
Сестра-хозяйка заводской поликлиники А. С. Дианова обратилась 27 июня через заводскую газету к женщинам с призывом: «Вступайте в ряды доноров!» Её начинание немедленно подхватили. Первыми изъявили желание отдавать свою кровь А. Е. Усольцева, А. Д. Ливадных, А. Марусова, М. Слесарева, А. Макарова. Они сдавали в месяц по 500 граммов крови.
* * *

Первое дыхание войны верхисетцы особенно ощутили, когда на территорию завода прибыли платформы с оборудованием киевского завода «Укркабель». Дружными усилиями вместе с киевлянами визовцы стали готовить помещение бывшего электроцеха, устанавливали оборудование, рыли котлованы для установки нефтяных баков. Как и в трудные двадцатые годы, на помощь приходили горожане. В работе ежедневно участвовало одних только студентов около тысячи.
В связи с призывом части рабочих в армию в некоторых цехах под угрозой остановки оказались агрегаты. Следовало точно знать, кто из квалифицированных рабочих подлежит призыву, и немедленно приступить к подготовке замены для них, а также привлечь женщин для обучения заводским профессиям.
Случалось и до войны, что женщин ставили на трудные участки, и все-таки это была редкость.
А когда началась война и мужчин заметно поубавилось в цехах, Александра Архипова, работавшая помощником ковшового, пришла к сталевару Ведерникову и сказала:
— Бери меня в подручные, Карп Гаврилович. Даю слово — справлюсь.
— Пожалуй, возьму тебя, Александра,— ответил Ведерников.
Так на заводе появилась первая женщина — подручный сталевара. Её примеру последовала работницы охраны Александра Никулина. На литейную канаву пришли X. Беляком, А. Миронова, А. Репина, А. Прохорова и Н. Бессонова.
За смену — а она длилась двенадцать часов — Архипова с Никулиной делали два посада, шихту загружали вручную, а их подружки-канавные столько же раз набивали канаву, ставили тяжёлые изложницы. Работали, не жалея себя.
Когда Степана Суковаткина, слесаря цеха № 1, призвали в армию, на смену ему в цех пришла его жена и сказала:
— Прошу поставить меня на место мужа — производство от его ухода страдать не должно.
Откликнувшись на опубликованное в центральной печати обращение В. Василевской, Л. Сейфуллиной, В. Барсовой, М. Стахановой, призвавших женщин Советского Союза пойти на производство и крепить обороноспособность нашей страны, места своих мужей в механическом цехе заняли домохозяйки Евгения Бондаренко, Евдокия Серкова, начавшие срочно осваивать профессии токаря и строгаля, а Анна Никифоровна Широкова стала работать штамповщицей в цехе металлических изделий.
«Мой муж Латышев Герман Васильевич,— писала в заявлении Анастасия Семёновна Никитина,— ушёл на фронт. Я решила пойти на производство и заменить его. Ставлю перед собой задачу: в самый короткий срок освоить квалификацию помощника машиниста прокатного мотора и все силы и умение отдать делу укрепления обороны нашей страны».
Муж Марифы Гамазовой работал на погрузке в железнодорожном цехе.
Когда его призвали в армию, Марифа пришла в цех и сказала:
— Хочу заменить мужа. Работа тяжёлая, но я справлюсь.
И она стала грузчиком.
Когда муж Марии Злобиной, прокатчик, ушёл в армию, она твёрдо решила заменить его в цехе. И вот впервые женщина стала к прокатному стану с клещами в руках.
Женщины появились и в термическом цехе, стали бригадирами, шуровщиками и травильщиками. А ведь все эти профессии до сих пор считались исключительно мужскими.
* * *

Вместо мартеновца Саши Латышева, ушедшего добровольцем, комсоргом завода избрали В. К. Возчикову, тоже работницу сталеплавильного цеха.
Её муж Владимир Александрович, известный крановщик, орденоносец, ушёл на фронт и первые же дни войны.
Вера Капитоновна быстро вошла в роль комсомольского вожака. Она умела поднять уставшую после работы молодёжь и на встречу раненых на вокзале, и на подготовку помещения для эвакуированных, и на сбор подарков фронтовикам, и, казалось, никогда не уставала, вечно была в гуще парней и девчат, часто даже ночевала в комитете комсомола на диване.
С фронта приходили печальные вести. Погибли комсорги сталеплавильного цеха Вася Акатьев и Василий Муратов. Горе не миновало и Веру. Придя однажды домой, она увидела письмо. Быстро разорвала конверт. В нём сообщалось о том, что в бою геройской смертью погиб её муж Владимир Александрович.
— Я должна заменить мужа. Прошу отправить на фронт,— заявила Вера военной комиссии, заседавшей в парткоме. Уговаривать долго не пришлось. Документы быстро оформили. Оставалось получить обмундирование.
О поступке Веры узнал парторг ЦК Б. С. Бучель.
— Нет, нет! Кадры нам и здесь нужны. Завод — тоже фронт, здесь она будет полезней.
Комиссия готова была отменить своё решение, но Возчикова продолжала настаивать.
И когда она сидела уже в вагоне, ожидая отправления эшелона, её вернули на завод.
* * *

Ветераны гражданской войны стали частыми гостями у рабочих. П. З. Ермаков, И. Б. Курённых, К. Д. Черных, К. С. Кондаков, М. Я. Соколов, А. А. Соколова в один голос заявили, что они, бывшие красногвардейцы, готовы по первому требованию встать на защиту Родины. М. Б. Брагин обратился с письмом к уходившим на фронт: «В 1918 году я вступил в коммунистический красногвардейский отряд. Не забыть того, как лучшие сыны народа своей кровью отстаивали Октябрьские завоевания. Голодные и разутые, мы шли на битву и побеждали.
Будьте же достойными сынами своих отцов и отчизны!»
В народное ополчение вступили участники боёв в годы гражданской войны И. В. Казаков, Л. Г. Шепелев, заместитель начальника планового отдела С. К. Холмогоров. Старейшая работница мартеновского цеха, член партии М. Ф. Мокеева и другие.
Командиром отряда народного ополчения стал П. З. Ермаков, начальником штаба — инженер-коммунист И. И. Скарлыгин, политруками рот — Н. А. Розанцев и Д. Ф. Стафеев.
Желающих обучаться военному делу, чтобы затем отправиться на фронт, оказалось очень много. В первые же дни поступило 540 заявлении. Многим пришлось отказывать.
Обучение проходили все рабочие завода, годные к военной службе. После окончания смены они регулярно, три раза в неделю, отправлялись на занятия. Ни дождь, ни слякоть, ни вьюга, ни трескучий мороз не являлись помехой.
В копровом цехе 60 рабочих и работниц изучали устройство ручного пулемёта. В паровом хозяйстве молодёжь обучалась борьбе с танками. При заводоуправлении работала школа медицинских сестёр.
* * *

...Всё большую роль в производственной жизни завода стала играть молодёжь, заменившая ушедших на фронт опытных рабочих. Саша Черепанов пришёл на завод за год до войны, со школьной скамьи. За короткое время он в совершенстве овладел профессией резчика, добился высокой выработки, выполнял сменные задания на 250—260 процентов. Но энергии комсомольца Черепанова хватало не только на производственные дела. Когда товарищи избрали его физоргом цеха, Саша с жаром взялся за эту работу и много сделал для спортивного обучения молодёжи.
И таких талантливых организаторов оказалось много среди молодого пополнения визовцев. Повседневная учёба, совершенствование каждого в своей профессии, обучение военному делу, общественная работа — всем этим приходилось заниматься параллельно и в большинстве случаев после продолжительного и трудного рабочего дня.
И никто не хныкал.
Было тяжело: не хватало продовольствия, обуви и одежды, люди жили в холодных квартирах — не на чем было подвезти дрова. Но верхисетцы давали сталь и обучались военному делу. Каждый понимал: идёт жестокая война — жертвы неизбежны. И жертвовали всем, зная, что это необходимо для разгрома врага, для победы!

Автор: komendor 7.4.2015, 0:28

ВИЗ во время ВОВ (2 из 3)
«Верх-Исетский металлургический», 1972, стр. 112—117

Заказы фронта

Великая Отечественная война заставила коллектив ВИЗа снова перестраивать своё производство — фронту требовался тот металл, который до сих пор поставляли заводы юга. Надо было как можно быстрее возместить стране потерю.
В конце августа 1941 года в кабинете директора завода Ф. А. Радкевича собрались металлурги. Главный инженер завода А. С. Медведев ознакомил со спецификацией требуемых марок сталей, конструкционных и немагнитных, нержавеющих, хромистых и многих других.
По химическому составу и физическим свойствам эти стали были весьма далеки от трансформаторного металла, а выпуск их освоить требовалось буквально в считанные недели и дни.
Казалось, что только сверхчеловеческими усилиями можно в такой короткий срок перестроить сложившуюся технологию выплавки одной только трансформаторной стали, а самое главное — обучить людей.
Прежде всего решили перевести одну из электросталеплавильных печей на выплавку ферросилиция. Но легко сказать — перевести, труднее переделать электропечь, не имея под руками ни проектов, ни чертежей, ни смет.
Старейшие металлурги — мастера А. Суков и В. Башмаков, сталевары Г. Захаров, В. Ширихин и И. Сучков, слесарь В. Романович и теплотехник В. Иванов — целую неделю, не выходя из цеха, переделывали сталеплавильную печь на ферросплавную, а сами, что называется, на ходу, по крохам осваивали новое для себя дело.
И вот пошёл первый ферросилиций. Началась разливка... Но что это: чугунные формы на глазах тают — разъедаются сплавом.
Пришлось прибегнуть к рационализации. Чугунные формы стали футеровать шамотным кирпичом и смазывать после каждой плавки специальной фуго-массой.
Кто автор этого рационализаторского предложения, сейчас на заводе не помнят, но зато хорошо запомнился сталеплавильщикам такой случай. На завод приехал главный механик Челябинского ферросплавного завода с просьбой:
— Помогите: дайте нам чугунных форм! Расход их велик, и наши литейщики не справляются.
Но, узнав, что формы здесь футеруются шамотным кирпичом и потому служат подолгу, гость не стал настаивать на просьбе, а пошёл в цех и сам ознакомился с опытом футеровки.
Вслед за ферросилицием на заводе началась работа по выплавке новых марок сталей. Первой была конструкционная — трубная сталь, затем так называемая «хромансиль».
Технологическую инструкцию по выплавке этой стали разработала инженер центральной заводском лаборатории А. И. Докшицкая.
Первую плавку поручили нести обер-мастеру Н. И. Козловскому. Он прекрасно знал весь процесс рождения трансформаторного металла, но с хромистой сталью сталкивался впервые. Начальник мартеновского цеха П. С. Абаимов и А. И. Докшнцкая не отходили от печи.
14 сентября 1941 года ночью плавка была готова. Химический анализ дал хорошие результаты.
После нескольких опытных плавок сталь «хромансиль» стали варить в мартенах мастера П. Озеров, П. Пестовских, II. Зубарев, В. Бревнов, В. Полугрюмов и другие.
Химический состав и механические свойства новой стали получили хорошую оценку потребителей.
Но сталеплавильщики не успокаивались на достигнутом.
— Долго плавится металл — семь с лишним часов. А ведь враг рвётся к Москве — дорога каждая минута. Нельзя ли сократить продолжительность плавок?
Уточнив отдельные операции, сталевары добились своего, смогли уменьшить время каждой плавки примерно на два часа.
Красная Армия остановила врага у ворот Москвы. Тем временем верхисетцы овладели выплавкой новых марок сталей. Как бойцы на фронте шли в бой, так рабочие и инженеры шли на штурм нового, мало известного им производства.
В ноябре 1941 года начали плавки особо ответственной марки стали — жаропрочной и кислотостойкой, попросту именовавшейся «нержавейкой». Листы этой стали нужны были для боевой техники.
Из материалов сталинградской конференции по электростали, проходившей накануне войны, было известно, что при выплавке этой марки стали стойкость футеровки печей резко падает.
На заводе привыкли уже к тому, что своды печей выдерживали 50—80 плавок.
28 ноября в 9 часов 15 минут бригада сталевара коммуниста К. Г. Ведерникова на восьмитонной печи вручную начала завалку. На своём счету печь имела уже 68 плавок.
Началось плавление. Бригада готовила ферросплавы. Случилось непредвиденное: феррохром в момент его разогрева в ковше залило мазутом.
— Что делать? Плавка идёт, никель подсажен — не срывать же плавку,— обратился мастер к Ведерникову.
— Феррохром на порог — обжечь его и столкнуть в печь,— быстро сообразил Ведерников.
Нелёгкая это была работа: перепачканный мазутом феррохром присаживать в печь.
Проплав прошёл быстро. Раскислили шлаки. Температура приблизилась к расчётной. Взяли пробу.
— Подсадить нужное количество ферротитана и через полчаса приступить к выпуску,— распорядился обер-мастер Козловский.
Выдержав 10 минут расплавленный металл в ковше, начали разливать его в изложницы с прибыльными надставками. Первые 10 тонн нержавеющей стали разлили.
Печь после этого осматривали директор завода Ф. А. Радкевич, главный инженер А. С. Медведев и другие работники заводоуправления. Оказалось, что и свод и стенки в полном порядке.
— Плавка попала в анализ,— сообщили из лаборатории.
Кто-то из оставшихся безвестными визовских рационализаторов предложил поднять высоту стен печи на 300—400 миллиметров, практически ещё на одно сводовое кольцо из швеллера. С тех пор электропечи стали выдерживать по 70 плавок.
Ферросилиций, «хромансиль», «нержавейку» успешно освоили. Но фронт требовал всё новые и новые марки металла: магнитные и немагнитные, конструкционные и с особыми физическими свойствами, сталь «Армко», высокоалюминистый металл. Все это требовалось для создания новой боевой техники, вооружения, приборов.
Среди множества этих сложных марок стали и железа попадались на первый взгляд простые, но «коварные» металлы.
Такой оказалась марганцовистая сталь. Она считалась рядовой. Варить её поручили молодому мастеру Виктору Полугрюмову.
Без особого труда Полугрюмов довёл плавку до заданного химанализа, а когда стал разливать, стакан в ковше быстро разъело, и пришлось металл вылить по коробам. Точно так же получилось и на второй печи.
И опять инженеры лаборатории и опытные мастера стали искать причины, экспериментировать, вырабатывать новую технологию. Ввели предварительное раскисление плавки ферромарганцем — и дело пошло. Плавки разливались без труда, стакан ковша оставался невредимым. Фронтовые заказы выполнялись в срок.
Не легче, чем выплавить нужную марку металла, было прокатать полученные слитки, причём прокатать так, чтобы не ухудшилось качество стали. А на заводе ни оборудования, ни соответствующих приборов не оказалось. Пришлось приспосабливаться и с учётом своих возможностей разрабатывать новую технологию.
Для прокатки нержавеющей стали потребовались валки, которых на ВИЗе не было. Где их взять? Решили катать на тех же валках, на которых раньше прокатывали трансформаторную сталь.
«Нержавейка» оказалась трудным «орешком». Валки часто ломались. А запасных оказалось немного.
Установили прямо в прокатном цехе токарный станок и принялись за обработку валков. Отливку их наладили в чугунолитейном цехе. И вскоре завод стал работать на валках собственного производства. К этому здесь прибегали не впервые: всякий раз, когда с валками становилось трудно, завод налаживал выпуск их в своих цехах. Так было после окончания гражданской войны, в период освоения трансформаторной стали. Так пришлось поступить и теперь, в годы Отечественной войны, когда заводы, вырабатывавшие и поставлявшие валки, оказались на оккупированной фашистами территории.
* * *

Выполнение военных заказов потребовало от рабочих не только самопожертвования, но и серьёзного изучения новой технологии. Во всех цехах люди стали доучиваться на ходу. Пришлось всерьёз заняться подготовкой новых кадров. Ещё в августе 1941 года этот вопрос обсуждался на заседании парткома. Решили возродить стахановские школы и широко организовать индивидуальное обучение. За год подготовили 995 новых рабочих, в том числе 496 женщин. И это помогло успешно выполнить заказы фронта. Уже в декабре 1941 года коллектив механического цеха за успешное выполнение оборонного заказа был отмечен Президиумом Верховного Совета СССР.
С наступлением холодов, в декабре 1941 года, по призыву парторга сталеплавильного цеха А. П. Плехановой верхисетцы стали собирать тёплые вещи для посылки на фронт. Бригады женщин по пошиву тёплой одежды для фронта создали в термическом и других цехах завода.
Одной из самых деятельных застрельщиц помощи фронту стала Анна Дмитриевна Ливадных. Всё свободное от работы время — выходные дни, вечера, а иногда и ночи напролёт — она шила тёплую одежду для бойцов Красной Армии. Вокруг неё сплотилась большая бригада женщин, изготовивших сотни комплектов зимнего обмундирования.
Девушки-комсомолки второго цеха, по инициативе Таси Боровинских, вязали и шили варежки для фронта, вышивали полотенца, носовые платки, кисеты — свои скромные новогодние подарки героям, сражавшимся на фронте.
С самого начала войны верхисетцы приняли горячее участие в создании фонда обороны. Так, заместитель начальника планового отдела С. К. Холмогоров решил ежемесячно вносить в эту всенародную копилку военных лет однодневный заработок. Старый рабочий И. М. Филатов отдал причитающуюся ему компенсацию за неиспользованный отпуск. Коллектив комсомольско-молодёжной смены мастера Н. К. Верховца день 1 августа отработал в фонд обороны. А 17 августа и 2 ноября 1941 года визовцы всех возрастов по примеру молодёжи, приняв участие в комсомольских воскресниках, после своих смен вышли на производственные участки и работали целый день.
Общественницы завода держали тесную связь с семьями фронтовиков, помогали их жёнам поступать на работу, устраивать ребятишек в детские учреждения.
О том, как это поддерживало семьи, разлученные с мужьями и отцами, как поднимало настроение бойцов, лучше всего говорили письма фронтовиков.
«Примите мою сердечную благодарность,— писал с фронта бывший контрольный мастер А. И. Сумароков.— В одном из жарких боёв вражеская пуля вывела меня из строя. Мне очень приятно получать письма с такими словами дочери:
«Папа! О нас не беспокойся. Нас здесь не забывают. Нам помогают».
Сейчас я уже поправился. Скоро снова пойду на фронт и буду драться с врагом».
Военная обстановка, сознание опасности, грозившей Родине, как никогда сблизили заводской коллектив с партийной организацией. Коммунисты играли ведущую роль на всех самых трудных участках, были инициаторами многих патриотических начинаний. В частности, по-стахановски работали все члены и кандидаты партии крупносортного цеха.
Ряды партийной организации заметно пополнились за счёт передовых производственников. В самом начале войны вступили в партию мартеновец А. А. Янбухтин и его жена Т. А. Янбухтина, мастер цеха № 1 Н. К. Верховец, сталевар-скоростник К. Я. Сысков, подручный сталевара С. Н. Кондрев, член передовой бригады Г. С. Носов, шуровщик огнеупорного цеха С. Г. Кузнецов, начальник смены мартеновского цеха Г. С. Белый-Ткач, вальцовщик Н. М. Ильин, мастер мартеновского цеха А. М. Щипанов и многие другие. Четырёх сыновей коммунистов вырастил формовщик литейного цеха Федор Семёнович Морозов. И теперь, когда все они сражались на фронте, старый рабочий, которому в это время шёл шестидесятый год, почувствовал, что не может оставаться вне ленинской партии.

Автор: komendor 7.4.2015, 0:30

ВИЗ во время ВОВ (3 из 3)
«Верх-Исетский металлургический», 1972, стр. 117—121

Верхисетцы отвечают гвардейцам

В ноябре 1941 года бойцы, командиры и политработники 3-й гвардейской дивизии обратились ко всем труженикам Урала с призывом усилить трудовой накал, давать как можно больше необходимой фронту продукции.
Ответить гвардейцам было поручено коллективу Верх-Исетского завода, который каждым днём работы подтверждал свою испытанную годами славу передового предприятия Урала.
С первых дней войны стал инициатором скоростных плавок сталевар Нурулла Базетов. В это время на Урале, в Кушве, оказался знатный сталеплавильщик юга Сороковой, ещё до войны дважды награждавшийся орденами. Он вызвал на соревнование Базетова.
«С большой охотой я принимаю твой вызов,— ответил Нурулла.— Душа горит желанием дать больше стали для фронта».
В соревнование включились и уралмашевцы — Ибрагим Валеев и Дмитрий Сидоровский. Так возникло движение сталеваров-скоростников.
Базетов постоянно наращивал выдачу металла. Начав при освоении новой печи с семи тонн с квадратного метра пода печи, он уже вскоре выдал десятитонную плавку.
Не захотел отставать от товарища по огневой профессии сталевар А. М. Попов. За 7 часов 45 минут он снял по десять с половиной тонн металла с квадратного метра пода печи, обогнав на полтонны Базетова. Но тот не собирался уступать первенства: через день он выпустил плавку по одиннадцать тонн с квадратного метра! Вскоре громко заявили о себе и сталевары электропечей В. А. Белобородов и А. А. Некипелов, добившиеся рекордной выплавки — до двух норм. Годовую программу мартеновцы выполнили к 4 ноября.
Не стояли в стороне и рабочие других цехов. В сутуночном Николай Ушаков ввёл скоростные режимы нагрева и тем самым сократил процесс прокатки. Годовую программу сутуночники завершили к 1 ноября.
Раздирщик Павел Хромов в ноябре 1941 года добился рекордной выработки — 305,4 процента нормы. Его успеху посвящалась специальная листовка-молния.
Разгорелась борьба за первенство. В неё включились все прокатчики. В цехе № 1 мастер дрессировки М. Т. Абросимов, совмещая свои обязанности с работой раздирщика, ушедшего на фронт, выполнял двойную норму на 150 процентов.
Производственными победами встречал 1942 год и коллектив термического цеха. Лучших результатов добились бригады В. К. Трофимова — 140 процентов и В. А. Вандышева — 136 процентов к плану. Бригада П. С. Кочкина выполнила задание на 130 процентов.
Борьба за скорость, за то, чтобы как можно больше дать фронту военной продукции, в каждом цехе достигла высшего напряжения. В механическом, например, смена токаря В. П. Легоненко старалась перекрыть достижения смены токаря И. А. Баранинова.
— Четыреста процентов нормы! — сообщала молния об успехах бригады Баранинова.
А через день:
— Шестьсот процентов! — таков результат в соревновании токарей бригады Легоненко.
18 мая 1942 года стало известно, что правительство, высоко оценив трудовой подвиг коллектива завода, за быстрое освоение выплавки специальных сталей наградило ВИЗ орденом Трудового Красного Знамени.
Орденом Ленина были награждены сталевары Г. Г. Захаров, Н. Базетов, орденом Трудового Красного Знамени — начальник цеха № 2 Б. И. Чернавин, обер-мастер электросталеплавильных печей Н. И. Козловский и многие другие работники завода. Это было одним из первых за время Отечественной войны награждений производственного коллектива за трудовые дела.
* * *

День 25-летия Красной Армии страна встречала в жестоких боях за освобождение своей земли от фашистских захватчиков. «Вперёд, на запад!» — этот лозунг воодушевлял не только фронтовиков, но и бойцов тыла. Уральцы с патриотическим воодушевлением собирали средства на постройку эскадрилий самолётов, танковых колонн.
Рабочие завода решили построить на свои средства танковую колонну «Верхисетский рабочий». Многие вносили свои месячные заработки. Вскоре общая сумма собранных средств достигла миллиона рублей.
В дни ожесточённых боев под Сталинградом коллективы Уралмашзавода, Челябинского тракторного и других предприятий Урала выступили в печати с предложением создать особый Уральский добровольческий танковый корпус и взяли на себя обязательство оснастить его первоклассными танками и самоходными орудиями, стрелковым вооружением. Всё это они обещали сделать во внеурочное время, сверх государственного задания.
С огромным патриотическим подъёмом развернулось формирование корпуса. На Верх-Исетском заводе в течение трёх дней поступило около 2000 заявлений. Вот одно из них, написанное тогдашним комсоргом листопрокатного цеха В. Очеретиным:
«Считаю, что должен сам защищать своё государство, право на труд и учёбу, не дожидаясь, пока мои товарищи сделают это за меня.
Я совершенно здоров, вынослив (прокатчик), не боюсь никакой работы.
Рабочий Вадим Очеретин».
Всесторонне обсуждалась кандидатура каждого подавшего заявление, взвешивались все «за» и «против». Отбор производился так, чтобы не страдало производство. В конце концов со всего завода в корпус отобрали только 43 человека. Среди них — заместитель начальника листопрокатного цеха № 1, член парткома Павел Петров; мастер комсомольско-молодёжной смены Николай Верховец; мастер-прокатчик, член парткома Андрей Сулик; подручный вальцовщика листопрокатного цеха Пётр Борчин; рабочий листопрокатного цеха Александр Черепанов; начальник смены листопрокатного цеха Иван Прожерин; из сталеплавильного цеха — Пётр Коротовский и Виктор Полугрюмов, автослесарь Михаил Михайлович Паньшин, рабочие Фёдор Щипачёв, Виктор и Алексей Костоусовы и другие.
Торжественно провожал Урал своих добровольцев на фронт. На массовых митингах им вручался наказ трудящихся. В ответ добровольцы дали торжественную клятву с достоинством и честью выполнять наказ своих земляков.
* * *

Яков Тарасович Ткаченко работал на ВИЗе председателем завкома. Когда началась война, ушёл на фронт. Трижды имел ранения, удостоен ордена Красной Звезды. Особенно отличился он во время штурма Кёнигсберга.
...Противник сосредоточил в городе крупную группировку. Надо было отрезать ей все пути отступления к порту Пиллау. Эту задачу командование возложило на батальон, которым командовал майор Ткаченко. Стремительной, внезапной атакой батальон опрокинул немецкую засаду и закрыл путь на Пиллау.
За этот подвиг майору Я. Т. Ткаченко было присвоено звание Героя Советского Союза.
Стало известно также, что воспитанник школы ФЗУ Верх-Исетского завода Григорий Речкалов, позднее работавший на заводе электромонтёром, геройски сражался на фронте. К концу 1942 года он имел уже на своём счету 25 сбитых фашистских самолётов, за что получил звание Героя Советского Союза. А через год лётчик-истребитель Григорий Андреевич Речкалов за новые подвиги был удостоен второй Золотой Звезды. Некоторое время спустя дважды Герой Советского Союза Г. А. Речкалов, уже в звании подполковника авиации, приезжал на свой завод, встречался с хорошо помнившими его ветеранами и молодёжью. Теперь он — генерал-майор, преподаватель Военной академии.
* * *

Готовясь достойно встретить 25-ю годовщину Красной Армии, верхисетцы работали, как никогда. Самоотверженно трудиться призывали плакаты, лозунги, молнии:
«СТАЛИ КАЖДЫЙ КИЛОГРАММ — ЭТО ВЫСТРЕЛ ПО ВРАГАМ»,
«БЛИЗОК ФАШИСТОВ ПРОКЛЯТЫХ КОНЕЦ.
ПОМНИ: ТЫ ТОЖЕ — У СТАНА БОЕЦ».
Именно в это время на заводе родилась новая, высшая форма соревнования бригад — за право называться фронтовыми.
— Работать так, как дерутся с врагом фронтовики: не жалеть сил, целиком отдаваться напряжённому труду,— призвала молодёжная бригада вальцовщика Михаила Шаньгина.
Военная дисциплина, беспрекословное подчинение командиру, непременное выполнение задания — эти воинские черты стали законом для фронтовых бригад.
В честь 25-й годовщины Красной Армии это звание присвоили 29 бригадам. В их числе — бригадам сталеваров Г. Д. Иванова, прокатчиков И. И. Загребаева, М. Н. Панова, П. С. Уткина, М. А. Вахрушева, машиниста железнодорожного цеха А. П. Краева. Стали фронтовыми токарные станки механического цеха, на которых работали В. П. Легоненко, Н. А. Храмцов, долбёжный станок братьев Алексеевых (Петра, Николая) и Трифонова.
Несколько позднее на ВИЗе насчитывалось уже 70 бригад, работавших по-фронтовому.
47 работников завода за успешное выполнение заданий Государственного Комитета Обороны по производству металла для оборонной промышленности, освоение новых марок качественных сталей и наращивание мощностей были награждены орденами и медалями.
Накануне праздника 1 Мая и клубе имени В. И. Ленина в торжественной обстановке проходило вручение орденов и медалей.
Ордена Ленина был удостоен сталевар М. С. Ушаков, ордена Трудового Красного Знамени — мастер конторы «Домнаремонт» Н. И. Морозов, обер-мастер канавы мартеновского цеха В. И. Сердитов, обер-мастер цеха № 2 А. Ф. Трифонов, начальник цеха № 2 Б. И. Чернавин.
Орденами Красной Звезды награждены: начальник термического цеха С. Л. Лифшицын, главный инженер завода А. С. Медведев, директор завода Ф. А. Радкевич, мастер сутуночного цеха Н. И. Ушаков, мастер мартеновских печей Н. X. Базетов, заместитель директора по коммерческой части А. Ф. Брызгунов.
Орден «Знак Почёта» получили: заместитель директора по рабочему снабжению А. И. Мельников, помощник начальника мартеновского цеха Е. М. Никулин, начальник производственного отдела С. К. Ожиганов, мастер литейного цеха А. Н. Камаганцев, начальник мартеновского цеха В. И. Александров, начальник центральной лаборатории А. Л. Гольдман, начальник смены цеха № 1 В. Ф. Оборин, главный механик завода Н. А. Розанцев, парторг ЦК ВКП(б) Г. З. Семёнов, вальцовщик цеха № 1 А. В. Емельяненко.

Автор: komendor 7.4.2015, 23:35

УТЗ во время ВОВ (1 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 68—76

Глава третья. Выстоять, выдержать, выполнить!

Эшелоны шли на Урал

26 июня 1941 года газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР «О режиме рабочего времени рабочих, служащих в военное время». Продолжительность трудового дня увеличивалась на три часа, для всех отменялись очередные отпуска. Жизнь круто перестраивалась, подчиняясь отныне единственно важному — защите Отечества.
Но Указ правительства, хоть и вышел он через несколько дней после начала войны, как бы только зафиксировал инициативу, уже рождённую самими трудящимися. Коллектив Уральского турбинного завода начал работать по-новому, можно сказать, с того самого часа, как станочники вошли в цехи и включили оборудование, взволнованные, смятённые страшной вестью о нападении Германии, полные решимости хоть чем-нибудь немедленно помочь фронту. Стахановец И. А. Золотарь ежедневно перевыполнял нормы вдвое, В. К. Татарников — втрое, токарь Д. И. Игнатенко увеличил сменную выработку с двух норм до четырёх... Благодаря общему патриотическому подъёму производительность труда каждого стремительно рванула вверх, и завод на 172 процента выполнил программу июня.
Четвёртого июля на общезаводском партийном собрании на повестке дня стоял только один вопрос: «Работа парторганизации и коммунистов в связи с войной и мобилизацией». Выступил директор И. И. Лисин, сообщил о примерах «выдающейся работы стахановцев»... В первые дни и недели люди ещё удивлялись этим достижениям и сравнивали их с теми, что были до начала войны. Но подобные настроения вскоре стали улетучиваться, поскольку «до» и «после» всё быстрее становились понятиями просто несопоставимыми.
76 членов партии и 15 кандидатов единогласно внесли в постановление собрания слова, которыми, как клятвой, заключил свой доклад секретарь партбюро П. Н. Семёнов:
— Для каждого из нас, коммунистов, закон — не выполнив работу, не оставлять рабочего места!
Какой именно будет эта работа, коллектив завода ещё не знал, но директор Иван Иванович Лисин уже получил к этому времени распоряжение готовиться к встрече эшелонов из Харькова и Ленинграда, к размещению на территории турбинного завода мощного производства танковых дизелей.
А с завода начали уходить люди — одни добровольно являлись в военкоматы с настойчивой просьбой немедленно отправить их на фронт, другие — по мобилизации. Среди первых добровольцев был секретарь заводской комсомольской организации Иосиф Ашкалуни. Так он всем и запомнился: с вещмешком на плече, весёлый, решительный, окружённый друзьями,— он всегда был окружён друзьями... Ещё вчера Иосиф и его жена Фая жили счастливым ожиданием — месяца через три должен был родиться их первенец. И всё-таки его место теперь на фронте, считал Иосиф Ашкалуни, а ведь по слабости зрения он даже военному учёту не подлежал.
Иосиф пришёл в военкомат вместе с фрезеровщиком Василием Рогагиным, кстати, тоже освобождённым от воинской службы. Друзья настояли, чтобы на фронт их отправили вместе.
Последнее письмо от мужа Фая получила в сентябре 1941 года, в том же месяце у неё родился сын. Пройдёт ещё время, и она узнает, что Иосиф Ашкалуни погиб под Смоленском.
В полном составе отправилась на фронт команда заводской охраны. Вместо неё в проходной и на сторожевых вышках встали вооружённые комсомольцы. Они организовали боевые дружины по охране завода.
Вопрос: кто же будет работать в цехах — тревожил всё сильнее. Но уже поднялась встречная волна — жёны и сёстры работников завода, студенты, служащие изъявляли готовность заменить за станками тех, кто уходил сражаться с врагом.
Экономист инструментального цеха, кандидат в члены партии Нина Фёдоровна Лебедева призвала женщин овладевать второй, рабочей профессией. Вечерами, спрятав в стол бумаги, она надевала халат, косынку и шла к фрезерному станку своего учителя стахановца Александра Ильича Кузьминых.
Партбюро предложило завкому профсоюза как можно шире распространить почин Лебедевой, чтобы при любых обстоятельствах все станки могли работать с полной нагрузкой. Это было важно из-за оттока кадров на фронт и ещё потому, что завод получил заказ — первый оборонный — на изготовление гильз к реактивным снарядам «катюш».
И уже началось грандиозное по масштабам и значению перемещение военной промышленности в глубокий тыл. По решению Государственного Комитета Обороны на Урал эвакуировались 667 предприятий, в том числе танкостроительные, созданные перед самой войной на Западе страны.
Урал становился базой танкостроения. Он имел для этого все возможности: крупнейший промышленный узел Нижний Тагил — Свердловск — Челябинск с близлежащими металлургическими заводами, которые могли обеспечить новое производство цветным и стальным литьём, броневой сталью, поковками, располагали значительными мощностями по холодной обработке металлов и изготовлению инструмента, квалифицированными рабочими и инженерно-техническими кадрами. Вот когда в полной мере сказалась дальновидность политики Советского государства по развитию производительных сил восточных районов страны!
И всё-таки... Если изготовление самих танков могло быть с успехом налажено на таких заводах, как Уралмаш, Нижнетагильский вагоностроительный, Челябинский тракторный, то дизель — сердце танка — готового производства на Урале к началу Великой Отечественной войны не имел. Ещё только предстояло создать крупную дизелестроительную базу в непосредственной близости к уральским танкостроительным заводам. И вот на седьмой день разбойничьего нападения немецко-фашистских полчищ, когда уже шли бои на Минском, Слуцком, Барановичском направлениях, 29 июня 1941 года был получен приказ об эвакуации всего дизельмоторного производства Кировского завода на Урал, в Свердловск, на Уральский турбинный завод, с целью освоения и развёртывания здесь выпуска танковых дизелей.
Видный партийный и государственный деятель А. Б. Аристов, работавший накануне и в начале войны секретарём Свердловского обкома ВКП(б), в своих воспоминаниях так писал об Уральском турбинном заводе: «Это было молодое, не оперившееся предприятие, робко начавшее жить буквально перед войной, недостроенное, для массового производства двигателей не предназначавшееся...»
А влиться в него должен был коллектив высочайшего в стране профессионального класса, с почти полуторавековой историей, глубокими революционными корнями (отряды путиловцев штурмовали Зимний), крепкими рабочими традициями.
Уральские турбинисты начали готовиться к встрече кировцев с большой ответственностью, предстояло не только разгрузить оборудование с прибывающих платформ, разместить его на своих недостроенных площадях, но и расквартировать тысячи людей, целые семьи. Как это лучше сделать, ведь свободного жилья нет!
На заводе стали проходить собрания, на которых вопрос поначалу ставился так: кто добровольно может приютить у себя эвакуированных? И многие откликались от всего сердца, как, например, коммунист А. В. Абаимов, который заявил, что в своей двухкомнатной квартире он оставит для семьи только маленькую комнатку — 12 квадратных метров, а большую отдаст. Но никто ещё по-настоящему не представлял, во что в конце концов превратятся посёлок и завод, когда станет прибывать эшелон за эшелоном, вся масса оборудования, поток эвакуированных. И нужно будет сжать зубы, забыть о ходе времени, об усталости, обо всём личном, даже о войне... Нужно будет обо всём забыть и только действовать, действовать, действовать, каждую минуту помня о главном — через короткое время коллективы двух заводов обязаны наладить выпуск танковых дизелей. Кто, где при этом будет жить, на скольких квадратных метрах — эти вопросы станут решаться уже не только на основе добровольных соглашений, но жёстко, по законам военного времени специальной комиссией горсовета. И на турбинном заводе не останется ни одного работника, которого бы не «уплотнили»,— ни рядового, ни руководителя. В двух комнатах начальника отдела кадров Л. Г. Славной, к примеру, вместо четырёх человек разместятся 14. Так что уральцы и ленинградцы без преувеличения будут жить и работать одной семьёй, и делить им в этих условиях окажется нечего, разве что общие нечеловеческие трудности освоения массового производства танкового дизеля В-2 для фронта.
Третьего июля из Ленинграда отошёл первый эшелон Кировского завода — он был загружен оборудованием трёх участков линии шатуна. И потом каждый следующий участок эвакуировался комплектно: станки с установленными на них приспособлениями, полный запас инструмента, заготовки, материалы. И вместе с этим — квалифицированные рабочие участка, весь технический персонал, естественно, вместе с семьями.
23 июля на Урал отошёл последний эшелон кировцев, которому предстоял очень долгий путь, продолжительностью в 17 дней,— к этому времени на уральском направлении на всех железнодорожных станциях уже скопилось такое количество поездов, что пропустить их все быстро не было никакой возможности. Эшелоны подолгу простаивали в тупиках. Но о людях заботились: на станциях сравнительно неголодно кормили горячими обедами, снабжали хлебом. Паники не было, правда, люди посуровели и отличались какой-то подчёркнутой деловитостью.
Александра Васильевна Балагина, в то время совсем молодая девушка, почти девочка, контролёр Кировского завода, вспоминает:
— Был июль, стояла отличная погода, в открытые двери наших теплушек заглядывало солнце, и не хотелось думать о войне, но она уже жестоко о себе напоминала. Наш эшелон как-то особенно долго продержали на одной из станций, объясняя, что вперёд пропускают состав с беженцами. Наконец, отправили. И вот вскоре мы догнали какой-то состав, весь разбитый, с искорёженными вагонами... Оказалось, это тот самый, что пошёл вперёд вместо нас. Попал под бомбёжку...
Первый эшелон из Ленинграда в Свердловск прибыл 10 июля, последний — 10 августа. Приехало 3260 работников Кировского завода, а всего вместе с семьями кировцев оказалось около десяти тысяч человек. Они привезли 1022 единицы первоклассного оборудования и более тысячи тонн задельной продукции. Всё это сосредоточивалось на сравнительно небольшой площадке — на месте нынешнего Дворца культуры Уралэлектротяжмаша,— здесь заканчивалась тупиком железнодорожная линия, сюда и загоняли эшелоны.
Состав за составом почти ежедневно, и нельзя ни на сутки повременить с разгрузкой, с расселением людей — в обстановке военного времени это приравнивалось почти к преступлению. Уже приёмка первого эшелона дала жестокий урок руководителям турбинного завода и Орджоникидзевского района. Разгрузка именно первого эшелона далась особенно трудно... Когда выяснилось уже ночью, что освободить его полностью всё-таки не удастся, директора УТЗ И. И. Лисина и секретаря райкома партии вызвали на заседание бюро ГК ВКП(б). Разговор вышел более чем неприятный, обоих строго предупредили, что к утру положение во что бы то ни стало должно быть исправлено.
Прямо с заседания Лисин направился в цехи завода — рабочие ночной смены, можно сказать, на руках вынесли с железнодорожных платформ оставшиеся станки. Людей временно разместили в больших палатках, специально раскинутых на улице Старых большевиков. Вообще-то эти палатки предназначались для людей молодых и одиноких, они были чем-то вроде общежития. Кировцы жили в них до октября, пока не были сооружены на горе, у Калиновских разрезов (где сейчас трамвайное кольцо), одноэтажные бараки с двухъярусными деревянными койками. Эти бараки все называли тогда «скоростным посёлком».
От УТЗ приёмкой и монтажом оборудования Кировского завода руководил инженер Евгений Никандрович Русанов. Он вспоминает:
— Нам с ленинградцем Михаилом Александровичем Розенфельдом подчинено было большинство приехавших рабочих. Из них мы создавали монтажные бригады. Рук много, а техники почти никакой. Вагоны подавались к «семипролётке» со стороны котельной, и мы пятитонным паровым кранишкой, рискуя, сгружали станки независимо от веса на единственную заводскую машину-пятитонку, так что у той даже рессоры прогибались. По пролётам станки растаскивали вручную, потому что в корпусе был только один мостовой кран да кран-балка. Из досок и круглых брёвен делали под станки катки, нажимали ломиками: «Эй, ухнем!» Монтировали очень быстро — до 48 станков в сутки — за счёт того, что людей было много и работа продолжалась по 12 часов. Станки ставили просто на тонкую бетонную подкладку и даже анкерными болтами не закрепляли... Потом, позднее, уже после войны, когда я об этом рассказывал, мне не верили, потому что так, мол, не могло быть. Не могло, а было! «Анкерить» оборудование просто не хватало времени, да и компрессорное хозяйство было маломощное — оно стало развиваться уже в войну. А бетон без помощи сжатого воздуха под анкерные болты не пробьёшь...
Что тут говорить о правилах, люди действовали согласно обстоятельствам, и не всё, конечно, обходилось гладко — во время работы, к примеру, стали валиться плохо закреплённые радиально-сверлильные станки. Русанова, естественно, потребовали к ответу... Очень всё могло для него плохо кончиться, но обошлось, потому что дальше Ивана Ивановича Лисина дело не пошло, а директор, сам много раз битый, ценил людей и на себя примерял условия, в которых им приходилось работать.
Уступки военному времени имели, однако, разумные границы.
Скажем, планировки на расстановку оборудования составлялись тоже в обстановке аврала, но с тщательной последовательностью и осторожной предусмотрительностью. Планировками занимались технологи под руководством Михаила Львовича Альтмана, которого за профессиональную эрудицию называли «справочником».
Непростые задачи встали и перед металлургами. Необходимо было срочно организовать термическое производство, но где? Завод выделил ещё недостроенный, без крыши, трёхпролётный корпус. Инженеры А. А. Клементьев и А. А. Юргенсон, прибывшие в первых эшелонах кировцев, приступили к составлению проекта будущего термического цеха. Через 10—15 дней должно прибыть оборудование, и нужно было точно определить ему место.
Большинство термических печей с Кировского завода прибыли с футеровкой, почти совершенно недемонтированными. Доставка их в цех потребовала колоссальных усилий и сверхосторожности — нельзя было повредить кирпичную кладку или испортить точнейшие приборы, регулирующие температурный режим печей.
Одновременно разгружались платформы с этим ценнейшим оборудованием, и в будущем термическом цехе уже готовились фундаменты под него, прокладывался газопровод, вёлся монтаж силовой проводки... Печи работали буквально на ходу, передвигаясь с одного места на другое по мере окончания строительных работ. После того, как некоторые из них окончательно встали на фундамент, тут же началась термическая обработка первой партии деталей, привезённой из Ленинграда.
Кстати сказать, кировские печи, стремительно вступившие в строй действующего оборудования, очень выручили Уральский турбинный завод, поскольку, как оказалось, их можно было использовать для закалки гильз миномётных снарядов.
Гильза, на вид очень простая деталь — труба и труба, на деле задавала инженерам нелёгкие задачи. Она была чрезвычайно трудна в обработке на станке, коробилась при термической обработке, не выдерживала сдаточных испытаний гидропробой — её «пучило» и поводило... Только камерные печи Кировского завода, используемые как универсальные, помогали справиться с капризной гильзой. Работники заводской лаборатории подыскали оптимальный режим обработки заготовок, были сделаны специальные державки, позволяющие держать трубы для гильз в печи в вертикальном положении. Для отпуска деталей использовались печи азотирования с вентиляторами, которые позволили добиться равномерного распределения температур, а следовательно, и одинаковой твёрдости по всей поверхности гильзы. Дело кончилось тем, что технология обработки гильз для снарядов «катюш» на Уральском турбинном заводе заинтересовала Нижнесергинский металлургический и Первоуральский трубный заводы, которые тоже намучились с изготовлением этой, вроде бы нехитрой, детали. По указанию обкома партии инженеры-кировцы А. А. Юргенсон и Н. В. Остроумов выехали на эти заводы для передачи своего опыта работы. Одновременно сотрудники Уральского филиала Академии наук СССР, изучив опыт термического цеха Уралтурбозавода, подготовили необходимые материалы для передачи его на другие предприятия.
Гильза для гвардейских реактивных миномётов «катюша» стала первой боевой продукцией для фронта, выпуск которой освоили вместе уральцы с УТЗ и ленинградцы с Кировского. Общий успех сближал коллективы, подготавливая почву для работы ещё более сложной, для выполнения правительственного задания особой важности.

Автор: komendor 7.4.2015, 23:37

УТЗ во время ВОВ (2 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 76—82

Заводы и люди, дни и ночи

Кировцы на Урале — это значительная страница истории отечественной промышленности, которая не была просто перевёрнута и забыта вместе с окончанием Великой Отечественной войны, а имела продолжение в последующие годы, в том числе и нынешние. Особую роль кировцы сыграли в судьбе Уральского турбинного завода, в большой степени определив эту судьбу, вместе с коренными уральцами строя его послевоенное будущее.
На УТЗ было 190 единиц механического оборудования. Кировцы привезли с собой, смонтировали на площадях завода, запустили в работу больше тысячи единиц первоклассной техники. Но дело даже не в технике, вернее, не только в ней. Кировские специалисты в области машиностроения уже в 30-е годы считались ведущими в стране, понятно, что с их прибытием для уральской промышленности открылись возможности создания машин, конструкторский и технологический уровень которых был для неё пока что недосягаем. К этому можно добавить, что Кировский завод эвакуировал на Урал только самых лучших своих рабочих, имеющих квалификацию не ниже пятого разряда. Вместе с ними за две тысячи километров от Ленинграда пустили корни высочайшая культура производства, можно сказать, генетически присущая питерским мастеровым, трудовая дисциплинированность, высокое и гордое понимание своего рабочего долга.
Уже эпопея эвакуации убедительно продемонстрировала, на что способен коллектив Кировского завода. Опыта такой эвакуации не было до этого ни в нашей, ни в какой другой стране. Кировцы в течение двух дней после получения директивы Государственного Комитета Обороны о перемещении завода на восток разработали продуманный до мелочей почасовой план эвакуации и скрупулёзно его выполнили. Составной частью этого поразительного плана было условие немедленного возобновления выпуска продукции в первые же дни прибытия на УТЗ.
За своими плечами специалисты ленинградского завода имели более чем годовой опыт освоения авиадизеля М-40 — мощного двигателя, сконструированного Центральным институтом авиамоторостроения (ЦИАМ) под руководством лауреата Государственной премии В. М. Яковлева. Чтобы начать его массовый выпуск, кировцы в мае 1940 года прекратили выпуск своих знаменитых тракторов-пропашников Универсал-2, коренным образом реконструировали и перевооружили производство и уже изготовили первые образцы «объекта 700», как ещё назывался в то время засекреченный авиадизель М-40. И вот всё переместилось на площади Уральского турбинного завода: специалисты, производственные цехи, оборудование и заделы.
К моменту прибытия на УТЗ первых эшелонов из Ленинграда здесь имелось два корпуса механических цехов, производственная площадь которых была освоена меньше чем на одну треть; корпус сборочного цеха, так называемая высотная часть; здание заводоуправления с бытовками и недостроенная котельная. Выпуск турбины ещё только начинался, завод собрал самую первую машину, не успев, однако, укомплектовать её вспомогательными механизмами.
Такая картина, естественно, произвести на кировцев особо хорошего впечатления не могла, они привыкли к другим масштабам производства. И потому, едва оглядевшись, эвакуированные стали действовать быстро и решительно, очень часто просто по своему усмотрению и даже, можно сказать, едва считаясь с хозяевами. Срочно турбинные цехи стали освобождаться от оборудования, почти смонтированные импортные листоправильные и листогибочные вальцы — предмет гордости коллектива УТЗ — оказались просто под открытым небом, как и готовые узлы второй и третьей турбин AT-12, крупные механические станки увозились на Уралмаш. А на их место тут же вставали другие, привезённые с Кировского завода, и рядом с ними росли горы уже готовых к обработке заготовок. Тяжело и горько всё это было видеть турбинистам, остававшимся пока что не у дел.
Прибывшие рабочие быстро организовались в строительные батальоны, которые возглавили старшие мастера. Рабочие участка вкладышей под руководством старшего мастера А. И. Сухова в несколько дней возвели перекрытие над подвальной частью испытательного стенда турбин. Стройбатальон А. М. Ямпольского собственными силами построил, смонтировал и пустил гальваническое отделение, даже выложил пол привезёнными с собой метлахскими плитками...
Буквально на глазах в лесу на окраине завода выросло удивительное сооружение с полотняной куполообразной крышей — временная испытательная станция для «объекта 700». Его прозвали «цирк шапито». У входа встала вооружённая охрана, никому не позволялось даже близко подходить к зданию, только по специальным пропускам. Хотя какие могли быть секреты? Опытные авиационные двигатели, собранные из деталей, изготовленных ещё на Кировском заводе, во время испытаний ревели зверски. Рассказывают, что когда тысячесильный мотор запустили в первый раз, среди жителей заводского посёлка началась паника, все были убеждены: к Свердловску прорвался немецкий бомбардировщик. Возможно, что именно из-за этого позднее родился слух, очень упорный, о бомбёжках уральских городов немцами, но чего не было, того не было. А советские бомбардировщики, действительно, уже в августе 1941 года появились в небе Берлина над самым логовом фашистов. На этих бомбардировщиках стояли опытные авиадизели Кировского завода, причём один из них был изготовлен на Урале и прошёл испытания в «шапито».
Но освоение массового производства М-40 кировцам не давалось, конструктивно машина была ещё очень далека от совершенства, авария следовала за аварией, и военные лётчики-испытатели отзывались об авиадизеле неважно. В чём тут было дело? Информацией об этом уральцы не располагали, они наблюдали только внешние признаки неблагополучия: измученные хроническим недосыпанием лица конструкторов, круглосуточное скрытое бдение под куполом «шапито», отрешённость кировцев от всего, что не было «объектом 700».
Конструкторское бюро кировцев располагалось на антресолях «семипролётки». Тесновато там было и темновато, но в создавшихся условиях ничего лучшего им предложить на уральском заводе не могли. И вот выяснилось, что даже этой своей небольшой территорией конструкторам придётся поделиться со специалистами, только что прибывшими из Харькова. Их было пятеро: инженеры В. А. Венедиктов, А. Г. Дойхон, Н. И. Федорец, И. Ф. Яворовский и технолог по сборке дизель-моторов В. И. Гальченко. Скрепя сердце кировцы выделили им всем один стол у себя на антресолях.
Люди оставались людьми даже в условиях военного времени. В большом и главном они проявляли свои лучшие черты, способность к самоотверженному труду, к самопожертвованию во имя победы над фашистами, но в мелочах им случалось проявлять себя и не лучшим образом. Недаром же годы войны часто называются временем испытаний. На территории УТЗ сошлись коллективы нескольких предприятий, что тоже оказалось для них нелёгким испытанием — понадобилось время, чтобы сблизиться, сродниться, слиться воедино, забыть, кто откуда приехал и на каком заводе прежде работал.
Общая цель, общие трудности, общая судьба и война быстро содействовали этому. А поначалу было всякое... И никуда не денешься: тот факт, что завод сорвал первое задание Государственного Комитета Обороны — уже в сентябре выпустить 30 танковых дизелей В-2, во многом стал следствием отсутствия своего рода согласия между коллективами разных заводов, волей обстоятельств оказавшихся вместе на территории бывшего Уральского турбинного. Другой причиной стали нечёткость и неопределённость производственной программы. Что же она собой представляла, скажем, в конце августа, когда почти всё привезённое оборудование наконец было смонтировано?
Программа выпуска «объекта 700» по-прежнему с завода не снималась и отнимала много сил, предстояло срочно изготовить один новый узел для авиадизеля, чтобы провести дополнительно серию испытательных полётов. И в то же время уже не был секретом тот факт, что производство авиадизеля, по-видимому, доживает на заводе последние дни. Кировцы совместно с группой прибывших специалистов-харьковчан приступили к подготовке производства дизеля В-2, для чего, собственно, они и прибыли на Урал, что должно было стать основным направлением в их работе.
С первого августа уже началась подготовка чертежей и технических условий, проверка и выпуск калек деталей В-2. Кстати, чертежи в наличии были в единственном экземпляре — ожидалось, что их ещё пришлют из Харькова, но до получения этих дополнительных чертежей спешно размножались те из них, которые необходимы были для размещения заказов на литьё, штамповку и покупные детали.
В цехах харьковчане — специалисты по дизелям — проводили беседы с авиадизелистами: конструкторами, технологами, мастерами. Те слушали, но то и дело срывались с места по делам «объекта 700», который пока что более всего занимал их мысли. Авиадизелисты считали, что в любом случае производство В-2 будет легче, чем М-40. Это для них — как мотоциклисту пересесть на велосипед... Ведь авиадизель на один-два класса точности и чистоты по исполнению выше танкового дизеля, а конструктивно оба мотора очень схожи.
И всё-таки при всей похожести конструкций основные детали дизелей имели существенные отличия. Оснастка, рассчитанная на изготовление М-40, для танкового двигателя оказалась непригодной. Харьковчане прикинули: предстояло разработать заново технологию на 460 механообрабатываемых деталей, спроектировать и изготовить 930 приспособлений и 2230 единиц инструмента. Советские специалисты располагали необходимым опытом — проектирование танкового дизеля В-2 началось ими ещё в 1932 году. При этом использовались навыки судового и стационарного дизелестроения и отечественного авиационного моторостроения. С 1939 года в стране началось серийное производство лучшего танкового двигателя того времени — мощного, быстроходного, надёжного. Одну из его модификаций — В-2—34 мощностью 500 лошадиных сил — и предстояло освоить совместно кировцам, харьковчанам и уральским турбинистам. Вернее, уже бывшим турбинистам... Хотя надо сказать, что турбинное производство пока не было расформировано окончательно и работало над своей небольшой частью программы, в основном над вспомогательными механизмами к турбине АТ-12—1.
Изготовлением гильз для снарядов «катюш», выполнением заказа, имеющего чрезвычайно большое значение для фронта, были заняты все токарные станки на заводе. Иной раз даже другие программы оказывались под угрозой срыва именно из-за гильз. Проблема нехватки токарного оборудования оказалась крепким орешком, но была решена как-то враз — развернувшимся социалистическим соревнованием среди токарей. Как только завод с середины сентября 1941 года охватило движение «двухсотников», то есть таких рабочих, которые выполняли нормы на 200, даже 300 процентов, токарные станки стали освобождаться под дизельную программу.
Конечно, любые проблемы со временем разрешаются, да вот времени этого тогда не было, ждать не приходилось, пока они утрясутся сами собой. Завод нуждался в уточнении программы выпуска военной продукции, целенаправленном создании особых условий для выпуска танковых дизелей. С сентября нужда в танковых моторах на фронте до крайности обострилась — в связи с эвакуацией в Челябинск прекратил выпуск двигателей один из заводов. На Урал прибыл нарком танковой промышленности В. А. Малышев...
Народный комиссар лично проверил состояние подготовки производства В-2 и приказом задал график выпуска 400 приспособлений сверхсрочной очереди.
В октябре 1941 года были окончательно спланированы заводские площади, запущено всё оборудование, отлажен механизм материально-технического снабжения — производство тронулось, пошло, стало набирать темпы.
В октябре завод вобрал в себя коллективы ещё двух эвакуированных ленинградских предприятий, кадры все были крепкие, квалифицированные, но в основном совершенно незнакомые с производством дизелей. Так что каждого предстояло обучить, всем определить место действия, круг обязанностей. Организационные вопросы всё ещё отнимали слишком много времени.
На фронте положение не радовало — немцы уже подошли к Харькову, и Совинформбюро ежедневно сообщало о героической защите города не только частями Красной Армии, но и народным ополчением. Тысячи патриотов строили полевые оборонительные укрепления, готовили к эвакуации заводы, в том числе Харьковский турбогенераторный, столь хорошо известный уральским турбинистам. Последний, девятый эшелон с оборудованием и людьми этого завода вышел из Харькова за сутки до того трагического часа, когда город был занят вражескими войсками.
Путь харьковчан, эвакуированных на Восток, был тягостен и долог — по месяцу тянулся каждый эшелон, некоторые попали под бомбёжку. Никто не надеялся на Урале обрести молочные реки в кисельных берегах... Но то, что харьковчан здесь ожидало, пережить было трудно. Свердловск оказался перенаселённым — каждый жилой дом представлял собой не что иное, как общежитие, случалось, люди спали по очереди на одной кровати. Для работников турбогенераторного завода — их было 800 человек — нашлись всего лишь углы на частных квартирах. А как же их семьи? Им пришлось ехать дальше, в сёла Камышловского и Туринского районов — Белейку, Кунару, Махнево, Коркино. Одним словом, и всем-то было трудно в условиях эвакуации, но харьковским турбинистам пришлось просто лихо. В Свердловске их не ждали, не нужны они были здесь никому, тем более заводу, который хоть ещё и назывался турбинным, но все силы свои бросил на производство танковых дизелей. На всей территории СССР уже не действовало ни одного турбинного предприятия. Однако ведь кому-то надо же было снабжать электростанции запчастями? Ведь только электростанции могли обеспечить энергией производство тех же танковых дизелей, как и любой военной техники.
Бывший работник Харьковского турбогенераторного завода П. Е. Тхор, несмотря на то, что столько лет прошло, с неизбывной горечью вспоминает ощущение какой-то своей ненужности в то тяжелейшее для страны время. Куда деться, чем заняться, чтобы приносить пользу? Кто не пережил такого состояния, тому не понять его.
Наконец, после изматывающих душу переговоров, харьковским турбинистам предоставили место для будущей работы и размещения привезённого оборудования — это был недостроенный цех без крыши, одни только стены... И начали они его обживать. Обогревались с помощью самодельных жаровен, то есть просто листов железа, на которых тлел уголь. Над этими же жаровнями разогревали масло, кипящим заливали его в станки. Стылая земля под ногами, стылое небо над головой, а работа идёт! Десятки электростанций уже слали слёзные телеграммы с просьбами как можно скорее отгрузить запчасти для ремонта вышедших из строя турбинных агрегатов.

Автор: komendor 7.4.2015, 23:38

УТЗ во время ВОВ (3 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 82—90

Быть к себе беспощадными

Первый танковый мотор на турбинном заводе собирали вручную — без подъёмных средств, как и изготовляли,— без специальной оснастки, по временным кондукторам. Сборка шла трудно — детали не совмещались, узлы дизеля приходилось заново разбирать и доводить... Только в начале октября 1941 года бригада Михаила Семёновича Степанова сдала первый дизель на испытания, а спустя почти две недели его приняли военпреды. Тяжко начиналось производство В-2—34 на уральском заводе...
А люди уже работали днями и ночами. Технологи, конструкторы по инструменту и приспособлениям в полночь устраивались спать прямо на своих рабочих столах, чтобы с утра снова приняться за дело. Предельная самоотдача становилась нормой.
Огромным было желание людей преодолеть все трудности и наконец серьёзно помогать фронту. В цехах началось движение за перевыполнение норм выработки, организовалась первая комсомольская бригада, в которую вошли револьверщицы цеха крепежа: Вера Ильина, Шура Туркина, Аня Клокова, Надя Сейфулина. Молодой токарь, потомственный путиловец Иван Родионов, обрабатывая распредвалы, перевыполнил норму почти в 2,5 раза и был персонально премирован директором.
Конечно, квалифицированных рабочих на предприятии было много, кировцы демонстрировали самый высокий класс мастерства, но более 35 процентов всех станочников пришли со стороны — их надо было ещё только обучить профессиям, дать крепкие производственные навыки. Эту задачу взяли на себя стахановские школы, которые практиковали индивидуальный метод обучения, прикрепление учеников к наиболее квалифицированным рабочим. Новое движение получило распространение на заводе довольно быстро и принесло заметную пользу.
В некоторых цехах в качестве средства агитационного воздействия стал применяться наглядный учёт выполнения станочниками сменного задания. Например, на участке мастера Л. А. Езрохи на специальном стенде выработка рабочих отмечалась каждые полчаса. Здесь делали гильзы для снарядов «катюш», и коллектив участка, воодушевлённый сознанием важности своего труда, и без того значительно перевыполнял сменные задания, а наглядность результатов соревнования ещё подстегнула — каждому захотелось обойти товарищей или уж во всяком случае не остаться позади всех. В дальнейшем, благодаря опыту ведения почасового графика, на заводе сложилась целостная система сочетания плановой и агитационной работы. Именно эта система уже в 1941 году позволила отдельным цехам выполнять задания. Но общезаводской график сдачи готовых дизелей по-прежнему срывался.
Что же практически делалось руководством завода, чтобы возможно скорее исправить положение, наладить серийный выпуск В-2? С августа 1941 года началась коренная реорганизация производства. В структуру дизелестроения на заводе вводились мощности и площади, освобождающиеся от производства турбин. Основной механический цех по признаку технического сходства обрабатываемых деталей разделился на два меньших. Тогда же всем цехам одновременно была присвоена условная нумерация: цех 100 — крупные стальные детали: коленчатые валы, гильзы, шатуны; цех 200 — шестерни, пальцы, анкерные шпильки; цех 300 — крепёж, нормали...
От реорганизации ожидалось многое — изготовление дизелей должно было стать более управляемым, гибким, технологичным, соответствующим основным требованиям серийного производства. Но трудно было всего этого достигнуть только одним усилием, потребовался изрядный отрезок времени — с августа по ноябрь, прежде чем завершился первый этап реорганизации. А между тем над головой директора УТЗ уже начали сгущаться грозовые тучи...
В конце октября на завод приехал И. М. Зальцман, заместитель наркома танковой промышленности, он же директор Кировского (в Челябинске) завода и директор недолго просуществовавшего комбината по производству танков, куда входил, в частности, Уралмаш. Человек, наделённый в то время громадной властью, Зальцман весь был как сгусток суровых требований войны. Стремительный, волевой и беспощадный к любым человеческим слабостям, заместитель наркома, казалось, заранее настроился на то, чтобы жестоко наказать виновников срыва поставок дизелей фронту. Возможности кировцев Зальцман знал прекрасно, ведь он начинал работать с ними ещё сменным мастером. И был убеждён: кировцы не могут подвести, всё дело в плохой организации производства на турбинном заводе, которым управляет недостаточно энергичный человек. Зальцман недолго разбирался в делах Уралтурбозавода, уже на другой день своего пребывания здесь он собрал заводской актив и продиктовал приказ: директора Лисина с работы снять, выселить из квартиры и отдать под суд.
Иван Иванович Лисин был руководителем и грамотным, и решительным, но слишком много факторов, не известных зрелому предприятию и обычных для скороспелых заводов того времени, влияло на результаты работы. А между тем никаких скидок на «объективные причины» или на «технические сложности» быть не могло, положение на фронте не давало права ни на какие оправдания. И всё-таки визит И. М. Зальцмана оставил в душах и уральцев, и ленинградцев одинаково двойственное впечатление. Его расправа над директором завода показалась несправедливой, ведь этот человек уже много сделал для организации серийного производства танковых дизелей. И он умел заботиться о людях в самое трудное время, когда другими, не столь человечными, как Лисин, общая неустроенность быта воспринималась уже как нормальное явление.
Бывший секретарь Орджоникидзевского райкома ВКП(б) Н. И. Иванов, узнав новость о том, что директор турбинного завода отдан под суд, записал в своем дневнике: «Думаю, что от этого не польза, а вред делу. Я хорошо знаю Лисина. Он по-настоящему партийный и деловой человек. Если в чем-то ошибся, надо было поправить. Надеюсь, что обком партии исправит эту ошибку».
Однако история с директором турбинного завода заставила людей по-новому оценить суровость и безвыходность сложившейся ситуации. Враг двигался к Москве, располагая многочисленными танковыми силами. 18 октября пал Можайск. А у нашей армии было крайне мало танков! Заместитель наркома И. М. Зальцман проявил беспощадность по отношению к одному человеку, но люди, и до этого работавшие на пределе, поняли, что предел этот должен быть отодвинут дальше. От каждого теперь требовалось выжать из себя не только всё возможное, каждому необходимо было проявить к самому себе предельную требовательность и, может быть, даже беспощадность.
Обком партии всё-таки счёл, что к Ивану Ивановичу Лисину наказание применили излишне суровое. На свой Уралтурбозавод он, правда, больше не вернулся, но получил новое назначение, тоже в Свердловске — директором завода транспортного машиностроения.
В самом конце октября с испытательного стенда УТЗ сошло 12 готовых дизелей для «тридцатьчетвёрок». Это был результат всё более концентрирующейся на главной цели энергии коллектива, в большой мере подготовленный ещё директором И. И. Лисиным, а также агитационной и организаторской работой партийного комитета завода, которым руководил Иван Яковлевич Харитонов — ленинградец, коммунист с большим стажем работы в партийных органах, рекомендованный на свой пост городским комитетом партии.
14 ноября Государственный Комитет Обороны принял решение о первоочередности выполнения заказов по изготовлению танков всей промышленностью СССР. Уральскому турбинному заводу был утверждён такой график сдачи дизелей В-2—34: в первой декаде декабря ежедневно сдавать по семь моторов, во второй — по восемь, в третьей — по десять.
На УТЗ прибыл новый директор Дмитрий Ермолаевич Кочетков, до этого он руководил заводом в Харькове — единственным в стране предприятием, которое специализировалось на выпуске дизелей В-2. Вместе с новым директором на турбинном заводе появился и новый главный конструктор — Тимофей Петрович Чупахин, к тому времени уже крупный специалист в области дизелестроения, удостоенный Государственной премии за личный вклад в создание танкового мотора.
Чупахин сразу же обратил на себя внимание — это был даже внешне человек крайне необычный: очень рослый, с крупными, чёткими чертами лица, цепким взглядом. В нём угадывался характер волевой и самобытный, натура незаурядная.
Конструкторский отдел был реорганизован: опытное бюро подчинено непосредственно главному конструктору Т. П. Чупахину, а серийное — его заместителю В. А. Бенедиктову, тоже харьковчанину. «Харьковское направление»,— отметили про себя конструкторы новую раскладку сил в отделе. И это так — пусть южан немного, но они специалисты своего дела, чего нельзя поначалу было сказать ни об уральцах, ни о кировцах, которые ещё только осваивались с изготовлением дизеля В-2. Так что возражений, борьбы самолюбий, каких-то трений в коллективе отдела не было ни в самом начале совместной работы, ни в дальнейшем. Чупахина в роли руководителя все признали безоговорочно — это был прирождённый лидер и замечательный конструктор, которому предстояло совершить многое.
А начал Тимофей Петрович как раз с малого. В октябре 1941 года «объект 700» уже не был продукцией завода, но оставалось ещё много заготовок и даже совершенно готовых деталей этого авиадизеля. Чупахин нашёл возможным использовать их для производства В-2 и сам решал в каждом случае вопрос о необходимости переделок, в основном подгонок этих деталей. Это был смелый ход, который помог заводу сберечь время и деньги — только материалов сэкономить на 218 тысяч рублей.
Однако предстояло решать и куда более сложные проблемы. Испытания дизелей В-2—34 раз за разом выявляли всё новые дефекты: заедало коренные и шатунные шейки в подшипниках, наволакивало алюминий валиком воздухопуска... Конструкторы тщательно изучали повреждённые детали, делали множество замеров во время сборки моторов. В конце концов выяснили причину наиболее типичных бед — малы оказались зазоры между деталями. И тогда были составлены таблицы с эскизами величин монтажных зазоров, которые конструкторы сами развесили прямо у рабочих мест в сборочном цехе, чтобы постоянно перед глазами сборщиков и контролёров присутствовало это наглядное напоминание о необходимости тщательной перепроверки наиболее ответственных размеров. Принятые меры помогли: проблема точных зазоров разрешилась довольно скоро, но зато возникла новая беда — обнаружилась ненадёжность в дизеле уплотнений масляных и водяных систем... Потом участились выпадения седел клапанов... Частыми стали случаи прорыва газов через прокладку газового стыка... Заедало нижний вертикальный валик передачи... Словно отрубая головы огромной гидре, конструкторы устраняли дефекты, а они появлялись в другом месте, лихорадили производство, выводили из строя танковые двигатели прямо на полях сражений.
В конце 1941 года дизелисты завода и главный конструктор Т. П. Чупахин были поставлены перед необходимостью коренного улучшения конструкции В-2—34. К этому нужно только добавить, что и на других дизельных заводах страны положение с качеством танкового двигателя было не лучше. И с качеством, и с количеством... В приказе от 23 декабря 1941 года нарком танковой промышленности В. А. Малышев расценил состояние выпуска дизельмотора В-2 как «одно из узких мест в производстве танков» и напомнил, что «от успеха работы по совершенствованию дизелей сегодня зависит положение дел на фронте».
Конструкторы сосредоточились на улучшении качественных характеристик В-2. Производственники в свою очередь были озабочены выпуском необходимого количества этих дизелей. До сих пор завод ещё ни разу не выполнил графика, заданного наркоматом, не мог обеспечить ежедневно по 7—10 моторов, а только пять и никак не больше. В чём тут было дело?
Очевидно, что главным препятствием выполнению правительственного задания Уралтурбозаводом в первый год войны всё-таки был крайне низкий уровень производительности труда. Скажем, нормативная трудоёмкость дизеля В-2 на УТЗ составляла 2700 нормо-часов, а на харьковском заводе даже в довоенное время она была в несколько раз меньше.
В цехах был произведён пересмотр норм и сдельных расценок — нормы повышены, расценки снижены. Но при этом что полагалось бы сделать? Конечно же, улучшить технический уровень производства, повсеместно внедрить серийные технологии... И они внедрялись, станочное оборудование совершенствовалось, но далеко не так быстро, как хотелось бы. То есть уровень производства, не обеспечивая высокой производительности труда в октябре — декабре 1941 года, никак не мог обеспечить и выпуска необходимого количества дизелей. Тем не менее нормы выработки были повышены.
Предполагалось сделать единственно возможное в этой ситуации — поднять массы рабочих на социалистическое соревнование за освоение этих новых высоких норм, резко повысить производительность труда. На гребне патриотического подъёма людей дотянуться до выполнения правительственного задания — добиться ежедневного выпуска 7—10 танковых дизелей для фронта. И потом уже одновременно подтягивать технологические тылы, обеспечивая станочникам условия для ещё более высокой производительности труда, потому что ведь ясно было, что 7—10 танковых дизелей — это только начало, что их предстоит заводу делать ежедневно десятками!
Первым вступил в соревнование коллектив цеха 200. Здесь ещё накануне был глубоко продуман план подготовки первого дня работы по новым нормам, мастера полностью обеспечили станочников инструментом, заготовками. У каждого станка появились таблицы новых норм, оформленных ярко, под плакаты, некоторые даже со стихами:
Знаешь, в чём долг перед Родиной твой?
Новые нормы быстрее освой!
Чтоб крепче на фронте усилить нажим,
Борись, зуборез, за высокий режим!
Люди пришли в цех с необычным настроением, словно ожидался какой-то праздник, в то же время сдержанные, сосредоточенные. К станкам рабочие встали, как в бой пошли! В тот день передовая сражения за увеличение выпуска танковых дизелей проходила через цех 200. Образно говоря, отступать отсюда было некуда — позади Москва...
В конце дня подвели итоги соревнования — они всех обрадовали: участок старшего мастера М. Карро-Эст одолел новые нормы, участок старшего мастера В. Новосёлова тоже... А многие рабочие ещё и обошли своих товарищей. К примеру, В. Требс выполнил норму на 360, Н. Иванов — на 308, А. Петрин — на 260 процентов.
Стахановец В. Требс, выступая на цеховом митинге, сказал:
— Отечественная война требует от нас усилий для успешного разгрома врага. Мы своим трудом ускоряем очищение нашей Родины от фашистских захватчиков. Новые нормы, по которым я сегодня работал, значительно перевыполнены. Это говорит о том, что каждый рабочий и работница могут тоже их выполнить. Нужно только умело организовать свой труд.
Толчок был дан. Социалистическое соревнование перекинулось в другие цехи завода, увлекая за собой сотни передовых рабочих. Это был огромный успех! И всё-таки труд только передовиков не гарантировал выполнения всё возрастающих правительственных заданий по выпуску танковых дизелей (в конце года на завод пришёл приказ наркомата обеспечить ежедневный выпуск В-2 уже по 15 штук). Необходимо было, чтобы энтузиазм большинства захватил весь коллектив, не оставив вне соревнования ни одного станочника.
25 декабря на Уралтурбозаводе произошло памятное событие — завод посетил член Государственного Комитета Обороны, Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов. Он ходил по цехам, говорил с людьми, спрашивал, как работается, живётся, и все понимали, что означает этот приезд.
Никто не жаловался на трудности. Спешили заверить, что не подведут. Выступив затем на митинге, Ворошилов просил усилить помощь фронту.
— Каждый ваш мотор — ещё один танк на фронте, ещё один удар по врагу,— говорил он.
В начале 1942 года в цехах вновь были пересмотрены и почти на 40 процентов повышены нормы выработки. Направление — резкое увеличение темпов выпуска дизелей В-2.
13 февраля 1942 года вышел правительственный приказ о разделении Уралтурбозавода на два предприятия: дизельный (завод № 76) и турбинный имени Кирова. Два самостоятельных предприятия, а водопровод, энергоснабжение, все коммуникации — общие. Смириться с таким неестественным положением можно было разве что в условиях военного времени. Конечно, в этом, тогда казалось, временном союзе в расчёт принимались прежде всего требования и нужды дизельного завода, работавшего на военные заказы. Турбинистам же приходилось мириться с любыми неудобствами и трудностями.
Тем не менее небольшое турбинное предприятие, малочисленный его коллектив мужественно и негромко делал очень нужное и важное дело — выпускал запасные части для 180 типов отечественного и зарубежного турбооборудования всех электростанций страны. Пройдут годы, и будущие турбостроители искренне удивятся даже возможности выполнения такой огромной номенклатуры изделий. О том, каких поистине героических усилий требовало это дело, рассказ ещё впереди.

Автор: komendor 9.4.2015, 1:09

УТЗ во время ВОВ (4 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 92—98

Глава четвёртая. Сражения, выигранные в цехах

Откуда они брали силы!

Только в феврале 1942 года коллектив завода приблизился к выполнению задания Наркомата танковой промышленности и к концу месяца вошёл в график. Механические цехи больше не сдерживали сборку, наоборот, они едва успевали «переваривать» поступающие детали. А порядок действовал жёсткий: сколько коленвалов получит сборка к десяти часам вечера — столько дизелей к десяти утра следующего дня должно быть собрано, испытано и подготовлено к отправке на фронт. Сводка о количестве моторов ежедневно передавалась в Москву. Дела на сборке были под контролем работников обкома партии, первый секретарь обкома В. М. Андрианов лично посещал цехи завода, вникал в производственные подробности — отчитывал редко, больше помогал, если возникали трудности.
В сборочный цех пришла работать группа бывших учащихся-ремесленников, эвакуированных из Ворошиловграда: Алексей Барашкин, Сергей Прохоренко, Андрей, Шевцов и другие. Высокий светлый цех поразил их: чисто как, кругом порядок, у каждой детали своё место! На стене ребята увидели объявление: «Всем вновь прибывшим встать на комсомольский учёт, получить бирки на валенки и ватники». Сразу стало спокойно на душе — о них уже здесь знают, заботятся. А как высоко ценилось проявление даже небольшого внимания мальчишками, оставшимися из-за войны без родителей, без своего дома!
Андрей Шевцов был настолько невелик ростом, что никак не мог дотянуться до головки блока дизеля. Ему доверили устанавливать распредвалики, регулировать фазы газораспределения — пришлось мальцу поставить под ноги деревянный ящик. Так и работал, а подручный крутил перед ним дизель, пока Андрей регулировал зазоры между деталями, затем четверо рабочих подкатывали следующую тележку с мотором. Всю смену стоя на ящике, Андрей Шевцов так справлялся с заданием, что удивлял своей сноровкой старшего мастера Александра Михайловича Скворцова.
Приглядывались подростки к работе кадровых слесарей-сборщиков А. И. Шишкина, В. П. Голубева, В. Н. Павлова, Н. Н. Дягилева, К. Т. Сенникова, стараясь быть такими же собранными и умелыми, как они. В цехе утвердились очень высокие требования к культуре производства и дисциплине труда. На всех участках за выполнением техпроцессов сборки от начала до конца следили военпреды. Если кто-то из них замечал беспорядок на рабочем месте, то просто отказывался принимать выполненную операцию. Случалось, даже говорил: «Я не доверяю этому человеку». И провинившегося рабочего убирали со сборки, переводили в другой цех.
— Отбор был суровый,— вспоминает А. М. Скворцов.— Даже опытные дизелисты постоянно учились, вникали в технологию сборки, пользуясь каждой свободной минуткой, советовались с конструкторами. А как иначе? Преступление, если по нашей вине пойдёт на фронт плохой мотор.
Иногда за двигателями танкисты приезжали сами, прямо из боёв, рассказывали: «Прёт немец — сил нет!» Подсказывали, какие в дизелях заметили дефекты, корили: «Что ж вы, ребята?» Но видели: в тылу тоже не сахар — из последних сил работают люди...
По случаю приезда на завод военных из действующей армии в цехах собирались митинги, которые проходили на большом подъёме. Если митинг был ночью, зажигали факелы, включали один из В-2, и тогда казалось, что двигатель гудит не в цехе, а в танке... Взволнованно слушали рассказы о том, как Красная Армия громила врага под Москвой.
Дыхание фронта обжигало души. Каждый понимал, что победы на фронте тесно связаны с делами в тылу, и искал способов прежде всего увеличить собственный трудовой вклад.
Укрепляя связь тыла и фронта, огромную работу проводила заводская партийная организация, помогала осмысливать производственные задания — не просто как сумму операций, а как необходимую часть общего дела защиты Родины. В цехах появлялись плакаты, которые конкретно обращались к тому или иному станочнику, называя его по фамилии: «Товарищ Иванов, вы должны до конца месяца сдать 20 деталей — сборка ждёт!» Или: «Токари Боярских и Тырыкина, замените вашего товарища, ушедшего в Красную Армию, освойте работу ещё на двух станках!»
Настоящей творческой лабораторией, где опробовались различные формы наглядной агитации, стал цех 200. Отсюда выходили стихотворные плакаты, написанные руководителем цехового агитколлектива И. А. Розенбергом, старшим мастером и парторгом цеха Л. А. Езрохи и сменным диспетчером завода В. Я. Мугатиным.
Ты хочешь, чтоб кончилась скоро война
Разгромом фашистских зверей?
Для этого, помни, должны клапана
Делаться вдвое быстрей!
Однажды, смущаясь, принёс свои стихи, написанные на обрывке бумаги, зуборез-многостаночник И. К. Попинашкин. Его станки простаивали из-за нераспорядительности мастера смежного участка, который вовремя не отгружал детали. И вот рабочий попробовал рифмовать свои переживания:
«Норму на триста я сделать готов — дайте детали, товарищ Бычков!»— он правильно рассчитал, что критика, да ещё в стихах, должна подействовать безотказно.
Широкому размаху наглядной и устной агитации способствовала инструктор парткома Надежда Дмитриевна Араловец, член партии с 1927 года, в прошлом — преподаватель, в годы войны — пропагандист и лектор. Её направил на завод Орджоникидзевский райком партии, куда она пришла вскоре после эвакуации из Москвы с настойчивой просьбой поручить ей любое дело, «без всякой оплаты».
Вместе с секретарями парторганизаций Араловец выработала принципиальные установки: дифференцированный подход в пропагандистской работе со старшим поколением, молодёжью и новичками; непрерывное совершенствование и разнообразие форм; обязательное подкрепление наглядной агитации живой работой с людьми. Эта умная и энергичная женщина организовала на дизельном заводе отличный коллектив пропагандистов и агитаторов — около 200 человек, которые ежедневно выступали в цехах.
Лучший агитатор завода, коммунист, старший мастер Валентин Андреевич Сергеев старался говорить с людьми доходчиво, что называется, за душу брать. Прочитав сводку Совинформбюро, он переводил беседу конкретно на дела того участка, где ему приходилось выступать:
— Рабочий за станком — тот же воин, боевая единица. Если вы, Машкин, Озорнин, не выполняете заданий, значит, на вашей совести кровь убитых бойцов, замученных советских людей. По вашей вине на их защиту не пришли грозные танки, вы не дали для этих танков деталей, завод без деталей недодал моторов. А вам, Бурдаков и Сергеев, чтобы выполнить декадное задание, придётся поработать за двоих. Так что же? Разве не за двоих, порой даже и за троих, дерутся сейчас наши бойцы, чтобы остановить бешеный натиск врага?
Агитаторы старались работать круглосуточно, но в ночную смену разговора с людьми не получалось. Надежда Дмитриевна Араловец сама в этом убедилась, пройдя ночью, в короткий обеденный перерыв, по цеху 400, где изготовляли картеры для дизелей. Уставшие, полуголодные рабочие спали мёртвым сном на деревянных настилах. Поднять их могла только сирена, извещавшая о конце перерыва. Как только сирена включалась — все вставали и направлялись к станкам, действуя почти автоматически. Страшно было смотреть на эту картину со стороны, и не верилось, что именно эти люди — такие измождённые и, казалось, безразличные ко всему на свете — ежедневно, превозмогая себя, перевыполняли нормы на сотни процентов.
«Откуда они берут силы?»— всякий раз поражалась пропагандист Араловец. Только к полуночи сама же приходила она с завода в свой дом — нетопленый, с промёрзшими углами. Каждый раз в тревоге трогала головку младшей дочери — не заболела ли снова? Младшая была слабенькой, четыре раза перенесла воспаление лёгких. Когда Надежда Дмитриевна ложилась рядом с малышкой, та, сонная, радовалась: «Мама!» А утром мама так рано уходила, что дочь, проснувшись, считала, может, та ей приснилась?
— Я совсем не видела своих детей. Иногда старшая позвонит: «Можно мы придём к заводу?» Выйду, посижу с ними — и всё... Опять нет мамы,— рассказывает Надежда Дмитриевна.
Н. Д. Араловец выросла в семье уральского большевика. Отец и три брата погибли в борьбе за установление Советской власти. Память о них была для неё святой, помогала жить, укрепляла дух в самые трудные времена. Война принесла ей большое личное горе — в одном из боев погибла Наташа, её племянница. Наташа Ковшова — снайпер, которая уже была награждена орденом Красной Звезды и писала в Свердловск: «Сообщаю вам радостную весть, меня скоро примут кандидатом в члены ВКП(б) — буду такой же большевичкой, как вся наша семья. Как Надюшка, тётушка моя, поживает? Её открытку и письмо отобрал у меня корреспондент нашей газеты и напечатал выдержки из них. Ребята говорят, что в жизни не видели таких писем...»
Сегодня одна из московских улиц носит имя Героя Советского Союза снайпера Наташи Ковшовой, в арктических водах ходит супертраулер с её именем на борту. «Девочка была правильно воспитана»,— говорит о своей племяннице Надежда Дмитриевна. Сама она хорошо знает, что традицией их семьи всегда было высокое понимание и исполнение гражданского долга.
Так откуда же люди черпали силы, чтобы не только выжить, но выстоять и победить на своем участке фронта — в цехе, отделе, у станка, у кульмана? Они были так воспитаны Советской властью, что им было чем дорожить, во имя чего трудиться, забывая о лишениях. Они слушали сводки Совинформбюро об упорных боях с противником, о том, что рядовой красноармеец такой-то, «встретившись с группой немецких солдат, не растерялся, а открыл огонь по врагу и убил четырёх гитлеровцев», а другой грудью закрыл амбразуру дзота... Уже было известно о подвигах Зои Космодемьянской, Александра Матросова, Виктора Талалихина и многих других советских людей, не пожалевших жизни во имя Победы. Память о них поднимала людей к станкам в любое время дня и ночи. А кроме того, ведь у каждого, почти у каждого, кто-то из самых близких был тоже на фронте...
Закончился февраль 1942 года — график сдачи танковых дизелей был выполнен. Впервые победителям социалистического соревнования вручались переходящие Красные знамёна и Почётные грамоты. В торжественной обстановке знамя принял цех 200, коллектив которого получил денежную премию, а также табак, мыло.
Переходящие Красные знамёна вручались на очень короткий срок, всего на три месяца — февраль, март, апрель. Цена времени поднялась невероятно. Каждый месяц разбивался на краткие доли, буквально на часы, в течение которых нужно было успеть сделать определённую часть задания. 30 марта многотиражная газета дизельного завода вышла с такой «шапкой»: «До конца марта осталось 48 часов!» и с призывом помочь сборщикам, которые «сегодня дерутся, как истинные патриоты Родины, за выполнение мартовской программы».
Характерно, что смотры, конкурсы, любые виды соревнования за достижение какой-то конкретной цели рассчитывались на пять, десять дней, редко — на месяц. Легче было контролировать и учитывать результаты, без проволочек внедрять опыт передовиков. Оперативная оценка достигнутого для всех выполняла роль компасной стрелки: «Так держать!»
Суровость времени диктовала и необходимость применения жестких мер к тем, кто срывал выполнение графика. Заводская газета то и дело сообщала: «За срыв сдачи на сборку «главнейшей детали» старший мастер переведён на станок»... «За выход из строя трёх решающих приспособлений старшего мастера уволить и выселить из заводской квартиры...», «За приписку к плану несданной продукции сменного мастера перевести фрезеровщиком, а приёмщицу — уборщицей»... По законам военного времени нарушители трудовой дисциплины привлекались к уголовной ответственности, к исправительно-трудовым работам здесь же, на заводе.
Жизнь была аскетически суровой, присущие людям черты проявлялись чётче — будь они плохими или хорошими. Война становилась как раз тем пудом соли, пережёвывая который со всеми вместе, каждый человек безошибочно определял, какой он есть и на что способен во имя общего дела.

Автор: komendor 9.4.2015, 1:10

УТЗ во время ВОВ (5 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 99—106

А в это время на турбинном заводе...

После того, как Уралтурбозавод окончательно разделился, положение турбинистов улучшилось ненамного. Что делать, ведь они не поставляли свою продукцию непосредственно фронту? Потому считалось, что их во всём можно ограничить. Пользуясь тем, что коммуникации общие, дизельный завод в любой момент, особенно когда шло массовое испытание машин, перекрывал энергопитание соседу. Очень плохо было с кадрами — они тоже в первую очередь отдавались дизельному заводу, а турбинный без необходимого количества рабочих перебивался, как мог. В результате более 70 станков, эвакуированных с харьковского завода, не были установлены даже к началу 1942 года — рук не хватало.
Массовая переброска промышленных предприятий с запада на восток страны создала очень сложную обстановку для местных энергосистем — они оказались совершенно не готовы к резкому скачку в потреблении электроэнергии. Турбогенераторы ТЭЦ начали работать с огромными перегрузками при пониженной частоте тока в сети напряжения. В подобных условиях чаще всего страдает лопаточный аппарат турбин — лопатки, что называется, летят. Вот на турбинный завод имени Кирова и посыпались заявки от многих ТЭЦ — поскольку здесь находился теперь единственный в стране цех по изготовлению лопаток. Но что он мог?
Турбинное производство разместилось в одном высотном корпусе, крыша которого ещё не была закончена. Сразу от проходной в торце корпуса на трёх этажах здания расположились бытовки и заводоуправление. А дальше стоял тепляк — со всех сторон отгороженное досками помещение,— это и был лопаточный цех. Обогревался он печками-времянками, которые тепла давали мало, но зато дымили нещадно, так что над цехом дым всегда стоял столбом.
Было установлено всего несколько станков. Специалистов тоже можно было пересчитать по пальцам, особенно ощущался дефицит квалифицированных станочников: полировщиков оказалось всего два, ни одного фрезеровщика. Надо бы учить новых людей. Но кого? Турбинный завод мог рассчитывать разве только на детские руки — выпускников ремесленных училищ, воспитанников детских домов.
В лопаточный цех на практику пришли ребята из уралмашевского ремесленного училища. Работали они по шесть часов, и долго казалось, что ничего путного не получится из их обучения. Худеньким, слабым, им тяжело было даже поднимать и опускать стол станка, а ведь при этом нужно было одновременно следить за соблюдением размеров обрабатываемой лопатки. Однажды Мотя Фролова даже расплакалась: «Не могу, не буду!» Мастер взял девчушку за руку и вывел за проходную, сказав, что на операцию фрезеровки поставит парня. Мотя отыскала в деревянном ограждении забора щель и прибежала обратно в цех: «Разве парень уследит за размерами? Тут ведь чутьё нужно! Можно я попробую ещё раз?»
Доучиться бывшим ремесленникам не пришлось. По настоянию руководства завода, из-за огромной нужды в кадрах, состоялся досрочный выпуск большой группы будущих лопаточников-фрезеровщиков. Этой профессии можно всю жизнь учиться, а классным станочником так и не стать, но ребятам из ремесленного сразу присвоил высокие разряды. Мотя Фролова и её подружка Галя Лесник получили, к примеру, пятый. Скорее всего авансом — ведь надо же было подкармливать ребятишек, тем более, что теперь им приходилось стоять уже не по шесть часов за станками, а по десять и больше.
Каждый новый заказ на турбинные лопатки порождал множество сложнейших проблем. Лопатки «летели»— как свои, отечественные, так и импортные — на турбинах, в разное время купленных у зарубежных фирм. На последние вообще никакой документации не существовало, как же их изготовить? А главное, как на них сделать чертёж?
В неясных случаях завод требовал высылать фирменные образцы лопаток из тех, что остались целыми после аварии турбины. И прямо по ним конструкторы изготавливали чертежи, рассчитывали посадочные размеры. Или, если станция была далеко, но в условиях транспортной неразберихи до неё всё-таки можно было добраться, инженеры сами ехали на ТЭЦ, снимали эскиз лопатки на месте.
На заводе не было специализированного оборудования, приспособлений, режущего и мерительного инструмента, приходилось всем — инженеру и рабочему — проявлять при обработке заготовок невероятную изобретательность. Поневоле ставка делалась на таких станочников, которые в состоянии были понять указания типа: «Вот здесь сделай потуже, а там ослабь». Интуиция заменяла рабочему инструмент, оснастку и выверенный техпроцесс. Но, как ни странно, хоть порой и шёл брак, однако быстро росло и умение работать совсем без брака. Доверие и ответственность оказывали своё решающее действие. Об этом феноменальном явлении вспоминает Михаил Александрович Захарин, харьковчанин, в военное время — старший мастер лопаточного цеха: «Всё создавалось как бы из ничего. Вначале казалось нереальным даже мечтать об организации лопаточного производства, но начали пробовать... Разбирались в типах лопаток, создавали какие-то невероятные, приспособленные к чисто местным условиям, технологии обработки заготовок, начали рисковать, доверяя квалифицированную работу начинающим станочникам. Из всех безвыходных положений выход в конце концов всё-таки находился...»
Летом 1942 года из блокадного Ленинграда, как на редкость долгожданный подарок, прибыли на уральский турбинный завод несколько уникальных специализированных станков. Металлический завод протянул руку помощи своему младшему коллеге. Одновременно со станками появился худой до невозможности человек — Николай Яковлевич Бауман. Довольно скоро уральцы поняли, что сам Бауман при их вопиющей бедности представляет собой целое состояние. Н. Я. Бауман на ЛМЗ был одним из организаторов всей технологической службы завода, участником освоения выпуска многих отечественных турбоагрегатов, большим знатоком и пропагандистом режущего инструмента. Он и на Урал прихватил с собой разнообразные фрезы, которые крайне пригодились для обработки лопаток сложнейших профилей. Завод организовал перешлифовку баумановских фрез на каждый новый заказ.
После ЛМЗ с его отлаженной по элементам подготовкой производства Н. Я. Бауман окунулся в специфически неквалифицированные условия производства турбинного завода имени Кирова. И сам себе определил ближайшую задачу — дать в руки любому рабочему прежде всего точную технологию обработки, чтобы операции мог выполнять даже новичок. Ради этого Бауман с немногочисленными помощниками принялся методично обмерять заготовки, поражая при этом своей работоспособностью. Про него говорили: «У него словно механизм какой внутри. Раз надо — включился в любое время суток и без видимых усилий начал действовать».
В августе 1942 года турбинный завод ещё выполнял план только наполовину, каждый пятый станочник не справлялся с нормами выработки, были сорваны заказы Красногорской ТЭЦ, СУГРЭС и некоторых других электростанций. Но постепенно цехи становились на ноги. Быстрее всех — механический Т-1. Здесь лучше было с оборудованием — уже действовало 20 универсальных станков. Высококвалифицированные рабочие токарь Ф. Я. Василенко, расточники А. Н. Москаленко и В. Н. Чаговец, строгальщики И. Д. Захаров и Я. М. Фиш, карусельщик К. С. Кисляков вели обработку корпусов турбин, больших насосов, конденсаторов — брака за ними не числилось.
Подъёмные краны в механическом цехе ещё только устанавливались, рабочие поднимали на свои станки огромные детали при помощи допотопной треноги — вот на что часто уходило дорогое время, которого постоянно не хватало. И ещё — терялись часы на частой перепроверке технологических размеров. В корпусе без крыши мерзли не только люди, но и детали, и необходимо было учитывать разность температур металла — при обработке в цехе и той, что будет при эксплуатации. Головоломная задача, если учитывать, что в механическом цехе температура почти никогда не бывала постоянной и зависела больше всего от погодных колебаний.
Хотя турбинный завод не выполнял плана, но тем не менее производственные задания всё увеличивались, заказов уже было выше головы. Пришлось организовывать работу во вторую смену, набирать новичков. И в механический цех, как и в лопаточный, стали приходить 16-летние выпускники ремесленных училищ. Условий им хороших завод предложить не мог, жили подростки в бараках, расположенных на том месте, где сейчас трамвайное кольцо, очень далеко от завода. Особенно скверно было то, что даже в барачной комнате у пареньков собственной койки не было — теснились иногда по 40 человек в одном помещении, спали по очереди или уж как придётся.
Григорий Благодарёв приехал из освобождённого от немцев района Курской области, откуда молодых ребят направляли на остро нуждающиеся в рабочих руках предприятия, в основном уральские. На турбинном заводе стал Григорий стропалем. Станки он увидел здесь впервые, но смотрел пристально и через полгода пришёл в отдел кадров: «Хочу на станок!» Освоил сверловку, расточку, затем перешёл на обработку самых крупных деталей — на карусельное оборудование. И на всю дальнейшую жизнь остался карусельщиком механического цеха, тут заработал себе славу передовика производства, высокое звание лауреата Государственной премии.
Путь Благодарёва был типичным. Именно так росли кадры на турбинном заводе. Очень во многом этому способствовала работа, проделанная заместителем главного технолога Н. Я. Бауманом, которому в конце концов всё-таки удалось каждому рабочему на все операции дать выверенный техпроцесс. Главный технолог Николай Георгиевич Бабаков твёрдой рукой вводил на турбинном производстве технологическую дисциплину. Технологические бюро были прикреплены к каждому цеху — теперь это был форпост на пути бракованной продукции.
Укреплялась конструкторская служба. Костяк инженеров был крепким: А. Е. Сатановский — главный конструктор, Д. М. Ляндрис — начальник проектного отдела, Д. С. Розин — конструктор, П. Е. Тхор — расчётчик и другие. Всем им приходилось прежде всего готовить техническую документацию на изготовление двойников тех деталей и турбинных узлов, которые были потеряны во время эвакуации оборудования или пострадали при аварии на станциях. Делали они это виртуозно. Конструктору Д. И. Морозову однажды удалось по одному единственному рычагу, оставшемуся от системы регулирования импортной турбины, восстановить в целом всю систему, после чего товарищи стали называть его не иначе, как Кювье, по имени того знаменитого французского натуралиста, который умудрялся по одной лишь откопанной кости восстанавливать полный облик давно вымершего животного. То есть работа конструкторов турбинного завода в те годы как бы велась задом наперёд — не от замысла, а от эскиза детали к проекту целостной системы, крупного узла машины.
Необходимость толкнула конструкторов применить в изготовлении турбинных узлов как можно больше сварных элементов. С помощью сварки легче оказалось восстанавливать разрушенные аварией конструкции. Кстати сказать, своей литейной базы турбинный завод не имел — когда непременно нужно было отлить изделие и невозможно обратиться к услугам сварки, приходилось искать посредников, чаще всего кланяться Уралмашу, что всегда надолго затягивало дело.
Новая технология успешно пробивала себе дорогу ещё и потому, что на турбинном заводе оказалось пять специалистов — сварщиков, инженеров и рабочих, которые ещё на Харьковском турбогенераторном проявили себя классными мастерами: М. М. Осиновский, М. А. Мазелев, В. А. Киндра, М. А. Рудницкий и Г. С. Мануйлов. При этом инженеры Осиновский и Мазелев отлично знали сварочное дело не только теоретически, но и прекрасно владели им практически, а Мануйлов — профессиональный сварщик — владел ещё искусством и газорезания, и пайки. Только эти люди — всего-то пять человек — помогли заводу справиться с огромным объёмом работы, причём без необходимого оборудования. Сварочные машины выискивали в свалках станков, эвакуированных из Ленинграда и Харькова, брошенных вдоль железнодорожной колеи. Тащили находки на металлических листах, сами восстанавливали, запускали в производство.
Когда турбинному заводу пришлось делать судовую турбину с её «ажурными» узлами, множеством бронзовых вкладышей, уплотнений, сварщики перешли на казарменное положение — и ели, и спали на рабочем месте. Григорий Серафимович Мануйлов проявлял прямо-таки чудеса владения электродом, за что в конце концов и поплатился — заметили его как-то специалисты дизельного завода...
В это время у дизелистов сложилось чрезвычайно тяжёлое положение с картерами, литые заготовки которых поставлял Уралмаш. В огромном количестве шёл брак по силуминовому литью — новой для уралмашевцев технологии изготовления заготовок, медленно поддающейся освоению. Горы негодных картеров завалили целый пролёт одного из цехов... И родилась идея — попробовать исправить литейный брак с помощью сварки. Вот тогда дизелисты и пригласили Мануйлова в пару своему знаменитому сварщику Михаилу Ивановичу Горшенину, который один никак не управился бы с предстоящим объёмом работы.
Лихо они тогда оба потрудились — по 18 часов в сутки,— расправились с браком. А потом Мануйлов стал настаивать: «Уйду к турбинистам!» У него там товарищи остались — вместе ведь из всех сил старались, по крохам собирая приличное сварочное хозяйство. И ещё: в их маленьком коллективе на турбинном заводе начальник был хороший — Михаил Абрамович Мазелев — спокойный, вежливый, справедливый. Когда работать приходилось до изнеможения, иной раз до нервного срыва, как важно было, чтобы рядом всегда оказывался именно такой, добрейшей души человек, к тому же земляк, из родного города Харькова.

Автор: komendor 9.4.2015, 1:13

УТЗ во время ВОВ (6 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 106—112

Дизельному заводу — орден Ленина

В мае коллектив Кировского (в Челябинске) орденов Ленина, Красного Знамени и Трудового Красного Знамени завода обратился к работникам танковых, моторных и корпусных предприятий с призывом «развернуть Всесоюзное социалистическое соревнование за выпуск дополнительно сверх плана наибольшего количества танков, дизелей и бронекорпусов, чтобы наша героическая Красная Армия получила больше боевых машин...»
Всесоюзный Центральный Совет профсоюзов и Наркомат танковой промышленности разработали условия этого соревнования. Для победителей были учреждены переходящие Красные знамёна — ГКО, ВЦСПС и Наркомтанкопрома.
Примерно в то же время перед дизельным заводом была поставлена чёткая задача — обеспечить дополнительные производственные мощности на выпуск В-2 в следующем количестве: к первому июля 1942 года — 17, к первому августа — 22, к первому октября — 25 дизелей ежедневно. Следовательно, поддерживая почин кировцев, вступая во Всесоюзное социалистическое соревнование, коллектив завода должен был ориентироваться на выполнение этого нового правительственного задания. Но, надо сказать, в мае 1942 года, когда соревнование вовлекло в поле своего действия большинство предприятий по производству танковой техники, завод ещё не был готов к увеличенному выпуску дизелей В-2.
Тем не менее коллектив предприятия принял вызов кировцев. Руководители предприятия, инженерные, технологические, производственные службы имели уже тогда ясное представление, каким путём заводу следует идти дальше. Прежде всего необходимо было продолжить реорганизацию производства... Здесь, правда, имелись сложности — выяснилось, что организационная перестройка, проведённая в 1941 году, связанное с ней разукрупнение цехов во многом нарушили рациональное размещение оборудования, не обеспечив желаемой отдачи. Снова встала задача перепланировки цехов и участков для выпрямления и внедрения производственного потока, в первую очередь хотя бы основных деталей мотора.
В июле 1942 года закончилось строительство нового корпуса, в котором предполагалось разместить цехи 800 и 900. Возводился он самым спешным образом. А что быстрее всего и дешевле всего можно было в то время построить? Бараки, конечно,— технология отработанная! И стены промышленного корпуса сделали по типу барачных — из деревянных горбылей, засыпанных шлаком. Однако как бы там ни было, дизельный завод получил дополнительно к тому, что имел, десять тысяч квадратных метров производственной площади — этим достоянием предстояло по-хозяйски распорядиться.
В июле же из цеха крупных узлов в новый корпус перебросили линию шатуна. Всего только за десять дней всё оборудование было демонтировано, перевезено и вновь смонтировано в цехе 900. Низкий поклон такелажникам за такую адову работу: Я. Маркевичу, И. Марочкину, А. Морозову и другим, кто круглые сутки в ту июльскую страду не знали отдыха, не имея достаточно транспортных средств, многое перетаскивали на себе, волоком... На освободившихся площадях бывшей линии шатуна в свою очередь была произведена перепланировка оборудования и созданы линии коленчатого вала, гильзы, распределительного валика.
В дальнейшем в новом корпусе сосредоточилась обработка бронзовых втулок, поршневых и шатунных пальцев, которые раньше тоже делались в других цехах. И последующие перемещения служили выполнению главной задачи — максимальному сокращению межцеховой кооперации по сопрягаемым деталям, организации производства по узловому признаку. Это был верный путь к будущему поточному производству танковых дизелей. Но в 1942 году организационная перестройка на заводе закончилась, по существу, только освоением нового корпуса.
Начало Всесоюзного соревнования, которое захватило и коллектив дизелистов, совпало с повышением в цехах норм выработки. Они пересматривались уже второй раз, но в 1941 году рост производительности труда на заводе обеспечивался прежде всего энтузиазмом рабочих, их патриотическим стремлением увеличить выпуск продукции для фронта. Теперь повышение норм было основательно подкреплено внедрением в цехах передовой техники и технологии.
В своём приказе тех дней директор завода Д. Е. Кочетков писал: «...вопросы подготовки и организации производства приобретают исключительно важное значение в связи с тем, что решение стоящих перед заводом задач может быть осуществлено главным образом за счёт использования внутренних резервов, повышения производительности труда, снижения трудоёмкости мотора и сокращения длительности производственного цикла изготовляемых деталей».
Только до конца 1942 года сделать удалось следующее. Для технического оснащения рабочих мест конструкторскими бюро было спроектировано 4100 единиц специального инструмента и 1400 приспособлений. Особенное внимание уделялось созданию высокопроизводительной оснастки, с помощью которой можно было сократить время станочных операций с часов до минут. Так, технолог Коршунова, к примеру, спроектировала оригинальный инструмент для расточки картера под упорный Подшипник, позволивший станочнику производить эту сложную операцию за 40 минут вместо четырёх часов.
Отрезка заглушек коленвала в цехе 100 делалась вручную, а перевод её на фрезерный станок сократил время выполнения этой операции почти в десятки раз. Нарезка резьб и заворачивание шпилек в картере, головке, рубашке дизеля в цехе 400 со слесарного оборудования были переведены на радиально-сверлильные станки. Применение фрикционных патронов значительно упростило выполнение трудоёмкой технологии. Так что и с операцией нарезки резьб не стало проблем.
Трудно переоценить вклад в совершенствование производства инструментальщиков. Достаточно только перечислить некоторые изделия, которые они изготовляли на заводе в огромном количестве: шлицевые протяжки, червячные фрезы, резьбонарезные плашки, накатные ролики, шлицевые калибры, инструмент для изготовления топливной аппаратуры, кулачки для автоматов-станков. И неспециалисту станет ясно, какова была степень квалификации инструментальщиков и каков был объём их работы. В годы войны на заводе было около 40 лекальщиков, то есть в 4 раза больше, чем, скажем, на сегодняшнем предприятии. Но ведь тогда никакой инструмент не поставлялся централизованно.
Инструментальное хозяйство дизельного завода в 1942 году значительно расширилось за счёт введения новых площадей и стало играть решающую роль в повышении производительности труда станочников, в уменьшении трудоёмкости изготовления моторов В-2.
Своё слово сказали и специалисты отдела главного механика, обеспечившие снижение трудоёмкости дизеля внедрением модернизированного универсального и специального оборудования. Но станки не только всячески приспосабливались, перестраивались специалистами для нужд производства, но и проектировались принципиально новые, а потом изготовлялись в собственном ремонтно-механическом цехе. Словом, многое делалось, а всё-таки оборудования заводу не хватало. Свободные площади нового корпуса — это ещё не дополнительные мощности, необходимые для выполнения правительственной программы. И решено было пойти даже на крайние меры... С завода в Ленинград командировали бригаду специалистов во главе с механиком Федором Игнатьевичем Шатько. Это целая история, как люди прорывались через кольцо блокады! Но у них были документы, подписанные самим наркомом танковой промышленности В. А. Малышевым, и посланцев завода пропускали через фронты, подвозили всеми видами транспорта. Потом они с неимоверными трудностями проделали обратный путь уже с добытым в Ленинграде оборудованием.
Кое-что в это же время удалось присмотреть на Уралмаше. Гигант Уралмаш специализировался на обработке танковой брони, тяжёлых корпусов, и от мирного времени у него оставались десятки неиспользованных станков — они крайне пригодились дизельному заводу. Так пополнялся оборудованием новый корпус, причём в очень короткие сроки, буквально за май — июль 1942 года.
Совершенствовалась индивидуальная работа со станочниками. Чтобы повсеместно добиться высокого роста производительности труда, нужно было ориентироваться не только на передовиков, но подтягивать до их уровня самую многочисленную категорию рабочих-середнячков, которые едва-едва выполняли нормы выработки. Лучше всего этому способствовала организация таких станочников в бригаду с обязательным лидером — квалифицированным, уважаемым специалистом своего дела в роли бригадира.
Шире стали распространяться в цехах такие формы повышения производительности труда, как многостаночничество, увеличивалось число бригад, в которых смены передавались на ходу — в мае их было на заводе всего пять, в июне — восемь, в июле — одиннадцать.
В июне 1942 года нормы выработки перевыполнили вдвое и втрое несколько сот рабочих, а такие квалифицированные станочники, как токарь А. Бабков, слесарь Н. Васильев, кузнец П. Голдырев и другие,— в 4, в 6 раз. Вчетверо выросло в цехах завода число высокопроизводительных фронтовых бригад. Их движение набирало огромную силу.
Особенно успешно выполнялся суточный график в цехе 300, которым руководил П. Н. Колкин, инженер большой культуры. При его поддержке бригада Веры Ильиной первой добилась звания фронтовой. Вот что писалось о том, как в ней был организован труд: «Бригада перестроила свою работу на основе взаимопомощи. Чтобы избежать простоев, бригадир-настройщик Ильина приходила за час до начала смены, получала задание на бригаду, подготовляла материал, осматривала и налаживала станки, заправляла первую порцию резцов. Бригада собиралась у станков минут за 10—15 до сирены.
Комсорг цеха А. Большуткин делал короткую политинформацию о положении дел на фронте. После этого каждая девушка получала своё личное задание на смену и приступала к работе.
После окончания смены каждая должна была отчитаться перед подругами в выполнении задания, мастер давал оценку сделанной работе и необходимые технические указания на завтра».
Организация — чёткая, простая и тем не менее действенная. Девушки выкладывались на работе так, как велело им горячее желание помочь фронту. К бригадиру Вере Ильиной пришла известность: о ней много писали. Горком ВЛКСМ даже настоятельно предлагал ей пойти работать в один из своих отделов. Но Вера отказывалась категорически: «Не хочу я руководить, за станком хочу работать. Здесь я вижу, что сделала для фронта!»
В июне 1942 года коллектив завода праздновал радостное событие — за образцовое выполнение заданий правительства Указом Президиума Верховного Совета СССР он был награждён орденом Ленина, а лучшие работники — орденами и медалями Союза ССР.
Утром, на стыке второй и первой смен, состоялся многолюдный митинг. Выступил награждённый орденом Ленина гвардеец трудового фронта токарь А. М. Копысов, который выполнил четыре месячных нормы:
— Клянусь, что буду выполнять по пять норм. Недавно мне удалось сделать приспособление для станка, которое даст возможность повысить производительность труда. Мой брат сражается на Южном фронте. Чем я могу помочь брату? Только тем, что буду лучше работать на своём станке.
Выступили также награждённая орденом Трудового Красного Знамени Вера Ильина, начальник инструментального цеха Л. И. Духовный, лучший мастер завода С. Н. Погребной. Все обещали трудиться для фронта с удвоенной энергией.
В жизни коллектива дизельного завода наступил момент, когда, по словам, когда-то сказанным М. И. Калининым, «преобладание интересов целого над частным обнаружилось удивительно ярко и наглядно, понятно всякому, даже малограмотному человеку, даже ребёнку понятно...» Это было проявлением высокой духовности, единением людей перед великой целью защиты Родины. От рядового труженика до директора завода каждый понимал, что от него тоже зависит, как скоро наступит долгожданный день Победы, и отрекался от всего личного во имя общего дела.
Директора Дмитрия Ермолаевича Кочеткова семья почти не видела дома.
Придёт поздно вечером: «Я не спать, поесть только», и снова на завод. Если его уговаривали отдохнуть, тут же обрывал: «Всем трудно!» Он не хотел никаких для себя привилегий.
Жили Кочетковы более чем скромно. Занимали в общей квартире две комнаты с казенной обстановкой: письменный стол, стулья, железная кровать.
Дмитрий Ермолаевич был неприхотлив к быту, как и большинство его подчинённых. Типичный быт эвакуированных, приехавших на Урал с одним чемоданом,— ничего ведь с собой не брали, кроме самого необходимого. Верили, что война через два-три месяца закончится, а она затянулась надолго...
В начале войны Кочеткову исполнилось 36 лет. Примерно такого же возраста были у него помощники, начальники цехов и заводских служб. Молодые в сущности люди решали сложнейшие производственные проблемы.
Коллектив завода выполнил постановление ГКО, обеспечил увеличение выпуска дизелей для фронта в июне и в июле 1942 года. А вот в августе снова наметился сбой... Производство залихорадило, обнаружилось сразу несколько «узких» мест, в частности, на линии изготовления гильзы, где только-только начал выстраиваться упорядоченный производственный поток. Сборка осталась на голодном пайке... В чём дело?

Автор: komendor 9.4.2015, 1:15

УТЗ во время ВОВ (7 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 113—120

Тревожное лето

В «Истории второй мировой войны» приводится одна из июльских директив Гитлера, в которой он уверенно оценил сложившуюся летом 1942 года военную ситуацию в пользу «неминуемой и близкой» победы немецких войск. Какой же была эта ситуация?
Из директивы Гитлера:
«Неожиданно быстро и благоприятно развивающиеся операции... дают основание надеяться на то, что в скором времени удастся отрезать Советский Союз от Кавказа и, следовательно, от основных источников нефти... Этим, а также потерей всей донецкой промышленности Советскому Союзу наносится удар, который будет иметь далеко идущие последствия».
Трудное было положение, тревожное... Ежедневные сводки Совинформбюро не приносили успокоения, надрывали душу, приводили в отчаяние самых слабых, а сильные заставляли себя усилием воли не думать о самом страшном — о бесчисленных потерях Красной Армии на фронтах, о Ленинграде, Сталинграде... Однако разве можно было забыть об этом? Нет, думалось ежечасно, ежеминутно, и очень многие падали духом, в буквальном смысле опускали руки, теряя надежду.
Кроме того, люди невероятно устали — фактическая продолжительность рабочего дня в 1942 году составляла в среднем около 12 часов, но на каждого рабочего в год приходилось ещё и более 800 часов сверхурочных. В 1942 году работники дизельного завода, опять же в среднем, имели в году только по 15 выходных дней. Но кто тогда отдыхал даже в свои выходные? Посевные и уборочные кампании, работа в заводском подсобном хозяйстве — всё это сокращало и без того мизерное время отдыха.
В 1942 году на заводе выросло число дезертиров — они составили пять процентов от всего состава работающих, это было совсем немало — более 330 человек, покинувших производство, скрывшихся из города.
Могло ли перечисленное стать причиной того, что в августе, после нескольких месяцев благополучного выполнения производственного графика, выпуск дизелей вдруг снова сократился? Скорее всего так и было, ведь люди — не машины, упадок у них духовных и физических сил напрямую сказался на состоянии всего заводского организма, который внезапно как бы вышёл из-под контроля.
События на фронте по-прежнему развивались не в лучшую сторону, всё тревожнее приходили вести из-под Сталинграда. «Осенью 1941-го в падение Москвы решительно никто не верил,— вспоминает Евгений Никандрович Русанов.— Всё равно Москва выстоит, не бывать Гитлеру в Москве! А вот Сталинград... Очень большое беспокойство было. Мы понимали: перережь Гитлер Волгу в этом месте — страна останется практически без горючего, что смерти подобно...»
Эвакуировался в Барнаул Сталинградский тракторный завод, поставлявший свою часть моторов для танков. Когда ещё он в глубоком тылу снова начнёт давать продукцию?
Пятого сентября на дизельный завод пришла телеграмма от Верховного Главнокомандующего. И. В. Сталин обратился к коллективу уральских дизелистов с просьбой обеспечить в сентябре готовность 50 моторов сверх плана. Это означало, что заводу придется сдавать дополнительно ещё один-два танковых мотора ежедневно.
А спад в выполнении даже основного задания уже явственно обозначился, и была опасность того, что в него, как в воронку, начнут втягиваться всё новые заводские цехи и участки... Против этого немедленно был принят ряд административных мер: на заводе прошёл хозяйственный актив, решением которого руководители цехов отныне могли уйти домой не прежде, чем доложат начальнику производства о результатах работы дневной смены и подготовке к ночной; ни рабочий, ни бригадир, ни мастер не могли покинуть своего места до выполнения задания; тот же, кто выполнял и перевыполнял это повышенное задание, немедленно получал талон на дополнительный, второй обед. Поскольку питание в 1942 году на заводе было одноразовым, второй обед оказался, безусловно, совсем не слабым аргументом за повышение производительности труда. Но, конечно, не решающим...
Есть такое понятие — «второе дыхание», оно больше всего подходит к характеристике того состояния, которое пережил многотысячный коллектив дизельного завода. И уже не от возможностей людей стало зависеть, будет или не будет перевыполнен график выпуска моторов В-2, а больше от оборудования, поскольку сотни и сотни, а затем тысячи передовиков начали перекрывать проектные мощности станков, металлургических печей, даже, при необходимости, и подъёмных кранов. Люди становились выносливее машин.
Алексей Соболев не выходил с завода 15 суток. Работал на линии шатуна смену за бригадира, вторую — за токаря. Почувствовал, что болен, лихорадит — глотал таблетки, но всё-таки не уходил, трудился по-прежнему за двоих. Н. Д. Араловец, узнав о его состоянии, пришла на линию.
— Алёша, работа наладилась, вам можно пойти в медпункт.
— Как я могу уйти? — отвечал Соболев.— Разве легче моему брату? Он сражается под Сталинградом. Или второму брату — моряку из Кронштадта, или сестре в Ленинграде? А я здесь воюю — у своего станка и не уйду из цеха, пока не выполню боевой приказ!
В эти особенно напряжённые для завода дни Алексей Соболев был принят кандидатом в члены партии.
По призыву партийного комитета завода коммунисты и комсомольцы работали весь сентябрь по 16 часов. Коммунист Н. Тараканов ежедневно выполнял по три нормы. Коммунист-настройщик М. Леонов после основной работы становился к станку и за четыре-пять часов выполнял сменное задание. Рабочие отстающего участка цеха 300 предложили открыть лицевые счета на детали, выданные ими сверх задания. Участок вышел из прорыва в течение одной недели.
Как-то вечером к начальнику цеха 200 А. М. Сумецкому пришёл старший мастер, секретарь партбюро Л. А. Езрохи:
— Не ладится операция предварительной нарезки конических шестерён — техпроцесс плохо продуман. Надо быстро найти более удачное решение, а то я через три-четыре дня могу сорвать подачу деталей в термический цех.
Стали думать вместе над конструкцией нового приспособления, рисовать эскизы. В ту же ночь начальник бюро инструментального хозяйства Г. Е. Геллер изготовил по ним чертежи. Спустя ещё два дня шестерни нарезались с помощью удобного, надёжного и производительного приспособления. Ритм работы участка стабилизировался.
Наладилось дело и на линии обработки гильзы. Не прекращая выпуска этих деталей для сборки дизелей, десятки станков работники цеха выстроили по принципу правильного производственного потока. Обязанности временного руководителя участка гильзы в это время исполнял главный инженер завода А. П. Десфонтейнес.
Для увеличения пропускной способности испытательной станции были установлены два временных стенда. Испытатели перешли на суточный график — сутки работали, вторые отдыхали. В специфических условиях труда испытателей — это тяжелейший режим. Директор завода часто заглядывал на кухню заводской столовой: «Не забудьте мотористов накормить получше!» Но и ужесточённый режим труда и отдыха не обеспечивал увеличивающегося темпа выпуска дизелей. Испытатели стали работать каждые сутки по 16 часов.
Последние трое суток сентября сборщики не уходили с завода. Один из них про себя рассказывал так:
— Когда я собрал последний мотор, то оставшиеся детали, как положено, стал развешивать на доску. Навесил последнюю, пальцем в гвоздь упёрся — и больше ничего не помню. Подобрали меня на полу.— Не потерял сознание, а заснул человек, выполнил свой долг и тут же отключился, как бегун после непомерно изнурительной марафонской дистанции.
...И весь завод, как полк в сраженьи,
Одним горел, одним дышал,
И каждым новым достиженьем
Победу нашу приближал...
Так писал поэт К. Мурзиди, посвящая свои стихи рабочим уральского дизельного завода, которые с честью выполнили задание Верховного Главнокомандующего. Коллектив предприятия поздравили обком и горком партии.
В октябре за самоотверженный труд и освоение ритмичного выпуска дизелей В-2 для фронта заводу было вручено Красное знамя Государственного Комитета Обороны. Впервые в октябре сборка начала сдавать военпредам по 25 дизелей в сутки. Это был уровень, на котором коллектив держался до самого окончания войны.
И ещё одна наиважнейшая победа была одержана к зиме 1942 года — решена проблема энергоснабжения предприятия, до этого крайне напряжённая.
Электроэнергии не хватало Свердловску и до войны, а с размещением в городе большого числа эвакуированных заводов потребности в ней далеко превысили возможности выработки.
Уличное освещение часто отключалось, по вечерам Свердловск погружался во тьму. В жилые кварталы электроэнергия подавалась только с 11 часов вечера до восьми утра, пользоваться нагревательными приборами категорически запрещалось.
Распределение энергии по предприятиям сосредоточил в своих руках обком партии. В первую очередь, конечно, снабжались оборонные заводы, но и на них некоторые цехи часто приходилось отключать, держать на голодном пайке.
Одним экономным расходованием электроэнергии дела тут было не поправить, выход виделся только в строительстве собственной ТЭЦ — одновременно для обеспечения энергией и теплом дизельного завода и соседнего — турбинного.
В первую военную зиму всего лишь одна маломощная котельная, рассчитанная на подачу пара к испытательному стенду, снабжала теплом и паром весь завод, даже когда он разросся втрое. Котёл не останавливался ни на какой ремонт — поломки устранялись на ходу ремонтниками Г. Гамовым, В. Воробьёвым, Н. Шараповым. Второй котёл ещё только начал сооружаться. Дело шло медленно — сил было мало. В. И. Брюно, тогда инженер УКСа, вспоминает:
— Раннее утро, мороз, совсем ещё темно... А у рабочего посёлка, то есть довольно далеко от завода, группа подростков лет 14—15 на громадные тракторные сани грузит со склада шамотный кирпич. Это ФЗУ прислало их на наш завод, и по разнарядке они выделены в моё распоряжение. Ну, что это за рабочая сила — иззябшая стайка воробышков! Если в сутки они одолевали пару рейсов — я был счастлив.
Котёл номер два вошёл в действие в мае. И вот тогда котёл номер один сразу же был поставлен на капитальный ремонт. Одновременно велась подготовка к пуску ТЭЦ, проектирование которой возглавил Михаил Михайлович Ковалевский, в то время начальник проектного отдела ОКСа. Всё оборудование ТЭЦ предполагалось разместить на совсем мизерной площадке, выделенной в высотном корпусе. Нелегко далось Михаилу Михайловичу рациональное решение планировки оборудования, но в конечном счёте оно оказалось на редкость рациональным и компактным.
Настоящее сражение развернулось за турбогенератор для ТЭЦ. Завод получил разрешение взять в Саратове эвакуированную туда из Москвы новую немецкую турбину АЕГ мощностью 12 мегаватт. С соответствующим распоряжением ГКО в кармане три представителя завода выехали в Саратов. Сначала всё шло как по писаному, уже даже погрузили половину машины в вагон. Но на другой день пришли — ящики с турбиной сняты: «Распоряжение секретаря обкома». Уральцы кинулись в обком — их не приняли. Один из троих, Е. Н. Русанов, как он вспоминает, «думал, думал и дал телеграммы на свой завод и Молотову, заместителю Председателя Совнаркома. Только после этого был подан кран, вагоны, и можно стало продолжить погрузку». Этот пример ещё раз подтверждает, насколько сложным было положение в стране с энергооборудованием.
Паровую арматуру для турбины приходилось изыскивать на многочисленных базах эвакуированного оборудования, на железнодорожных путях, вытаскивать из-под сугробов, из-под наваленных друг на друга станков. Насосы, моторы и многое другое оборудование собиралось и восстанавливалось буквально из металлолома.
На завод приехал уполномоченный ЦК партии Герасим Яковлевич Рудь. Он держал под своим контролем сооружение энергетических объектов. Уполномоченный добился ускорения строительных работ на ТЭЦ — в середине лета 1942 года они уже пошли полным ходом. Начальником монтажного участка был назначен В. А. Березнюк, его заместителем Г. А. Кнабе. Одновременно сооружалось сразу несколько подстанций. С сентября монтаж оборудования машинного зала, водоподготовки ТЭЦ вёлся круглосуточно.
В конце концов осталась последняя операция — нужно было ввести ротор генератора в статор, уже поднятый на фундамент. Только операция началась, как вдруг А. Н. Касьянов опытным глазом обнаружил трещинку на каппе — бандажном кольце, закрывающем обмотку ротора.
— Я просто интуитивно почувствовал неладное, кажется, ещё прежде, чем увидел тончайшую волосинку на бандаже... И сказал Кнабе: «Что-то подозрительно — давай-ка спустим ротор обратно»,— вспоминал Касьянов об одном из удивительных случаев в своей жизни. Когда волосинку проверили щупом, под ней обнаружилась значительная трещина, которая могла бы стать виновницей не просто аварии на ТЭЦ.
Опустили ротор на землю — надо менять каппу, но как? Она из специальной стали, такую в стране не выпускают... Уполномоченный ЦК Г. Я. Рудь поднял на ноги металлургов Уралмаша, эвакуированных в Свердловск специалистов Ижорского завода и «Электросилы». За два месяца они вместе сумели сделать то, на что безрезультатно до войны ушли годы,— отлили нужную марку стали, уралмашевские кузнецы выполнили две поковки. Токарь дизельного завода В. К. Татарников блеснул мастерством — выточил из этих поковок отличные бандажные кольца, станочник Г. И. Березин рассверлил их. И ротор генератора снова был установлен.
Вскоре заводская ТЭЦ начала давать ток и тепло дизельному и турбинному предприятиям. Но дорого доставался киловатт-час военного времени. Уголь подвозился огромными смёрзшимися глыбами, на его разгрузку выходили все работники ТЭЦ — от начальника до зольщика, из цехов тоже выделялись люди. Золу и горячий шлак вывозили вагонетками, вручную толкая их по узкоколейке. Всё так и не смогли вывезти с территории завода, и вокруг котельной выросли горы шлака. Но ТЭЦ исправно трудилась, питала завод, в значительной степени содействовала выравниванию энергетического баланса в районном кольце. В этом же 1942 году на заводе был установлен мощный компрессор, благодаря которому появилась возможность наладить изготовление пневматических приспособлений.
День 7 ноября, в соответствии со специальным постановлением Совнаркома СССР, был объявлен нерабочим. Как все уже отвыкли от выходных! В изданном по заводу приказе коллектив как бы подготавливался к этому событию: «Всем коммунистам иметь в виду, что выходной день не должен отразиться на работе по выпуску боевых машин для нашей Красной Армии, для славных защитников Сталинграда. Ни одной минуты не должно быть потеряно на подготовку к выходному дню. Ни одной минуты не должно быть потрачено на раскачку после выходного дня...»
А в середине ноября радио передало сообщение Совинформбюро, которое люди слушали, затаив дыхание:
Сталинград окружён советскими войсками... В окружении оказалась 300-тысячная армия фельдмаршала Паулюса. Наши войска перешли Дон и развивают наступление на западном направлении... Надежды начинали сбываться.

Автор: komendor 9.4.2015, 1:19

УТЗ во время ВОВ

Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 96:
Прикрепленное изображение
Слушают сводку Совинформ бюро

Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 116:
Прикрепленное изображение
Готовый мотор предъявляется военпреду

Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 117:
Прикрепленное изображение
Установка мотора на «тридцатьчетвёрку»

Автор: fort 9.4.2015, 9:37

Здесь я хочу обратить внимание форумчан на один немаловажный момент.Когда говорим о работе людей в тылу в годы ВОВ ,о обычно вспоминаем что производили там танки, самоходки, минометы или еще что.

НО...танки , пушки , минометы соершенно ничто без снарядов и патронов к ним. 120мм миномет ,производившийся на Химмаше в годы ВОВ может в минуту (!) выпустить по противнику около 20 мин.

каждая мина для него весит 15 кг и в длину более 50 см.
В годы же ВОВ ,после 42 ...43 года ,когда наши уже научились бить фашистов расход снарядов был просто огромный . Например во время Курской дуги в день на участке фронта длиной около 100 км расходовалось до 50 (!) вагонов разнообразных артснарядов.Это целый жд состав .Можете себе представить- расстрелять целый жд состав снарядов за один день!

По факту после 42 года наши войска с помощью минометов , орудий , катюш сумели создавать для фашистов целые стены огня ,где все живое на большой площади уничтожалось и все строения заравнивались на уровне земли.

Но для этого нужны снаряды ,которые изготавливались в тылу просто в громадных количествах. Но к сожалению об этом мало пишут - гораздо больше внимания уделяют танкам ,самоходкам и др. технике.

Завод Уралхиммаш в годы войны производил не только минометы . Он еще делал так сказать "расходники" - снаряды , авиабомбы и др.
То же самое можно сказать и о других заводах города.








Автор: ArtOleg 9.4.2015, 9:49

^^^
Совершенно верно! Еще дополню - легендарные катюши выпускались на Уральском компрессорном заводе.

Автор: komendor 9.4.2015, 9:57

Цитата(fort @ 9.4.2015, 9:37) *

Здесь я хочу обратить внимание форумчан на один немаловажный момент.Когда говорим о работе людей в тылу в годы ВОВ ,о обычно вспоминаем что производили там танки, самоходки, минометы или еще что.

НО...танки , пушки , минометы соершенно ничто без снарядов и патронов к ним. 120мм миномет ,производившийся на Химмаше в годы ВОВ может в минуту (!) выпустить по противнику около 20 мин.

каждая мина для него весит 15 кг и в длину более 50 см.
В годы же ВОВ ,после 42 ...43 года ,когда наши уже научились бить фашистов расход снарядов был просто огромный . Например во время Курской дуги в день на участке фронта длиной около 100 км расходовалось до 50 (!) вагонов разнообразных артснарядов.Это целый жд состав .Можете себе представить- расстрелять целый жд состав снарядов за один день!

По факту после 42 года наши войска с помощью минометов , орудий , катюш сумели создавать для фашистов целые стены огня ,где все живое на большой площади уничтожалось и все строения заравнивались на уровне земли.

Но для этого нужны снаряды ,которые изготавливались в тылу просто в громадных количествах. Но к сожалению об этом мало пишут - гораздо больше внимания уделяют танкам ,самоходкам и др. технике.

Завод Уралхиммаш в годы войны производил не только минометы . Он еще делал так сказать "расходники" - снаряды , авиабомбы и др.
То же самое можно сказать и о других заводах города.

Полностью слгласен. В нашей литературе, посвящённой ВОВ, такая титаническая нудная монотонная работа очень слабо освещается. По городу были десятки заводов и мастерских, производивших бесчисленное количество боеприпасов, но описаний этого очень мало. Как будто это было таким же лёгким делом, как сейчас просиживать в офисах. Многие молодые люди, наверное, так и смотрят на ту эпоху — «ничего сложного, только кормили мало». Этому способствовали и наши фильмы, которые тыл в военное время показывают, как правило, вне работы на предприятиях. Хотя каждый работающий в тылу на предприятиях работал практически каждые сутки не менее 12 часов, да ещё и с выработкой в несколько раз выше довоенной (причём до войны на предприятиях тоже не прохлаждались и по полсмены «козла» не забивали; тоже вкалывали будь здоров).

Автор: ArtOleg 9.4.2015, 12:59

9 интересных фактов: Свердловск во время войны

Наш город внес значительный вклад в победу в Великой Отечественной войне. За все годы Второй мировой более 100 тысяч жителей Свердловска воевали в рядах Красной Армии, а городские предприятия являлись огромной мастерской по производству военной техники. «It’s My City» нашел девять интересных рекордов, поставленных нашим городом за время с 1941 по 1945.

1. За годы войны завод №9 выпустил 30 тысяч орудий, в том чиле окло 18 тысяч — полевых. При этом, например, гаубица Д-1, имевшая высокие тактико-технические характеристики, была спроектирована в 1943 году в ОКБ-9 за 18 дней, а ее массовый выпуск освоен всего за полтора месяца.

2. Завод №8 (завод Калинина) изготовил свыше 20 тысяч одних только 85-мм зенитных пушек, лучших в своем классе.

3. Во время ВОВ в Свердловске, впервые в СССР, был начат серийный выпуск самоходных артиллерийских установок. Их с декабря 1942 года выпускал Уралмашзавод, а пушками комплектовал завод №9.

4. Со второй половины 1941 года Уралмашзавод стал основным предприятием Наркомата танковой промышленности СССР по обеспечению танковых заводов бронекорпусами. Всего их было изготовлено 19 225 штук для тяжелых танков.

5. В Свердловске выпускали минометы двух типов — батальонные (БМ-82) на Уральском компрессорном заводе и полковые (ПМ — 120) — на Уралхиммаше. Оба завода были эвакуированны на Урал: один из Воронежа, другой из Киева.

6. «Катюши» выпускались на уральском компрессорном заводе с начала 1942 года. Всего отправлено на фронт 1700 пусковых установок. Это примерно каждая пятая «Катюша», изготовленная в СССР.

7. Первые в мире литые танковые башни были изготовлены на Уралмашзаводе в сентябре 1941 года. Всего из было изготовлено 2670 штук

8. В годы войны в Свердловске, на свалке техники в районе улицы Азина, на задах завода транспортного машиностроения проходили испытания бутылок с «коктейлем Молотова». Позже от этих самодельных снарядов немецко-фашисткие танки горели, как спички.

9. Известно, что первый выстрел по Рейхстагу был произведен из 122-мм гаубицы образца 1910/30 г. №1804. Все гаубицы такого образца изготавливались только на Урале: сначала в Перми, а потом с 1936 года на Уралмашзавод. Причем именно здесь и была собрана их большая часть. Так что есть вероятность, что именно екатеринбургская гаубица сделала первый выстрел по Рейхстагу.

Подборка материала из книги «Удивительный Екатеринбург: Книга рекордов, достижений, талантов».

http://itsmycity.ru/blog/post/id/1667

Автор: fort 9.4.2015, 16:53

Спасибо, про катюши не знал что они у нас делались.
Общее количество производившегося в годы ВОВ вооружения было громадно.

После 1943 года по всем позициям вооружения было больше чем у фашистов примерно раза в два....если не больше.И мне кажется, что можно было ещё больше но по моему на фронтах не хватало людей чтобы освоить все это вооружение.

Например директор Уралхиммаша Курганов пишет ,что в 43 завод стал производить больше мирной продукции , а к военной продукции , к её упаковке стали применяться требования мирного времени, то есть предполагалось что эта военная продукция пойдёт на длительное хранение.То есть могли наштамповать минометов ещё больше, но зачем?

Почему я считаю 43 год знаковым годом.Была ещё слабость нашей техники. В Курской битве у фашистов было 2700 танков, у нас 3400.Основная масса наших танков были Т-34 со слабой 76мм пушкой.А у немцев в битве было уже 200 тяжёлый тигров с 88 мм пушкой, и также пантеры с 88 пушкой. По мощи тридцать четвёрка сбольшим трудом могла противостоять тигру и его пушке- все таки массы этих танков различаются в два раза.

Курскую битву выиграли , но наверняка немцы использовали все преимущества тигров и наваляли наших танков немало.

Однако выводы делались уже во время Курской битвы.По испытаниям самой эффективной против тигра оказалась именно 85 мм зенитная пушка, выпускавшаяся на заводе имени Калинина.И только эти пушки после Курской битвы стали ставить на Т-34.,от 76х пушек отказались.

В противовес тигру был создан тяжёлый танк ИС-2, по вооружению и броне лучше тигра.И после 43 этих танков на делали немало.

Фашисты же после Курской битвы не сумели противопоставить нам ничего оригинального.Ни по кол-ву ,ни по кач-ву.Скажем так - история ВОВ после 43 года для нас была менее героичной и менее драматической.

Автор: komendor 9.4.2015, 18:23

Цитата(fort @ 9.4.2015, 16:53) *

Почему я считаю 43 год знаковым годом.Была ещё слабость нашей техники. В Курской битве у фашистов было 2700 танков, у нас 3400.Основная масса наших танков были Т-34 со слабой 76мм пушкой.А у немцев в битве было уже 200 тяжёлый тигров с 88 мм пушкой, и также пантеры с 88 пушкой. По мощи тридцать четвёрка сбольшим трудом могла противостоять тигру и его пушке- все таки массы этих танков различаются в два раза.

Курскую битву выиграли , но наверняка немцы использовали все преимущества тигров и наваляли наших танков немало.

Главными против наших танков были немецкие штурмовые орудия. Именно это ноу-хау немцы и затачивали специально для борьбы с танками. Наши в ответ стали делать больше САУ. Поэтому и Уралмаш переключили в 1943-м на производство самоходок.

Автор: fort 9.4.2015, 18:55

согласен , читал о немецких самоходках. Вроде и калибры там устрашающие были.

Интересно сколько САУ Уралмаш выпускал и выпустил за годы ВОВ. И какого калибра.? к стыду своему не знаю.

Автор: spv 9.4.2015, 19:48

В книге Агеев "Неизвестный Уралмаш",
сказано, что за годы войны выпущено
бронекорпусов самоходок ИСУ 152 - 3854 шт
СУ 122 - 653 шт
СУ 85 - 2350 шт
СУ 100 1982 шт
боевых машин СУ 122 - 636 шт
СУ 85 - 2649 шт
СУ 100 - 1560 шт
(думаю, что калибр понятен)

Автор: fort 9.4.2015, 20:45

Спасибо!
Итого около 14000 СУ , учитывая кооперацию.
Цифра прямо скажем весьма значительная.

Для сравнения Уралвагонзавод за годы войны выпустил 25000 танков , это больше чем вся Европа под фашистской пятой за годы войны. Но Уралвагонзавод приблизительно имел мощь примерно в половину всех выпускаемых тогда в Союзе танков.

На этом фоне мощь Уралмаша тоже впечатляет - примерно второй после УВЗ производитель тяжёлой техники в годы ВОВ. Особенно если учесть всю продукцию по кооперации.

Даже самая маленькая СУ-85 могла в одиночку выступить против тигра и поразить его. Не говоря уже об остальных менее мощных танках.

Автор: komendor 9.4.2015, 21:15

УТЗ во время ВОВ (8 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 122—132

Самый трудный год

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 января 1943 года завод за образцовое выполнение заданий правительства по производству дизелей был награждён вторично — орденом Трудового Красного Знамени. Награждены орденами и медалями лучшие работники завода, а директору генерал-майору Дмитрию Ермолаевичу Кочеткову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Вскоре после опубликования указа в Москву, в Кремль, для вручения наград вызвали группу уральских танкостроителей. Летали директор Д. Е. Кочетков и начальник сборочного цеха В. М. Эфрос, директор Уралмаша Б. Г. Музруков, директор и главный конструктор Уралвагонзавода Ю. Е. Максарёв и А. А. Морозов.
Уже в пути стало известно, что Москва требует каждые полчаса сообщать о ходе полёта. В то время посадки на московских аэродромах после 18 часов запрещались, и самолёт во второй половине дня приземлился где-то на полпути. Все решили, что придётся заночевать. Но лётчик получил разрешение на продолжение полёта, и Москва, отступив от правила — с наступлением темноты закрывать свои аэропорты,— приняла самолёт после 18 часов.
Их ждали, беспокоились о том, чтобы полёт прошёл благополучно, в наркомате даже сказали, что организаторам полёта в очень высокой инстанции было выговорено за то, что в один самолёт «ошибочно и недопустимо» посадили руководителей сразу нескольких оборонных заводов Урала.
Вечером в Кремле заместителем Председателя Президиума Верховного Совета СССР им были вручены высокие награды. В память об этом дне осталась большая общая фотография, на которой Дмитрий Ермолаевич Кочетков сидит в самом центре группы, заметно повернувшись в профиль. И на нескольких других своих снимках директор дизельного завода точно так же запечатлен полуотвернувшимся. Это потому, что на другой стороне лица Кочеткова остался шрам — следствие авиационной катастрофы. На заводском самолёте Дмитрий Ермолаевич в ноябре 1942 года летел в Челябинск, где находился Наркомат танковой промышленности, а погода была скверная... Но всё-таки решено было лететь — надо! Однако самолёт так и не смог набрать высоту, задел за провода и упал. Пилот И. П. Андреев погиб. Кочетков получил тяжелейшие травмы, долго лечился.
Хирургом заводской поликлиники в то время была Р. С. Байбурина, она рассказывала:
— Кочеткова невозможно было удержать дома — он рвался на завод, работал, лёжа в постели, превозмогая очень сильные головные боли. В конце концов пришлось ему разрешить встать, ходить. С этого дня он уже не придерживался никакого режима, держал себя как человек абсолютно здоровый. Немного стеснялся своего шрама на лице, но все вокруг скоро перестали его замечать.
Снова перед коллективом завода был несгибаемый, волевой директор, на которого хотелось равняться. А время наступало особенно тяжёлое — 1943 голодный год. Кроме внешнего врага, с которым страна понемногу начинала справляться, объявился очень опасный внутренний — дистрофия! Люди, уже поражённые этим тяжелейшим заболеванием, продолжали самоотверженно работать и падали замертво у станков. На заводе за две недели февраля скончалось 14 рабочих.
В марте дистрофия достигла огромных размеров — каждые 100 рабочих теряли в месяц по 26 дней из-за нетрудоспособности.
Питание всё ухудшалось. Чёрный, с добавкой сапропеля хлеб насыщал плохо. В заводской столовой предлагалась похлёбка без единой жиринки. Был такой случай... Такелажникам перед тяжелейшей работой (перенесением станков с одного места на другое, что часто приходилось тогда делать из-за перепланировки оборудования в цехах согласно производственному потоку) предложили наесться досыта, и один молодой парень попросил десять тарелок супа. Перед ним поставили все десять... Он съел дочиста содержимое первой, а из остальных отлил жижу, уплёл в несколько минут гущу и вздохнул: «Ещё бы немножко!» Об этом случае люди потом рассказывали друг другу, удивляясь и завидуя: «Надо же, десять тарелок супа!»
Еда, особенно хлеб, а также одежда, обувь в годы войны часто служили не просто предметами первой необходимости, но занимали особое место в системе так называемого натурного премирования. В этом отношении дизельный завод мало чем отличался от других предприятий наркомата и области. И всё-таки надо подчеркнуть, что именно в 1943 году система эта — премирование продуктами и промтоварами — отличалась крайне упрощенной формой: передовика производства могли наградить плиткой шоколада, подвезти к рабочему месту отличившегося на производстве рабочего бутерброды или пирожки, сборщикам за три дня бессменной работы выдавались на выбор валенки или полуботинки, правда, кто хотел, мог взамен того и другого получить отгул на сутки либо бутылку водки.
Ещё некогда было ни профсоюзным, ни партийным работникам, ни директору Кочеткову обдумать вопрос, как натуральный вид стимулирования сделать более приемлемым. Наверное, неловко было какому-нибудь победителю соцсоревнования жевать свои, пусть и вполне заслуженные, бутерброды на глазах у товарищей. В последующие годы нашлись и другие способы премирования — через специальные магазины, скажем, но в 1943-м! В этом голодном году агитация за производительный труд, в том числе через откровенное обращение к пустым желудкам рабочих, была, видно, уж очень действенной мерой, чтобы её не использовать.
Как рассказать о том, что делал с людьми голод, с теми самыми людьми, о которых справедливо говорится много хороших слов, о том, как они выстояли, всё вытерпели, какими были мужественными. Всё верно, но случалось и такое...
Об этой истории говорили, что, кажется, произошла она на Уралмаше или Электроаппарате, а работники дизельного завода утверждали, что это здесь было, и называли конкретный цех, даже участок... Перевозили на санях горячий обед в цеховую раздатку — старались проехать побыстрее, чтобы не растравлять людей запахами. Видно, от спешки опрокинули котёл с лапшой. Ото всех станков к вываленной лапше кинулись рабочие. Голодные, большею частью больные, до предела изработавшиеся люди потеряли контроль над собой...
Но несравненно больше являли военные годы примеров замечательного внимания, необыкновенной доброты людей друг к другу.
Вот о чём рассказала Любовь Ивановна Норова, которая в войну работала на термическом участке инструментального цеха и была там единственной женщиной. Труд в термичке — один из тяжелейших, дышать там зачастую было нечем из-за ядовитых паров перегоревших масел и расплавленной соли. За производственную вредность калильщики получали сверх своего обычного пайка популярный тогда заменитель молока под названием «суфле». Но Любовь Ивановна работала мастером и потому суфле ей не полагалось. Тем не менее, она каждый день обнаруживала на своём столе баночку сладкого напитка. Кто делился с ней? Норова вопросительно вглядывалась в чумазые, худые лица калильщиков участка — те только улыбались. Может быть, они по очереди отдавали своему молоденькому мастеру драгоценное суфле? Но ничего об этом так и не узнала Любовь Ивановна, однако маленькая баночка на столе в термичке осталась в её жизни самым светлым и благодарным воспоминанием.
Как коллектив дизельного завода боролся с голодом и дистрофией? Успешнее всего — с помощью подсобных хозяйств. Долго в них жизнь еле-еле теплилась: работали здесь случайные люди, техники никакой не было — поля пахали на коровах. Но руководство завода приняло меры, на работу в подсобные хозяйства стали регулярно посылать своих людей, от всех цехов завода, и появились в столовых картофель, овощи, позднее даже мясо. А то всё была одна лапша.
Вспоминают, что в первый год войны в заводских столовых даже и лапши не было, хотя мука имелась. Но как её пустить в дело? Работники столовой измучились, вручную раскатывая коржи и нашинковывая целые бадьи простой лапши, они мечтали о какой-нибудь механизации этого дела, но завод занимался совсем другими машинами... И всё же среди конструкторов был объявлен конкурс на создание технического устройства, способного в считанные часы произвести изрядное количество макарон или лапши, или вермишели. Награда изобретателю, естественно, предполагалась натуральным продуктом. И новаторская мысль расцвела. Но не тут-то было — никому не удалось создать машину для изготовления элементарной лапши, пока этим не занялся сам Михаил Дмитриевич Рагозин — известный человек, потомственный путиловец, который своей изобретательской деятельностью и участием в создании первого советского трактора заслужил орден Ленина сразу после утверждения статуса этого ордена, ещё в платиновом исполнении. Но и Рагозину пришлось немало поломать голову прежде чем создать макаронно-шнековый пресс — так он назвал изобретенное устройство. И с этим именем его высокопроизводительный пресс, можно сказать, триумфально пошёл в массовое производство. Все заводы области изготовили себе такие же, потом пресс Михаила Дмитриевича разошёлся по стране — до 50-х годов прослеживается его дальнейшая история.
С этого события началась деятельность Рагозина на дизельном заводе как изобретателя, который ни перед какой задачей не сробеет, для которого нет неразрешимых проблем. М. Д. Рагозин — заметная фигура в истории завода, и о нём ещё будет что рассказать в последующих главах. А в годы войны этот человек свой конструкторский, изобретательский талант отдавал совершенствованию танкового двигателя В-2.
Итак, 1943 год... Дистрофия только летом дала короткую передышку. Но стала наступать другая опасная болезнь — туберкулёз. Завод организовал для ослабленных и больных специальные бараки, в которых были введены трёхразовое питание и обязательный послеобеденный сон. Через такие бараки-госпитали проходили за год сотни работников завода, они спасали людям жизни, но их, к сожалению, было очень мало и не хватало квалифицированных врачей и медсестёр для обслуживания больных.
В 1943 году директору завода Д. Е. Кочеткову комиссия наркомата поставила в вину, что на предприятии выросло количество невыходов на работу, в том числе по болезни. Внимание комиссии вызвано было тем, что дизельный завод снова начал работать неритмично, сорвал план выпуска В-2 в мае, июне. Областная газета «Уральский рабочий» 4 июня 1943 года назвала коллектив завода страшным словом «клятвоотступники». Напомнила об оставленных позициях: «Слава об этом заводе гремела далеко за пределами города. О нём вспоминали всегда, когда речь заходила о ритмичности, слаженности и организованности производственного процесса. Но успехи имеют обратную сторону: они успокаивают... »
Об успокоенности, однако, не могло быть и речи, пусть это заключение останется на совести корреспондента газеты, которому просто не удалось угадать, что произошло с передовиками, ведь вход на секретный дизельный завод для него был закрыт, а из общих сводок много не узнаешь. Что касается комиссии наркомата, то она отчётливо видела главную причину срыва — заводу не хватает сил для окончания второго этапа начатой реорганизации производства, для массового внедрения в цехах поточных линий, а дистрофия и туберкулёз ещё более усугубляли трудное положение. Но решение было принято жёсткое: в августе завод должен войти в график и вернуть долги по дизелю В-2, накопленные за два месяца отставания.
В июле — августе полностью был перепланирован участок коленвала. Вместо петлеобразного пути с большим количеством возвратов деталь стала проходить по прямому, гораздо более короткому циклу. Практически путь коленвала сократился на 100 метров, естественно, ускорилось время его изготовления.
На 40 метров сократился путь движения распредвалика, на 120 метров — картера... И на всех поточных линиях внедрялись механизмы для межоперационного транспортирования: поворотные стрелы, кран-балки, позволявшие станочникам быстро и легко манипулировать деталями.
Евгений Николаевич Русанов в 1943 году работал на дизельном заводе прорабом в монтажном цехе, коллективу которого в период перестройки производства приходилось труднее всех. Он вспоминает:
— Монтажники понимали, что выполняют очень ответственное дело, и не жалели себя. За один день им случалось перебрасывать десятки станков, работали ночами, а утром на этих станках уже изготовлялись детали для танковых дизелей. График монтажа разрабатывался по часам и выполнялся минута в минуту, словно боевая операция. Рядом с монтажниками всегда находились технологи.
В июле — августе, когда второй этап реорганизации и перепланировки производства дизельного завода был в самом разгаре, помощь предприятию оказал город — им были направлены несколько больших групп студентов-физкультурников института имени Лесгафта. Прекрасно физически развитые, тренированные юноши и девушки уверенно справлялись с заданиями, работали весело, бодро, заражая своим оптимизмом окружающих.
Всего за несколько месяцев на заводе было демонтировано и вновь смонтировано около 1200 единиц оборудования — половина всего парка станков. Они сразу же заработали на полную мощность. Рациональное их размещение увеличило ряды многостаночников, освободились рабочие руки для других участков производства.
Много делалось на дизельном заводе энергией и предприимчивостью, огромной работоспособностью и крепкими нервами главного инженера Анатолия Петровича Десфонтейнеса. Его довольно сложная фамилия окружающими обычно произносилась дружески-сокращённо — «Дес». Все спрашивали друг у друга, когда же наш Дес спит? И днём и ночью он мерял своими метровыми шагами завод, оказывался на месте за полчаса до любого ЧП, оперативно раскручивал любые производственные закавыки. А отдыхал он так: после того, как вконец устанет, приказывал везти себя домой, садился в машину — и тут же мгновенно засыпал... Просыпался у дома и... заворачивал машину обратно, на завод — снова принимался за дела. Разгадав его приём, шофёры старались возить Деса домой как можно медленнее.
До середины 1943 года стратегия технического развития дизельного завода находилась в руках Анатолия Петровича Десфонтейнеса, много сил он отдал внедрению поточного производства, самое активное участие принимал в создании на заводе литейного цеха.
В начале войны моторостроители всё литьё получали только по кооперации. Чугунные заготовки, к примеру, доставляли самолётом из Челябинска. При этом производство дизелей постоянно испытывало дефицит маслотного чугуна, из которого изготовлялись поршневые пальцы.
Вот главный инженер и рискнул производить необходимое литьё на заводе, в небольшом наскоро слепленном цехе, на оборудовании, выполненном своими силами.
Вначале, естественно, пошёл брак... Как искореняли этот брак, вели напряжённый поиск необходимой технологии плавки, обращались за помощью к учёным Уральского индустриального института и однажды вдруг сами догадались, в чём же именно оказался просчёт — вся эта ситуация типичная, таких на заводе были тысячи. Но чем характерен факт создания на предприятии собственной «литейки»? Бесстрашием, с каким люди за это дело взялись, и технической дальновидностью руководства. Как только металлурги освоили производство маслотного чугуна, можно стало идти дальше — к последовательному освоению ещё более сложных технологий.
И в этом же году начал разрабатываться проект нового, просторного — с пятью металлургическими отделениями — литейного цеха. «Дес» торжествовал! Правда, новый цех был построен на дизельном заводе только к самому концу войны.
С внедрением поточного производства одновременно на всех оборонных заводах Урала пошла продукция сверх плана. Именно в связи с этим в 1943 году родилась идея дополнительного выпуска техники для целого танкового корпуса. «Уральский рабочий» сообщал: «Танкостроители решили приобрести всё нужное для целого воинского соединения, собрав для начала 17 351 000 рублей». Один миллион рублей в фонд обороны внесли работники дизельного завода: мастер Н. М. Дьячков — 1200, слесарь А. В. Селиванов — 520, начальник цеха В. М. Эфрос — 3100 рублей... Подписка продолжалась до конца года.
«Руду дали гора Высокая и гора Благодать. Металл для танков выплавили и прокатали доменщики, сталевары, прокатчики Свердловска, Тагила, Серова, Первоуральска, Алапаевска, Кушвы. Редкие уральские металлы сделали броню неуязвимой. Красноуральск, Кировград, Ревда, Каменск-Уральский снабдили танкостроителей медью и алюминием. От других заводов Урала танки получили моторы, пушки, приборы, аппараты, радиопередатчики, боезапас»,— сообщали уральцы в своём новогоднем рапорте, который подписали 1 480 920 тружеников Свердловской области.
В течение нескольких дней 111 тысяч уральцев обратились в партийные комитеты и райвоенкоматы с настойчивыми просьбами зачислить их в добровольческий танковый корпус.
Надежда Дмитриевна Араловец рассказывает:
— На партком нашего завода был массовый натиск, особенно со стороны ленинградцев. Из Ленинграда после прорыва блокады начали приходить письма... И помню, бригадир цеха 100 получил известие, что там от голода умерла вся его семья — жена и четверо детей. Он почернел, страшно смотреть. Настойчиво требовал отправить его с корпусом: «У меня есть личные счёты с врагом, я должен отомстить за свою семью, не могу оставаться в тылу!» Его отпустили. В политсостав корпуса ушёл и наш заместитель секретаря парткома. Хороших людей посылал завод воевать...
Даже со сборки, кадры которой ни при каких обстоятельствах не подлежали призыву на фронт, ушло с танковым корпусом несколько человек.
На заводе началось движение за внедрение почасовых графиков производства. Сберечь время, улучшить качество дизелей, увеличить количество означало заменить на своих рабочих местах и тех парней, что ушли на фронт.

Автор: komendor 9.4.2015, 21:39

Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 125:

Прикрепленное изображение

Участок нижнего картера

Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 125:

Прикрепленное изображение

Многие операции выполнялись вручную. Одна из них — ломка заготовки гильзы — долго не поддавалась механизации

Автор: komendor 9.4.2015, 22:27

УТЗ во время ВОВ (9 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 132—142

Счёт идёт на часы и минуты

«Проходя в наши дни по цехам, вы всегда встречаете большую «литературу» — агитационные плакаты, листовки, молнии, обязательства. Иногда они возникают меловыми буквами у вас под ногами на камнях пола; иногда они кричат со станков. Эти голоса, идущие к сердцу рабочего не через ухо, а через глаз, принесены в цех парткомами, выездными и заводскими редакциями газет, и мы уже давно к ним привыкли, давно почувствовали их громовую власть, перекрывающую заводской шум машин и моторов. Но на заводе, о котором я рассказываю, вы встретите у каждого рабочего места нечто совсем иное...» — писала Мариэтта Шагинян в газетном очерке, который позднее вошёл в сборник «Урал в обороне», о своём посещении дизельного завода. Что же «совсем иное» увидела писательница, что так её поразило?
«Здесь появились плакаты от лица того командного состава, который до сих пор в прямой агитации никак не участвовал: от лица плановиков. И самое содержание этих плакатов совершенно не похоже на то, к чему мы привыкли в цехах...»
Инициатива родилась в цехе 200, где работа с людьми всегда отличалась разнообразием форм и доходчивостью. Действительно, плакаты в этом цехе были необычными — они пестрели цифрами, обозначающими количество деталей и операций, составляющих месячное задание рабочего. «План пришёл к станку» — так точно определила Мариэтта Шагинян суть инициативы цеха 200. Что это дало?
А вот что: каждый рабочий, получая точное знание объёма своей работы не на один день, а с некоторой перспективой — на неделю, на декаду, на месяц, сам становился планировщиком, сам размечал работу на часы. Ему становилось легче маневрировать, учитывать и распределять свои силы и возможности оборудования.
Метод «агитационного плана» быстро распространился от одного только цеха на весь завод. Вскоре стало ясно, что кустарными методами — выполняя плакаты вручную — уже невозможно поддержать действительно массовое применение этого метода. Поэтому на заводе при горячей поддержке парторга ЦК ВКП(б) Г. А. Копелевича было принято решение перейти на типографский способ изготовления плаката-плана, плаката-обязательства. При этом каждый месяц определялась основная идея — стержень всей агитационной работы, лозунг месяца. Всегда они были разными. Например, такой — в стихотворной форме:
Разбившись о твёрдость советских скал,
Враги подчинятся силе.
Ещё напор — победа близка!
Или: «Дадим Родине в сентябре 10-тысячный мотор!»
В 1943 году в рамках «похода плана к станку» на производстве начинают применяться часовые графики. В их разработке и внедрении ведущую роль сыграл главный диспетчер завода Михаил Филиппович Сичиков, в прошлом металлург-исследователь. Почему металлург попал в управленцы? Коммунист Сичиков так прямо и спросил об этом в райкоме партии, куда пришёл отказываться от должности, которая его совсем не привлекала. Но в райкоме ему сказали: «Вам доверили участок работы очень сложный, на котором тоже требуется исследовательская жилка,— вот и примените её в новом для себя деле».
Прежний главный диспетчер С. К. Матулевский, очень способный и организованный работник, всю информацию о текущих делах на производстве умудрялся держать в памяти. Он один знал всё, при этом другие сотрудники могли быть у него только на посылках, на подхвате. Разве это верно — ориентироваться на память одного человека, пусть даже и способного?
Сичиков организовал диспетчерскую службу на более разумной основе. Аналитик по складу ума, он умел видеть и планировать наперёд, во всём заводил систему. Оперативная информация тоже стала системной — доступной руководителям производства, цехов, участков. Вошла в действие специальная форма отчёта главного диспетчера об итогах работы завода в течение суток. Вот как она действовала.
Каждое утро к девяти часам четыре отпечатанных типографским способом листа, составленных по рапортам цехов и складов готовых деталей, заполнялись цифрами: сколько за прошедший день сдано деталей, пошло в брак, какое число дизелей собрано, испытано... В 10 часов утра все эти сведения ложились на стол директору — диспетчерское совещание начиналось, так сказать, во всеоружии знания.
Подобный отчёт, упорядочивая оперативную информацию о состоянии производственных тылов, позволял следить за состоянием заделов продукции, незамедлительно принимать меры к их восстановлению. И он же в августе 1943 года дал возможность сделать очень важный шаг в планировании и управлении — ввести почасовой график производства. Вначале только в цехе 400, где обрабатывалось крупное литьё, а через месяц, когда дисциплина труда, показатели ритмичности выпуска продукции, качество деталей, оперативность цеховых служб — всё это заметно подтянулось, почасовой график внедрили сразу на нескольких ведущих поточных линиях: гильзы, коленчатого вала, распредвалика и даже на линии клапанов, одной из наиболее неблагополучных. И везде результат был положительный.
В ином цехе графиком считалась обыкновенная чёрная доска, на которой каждый час делалась отметка о ходе сдачи готовых деталей на сборку, в другом это был циферблат со стрелками, показывающими фактическое выполнение графика на данный час в сравнении с планом, — каждый коллектив творчески внедрял идею почасового оперативного планирования. Но успешнее всего эта форма удерживалась на участках с наиболее быстрым производственным ритмом, например, на изготовлении клапана, где ритм потока доходил до одной детали в минуту.
25 сентября со сборочного конвейера сошёл 10-тысячный танковый мотор В-2. За его досрочный выпуск с первых дней месяца развернулось острейшее соревнование станочников. На весьма точной операции — обработке гильзы — шлифовщик В. Старостин делал по 120 деталей вместо 80 по норме, и это считалось рекордом. Когда он заболел, заменить стахановца вызвался комсомолец Закир Хусаинов — и выдал 175 деталей за смену.
Упорно соревновались между собой комсомольско-молодёжные бригады, которыми руководил Пётр Березин и Виктор Рачко,— то одна выходила вперёд, то другая, вместе они добились высочайшей производительности труда. Сегодня эти бригады, наверное, назвали бы комплексными за многообразие обслуживаемых ими станков и выполняемых операций. Молодые станочники прекрасно справлялись с резьбонарезкой, фрезерованием, сверлением, шлифовкой, болторезкой.
От рекорда к рекорду шла комсомолка, член бюро Куйбышевского райкома ВЛКСМ Шура Богданова. На фронт, куда девушка упорно рвалась, её не отпустил завод, потому что заменить такую станочницу на рабочем месте было не так-то просто. Тогда Шура потребовала, чтобы её поставили на станки-автоматы, которые обслуживались только мужчинами, уж очень сложной считалась их настройка.
Через месяц Шура Богданова впервые сама настроила автомат. Через два вместе со своей ученицей Валей Шушляевой начала работать на шести автоматах. Сдавала по полторы тысячи деталей вместо восьмисот с каждого автомата. Такое было по силам до этого разве что четырём мужчинам-станочникам.
На общегородском слёте стахановцев Свердловска Шура призналась: «Нелегко мне это досталось! Билась я, можно сказать, и день и ночь, пока не пришла мысль, как сократить холостой ход станка-автомата...»
Вот что было характерным: рабочие, особенно молодые, комсомольцы, постоянно искали способы увеличить производительность оборудования. За пятерых работал Фёдор Мущинин — сверловщик, молодой кандидат в члены партии. Он увеличил возможности своего станка за счёт того, что стал выполнять на нём нарезку резьбы в отверстиях подшипников. В результате на ручной операции нарезки из десяти слесарей остались только двое. Мущинину присвоили звание «Гвардеец трудового фронта», выдвинули в бригадиры. В то время у него учился парнишка Хамешакир Абсолямов, знатный впоследствии токарь. Он вспоминает:
— Учиться у Фёдора Кирьяновича было здорово. Всё у него ладилось в руках, и зависть брала, и азарт, самому хотелось вот так же! Знаменитым стал учитель, а вместе с ним и бригада. У наших станков однажды сразу три завоёванных знамени стояло, к ним даже для охраны часового приставили.
Ф. К. Мущинин был местным, уральским. А медник Александр Иванович Петухов, слава о фронтовой бригаде которого тоже гремела по заводу,— кировец. Его первым в числе 16 самых квалифицированных и надёжных рабочих отобрал на Кировском в Ленинграде Д. Л. Гольдман, когда ему поручили скомплектовать цех холодной штамповки для работы на Урале. Штамповщики, медники, сварщики — бывшие кировцы помогли поставить производство с нуля. А ведь вначале на территории завода им даже места не нашлось.
Такие рабочие с золотыми руками, как Александр Петухов, одарённые инженеры, как Глеб Александрович Голубев, придумывали и сами изготовляли установки, одна из которых, к примеру, позволила ускорить испытания точнейших трубок высокого давления в 12 раз.
Оттачивалось мастерство 17-летнего слесаря Андрея Шевцова. Он, можно сказать, научился чуть ли не вслепую выполнять операции, точно улавливая границы зазоров и переходов,— так чутки стали руки и пальцы, а стальной слесарный ключ словно был их продолжением.
Быстро работал Шевцов, иной раз ему уже приходилось поджидать очередной мотор. Но паренёк не терял времени попусту — шёл ему навстречу. Сборщики заканчивали свои операции, а он готовил дизель к своим, экономя на этом десятки минут.
Вы — истый патриот, в вас дух гвардейский жив.
Усталость вам чужда и страх в борьбе неведом —
В дни боевых побед наш дружный коллектив
Рад вашим трудовым стахановским победам!
Такая «молния» появилась в сборочном цехе — со стихами, портретом юного стахановца и крайне уважительным обращением: «Привет Андрею Ивановичу!»
Всё заводское производство было зависимо от разворотливости инструментальщиков — у них работа никогда не иссякала, причём заказы чаще всего шли срочные и сверхсрочные. Гвардеец трудового фронта Пётр Петрович Сильчонок однажды трое суток не выходил с завода — ремонтировал копир для обработки кулачков распредвалика. И целая поточная линия в цехе 100 ждала, пока он закончит эту работу. Сильчонок в инструментальном цехе единственный имел восьмой квалификационный разряд лекальщика, копиры доверяли изготовлять только ему. Дело это долгое, кропотливое, основанное на интуиции, вот лекальщик и задержался на три дня... А жена его побежала в милицию, так как сама позвонить в цех не могла — номера заводских телефонов держались тогда в секрете. «Куда муж делся?» Она знала, что рабочие часто остаются на заводе даже по неделе — там же и спят, однако её Петра Петровича очень берегли, отдыхать давали вовремя, ведь такие мастера — редкость. Так что для беспокойства основания были... Милиционер дозвонился до завода, выяснил: «Работает твой Пётр Петрович!»
После этого случая Сильчонок придумал-таки приспособление для изготовления копира. В тот день, когда работа у него получилась, соседи по верстаку сразу это поняли — запел тихонько Пётр Петрович, он всегда напевал что-нибудь из оперных арий, когда были основания радоваться. Ленинградец — театрал, книгочей — яркий пример рабочего интеллигента! В вопросах культуры товарищи признавали преимущества Сильчонка, но в деле пытались его не раз обойти. Вообще инструментальщики все славились своим мастерством. И часто ему не уступали В. А. Панкратов, А. М. Козлов, а В. И. Черкашин даже обошёл — сконструировал станок для выполнения профильных работ с микроскопом, более производительный, чем того же назначения импортный. Одним словом, лекальщики-универсалы!.. Тут, пожалуй, даже и не требуется никаких других характеристик.
Вот только хочется привести ещё слова Н. Д. Араловец, впрочем, сказанные не только о лекальщиках, а вообще о рабочих людях, которых она, будучи членом парткома на заводе, так хорошо узнала и подружилась со многими:
— Трудное время вместе было пережито, но мне очень повезло с коллективом... Замечательные здесь были рабочие в смысле не только мастерства, но и отношений друг с другом — открытых, честных, доверчивых. Не только по работе людей оценивали, кто чего стоит. Все — одна семья, ничего не скроешь, даже самой малости. А время требовало проявления самых лучших человеческих черт: самоотверженности, способности к взаимовыручке... Мне, пропагандисту, вроде полагалось по должности их воспитывать, но они воспитывали меня тоже с точки зрения требовательности к себе и полной отдачи делу. Никто не хитрил, не угодничал, полной мерой спрашивал и с себя, и с других.
В годы войны быстро росла партийная заводская организация, в её ряды принимались лучшие. Например, только в самом тяжёлом, 1943-м за несколько месяцев коммунистами стали 139 человек. Это были передовики производства и ведущие инженеры, орденоносцы, гвардейцы трудового фронта, члены фронтовых бригад. Очень высока была требовательность к партийным руководителям, даже низовых коллективов. Наверное, этим можно объяснить тот факт, что в том же 1943 году, когда потребовались самые стойкие и опытные кадры, составы партийных бюро обновились почти на 80 процентов. В цехах признавалось только такое положение, когда коммунист обязательно был стахановцем, передовиком, примером для всех! А иначе разве это коммунист?
Партийный комитет завода возглавлял Григорий Аркадьевич Копелевич — человек яркий, живой, увлекающийся и увлекающий других. Он обладал умением точно обозначить для партийной организации главную задачу на каждый конкретный отрезок времени и направить усилия всех для её выполнения. Кстати, это в парткоме дизельного завода родилась идея проведения ежегодных партийно-технических конференций, на которых определялась партийно-хозяйственная политика на каждый следующий год: в 1942 году — конференция по росту производительности труда, в 1943-м — по внедрению поточных линий и повышению качества продукции, в 1944-м — поворот завода в сторону улучшения экономических показателей.
Парторг Г. А. Копелевич рассказал об опыте проведения заводских партийно-технических конференций в газете «Правда» в сентябре 1943 года, когда заводскому коллективу третий раз подряд вручалось знамя Государственного Комитета Обороны за успехи в социалистическом соревновании оборонных предприятий страны. В своём выступлении парторг ЦК ВКП(б) подчёркнул несколько важных моментов в работе коммунистов дизельного завода. Первый — умение определить главную задачу и действовать целеустремленно, второй — сохранять контакт и понимание с руководством предприятия, обеспечивая взаимную поддержку, третий — необходимость видеть за коллективом, организацией каждого отдельного коммуниста, обеспечить человеку поддержку в трудную минуту, но и не снижать требовательности. «Коммунисты, вперёд!» — это лозунг не одного года, не момента, но всей нашей суровой военной действительности»,— писал парторг. Лозунг «Коммунисты, вперёд!» с подписью «Политрук Клочков» висел в партийном комитете завода с того самого дня, как всей стране стало известно о подвиге героев-панфиловцев под Москвой.
Григорий Аркадьевич Копелевич высоко оценивал возможности печати. Не упускал случая заглянуть в небольшую комнатку рядом с партийным комитетом — редакцию многотиражной газеты, делился новостями сам, прислушивался к тому, что рассказывали Яков Ефимович Кабищер и Тамара Дьяконова — сотрудники многотиражки. Газета была парткому верной помощницей в его борьбе за выполнение очередной главной задачи, которая ставилась на повестку дня. Со своих страниц она просто и доходчиво говорила о заводских проблемах — реорганизации производства, необходимости освоения потока в изготовлении важнейших деталей, эффективности внедрения почасового графика.
Всего два журналиста заводской многотиражки очень многое успевали: сами готовили спецвыпуски на тех участках производства, где намечалось отставание от графика, занимались стенными газетами, готовили еженедельные радиовыпуски. Нагрузка непомерная! Но впоследствии Тамара Александровна Дьяконова отзовётся о редакционной страде военных лет как о хорошей для газетчика школе и самом памятном времени своей молодости.
Сколько разных людей, сколько судеб оказались связаны одним желанием — создавать дизели для танков, как можно в большем количестве снабжать ими родную армию, помогать своим трудом станочника, мастера, директора, диспетчера, партийного работника, газетчика бить проклятого фашиста.
Рассказывают, что рёв испытываемых танковых моторов был слышен даже в центре города, не говоря уж об Эльмаше. Но люди привыкли к нему и радовались: «Живёт сборка! Значит, порядок...»
Программу 1943 года дизельный завод выполнил досрочно, по сравнению с предыдущим годом увеличил выпуск моторов на 29 процентов, а производство запчастей — в 2,6 раза. Но до Победы ещё было далеко, а следовательно, и моторостроителям впереди предстояли нелёгкие испытания.

Автор: komendor 10.4.2015, 23:59

УТЗ во время ВОВ
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 134—135:

Прикрепленное изображение

Производство танковых моторов поставлено на поток

Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 154:

Прикрепленное изображение

Бараки заводского посёлка

Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 155:

Прикрепленное изображение

Проходная дизельного завода военного времени

Автор: komendor 11.4.2015, 0:02

УТЗ во время ВОВ (10 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 143—152

Лучший мотор для лучшего танка

На немецких танках, как известно, стояли бензиновые двигатели не слишком удачной конструкции, которые на бездорожьи часто выходили из строя. Не раз военные немецкие специалисты пытались скопировать наш дизель В-2, но, несмотря на все приложенные усилия, им этого сделать не удавалось. Гудериан, командующий второй танковой армией противника, писал впоследствии, что «конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших частей Т-34, особенно алюминиевого дизельного мотора». До самого конца войны германская промышленность не сумела воссоздать технологию, применявшуюся нашими моторостроителями.
«Тридцатьчетвёрка» была признана лучшим танком Великой Отечественной войны, и то же можно сказать о её двигателе — мощном, лёгком, выносливом В-2. Однако в годы войны советские специалисты предъявляли к этому двигателю довольно много претензий. Особенно в зиму 1943 года, когда танковые соединения Красной Армии оказались в условиях длительных маршей, в боевых машинах стали выявляться различные дефекты. И приказом в марте дизельному заводу было предложено провести мероприятия по улучшению качества двигателя. 1943-й стал годом напряжённой борьбы конструкторов и производственников за соблюдение строжайшей технологической дисциплины изготовления В-2, качественную сборку и снижение брака на всех без исключения операциях.
Особенное внимание привлекли условия работы сборщиков. Штурмовая обстановка тех дней была обычной для этой категории высококвалифицированных рабочих — они вели счёт времени на часы и минуты, делая план, выполняя график. И в постоянной спешке как-то забывалось, к примеру, о необходимости тщательной очистки деталей от стружки, о чистоте рабочего места, борьбе с грязью, запылённостью. Так что именно с элементарных требований соблюдения чистоты началось на заводе наступление на брак, который время от времени вдруг вырастал до очень значительных размеров.
За чистоту начали бороться, как говорится, всем миром. Но самая большая ответственность за состояние участков и рабочих мест легла на мастеров. Мастер ставил своё личное клеймо перед сдачей детали в ОТК. Строже всего за брак наказывали мастера. Но ведь дело было даже не в наказании, а в осознании того факта, что брак, сделанный в тылу, оказывался на фронте, в боевой обстановке и, может быть, становился причиной гибели экипажа. Вот эту истину нельзя было позволить забывать никому, и о ней громко кричали плакаты с цеховых стен, напоминали агитаторы да и сами рабочие друг другу.
Бригадир сборщиков, коммунист, кавалер ордена «Знак Почёта» Михаил Семёнович Степанов вспоминает о характерном в то время для сборщиков состоянии постоянной тревоги за свою работу, прежде всего за её качество:
— Случалось, что с испытаний моторы возвращались на переборку, и каждый из нас со всех ног бежал смотреть, чей дефект обнаружился, уж не мой ли? А даже если и не твой — всё равно душа болит... В цехе работаешь, дома о работе думаешь, лежишь в постели, а мысленно всё мотор перебираешь — ладно ли сделал всё, не надо ли чего упредить. Утром прибегаешь в цех и, ещё пальто не успев снять, кричишь напарнику: «Володя, посмотри-ка на случай, как там с зазорами на шатунных вкладышах...» Пригрезилось, что не по технологии их выполнил. А руки чешутся — работать скорей!
На заводе был создан отдел технического обучения. План подготовки кадров стал таким же обязательным для выполнения, как выпуск дизелей. Кажется, весь заводской коллектив взялся повышать свою квалификацию: учились рабочие, старшие, сменные мастера, контролёры, сборщики и испытатели моторов. Моторостроение изучали секретари партийных организаций, комсомольские вожаки. В 1943 году приток новых рабочих почти на 50 процентов состоял из молодёжи, окончившей ремесленные училища и ФЗО,— это были так называемые ускоренные выпуски военного времени, ребята от 14 до 16 лет. Работать они старались, но сколько в них ещё проявлялось детства! В цехе 200, например, один из юнцов зацепил товарища за ремень крюком кран-балки, нажал кнопку на «груше», а сам удрал. «Воздухоплаватель» вопил истошно, хорошо ещё, что ремень на нём оказался крепким, только поэтому всё благополучно обошлось.
Эти ребята на дизельном заводе после окончания ремесленного училища проходили дополнительное обучение на краткосрочных курсах, где их знакомили с началами металловедения, типами станков, геометрией режущего инструмента, технологией и основами экономики участков.
Надо учесть, что внедрение потока в производстве танковых дизелей привело к изменению самого понятия «квалифицированный рабочий». Теперь квалифицированным считался только тот, кто владел всем оборудованием на своём участке, умел его настроить на определённый круг операций по инструкционным картам, знал основные методы составления технологии обработки любой детали. Уже меньше заводу нужен был станочник-универсал прежнего типа, квалификация которого основывалась не на специальных знаниях, а только на навыках, профессиональном опыте. И совсем не надобен стал при поточном производстве станочник-операционник.
Популярность на заводе завоёвывал принцип совмещения рабочих профессий, многостаночничество. Поскольку обучение в ремесленных училищах очень отставало от новых требований, завод вынужден был сам готовить себе кадры. Давалось это нелегко, процесс был трудоёмкий, рассчитанный не на один год. И в 1943-м производственникам часто ещё приходилось идти на компромисс — ставить на поточные линии недостаточно подготовленных станочников, доверять работу седьмого разряда, скажем, выпускнику ремесленного училища, едва заслужившему третий квалификационный разряд, что часто оказывалось ещё одной причиной роста бракованной продукции. Но причиной известной, с которой успешно боролись с помощью обучения кадров.
Едва ли не хуже создавалось положение, когда вдруг выявлялся брак неожиданный, о котором сигнал поступал прямо с передовой. Так однажды обнаружился дефект валиков привода топливного насоса дизеля, который на сравнительно коротких заводских испытаниях «поймать» не удалось. Где он дал о себе знать: на марше, в бою? Вообще, сведения о различных сбоях дизелей поступали через специальную группу заводских инспекторов, которые поддерживали связь с Ленинградским, Юго-Западным, Сталинградским фронтами. Такого рода информация могла прийти и с ремонтной базы, расположенной в Ростове-на-Дону, где для обслуживания Уральского добровольческого танкового корпуса содержались две мастерские на машинах,— их называли летучими. Так или иначе, о неприятностях с валиками привода насоса стало известно. Меры нужно было принимать срочные. В то время Уралмаш готовил к отправке на фронт два эшелона с танками... Прежде всего нужно было их задержать!
В помощь постоянным представителям на УЗТМ — работникам дизельного завода — моторостроители откомандировали молодого слесаря-сборщика А. Бузакова. Он рассказывал:
— Танки уже стояли на платформе, и экипажи сидели, когда я прямо на работающем моторе, при малых оборотах полировал валик шкуркой. На тех моторах, которые ещё находились в уралмашевских цехах, мы валики просто заменили. Помню, один танк назывался «Уральский золотоискатель» — сделан был, значит, на средства золотоискателей...
Настоящим злом для дизелистов был необъяснимо быстрый износ первой коренной шейки коленчатого вала. За несколько часов работы на стенде он срабатывался до двух десятых миллиметра. Что служило причиной? В конце концов виновник был обнаружен — загрязнённое масло. Мелкими механическими частичками валик истирался, как наждаком. Без кардинального конструкторского вмешательства ничего нельзя было с этим поделать, не требовать же от танкистов, чтобы они в походных условиях использовали только высококачественное масло, или, может быть, ещё и фильтровали его? Это нереально.
Но выход был найден, и очень оригинальный. Вместо непосредственной подачи на коренную шейку вала масло через центральный подвод, делающий петлю, стало подаваться сначала в полость первой шатунной шейки. Здесь, как на центрифуге, оно освобождалось от механических примесей и только потом, уже очищенное, попадало на первую коренную шейку коленвала. Правда, другие дефекты в дизеле, вызванные использованием загрязнённых масел, долго ещё изводили конструкторов и окончательно были устранены позднее, когда на серийных моторах стали применяться особые фильтры, идея которых тоже возникла в заводском КБ.
Конструкторы В. А. Венедиктов, В. А. Константинов, В. П. Григорьев, А. Г. Дойхон, Н. И. Федорец, Н. И. Попов устранили и такие массовые, лихорадившие производство дефекты, как выпадение сёдел клапанов, прорыв газов через прокладку газового стыка, малое давление масла в главной магистрали мотора...
В период с 1942 по 1945 годы в конструкцию дизель-мотора В-2 было внесено более полутора тысяч изменений, благодаря которым удалось улучшить его качество, упростить производство, заменить дорогостоящие и дефицитные материалы на более дешёвые. Эффективность новшеств проверяли на танковых полигонах, их обсуждали на совещаниях главных конструкторов, происходивших в Москве, в Челябинске, потом они утверждались наркоматом.
Двигатель для «тридцатьчетвёрки» постоянно совершенствовался, но танковая техника нуждалась и в мощном моторе, гораздо более 500 лошадиных сил, которые были пределом для В-2. Главный конструктор дизельного завода организовал экспериментальную мастерскую — всего на несколько станков — с небольшой лабораторией. Тимофей Петрович был одержим новыми идеями, в частности, созданием моноблочного двигателя. Его окружали преданные, увлечённые той же идеей единомышленники: В. Ф. Гречишников (впоследствии дважды Герой Социалистического Труда), В. А. Константинов, который после войны стал главным конструктором на «Русском дизеле», В. Т. Ломоносов, П. И. Косов. Это были все очень способные конструкторы, которым удалось создать по-настоящему хороший двигатель В-14. Работа была одобрена главным конструктором
Наркомата танковой промышленности Ж. Я. Котиным, он вообще поддерживал в инженерах дизельного завода склонность к экспериментированию... К сожалению, в условиях войны трудно было рассчитывать на освоение производства двигателя, в корне отличного от В-2. И В-14 остался «невостребованным шедевром» Чупахина, хотя сама идея моноблочного дизеля оказалась необычайно живучей и в дальнейшем пробила себе дорогу.
Уже почти три года длилась война. Ежедневно, ежечасно испытывала она на прочность не только фронт, но и тыл.
«В народе, что в туче, в грозу всё наружу выйдет»,— говорит пословица. Стоит сравнить: в первую мировую войну своекорыстие уральских капиталистов, получивших от царского правительства заказы на вооружение, привело к тому, что выпуск продукции не только не возрос, но даже снизился. В годы Великой Отечественной Советский Урал, взяв на себя основную работу по вооружению фронта, увеличил к концу 1943 года промышленное производство более чем втрое против 1940-го и давал до 40 процентов всей военной продукции страны Если в первый период после слияния эвакуированных предприятий дизельный завод наращивал выпуск продукции для фронта, руководствуясь лозунгом, продиктованным войной: «План любой ценой!», то в дальнейшем его коллектив смог противопоставить этому: «Не любой ценой, а за счёт организационного и технического совершенствования!» В 1944 году на заводе началось внедрение основ хозрасчёта. Новая высокопроизводительная техника заменила ручной труд. Завершалось создание поточных линий.
Опыт расстановки оборудования по ходу технологической обработки деталей всех убедил: да, поток — это порядок и верный путь к высокой производительности труда, снижению трудоёмкости изготовления дизеля. За все годы войны в цехах завода было организовано 22 поточных линии. Путь прохождения деталей во время обработки сократился на два с лишним километра, высвободилось более 100 рабочих, число многостаночников увеличилось до 300.
На линии головки и картера дизеля пришли уникальные многошпиндельные станки. По 60—80 свёрл разного диаметра и на любую глубину можно было установить на каждом, производительность труда сверловщиков выросла в 3—5 раз. Большую партию этих станков запустили самостоятельно, без наладчиков предприятия-поставщика, причём многие из них усовершенствовали. Занимались этим в основном заместитель главного механика Н. В. Решетихин, начальник КБ механизации М. И. Лиознянский, технический настройщик С. Н. Цыганков, начальник монтажного участка Е. Н. Русанов.
В сентябре 1944 года на заводе был объявлен смотр экономии всех резервов производства. Памятка смотра призывала рабочих подумать, подсчитать, как они могут сберечь «от сирены до сирены 660 минут». Каждые десять минут простоя, использованные рабочими для полезного труда, обеспечивали заводу 2500 рублей ежедневной экономии. Стоило бороться за эти минуты!
Экономили время и детали, материалы и электроэнергию, стали интересоваться, дорого или дёшево обходится предприятию дизель В-2. А почти три военных года разве кто задумывался над этим?
Особенного успеха в деле экономии добился участок мастера Н. Бушменкова, коллектив которого выступил с инициативой сокращения 12 рабочих. И сократил... Но сборку при этом продолжал снабжать деталями бесперебойно, ни разу не вышел из графика. Партком завода с помощью своих агитаторов организовал распространение опыта передового участка во всех цехах предприятия.
Работники отдела внешнего кооперирования завода не только оперативно обеспечивали производство необходимыми поставками, но заботились при этом и об экономической стороне дела. Экономия начиналась со складов... При выдаче в цехи инструмент, заготовки, материалы — всё тщательно пересчитывалось. Цехи в свою очередь скрупулёзно учитывали готовые детали, сданные на склад или отправленные на сборку. А детали шли десятками тысяч — важно было, чтобы ни одна не затерялась.
Дорого обходился и чрезвычайно осложнял работу завода отжиг штамповок коленвала и труб для гильзы блока на Уралмаше. Избавиться от этой кооперации помогли металлурги С. Ф. Юрьев, А. А. Клементьев, В. П. Ежов и другие. Отжиговая печь, которую они спроектировали и внедрили, экономила заводу в год в деньгах почти миллион рублей.
Но по-настоящему важным событием 1944 года стала появившаяся наконец у завода возможность частично отказаться от привозной топливной аппаратуры, которой с самого начала войны все дизельные предприятия снабжал Кировский завод (в Челябинске). Специально для доставки этой аппаратуры уральцы держали три самолёта. Груз всегда был сверхсрочным, создание заделов оказалось мечтой неосуществимой.
Тогда в Челябинске постоянным представителем отдела кооперации завода был Сергей Максимович Мохов. Все дни его проходили в заботах о том, как бы захватить и погрузить побольше дефицитных деталей, но ведь об этом же хлопотали и другие представители родственных предприятий. Иной раз Мохов получал только один комплект, к примеру, форсунок. Звонил на свой завод: «Может, подождать следующего дня, чтоб уж загрузить побольше?» Но, как правило, ему отвечали: «Нет, гони!»
Сергей Максимович Мохов вспоминает:
— У меня была в распоряжении машина-полуторка. Отправляю её с деталями в аэропорт, а там уже наш самолёт ждёт, и в Свердловске его тоже машина встречает... Однажды отправил форсунки Челябинским трактом, и случилось, застряла машина в пути — так заводской лётчик на бреющем полёте разыскивал её... Москва контролировала, сколько комплектов топливной аппаратуры отправили нам челябинцы и сколько, в соответствии с этим, должен дать моторов наш завод. На мне лежала ответственность — обеспечить сборку. Я знал, какую и когда подать ей деталь или узел. Хоть в лепёшку расшибись, а достать надо! Сейчас не верится, сейчас я бы даже сказал, что такая оперативность невозможна...
С пылу с жару поступали к моторам топливные форсунки. Но выпуск продукции на заводах всё увеличивался, и челябинцы за ним не успевали. Как нельзя более ко времени был сдан новый цех топливной аппаратуры на заводе, многие станки спроектировали и изготовили сами. Начались муки освоения сложнейшего высокоточного производства... Чуть ли не самое сложное в изготовлении дизеля — это распылители. Тончайшие отверстия в его корпусе выполняются уникальным инструментом, например, сверлом диаметром 0, 25 миллиметра! Таких в стране вообще не выпускали — Америка присылала.
«Да его надо с молитвой в руки брать», — говорили в цехе.
За опытом производства распылителей в Челябинск ездили лекальщик Д. С. Пимошенко и контролёр Е. С. Пескова. Но вначале новую продукцию делать не брались: реставрировали привезённые с ЧТЗ отработанные, горелые распылители. Их чистили, подновляли, ставили на мотор. Просто привыкали к кропотливой работе.
И привыкали долго — производство распылителей никак не налаживалось... Всё имелось — технология, чертежи, приспособления, а деталей не было. Считаясь с реальным положением дел, в трудоёмкость форсунок заложили 70 процентов невыхода — пустой работы! — и только 30 процентов годных. Такая пропорция сохранялась ещё и в послевоенные годы. Но всё-таки с пуском цеха топливной аппаратуры сборка уральских дизелей стала меньше зависеть от поставок с ЧТЗ.
Считалось, что делать топливную аппаратуру могут только высококвалифицированные рабочие, причём мужчины. Но уральский дизельный завод выручили орловские и воронежские девчата — вчерашние школьницы, их чуткие тонкие пальцы.
Пытались изготовлять распылители и мужчины — демобилизованные из армии по ранению. За станком они стоять не могли, вот и направили их на «сидячую» работу... Доводкой распылителя овладел только один — бывший рядовой В. Н. Хомич. Остальные так и не смогли.
Хомич же стал мастером и проработал на участке форсунок до самой пенсии — почти 30 лет. Вложил много труда в развитие этого сложного производства инженер Г. И. Сафронович.
В октябре 1944 года цех топливной аппаратуры впервые выполнил задание наркомата по выпуску форсунок.
На следующий год за счёт улучшения организации дела и технических усовершенствований удалось снизить трудоёмкость комплекта топливной аппаратуры на 14 часов. Они стали гораздо ритмичнее поступать на сборку.

Автор: komendor 11.4.2015, 0:04

УТЗ во время ВОВ (11 из 11)
Т. И. Ефимова, М. А. Ардашева «Турбомоторный: дела и судьбы», 1988, стр. 153—160

На пороге мирного будущего

Множились приметы близкого конца войны, вначале едва заметные. К примеру, завод получил около десятка трофейных автомашин: «Фиат», «Оппель», «Ситроен». Их решили использовать для внутризаводских перевозок в помощь лошадям, которые всю войну исправно несли транспортную службу. Одна даже различала будто бы, какие заготовки грузят на сани, и сама знала, куда что везти... От скудной кормёжки лошади дохли, но теперь им хоть рабочий день установили: не более восьми часов на тяжёлых работах и десять — на лёгких, с регулярным отдыхом раз в неделю.
Легче становилось и людям. Прежде всего от сообщений Совинформбюро — в конце января началось успешное наступление войск Ленинградского фронта, закончившееся полной ликвидацией блокады города-героя. «Освобождены от захватчиков более 80 населённых пунктов, в том числе Петергоф...» Наконец-то! Кировцы ходили, как именинники, с сияющими лицами.
Начала отступать и дистрофия, на заводе ввели двухразовое питание в течение суток, а ослабленных и больных кормили три раза, подросткам разрешили работать по шесть — восемь часов... Хотя возможности перевода на нормальную восьмичасовую смену всего коллектива завода начали обсуждаться ещё только через год.
Во многом были заметны сдвиги к лучшему: в посёлке завод построил баню, прачечную, провёл в общежития электричество, радио, летом начал работать свой пионерский лагерь. Комсомольцы соорудили каток и лыжную станцию — стали проходить массовые спортивные состязания.
Ясли и детсад дополнительно снабжались продуктами за счёт подсобных хозяйств. В личное пользование им даже выделили две коровы и несколько свиней — ухаживайте и пользуйтесь... Поскольку матери круглый день были заняты на производстве, большинство ребят жили в детсаде, как в интернате. Завод даже частично брал на себя родительские заботы — шил всем детям костюмчики, выдавал валенки.
Для семей фронтовиков был создан специальный фонд обуви, одежды, овощей, мыла. Им ремонтировали квартиры, доставляли дрова, перед праздниками они получали тёплые вещи, наборы продуктов.
Всё, всё говорило о том, что страна крепнет. Люди видели это по тому, что делалось на заводе и вокруг. Родник человеческих жизней, отзываясь на радостные перемены, наполнялся и пульсировал быстрее, оптимистичнее.
На разгром гитлеровцев под Ленинградом коллектив дизельного завода откликнулся повышением производительности труда — началась фронтовая стахановская ленинградская декада. Вот краткая её хроника.
Комсомолки цеха 200 Маруся Старовойтова, Зина Чебыкина стали в эти дни во главе фронтовых бригад, взяли повышенные обязательства помощи десятому гвардейскому Уральскому добровольческому танковому корпусу. Марусина бригада перевыполнила нормы вдвое.
В цехе 800 участок мастера Н. Фёдорова на четыре дня раньше справился с месячной программой.
Фронтовая бригада комсомолки Лиды Горшановой с уменьшенным числом рабочих ежедневно выполняла и перевыполняла задания, каждый член бригады работал на двух, а то и на трёх станках. В январе им было передано на хранение знамя горкома партии и горисполкома, которое цех завоевал в социалистическом соревновании.
Токарь ремонтно-механического цеха В. Дойников, узнав об освобождении своего родного города Красное Село, поставил рекорд — дал три нормы за смену.
В 1944 году лучшей на заводе и в городе была признана фронтовая комсомольско-молодежная бригада М. Н. Горшкова, которая достигла более 250 процентов выработки. Эта бригада выдвинулась не за счёт «вкалывания», а потому, что хорошо организовала труд своих токарей, револьверщиков, шлифовщиков. Кроме того, каждый член бригады мог заменить любого из товарищей, если в том возникала необходимость,— все владели специальностями друг друга. Поэтому же бригада единогласно отказалась от услуг наладчика — наладкой оборудования тоже занялись сами.
Быстрый профессиональный рост членов бригады Горшкова был как бы запрограммирован заранее. Дело в том, что специальным решением партийного бюро цеха лучшие коммунисты закреплялись за фронтовыми бригадами для политмассовой и агитационной работы. Горшкова «вёл» кандидат в члены партии Олег Земсков. Именно партбюро поставило перед передовой фронтовой бригадой задачу завоевать первенство на заводе и всячески этому помогало, даже в таком деле, как внедрение пневматических зажимов деталей, без чего рабочие не смогли бы перейти на многостаночное обслуживание.
За 1944 год производительность труда возросла на 28,5 процента. К концу года на заводе было 200 фронтовых бригад, 12 фронтовых смен и два фронтовых участка. 30 бригад устойчиво выполняли норму на 200 процентов и более.
Выросшая техническая зрелость кадров проявилась внедрением многочисленных эффективных новшеств. Отдельные из них были новыми для всей отрасли — газовая цементация деталей в печах, сконструированных и изготовленных заводом; холодная обкатка моторов перед испытаниями и т. д.
К концу войны трудоёмкость дизеля снизилась в 3,2 раза, себестоимость — в 3,1.
Да, теперь уже был ясно виден конец войны. К началу 1945 года Красная Армия выбила гитлеровских захватчиков из пределов родной земли и продолжала развивать наступление. Коллектив завода с честью выполнял свой долг перед фронтом. На полях сражений каждый четвёртый танк шёл с уральским мотором.
В день 27-й годовщины Красной Армии уральцам послал приветствие Маршал Советского Союза Г. К. Жуков: «Спасибо вам, дорогие товарищи, от воинов нашего фронта. Ваш героический труд сливается воедино с героическими подвигами воинов Красной Армии...»
Трудовое напряжение сделало последний военный месяц апрель месяцем рекордов. Соревнование шло под лозунгами: «Дадим больше машин для окончательного разгрома врага», «Сверхплановые детали — в фонд штурма Берлина!» Программа не только апреля, но и четырёх месяцев года была выполнена досрочно.
Так встречали весну Победы моторостроители.
Все военные годы рядом с ними трудился коллектив другого предприятия — Уральского турбинного завода имени Кирова. Работали бок о бок, жили похожими бедами и радостями, по одним улицам Эльмаша ходили, хорошо знали друг друга, заводы помогали один другому людьми, материалами — да мало ли чем? — а, случалось, и ссорились, чаще всего из-за электроэнергии, которой постоянно недоставало. Турбинистам приходилось уступать...
Очень долго то, что делали уральские турбинисты, было как будто не самым важным, ведь не для фронта! Однако важным то было или не очень, можно судить хотя бы по одному такому факту: у ворот завода постоянно стояла вереница машин. Это нетерпеливые заказчики из разных городов страны ждали позарез нужные им запчасти для ремонта вышедших из строя энергетических агрегатов, без которых где-то люди не получали тепла и электричества, простаивали заводские цехи, имевшие, быть может, даже оборонное значение.
В 1943 году потребность страны в энергетических агрегатах резко увеличилась, и турбинисты сразу это почувствовали на себе. Городской комитет партии принял решение о шефстве партийной организации Свердловска над Уральским турбинным заводом. Вышло постановление о том, чтобы уже в четвёртом квартале пустить завод на полную мощность, для чего в помощь турбинистам были направлены резервы других предприятий. Уралмашевцы при этом взялись выполнить технически очень сложную задачу — укомплектовать и смонтировать мощный ковочный пресс, Верх-Исетский завод изготовил четыре литейных ковша. Электроаппарат реконструировал заводские силовые трансформаторы. Срочно на турбинном заводе началось строительство литейного цеха, кузницы, промышленных корпусов для лопаточного и модельного цехов.
Начавшаяся спешка, повышенное внимание множества организаций к делам турбинного завода объяснялись прежде всего получением правительственного задания — в кратчайшие сроки восстановить энергетику освобождённого Донбасса. Как скоро начнёт действовать его промышленность, возродятся шахты, пойдёт на-гора уголь — теперь это зависело от уральских турбостроителей, только от них, потому что и Ленинградский, и Харьковский турбинные заводы по-прежнему бездействовали. Наступили напряжённые дни...
Конструкторскому бюро Уральского турбинного завода предстояло подготовить в течение 1943 года проекты восстановления четырёх электростанций Донбасса — Штеровской, Шахтинской, Макеевской и Луганской. Работа значительная и по объёму, и по сложности,— и завод решил создать своим конструкторам условия для её выполнения, приблизить КБ к предприятию. Так в очередной раз началось его переселение...
Когда-то КБ турбинистов располагалось на Малоконном полуострове Верх-Исетского пруда, потом его перебросили в здание теперешнего архитектурного института — всё-таки ближе к производству! И вот, наконец, явственно проявилась необходимость его непосредственного присутствия на заводе. Но конструкторов ожидало здесь более чем скромное помещение — на антресолях сборочного цеха, плохо освещённое, без вентиляции. Однако они не чувствовали себя ущемлёнными, ведь из окон этого самого верхнего этажа высотки можно было наблюдать, как воплощаются в металле их замыслы. Для настоящего конструктора нет более волнующего зрелища.
Главным конструктором на турбинном заводе с 1943 года становится Дмитрий Петрович Бузин — один из крупнейших в стране специалистов, основоположник советского турбостроения. В 20-х годах на Ленинградском металлическом заводе он участвовал в создании первой отечественной паровой турбины мощностью в 2 тысячи киловатт — по проектированию таких машин в то время не существовало никакой литературы на русском языке.
В 30-е годы Бузин был заместителем главного конструктора ЛМЗ и проектировал агрегаты мощностью 50 и 100 тысяч киловатт, преодолевая сопротивление тех, кто считал, что «мощная высокооборотная турбина у нас не получится». Однако получилась и потом все военные годы обеспечивала электроэнергией промышленность Челябинска. Д. П. Бузин в числе других создателей первой стотысячной паровой турбины стал лауреатом Государственной премии.
С приходом на Уральский турбинный завод Дмитрий Петрович надолго оставил идею оригинального проектирования и не слишком поддерживал искания конструкторов — новый главный конструктор требовал отдавать максимум внимания и времени насущным нуждам производства, совершенно подчиниться необходимости заниматься только ремонтом и восстановлением энергетического оборудования на ТЭЦ. Был он руководителем решительным и властным, которого побаивались, но более всего уважали, — Бузин как специалист в КБ был на голову выше всех.
Заместителем главного конструктора был А. М. Данильченко — большой сторонник применения сварных, а не литых конструкций. В цехах начали делать работы всё более сложные: сваривали стойку среднего подшипника, переднюю водяную камеру... Эта технология сокращала необходимость кооперации литых деталей, была экономной и берегла время. Только во многом благодаря применению сварки в ремонте и производстве турбин завод мог надеяться выполнить в срок заказ Донбасса. Пройдёт ещё лет 40, и турбинное производство на Урале окажется ведущим предприятием в своей отрасли по применению в турбине сварных конструкций: в паровых агрегатах — более чем на 70 процентов, в газовых — на 90. А начало массовому освоению передовой технологии было положено в самый трудный год войны — 1943-й.
Заказ Донбасса в ноябре был выполнен даже с превышением — вместо четырёх турбин укомплектовали, отгрузили пять. Но впереди предстояла работа вдвое большая, а завод строился, цехи переезжали на новые площади, и продукция выпускалась одновременно с реконструкцией предприятия. Однако теперь у турбинного завода было много помощников. Когда, к примеру, из высотки потребовалось перебросить 94 станка в новый лопаточный цех, Уралмаш прислал свою бригаду опытных такелажников, которые за два дня сделали работу, рассчитанную на восемь дней.
Ежедневно выполняя по две нормы на основной работе, слесари-сборщики бригады орденоносца Н. Ф. Белецкого обязались во внеурочное время смонтировать и пустить полутонный паровой молот в новом кузнечном цехе. И слово сдержали.
Когда завод получил заказ Донбасса, в его цехах трудились пять фронтовых бригад, теперь их стало 14. В цехе Т-2 целый участок мастера В. А. Лесного объявил себя фронтовым — здесь каждый трудился за двоих, за троих: станочник С. Артемьев, слесари Н. Ступницкий, Н. Казаков, Ф. Сучак, балансировщик А. Федченко, разметчица Е. Мельникова.
В 1943 году турбинный завод выпустил паровых агрегатов по сравнению с предыдущим годом вдвое больше, а запасных частей для электростанций — в 2,6 раза. С лёгкой руки какого-то корреспондента газеты завод заслуженно стали называть «турбинной здравницей». С этого времени и до окончания войны Уральский турбинный завод выдерживал достигнутый темп, и много раз коллективу турбостроителей присуждалось переходящее знамя наркомата.
Декабрь 1944 года был особенным — в этом месяце закончилась сборка парового агрегата АТ-25—2.
Машина была выполнена по чертежам ЛМЗ, но полностью от начала до конца сделана на заводе. Этой машиной история турбостроения на Урале устремлялась в будущее, у конструкторов возрождались мечты о самостоятельной работе, новом проектировании. Необычный подъём ощущался на сборке — почти 12 суток подряд сборщики провели возле АТ-25—2, и в полночь под новогодний праздник она была готова к отгрузке. На корпусе турбины крупно яркой белой краской турбинисты написали: «Урал — Донбассу». «Это не только адрес,— заметил в своём очерке, напечатанном в «Уральском рабочем», журналист Юрий Хазанович.— Это братская помощь. Это рука, протянутая краю, поднимающемуся из руин и пепла».
Всего за годы войны Уральский турбинный завод имени Кирова восстановил и укомлектовал турбин на общую мощность более 700 тысяч киловатт.
Указом Президиума Верховного Совета СССР за восстановление электростанций страны были награждены орденами и медалями главный конструктор Д. П. Бузин, токарь Ф. Я. Василенко, слесарь-сборщик Р. В. Балахно и многие другие.
...Девятое мая в Свердловске было пасмурным, шёл снег, но люди выходили на улицы, обнимались, плакали, ликовали. Чёрные воронки репродукторов, которые так долго, четыре года войны, приковывали к себе внимание сообщениями с фронтов, теперь торжественно транслировали прекрасную музыку первого концерта Чайковского. В женском общежитии кто-то привязал к палке красную косынку — с этим флагом девчата гурьбой высыпали на улицу. Она была запружена народом. Отовсюду к заводу шли и ехали люди — долгожданный день Победы всем хотелось встретить вместе. Дышалось легко, свободно... «С нас как камень спал»,— скажет позднее Александр Михайлович Скворцов, заслуженный дизелист, участник сборки знаменитых моторов В-2 для не менее знаменитой «тридцатьчетвёрки».
Всё, конец войне!

Автор: fort 11.4.2015, 10:27

Чтобы правильно оценить значение Свердловска в годы ВОВ привожу сюда из Википедии таблицу производства танков Т-34 по всем заводам.Хочу отметить моменты - Уралмаш оказывается тоже производил Т-34 , и только с конца 43-го - нач.44 полностью переключился на самоходки.

Так же похоже все пушки на танки и самоходки в годы ВОВ изготавливались на заводе №9 и на ЗиКе. Ну и двигатели Турбинки тоже шли на танки ,скорее всего наверно на УВЗ.

Выпуск танков Т-34 заводами НКТП (в скобках — плановое количество)[сн 3]




Прикрепленные изображения
Прикрепленное изображение

Автор: fort 11.4.2015, 10:58

Для полноты картины отметим что после Курской битвы наши начали экстренное производство ИС-2 с 122мм пушкой и лобовой броней 120 мм. Чтобы было что противопоставить Тиграм.

Всего за период с декабря 1943 по май 1945 года было выпущено 3390 танков ИС-2 ,в основном на ЧКЗ.И понятно что на Уралмаше с конца 43 года перешли на выпуск СУ, которые доказали свою эффетивность как раз в Курской битве.

-------------------------------------------------------------------------------
Немцы тоже не дремали. Как я уже сказал основным моментом в этом деле была Курская битва. Наших танков там было ок . 3400, немецких ок. 2700.

Большинство наших танков там были Т-34,тяжелых танков почти не было.

У немцев же основная масса танков были Т-4 . Это средний танк ,который почти по всем параметрам уступал Т-34.Но фашисты заготовили сюрприз - было 130 Тигров , примерно 190 Пантер + САУ фердинанд ок . 90 штук.

Используя правильную тактику ,применяя это небольшое кол-во тяжелых танков ,можно было добиться больших успехов. Чем немцы и воспользовались. Битва была очень тяжелой для всех.

После Курской битвы обе стороны сделали соответсвующие выводы в пользу тяжелых танков с более мощными пушками и САУ.Наши в массовом порядке стали ставить на Т-34 85мм зенитные пушки , форисровали производство ИС-2 на ЧКЗ , и форисровали производство САУ на Уралмаше.

Немцы же форсировали производство Пантер , которых было выпущено ок.6000 штук. Тигров сделали не так уж и много - 1300 штук ( слишком уж тяжелая и металлоемкая машина).Паралельно выпускали и Т-4 ,только старались усилить его броню и вооружение.

Автор: fort 11.4.2015, 11:10

по даннным Википедии немцы за годы войны выпустили примерно 9000 танков Т-4 , 6000 Пантер , и 1300 Тигров.Итого 17300.

Мы же изготовили ок. 35500 Т-34 и 3400 ИС-2 .Итого 38900 .Короче задавили фашистов .

(((Мелкие и устарелые наши наши и немецкие танки я не вспоминаю - через первые два годы войны от них почти ничего не осталось.
Да и вспоминать про наши танки начала войны как то совсем не охота.Хотя конечно на нач. 41 года у фашистов была суперармия ,которая даже французов с англичанами ,с их мощной техникой , била как орешки щелкала. Да и американцам в конце войны тоже досталось)))

Автор: fort 11.4.2015, 11:18

По вышеприведеннной таблице виден резкий спад производства танков в 1944 году ( 3976 против 15833 в 1943). Ясно к что 1944 году вооружения изготовили столько что его был уже избыток, притом с большим запасом.

И примерно половина всего тяжелого вооружения была изготовлена у нас в области.По факту это наверно больше чем производила вся фашистская Германия с оккупированной Европой.

Автор: fort 11.4.2015, 17:30

Эффективность применения такого огромного кол-ва вооружений конечно же была.
Просто наши быстрее погнали фашистов из страны. Сравните сами - за два года войны июнь1941 по август 1943 немцы прошли от границы лишь до Волги и встали. А наша армия за неполных два года с авг1943 до мая1945 прошла расстояние от Волги до границы плюс от границы до Берлина, то есть в полтора -два раза больше.

Однозначно ,после 1943 года нашим войскам воевать было легче. Тут был и накопленный опыт боевых действий, ну и конечно же наша техника и количественно и качественно превосходящая немецкую. Конечно мы бы победили фашистов и меньшим количеством вооружения, но это было бы дольше.

Автор: fort 11.4.2015, 17:39

Опять же моральный дух немецких солдат был не на высоте. Никто из них не хотел умирать за фатерлянд.

Когда наши подгоняли к боевым позициям немцев катюши и артиллерию, чтобы заровнять эти позиции с землёй, то немцы почему то оставляли эти позиции и отходили дальше. Вспомним как наши солдаты защищали Сталинград , когда там все было уже заровняно с землёй.

Хотя с другой стороны сопротивление окруженной группировки Паулюса под Сталинградом внушает уважение - ни одна другая армия наверно не смогла бы так долго сопротивляться.

Автор: komendor 12.4.2015, 17:34

Эльмаш во время ВОВ
«Мы — с завода имени Ленина», 1984, стр. 116—121

Гвардия тыла (А. П. Шутов)

Ни с чем не сравнить тот взрыв патриотических чувств, который был реакцией народа на вероломное нападение на нашу страну гитлеровской Германии. Каждое производство в кратчайшие сроки было перестроено так, что мы стали делать продукцию, необходимую для сражений с врагом. Война — особый период в развитии завода. Самые трудные, самые горькие годы. И самые героические. С небывалой силой проявлялись лучшие черты уральцев — выдержка, самообладание, квалифицированная работа, сплочённость. И труд в цехах был подвигом — длительным и непрерывным. Ветеран завода, инженер-технолог Александр Павлович Шутов, недавно умерший, оставил в своих воспоминаниях примеры трудового героизма того времени.
В аппаратном корпусе завода, казалось, самом мирном из всех, был срочно организован цех гвардейских миномётов — «катюш». Это грозное орудие, вызывавшее панику в частях противника, по своей конструкции и технологии для специалистов-электромашиностроителей большой сложности не представляло. Самым трудоёмким оказалось изготовление восьми направляющих, по которым должны скользить шестнадцать реактивных снарядов. На участке, где делались направляющие, я был сменным мастером все годы войны.
Главные хлопоты и волнения доставляло строгание пятиметровых балок для направляющих. Чтобы обработать их по всей длине, нужны были строгальные станки с соответствующим ходом. А их не хватало. Выручил сосед — турбомоторный завод предоставил в наше распоряжение имеющийся у них продольно-строгальный станок. Но и этого недоставало. Дела на нашем участке беспокоили и Свердловский обком партии. К нам часто приезжал секретарь обкома В. М. Андрианов, интересовался, когда и как сможем мы увеличить выпуск деталей для «катюш».
Нам и самим не терпелось делать как можно больше, но отсутствие станков сдерживало. Сначала искали нужные станки среди оборудования, вывезенного на Урал из западных областей страны, искали не только в Свердловске, но и в других городах. Потом решили пойти по другому пути: совершенствовать технологический процесс обработки балок. Каждый день что-то придумывали и экспериментировали. Тут же немедленно проверяли эффективность новшеств. Помню, в ночную смену в мае 1942 года запаслись заготовками-балками и нужными резцами и вместе со станочником Андреевым, волнуясь, попробовали вести обработку принципиально по-иному. Дело пошло отлично: к утру за смену Андреев прострогал двенадцать балок вместо трёх! В четыре раза больше!
Директор завода В. И. Абакумов каждое утро заходил на наш участок. На этот раз он пробрался к нам с трудом: станок стоял у входа — выросла такая куча стружки, что меня отругали как распоследнего разгильдяя за бесхозяйственность, за беспорядок... Но увидел готовые балки — и возмущение сменилось радостью.
«Всё для фронта! Больше! Лучше!» — страстно, яростно все мы трудились в дни войны. На нашем участке, в цехе, на всем заводе. Как сейчас, в глазах стоят товарищи, что в работе не жалели себя: Московских, Шатайлов, эвакуированные из Воронежа Гончаров, Фёдоров, Булыга, Ерёмин, Румянцев... Шестидесятилетний Булыга работал на окончательной операции — строжке направляющих желобков. Норма жёсткая, с трудом выполнялась и молодыми рабочими самой высокой квалификации. Булыге было тяжело — и по возрасту, и по здоровью: ноги, обутые в брезентовые тапочки на деревянной подошве, распухли, болели. Но он никогда не жаловался. А однажды удивил и обрадовал весь цех: за двенадцатичасовую смену перевыполнил суточную норму. Это был заводской рекорд, и мы горячо благодарили старого производственника. А утром он не пришёл на завод. Умер...
Работа на продольно-строгальных станках требовала больших физических усилий, особенно при установке деталей. Поэтому к каждому рабочему приходил помощник — подручный. На участок часто направляли людей из отделов заводоуправления, из бухгалтерии. Работал подручным и конструктор Н. П. Тугаринов — слава завода. А бухгалтер В. И. Есельский освоил и профессию строгальщика — пробыл на участке до конца войны. Ему завидовали: рост более двух метров, мог даже обходиться без подручного, пока не устанет...
Летом 1942 года, когда на фронтах шли ожесточённые бои, тревогу за судьбу Родины чувствовал каждый, энергия рабочих была направлена на максимальное усиление помощи Красной Армии.
В этот наиболее тяжёлый и напряжённый период военных действий Верховный Главнокомандующий обратился к коллективу завода с просьбой изготовить сверх плана несколько дивизионов «катюш» для Сталинградского фронта. Мы отчётливо понимали, как нужны эти грозные орудия, и почётное задание воодушевило всех на новые трудовые подвиги.
Рабочая обстановка напряглась до предела. Из цехов не выходили по 5—7 дней, обходясь коротким сном. На помощь цеху, где изготовлялись «катюши», приходили временно организованные бригады технологов, конструкторов, рабочих из других цехов. В бригадах работали инженеры Л. И. Батырев, П. И. Дилев, Г. Д. Стадников, Б. Ю. Гальперин, С. С. Сычёв, В. И. Страхов, А. Е. Епишин. Рабочие паросилового цеха С. Ф. Могутнов, А. С. Тубаев, А. Ф. Кунавин, Н. И. Шикальнин, отработав смену на своих местах, спешили на сборку «катюш». Перешли в цех на электромонтаж конструкторы П. А. Одынец, Л. З. Аркус, И. Ф. Сухов. Конструктор В. А. Абышкин специализировался на установке и регулировке прицелов, технолог С. С. Сычёв часто работал как шофёр.
Неутомимо трудясь, в едином неодолимом порыве коллектив выполнил просьбу-задание, и фронт получил дополнительные дивизионы грозных орудий. 19 ноября 1942 года началось контрнаступление на Сталинградском фронте. В числе 115 дивизионов реактивной артиллерии были и «катюши» с нашей заводской маркой...
Не забыть те героические годы, не забыть людей, что беззаветно выполняли любое задание. Пожилые рабочие из вспомогательного цеха А. А. Романов и его жена Вера Ивановна по первому сигналу неутомимо сшивали, ремонтировали подызношенные ремни. А остальное время на руках, в больших количествах, разносили машинное масло, столь необходимое для безотказной работы станков.
А инструментальщики? Что бы мы могли сделать без резцов? Их номенклатура весьма разнообразна, а технология изготовления сложная. Да если ещё учесть, что специальное оборудование отсутствовало... Нужны были и профессиональное мастерство, и физические усилия, и находчивость — умение выйти из безвыходного положения.
На заточке резцов, среди многих замечательных умельцев, особенно запомнилась Ася Афанасьева, эвакуированная из Воронежа. Невысокого роста, красивая молодая женщина. Как она работала! Легко возьмёт шестикилограммовый резец, нажмёт на наждак, посыплются во все стороны искры — и резец готов по высшему классу. И никогда не пользовалась респиратором, он мешал ей... Умерла она после войны ещё не пожилой: страдала силикозом, болели руки. А точнее — болело всё. Не жалела себя, трудясь самозабвенно, чтобы приблизить победу над врагом.
И сколько было таких героев и героинь в гвардии советского тыла!

«Мы — с завода имени Ленина», 1984, стр. 121—127
Ради победы (А. К. Кожевников)

У популярной советской писательницы Мариэтты Шагинян, прожившей долгую жизнь и много писавшей о знаменитых людях, есть очерк «Долг гражданина». Во время войны она жила в Свердловске и часто печаталась в областной газете со злободневной публицистикой — о героизме заводчан в тылу.
В этом очерке писательница рассказала о кузнеце Бойцове, который придумал приспособление, позволявшее более чем в 10 раз перевыполнять норму изготовления деталей. А ведь Иван Степанович Бойцов — наш уралэлектротяжмашевец. Он жил тогда по улице Шефской и работал кузнецом в котельно-сварочном цехе. М. С. Шагинян написала, как он ковал кулачки к ракетному миномёту «катюша». Трудоёмкая деталь — и при изготовлении, и при последующей механической обработке. Вначале Ивану Бойцову удавалось делать только 12, затем 19 за день. А на каждый миномёт их требовалось 16, и иногда монтаж задерживался. Приспособление Бойцова сразу же меняло дело: детали пошли сотнями, причём хорошего качества и с минимальными допусками на обработку. Механическую их обработку вели токари из 9-го цеха, в том числе отмеченный в войну правительственной наградой Иван Тимофеевич Королёв. Он был впоследствии начальником 10-го цеха. А котельщик Григорий Устинович Сафонов с подручными, по нескольку смен не выходя с завода, делал трудоёмкие детали для усиления шасси грузовиков, на которых монтировались «катюши». Стараясь улучшить, ускорить дело, Григорий Устинович придумал приспособление для гибки этих деталей. Чтобы опробовать его, оставался в цехе на ночь. Наконец дело пошло! Один котельщик с избытком смог обеспечивать сборку машин дефицитными деталями.
Сутками, находясь на казарменном положении, работала на монтаже «катюш» бригада слесарей-сборщиков Николая Ивановича Рявкина. Не ради поощрений — ради Победы. Исполняли свой гражданский долг перед страной. По-гвардейски. Давно на заслуженном отдыхе бывший кузнец И. С. Бойцов, живёт в Бокситогорске Ленинградской области. Г. У. Сафонов и Н. И. Рявкин — на родном Эльмаше. И завод чтит свою старую гвардию.
Экзамен на стойкость (Г. Д. Стадников)
Георгий Демьянович Стадников, ветеран труда, в войну был на заводе ведущим специалистом по сварке. Вместе со всеми и пережил то грозное, тревожное время. Последние годы, выйдя на пенсию, Георгий Демьянович работает в заводском музее трудовой и боевой славы. С неиссякаемой настойчивостью собирает он свидетельства из жизни родного коллектива. Не один месяц по документам Свердловского областного партархива изучал он деятельность партийной организации завода в 1941—1945 годах. Подлинные материалы, собранные им, а также воспоминания заводчан позволили восстановить этапы жизни и труда коллектива, организующую роль коммунистов предприятия в годы Великой Отечественной войны. Рукопись Г. Д. Стадникова хранится в заводском музее.
24 июня 1941 года состоялось первое военного времени собрание партийной организации завода. Через десять дней — второе. Принятые на них постановления обязывали:
«...Партбюро обеспечить немедленное развитие агитационно-массовой работы среди рабочих, служащих и ИТР завода.
...В целях борьбы с нытиками, маловерами и трусами агитация и пропаганда на заводе должна быть повседневно подчинена разъяснению положения на фронтах, конкретным производственным задачам — срочному и высококачественному выполнению специальных заказов.
...Задание зам. председателя СНК тов. Малышева изготовить для УЗТМ две сталеплавильные печи считать боевым».
В областном партийном архиве хранятся документы о делах, организованных коммунистами завода в первые дни войны.
В начале июля началось обучение рабочих и служащих военному делу. Учились после интенсивного трудового дня, после смены у станка или на участке сборки. Учились усердно: каждый чувствовал себя воином, где бы ни находился.
В конце июля трудящиеся завода провели первый военизированный поход. В нём участвовало около 1500 человек.
Организовано шефство над госпиталем, устройство эвакуированных, разгрузка эшелонов с различным оборудованием. Заводчане дружно выходили на субботники на площадках для строительства новых объектов. Нелёгким оказалось задание собрать 2505 тёплых вещей для Красной Армии. Но оно было выполнено в срок. Одновременно организовали пошив тёплых вещей на заводе.
Вся деятельность коллектива была под контролем партийной организации, ничто не оставалось без её внимания. В каждом цехе, на каждом участке коммунисты не только показывали образцы самоотверженного труда, но и поддерживали, вдохновляли, заражали всех энтузиазмом. Многие стахановцы и ударники в ответ на разбойничье нападение на нашу Родину стали вырабатывать норму вдвое большую, чем несколько дней назад. Многие успешно овладевали второй и третьей профессиями. Среди первых — прессовщица А. И. Полякова, уборщица П. Н. Моисеева, кладовщица P. M. Худякова, электромонтёр С. В. Кузнецов.
Под особый контроль партийной организации брались все спецзаказы для фронта. Отставание на несколько дней было недопустимо, невыполнение фронтового заказа приравнивалось к измене Родине. В первые недели на заводе наладили выпуск оборонной продукции — снарядов, сапёрных лопат, ротных миномётов.
В сжатые сроки был организован цех «катюш». Вместе с уральцами работали воронежцы, прибывшие с эвакуированным заводом Коминтерн. Днём и ночью шёл монтаж оборудования и его наладка, создавались участки, комплектовались смены. Главный механик завода Коминтерн Павел Иванович Ларин был назначен начальником цеха. Волевой, энергичный руководитель, он многое сделал, чтоб в минимальные сроки подготовить к пуску новое производство. В начале января 1942 года была изготовлена первая ракетно-миномётная установка, и затем каждый месяц на фронт отправлялись десятки боевых машин.
Завод работал напряжённо. А в 1942 году коллективу предстояло решить ещё одну большой государственной важности задачу — не сокращая плана выпуска военной продукции, срочно освоить производство крупной и сложной электротехники. Все подготовительные этапы развития крупного электромашиностроения также проходили под контролем и с деятельным участием партийных работников завода. На них лежала ответственность мобилизовать коллективы цехов и отделов, зажечь, увлечь новым делом. В 1943 году завод начал выпускать электромашины. В декабре этого же года на заводском отчётно-перевыборном партийном собрании секретарь горкома ВКП(б) П. А. Жуков отметил, что завод работает чётко, выполняет все задания и ни разу не подвёл фронт: «...Коллектив работает хорошо, может смело смотреть вперёд. Он будет занесён в Книгу почёта заводов-передовиков». Такая оценка от требовательного партийного руководителя значила немало.
Множество разных проблем и вопросов ежедневно, ежечасно и срочно решали заводские партийные работники в суровое военное время. И на все сроки были одни — сжатые».
Кроме производственных не менее важными были заботы о быте, о питании трудящихся и их семей. Не хватало жилья (уральцы максимально теснились, чтоб принять, устроить эвакуированных), и на заседании партбюро 1 октября 1941 года решено построить пять домов барачного типа. Надо было улучшить питание заводчан, найти дополнительные источники получения продуктов. На общем партийном собрании 12 мая 1942 года решили по примеру других предприятий организовать ОРС — отдел рабочего снабжения. «Обязать каждого коммуниста принять активное участие в создании прочной продовольственной базы — расширении подсобного хозяйства и развитии индивидуального огородничества»,— записано в постановлении собрания.
В 1943 году открыт пионерский лагерь. Организовано диетическое питание, 30 человек отправлены на курорты и в дома отдыха. Для посадки на огородах выдано 20 тонн картофеля, 75 тысяч корней капусты...
Коммунально-бытовое обслуживание населения во время войны почти прекратилось. Регулярно работали, пожалуй, только бани. Сложно было приобрести, сшить, отремонтировать обувь, одежду, бельё. С трудом удавалось постричься. Возникало множество неудобств.
В 1943 году партийное руководство завода принимает решение организовать свой промкомбинат. Создать его (в кратчайший срок!) поручили начальнику отдела кадров коммунистке А. А. Пермяковой. Она по-боевому взялась за дело, и вскоре заработали мастерские — сапожная и швейная, потом открыли и пимокатную, — нашёлся для неё специалист — И. П. Пастухов. Специальное оборудование — чесальную и катальную машины — спроектировали заводские конструкторы, а изготовил ремонтно-механический цех. Сделали и колодки. Валенки в пимокатной мастерской катали для заводчан и для их детей.
В проходной завода стала действовать парикмахерская. И бывало, как вспоминает А. А. Пермякова, директор завода В. И. Абакумов отправлял стричься и бриться обросших мастеров и начальников цехов, а сам оставался на их рабочем месте.
Война принесла советскому народу неисчислимые потери, потребовала колоссального напряжения, невероятных усилий, стала испытанием надёжности, стойкости, мужества. И коммунисты завода вместе со всеми трудящимися выдержали этот небывало ответственный экзамен.

«Мы — с завода имени Ленина», 1984, стр. 204—205
1941
В первые недели войны в заводских корпусах разместили коллективы эвакуированных заводов — из Воронежа, Харькова, Ленинграда. Специалисты воронежского завода Коминтерн помогли уже осенью создать цех гвардейских миномётов «катюш». Организовано производство ручных миномётов, сапёрных лопат, противотанковых снарядов.
Выпущены первые баковые масляные выключатели на напряжение 110 и 220 киловольт.
Директором УЭА назначен В. И. Абакумов, руководивший до этого заводом «Электросила». Человек требовательный, взыскательный, он умело повёл коллектив — четко выполнялись все задания для нужд сражающейся на фронтах армии.
1942
Январь. Завод отправил на фронт первую партию «катюш». Тогда же начали организовываться комсомольско-молодёжные фронтовые бригады.
Апрель. На заводе появились «двухсотники», «трёхсотники», а токари-инструментальщики Т. С. Поплыков и А. Г. Карташёв первыми стали работать за десятерых, т. е. выполняли нормы более чем на 1000 процентов. Самых высоких показателей — 1484 процента — добился Л. Я. Мехонцев, молодой токарь-универсал.
На Уралэлектроаппарате срочно организовывалось производство электрических машин, гидрогенераторов, ртутных выпрямителей. На электромашиностроительных заводах в Ленинграде и Харькове работы прекратились из-за военных действий.
1943
Февраль. Коллектив завода собрал в фонд создания Уральского добровольческого танкового корпуса 548 545 рублей.
Март. Изготовлены электрические машины, гидрогенератор для Алапаевской ГЭС.
15 марта. Указом Президиума Верховного Совета СССР за организацию производства специального вооружения завод награждён орденом Трудового Красного Знамени. Орденов и медалей удостоены наиболее отличившиеся заводчане.
Декабрь. Изготовлен первый в СССР одноанодный ртутный выпрямитель для Уральского алюминиевого завода.
1944
Налажено производство трансформаторов для преобразовательной техники и быстродействующих автоматических выключателей.
В сотни адресов — в освобождённые от фашистов города и села — завод отправляет аппараты, разъединители, привода, электродвигатели.
1945
Комсомол завода за успешное выполнение заказов для сельского хозяйства награждён Почётной грамотой ЦК ВЛКСМ.

Автор: komendor 12.4.2015, 18:04

Цитата(fort @ 11.4.2015, 11:18) *

По вышеприведеннной таблице виден резкий спад производства танков в 1944 году ( 3976 против 15833 в 1943). Ясно к что 1944 году вооружения изготовили столько что его был уже избыток, притом с большим запасом.

И примерно половина всего тяжелого вооружения была изготовлена у нас в области.По факту это наверно больше чем производила вся фашистская Германия с оккупированной Европой.

Я думаю, что в таблице учтены только новые танки. А надо также учитывать и отремонтированные, которые поставлялись на фронт из прифронтовых ремонтных мастерских, а не с заводов. С заводов в таком случае, поставлялись только запчасти для ремонта.
Нормальной статистики по отремонтированной военной технике у нас, к сожалению, до сих пор нету. В Интернете встречал общее количество для 1943—1945 годов — 450 тыс. ремонтов танков и САУ. Конечно, это все ремонты, а не только ремонты подбитых танков. Но проверяемой ссылки на источник этой информации я не видел.

Автор: komendor 12.4.2015, 19:23

Трансмаш в ВОВ (1 из 6)
С. Л. Березовская, В. В. Дублёных «На крутых поворотах истории», 1992, стр. 62—66

Была война...

Первые трудные месяцы

Война стала временем жестокого испытания заводского коллектива. 22 июня 1941 г. дежурный по заводу (день был выходной), получивший указание от горкома партии, поставил в известность о начале войны руководство предприятия. На завод вскоре приехал директор А. И. Родионов. Партийная организация собралась в полном составе. Решено было создать штаб по руководству заводом в военное время.
Уже в 16 часов посыльные по заданию райвоенкомата разносили повестки резервистам, призываемым в армию, и мобилизационные предписания. В 18 часов с завода в военкомат были направлены несколько человек для работы в составе призывных комиссий. Заведующий гаражом Е. Л. Юкелис уехал в госавтоинспекцию на технический осмотр машин под комплектование автомобильных и тракторных колонн для тяжёлой артиллерии. Начальника конного парка П. Н. Пименова направили в комиссию по мобилизации гужевого транспорта и кавалерийских лошадей. С завода были мобилизованы шесть 50-пудовых тяжеловозов с ездовыми, упряжка для шестидюймового орудия и сам начальник конного парка П. Н. Пименов. Из автогаража для Красной Армии были переданы три грузовика с шофёрами. Штаб завода работал круглосуточно.
Уже на второй день войны начали отливать корпуса мин для ротных миномётов. План июня по отливке стальных корпусов для авиабомб, выпускавшихся на заводе со времён финской кампании, был перевыполнен более чем вдвое. Через несколько дней коллектив завода приступил к производству миномётов, получив правительственное задание — заказ № 776.
26 июня прошло общезаводское собрание, в постановлении которого записали: «В связи с военным положением страны потребовать от каждого работника завода максимального напряжения сил и энергии, а также дисциплинированности и организованности на производстве с тем, чтобы государственный план выполнить и перевыполнить по всем показателям... Обратить внимание на выполнение особого правительственного задания. Объявить себя мобилизованными и обеспечить выполнение поставленных задач».
В августе 1941 г. в городе началась кампания по сбору зимней одежды и валенок для воинов Красной Армии. Работники, не имевшие тёплых вещей, первую получку отдали полностью. Ветераны цеха на собранные деньги приобрели на вещевом рынке ватные куртки и брюки, валенки и тёплое мужское бельё.
2 сентября 1941 г. газета «Уральский рабочий» отметила инициативу и энтузиазм в сборе тёплых вещей коллектива нашего завода. Через полмесяца была объявлена вторая такая же кампания. В одном из цехов с общей численностью работавших в 155 человек за один только день было собрано 273 вещи. 14 октября откликнулось 399 человек, поступило 724 вещи.
28 октября 1941 г. собрался актив завода. Слушали информацию директора А. И. Родионова, который сообщил, что решением Народного комиссариата обороны площади завода «Металлист» переданы предприятиям, эвакуированным из центра на восток. Поскольку коллектив завода выпускал необходимую для фронта продукцию, его не расформировали. Часть рабочих с оборудованием перевели на другие площади. Для этого решением областного комитета партии было выделено правое крыло Уральского индустриального института, кузнечный цех направили в Верхние Серги. Здесь же, на собрании актива был разработан и утверждён график реализации плана. Одновременно решили оказать помощь вновь прибывающим предприятиям с целью скорейшего введения их в действующие.
Через два дня на очередном заседании штаба заслушали доклад главного инженера завода «О ходе выполнения графика перевода завода на новые производственные площади». Оборудование перебазировали не только в аудитории УПИ, но и в цехи завода им. Воровского, а позже — на Уральский завод химического машиностроения. Отмечалось, что производство на новых площадях должно быть запущено полностью не позднее 15—16 ноября.
Шло великое перемещение производительных сил страны. Эвакуация промышленных предприятий с западных районов на восток не имела себе равных по масштабам и срокам. В восточных районах создавалась военно-промышленная база для технического перевооружения Красной Армии. Только на Урал было переведено 667 промышленных предприятий.
9 октября 1941 г. Государственный комитет обороны (ГКО) и Народный комиссариант танковой промышленности постановили эвакуировать в Свердловск московские заводы — танковый им. С. Орджоникидзе и автомобильный им. КИМ, а также машиностроительный из города Подольска. Этим же постановлением эвакуированным предприятиям передавались промышленные площади заводов «Металлист» и им. В. С. Воеводина. Создавался новый промышленный объект, которому присвоили наименование «Свердловский завод № 37 им. С. Орджоникидзе».
Задолго до этого события руководство завода «Металлист» вело подготовку к предстоящему резкому увеличению грузопотоков. Тяжеловозные лошади, считанное количество маломощных грузовых машин и кранов, оставшихся после мобилизации, не могли справиться с доставкой на завод поступавших материалов. Партком завода обратился в городской комитет ВКП(б) за содействием в строительстве железнодорожной ветки. Горком партии вынес постановление: «Заводу «Металист» своими силами спешно строить железнодорожную ветку до товарного двора железнодорожной станции Свердловск. Управлению Свердловской железной дороги оказать техническую помощь заводу и отпустить из своего наличия необходимые материалы». К строительству железнодорожного участка были привлечены все заводчане. В рабочее время своими силами металлисты к середине октября 1941 г. проложили железнодорожное полотно, решив таким образом одну из сложных транспортных проблем.
Эвакуация заводов из Москвы и Подольска началась во второй половине октября. Каждому отводилось по 5—10 дней на всю операцию. Под непрерывными налётами вражеской авиации люди снимали оборудование с фундаментов, погружали в эшелоны и отправляли на Урал. Необходимо было захватить с собой все вспомогательные и подъёмно-транспортные средства, металл, заготовки, полуфабрикаты, оснастку, инструмент и др. Прибыв в Свердловск, следовало немедленно включиться в работу на новом месте. Это был поистине гигантский, беспримерный труд тысяч рабочих, инженеров, техников и служащих, прибывших с запада, и коллективов свердловских заводов, влившихся в объединенное предприятие.
Железнодорожная ветка, проложенная к заводу «Металлист», сыграла неоценимую роль. По ней прибыло 2750 вагонов, доставлено более двух с половиной тысяч единиц оборудования, металл, заготовки, полуфабрикаты, незавершённое производство, компрессорные станции, краны, молоты, прессы и другое оборудование.
Из-за недостатка железнодорожных платформ подвижные механизмы эвакуировались своим ходом (в последнюю очередь, после погрузки в вагоны оборудования). Грузовые и легковые машины, автокраны, бензоцистерны, пожарные машины пошли на своих колёсах, преодолевая путь в несколько тысяч километров. Первую колонну отправили во главе с инженером О. А. Никогосьяном, вторую возглавил начальник гаража В. И. Пикалёв.
Вот что об этом переходе рассказывает бывший шофёр завода И. М. Доронин. «Отбыли мы на Урал 19 октября в четыре часа утра двумя колоннами. Шли только ночью, без света по маршруту Москва — Владимир — Горький — Казань — Чебоксары — Пермь — Свердловск. В нашей колонне было 23 грузовых машины и два автобуса марки ГАЗ-2АА. Возглавлял колонну завгар В. И. Пикалёв. Машины вели И. Савельев, Н. Чебурахин, С. Синяков, С. Братовский и др.
За рулём одной из машин был и мой брат Фёдор.
Сколько мастерства и выдержки требовалось для того, чтобы провести машину без аварии в кромешной тьме по гололёду, часто просёлочными дорогами. Но и ночью вражеская авиация, обнаружив колонну, сбрасывала на нас свой смертоносный груз и обстреливала машины из пулемётов. Последней бомбёжке мы подверглись в Чебоксарах. Дальше уже ехали днём. Было холодно. Чтобы не остыл мотор, двигались почти безостановочно. Руки немели от усталости и мороза, глаза закрывались от недосыпания. Особенно трудно было тем, кто вёл машину без напарника.
15 декабря колонна прибыла в Свердловск. Всех участников рейда поселили в здании бывшего ТЮЗа. Здесь жили первое время. Оборудование и механизмы были доставлены в полной сохранности. Завершением эвакуации в Свердловске руководил П. П. Овчинников, исполнявший обязанности директора завода на новом месте».
Прибывших москвичей и подольчан разместили в заводском клубе и в квартирах свердловчан — по две-три семьи в комнату. Основную массу прибывших расселяли в Домах культуры, клубах и театрах. Обживали кухни, подвалы, аудитории. В каждой аудитории проживало по десятку семей. Для молодёжи начали строить общежития.
2 ноября руководство завода прибыло в Свердловск. «В этот же день,— вспоминает директор завода того времени Г. Р. Фрезеров,— состоялась встреча с наркомом танковой промышленности В. А. Малышевым». Будучи в Свердловске, В. А. Малышев немалую часть своего времени отдал заводу. Именно под его руководством решались все вопросы, связанные с рассредоточением прибывшего оборудования, обустройством людей, намечались пути и средства развёртывания производства, шло становление нового коллектива, которому предстояло наладить массовый выпуск танков.
Перед новым штабом завода (Г. Р. Фрезеров, А. А. Пятунин, Г. В. Мартиросов, В. Ф. Черных, А. А. Федотов, М. Рецкер) возникло множество проблем: недостаток жилья, промышленных площадей, нехватка транспортных средств, электроэнергии, рабочей силы.

Автор: komendor 12.4.2015, 19:25

Трансмаш в ВОВ (2 из 6)
С. Л. Березовская, В. В. Дублёных «На крутых поворотах истории», 1992, стр. 67—71

Прибывшие предприятия по указанию Наркомтанкопрома разместили следующим образом: на заводе «Металлист», переименованном в первый отдел завода № 37,— производство бронекорпусов, кузнечный и литейный цехи, сборку машин; механические цехи, прессовый, радиаторный, термический, сварочный, инструментальный — на территории бывшего завода им. Воеводина, переименованного во второй отдел. В связи с нехваткой площадей были выделены дополнительные площади бывшего автогаража облсвязи (в настоящее время на этом месте находится СНИТИ), составившие третий отдел завода № 37.
Представленные промышленные площади были неприспособлены для танкового производства, а главное — оказались очень ограничены (всего 22 тыс. 800 квадратных метров, в то время как только один завод им. С. Орджоникидзе в Москве имел в несколько раз большую площадь).
После осмотра промышленных площадок завода специальной комиссией Совет депутатов трудящихся Свердловска постановил передать второму отделу, расположенному в самом центре города (сейчас Исторический сквер), дополнительную площадь, на которой предстояло построить новые цехи.
Все понимали, что в условиях военного времени надо отказаться от обычных методов работы. С таких позиций подошли и к строительству новых цехов. Возникла необходимость смелого проектирования и возведения объектов. Решили сооружать деревянные конструкции помещений и возводить их способом, требовавшим минимальных затрат материалов, рабочей силы, а главное — времени. Довоенные темпы и принципы работы не устраивали. Под руководством строителей Уралсибстроя Н. Дыгая и В. Лернера силами рабочих завода, а также служащих города за двенадцать дней и ночей построили каркасно-засыпные корпуса двух цехов площадью 8200 квадратных метров, пустили в них тепло от паровозов. В одном из корпусов разместили механический цех, в другом — жестяно-медницкий.
Заместитель начальника термического цеха Т. Минаев вспоминает: «Шёл октябрь 1941 года. Стояли уже крепкие морозы. Деревья окутались густым инеем. Зябкую тишину изредка нарушали скрип колёс да короткие гудки заводских паровозов. Здесь на Урале был глубокий тыл. Для работников, приехавших с Запада, оттуда, где шли бои, где слышались разрывы бомб, такая тишина казалась странной. Впервые вошли в корпус у речки Мельковки. В холодном и неуютном помещении провели короткий митинг. Выступил начальник будущего цеха И. Е. Чернышёв... Распределили всех рабочих по бригадам. Каждому дали определённое задание. Вездесущие ребята где-то достали жестяные бочки и из них соорудили печки-буржуйки... Ровно через месяц цех начал работать. Организовали две смены: одной руководил Н. И. Мышенцев, другой — А. И. Ивакин. С первых дней развернулось соревнование между сменами...»
Всё делали оперативно, в короткие сроки. 6 ноября 1941 г. начался монтаж оборудования на площадках. Приказом наркома танковой промышленности срок окончания монтажа и пуска всего механического оборудования был определён 25 ноября 1941 г.
Трудности восстановления объединённого завода возникали неожиданно. Так, при эвакуации из Москвы кузнечного оборудования была потеряна в пути часть оснастки. Это грозило срывом срока пуска кузнечного цеха. Но выход из создавшегося положения нашли, и цех с его тяжёлым оборудованием полностью восстановили и пустили в самые короткие сроки. То были невиданные темпы.
В литейном цехе понадобилось срочно освоить отливку деталей из высокомарганцевистой стали, но опыта в этом на заводе не было. Тогда в Сталинград [может быть здесь опечатка и должно быть «в Ленинград»? — Р.], перед самой его блокадой, были направлены главный металлург завода Д. И. Гольцман и инженер Н. И. Мозырин, которые изучили новый процесс. Через некоторое время в Свердловске сталевар К. И. Захаров дал первую качественную плавку высокомарганцевистой стали в только что построенной пятитонной электропечи.
В термическом цехе построили восемь двухкамерных термических печей площадью в 15—20 квадратных метров каждая, установили мощные ножницы для резки листовой стали, смонтировали три мостовых крана грузоподъёмностью до 10 тонн каждый. Вновь созданный термический цех для закалки листов из специальной стали потребовал большого расхода мазута, использовавшегося в качестве топлива нагревательных печей. Для хранения запаса мазута было оборудовано мазутохранилище, связанное с железнодорожной веткой. Это позволило перевести на жидкое топливо все печи кузнечного цеха и ряд печей в литейном цехе.
Большую работу по пуску механосборочных цехов проделали Н. И. Лихин, Н. И. Строков, В. А. Иванов, В. А. Светлов, А. А. Мальян, Н. И. Рюмин, Г. Н. Клементьев, А. И. Власов, В. И. Штыков, М. Ю. Вильдавский, М. Д. Митрофанов и др.
Через 39 дней после начала монтажа оборудования, 15 декабря 1941 г. вышел первый танк, созданный трудом уральцев и москвичей. Через 10 дней было изготовлено 12 машин, хотя к этому времени из 1954 единиц прибывшего оборудования было установлено 1116, а запущено в производство только 877. К 1 января 1942 г. танкостроители выпустили первую партию машин. Продукция завода, 20 танков «Т-60», прошла через центр города с транспарантом «Эти машины сделаны на Урале».
За годы Великой Отечественной войны из среднего завод превратился в крупное промышленное предприятие с передовой технологией. Одно это уже говорило о резком росте производства, о его развитии на новом качественном уровне.
Всё же рабочей силы недоставало. По решению ГКО на завод было направлено дополнительно около трёх тысяч рабочих. Основным поставщиком рабочей силы были ремесленные училища.
С прибытием эвакуированных предприятий резко возросла численность партийной организации завода. К концу 1941 г. на учёте стояло 600 членов и кандидатов в члены ВКП(б), к апрелю 1942 г. их число выросло до 755. Организацию возглавил парторг ЦК ВКП(б), член партии с 1924 г., кавалер двух орденов Красного Знамени Алексей Александрович Пятунин, отметивший перед войной своё 35-летие. Бывший рабочий Мотовилихинского завода, он окончил на этом же заводе ФЗУ, а затем военно-инженерную академию в Москве. Алексей Александрович хорошо оценивал обстановку, был скор на решения. Вспоминают такой эпизод. А. А. Пятунин и комсорг ЦК ВЛКСМ П. Штыков в короткий срок решили проблему транспортировки станков и агрегатов от прибывших железнодорожных вагонов до места их установки. Они предложили дороги до будущих цехов полить водой, устанавливать станки на металлические листы и «впрягать» молодых парней. Так по ледяному насту тащили станки к месту их постоянной установки. Станки подключали к электросети и начинали работать... под открытым небом. И работали. Руки примерзали к металлу, а нормы перевыполняли.
А. А. Пятунин был инициатором создания новой заводской многотиражки. К этому делу он привлёк будущего редактора Б. С. Байдакова. В начале января 1942 г. уже вышел первый номер газеты «За победу!» — такое она получила название. Это был боевой листок, звавший тружеников завода к подвигу. Выходил боевой листок (размером 30х20 сантиметров) 3—4 раза в неделю.
Одновременно с развёртыванием танкового производства завод продолжал выпускать снаряды. Наличие разобщённого производства на трёх изолированных промышленных площадках усложняло планирование и технологический процесс. На это указывал в своей записке директор завода на имя уполномоченного Госплана СССР по Уралу А. А. Андреева 26 декабря 1941 г. Такое состояние требовало особой чёткости от действий диспетчерской службы. Только благодаря глубокому знанию всей технологии машины, производства её деталей главному диспетчеру завода С. Н. Рапопорту и диспетчеру первой площадки А. А. Центру удалось обеспечить бесперебойность сборки на главном конвейере.
Завод в течение 1941 г. сумел дать фронту 20 танков Т-60, а в 1942-м уже 1158.
В. С. Емельянов, назначенный в первые дни войны уполномоченным ГКО по производству танков на Уральских заводах, вспоминает, что руководство эвакуированных предприятий оказалось в растерянности от обилия навалившихся трудностей. Растерялся и директор Г. Р. Фрезеров, который до войны занимался в основном научно-внедренческой работой и опыта по руководству крупным промышленным объединением, да ещё в такой обстановке, не имел. Самостоятельно решать важные вопросы в условиях суровой административно-командной системы значило рисковать своей головой, на это решался не каждый. Руководство завода не справилось с поставленными перед ним задачами. Производительность труда составляла лишь 55 процентов от достигнутой танковым заводом в третьем квартале 1941 г. в Москве, хотя предприятие реконструировалось и переживало постоянные налёты немецкой авиации.
26 апреля 1942 г. на общезаводском партийном собрании выступил председатель облисполкома, член обкома ВКП(б) В. И. Недосекин. Он апеллировал к партийной позиции коммунистов, к профессиональной гордости тружеников, к гражданской совести рабочих, из которых около 200 не выполнили производственных заданий. В. И. Недосекин резко критиковал директора завода за бездушное отношение, за невнимание к рядовым рабочим, на которых держится всё производство. Сопоставляя патриотизм рабочих и инертность администрации, В. И. Недосекин подчеркнул, что руководство завода оторвалось в эти тяжёлые дни от коллектива. Директор завода признал критику справедливой.
Трудности объективного и субъективного характера, связанные с рождением по существу нового предприятия, не могли не отразиться на показателях его трудовой деятельности. Главная сложность заключалась в сплочении работников пяти совершенно различных трудовых коллективов (а в октябре 1942 г. к ним добавились ещё прибывшие со Сталинградского тракторного завода) в единый чётко работающий организм. Рабочие адаптировались очень быстро. Сложнее обстояло дело с кадрами инженерно-технических работников и служащих. Прежде всего необходимо было выбрать действительно высококвалифицированных специалистов в каждой области. А на каждую должность — до пяти претендентов, все стремились закрепиться на военном заводе. Отобрав необходимый контингент, нужно было рационально расставить кадры. На предприятии оказалось несколько директоров, главных инженеров, главных технологов — ведущих специалистов со всех собранных вместе заводов. Каждый из них стремился не упустить должности или получить другое престижное место, а опору искал и создавал, как правило, из сотрудников «своего предприятия», с которыми сработался до войны. Это лихорадило формировавшийся коллектив.
И тем не менее, если обратиться к показателям выпуска продукции за первую половину 1942 г., то мы увидим, что результаты производства, начиная с апреля, резко пошли на подъём, а в июне завод выполнил план па 107 процентов. Но в наркомате уже было принято решение: в связи с тем, что новое руководство не справилось с поставленной перед ним задачей, влить завод в сильный и стабильный коллектив.
[В квадратных скобках мой комментарий.]

Автор: komendor 12.4.2015, 20:27

Трансмаш в ВОВ (3 из 6)
С. Л. Березовская, В. В. Дублёных «На крутых поворотах истории», 1992, стр. 72—77

В семье Уралмаша

Постановлением от 23 июля 1942 г. Свердловский завод № 37 им. С. Орджоникидзе был влит в состав Уралмаша, на правах филиала. Бывший первый отдел завода объединили с третьим, они составили первый филиал УЗТМ. Бывший второй отдел стал вторым филиалом. Филиалы создавались как самостоятельные, независимые друг от друга производственные подразделения, подчинённые директору Уралмашзавода Б. Г. Музрукову.
Ещё до объединения выпуск танков Т-60 нашим заводом прекращался, начиналось производство нового танка Т-70. Коллективу было необходимо заново провести технологическую и организационную подготовку производства, обеспечить повышенный производственный план. Для этого потребовалось спроектировать и изготовить до двух тысяч приспособлений, около двух с половиной тысяч инструментов, семьсот штампов, восемьдесят две модели.
Конструкторско-технологические кадры работали над изменением конструктивных форм деталей, добиваясь снижения трудоёмкости производственных процессов. Широкое развитие получило изготовление деталей методом ковки и штамповки. Весь производственный цикл переводили на операции, соответствующие принципу поточности.
Новая технология основывалась на внедрении многорезцового резания, многошпиндельного сверления и револьверных наладок, применения твердосплавных режущих инструментов, высокопроизводительного оборудования, автоматов и полуавтоматов. В литейном производстве отказались от ручной формовки. 90 процентов всего литья было переведено на формовку машинным способом. Главным в организации поточных линий и участков было налаживание работы в механосборочных цехах по принципу замкнутого цикла.
«Все это требовало напряжённого труда технологов и конструкторов,— вспоминает Г. Р. Фрезеров.— Разместившись на двух этажах здания городского краеведческого музея, отдел главного технолога приступил к работе. Технологический отдел возглавляли главный технолог О. А. Никогосьян и его заместитель Н. Н. Козырев. В составе отдела главного технолога работало 58 человек. Среди них следует назвать К. Выдрина, Д. Николаенко, Ю. Фрумкина, В. Подрезова, Н. Халебского, В. Беляеву, З. Горецкую, К. Коневу, Е. Крысину, Л. Куркай, Н. Дмитриева, которые обеспечивали разработку новой технологической документации методом скоростного проектирования. Так, Н. Халебский, отличный знаток технологии зубчатых колёс, своими оригинальными решениями помог быстрому освоению производства коробок переменных передач. В. Романов, начальник бюро инструмента, весьма способствовал внедрению в производство новых видов твердосплавных режущих инструментов». Технологом Н. М. Скляровым была разработана новая технология термической обработки деталей, за что ему присвоена Сталинская премия. Позже Н. М. Скляров защитил докторскую диссертацию, стал профессором.
Большой объём работы требовала переналадка механосборочных цехов в соответствии с новым технологическим процессом. И в это дело весомый вклад внесли начальники цехов А. И. Власов, А. А. Мальян, М. Д. Митрофанов, Н. И. Лихин, Н. И. Строков, Б. А. Светлов, В. Н. Штыков, Е. С. Матвеев и др.
«Узким местом» были траки. Заместитель министра танковой промышленности А. А. Горегляд дал задание вывезти до тысячи квалифицированных рабочих Сталинградского тракторного завода. И на завод прибыли специалисты-рабочие. Литейный цех возглавил В. А. Семёнов. «Радовало то, — пишет он, — что мы, напрягаясь изо всех сил, выпускали продукции всё больше и больше. Стали покрывать производством траков не только свои потребности, но и потребности других заводов Урала».
Новые задачи требовали разработки новой технологии бронекорпусного производства. Главную роль в этом сыграли работники завода Б. И. Свет, Н. А. Шувалов и др.
Поточный метод производства танков требовал внедрения автоматической сварки стали под слоем флюса. Это было крупнейшее достижение советской науки и техники, которое позволяло до 10 раз повысить производительность труда. Первые поточные линии сварки бронекорпусов были созданы на нашем предприятии при непосредственном участии академика Е. О. Патона.
В сентябре из ворот завода вышла первая партия танков Т-34. Коллектив начал новую трудовую жизнь. Покровительство гиганта машиностроения, конечно, сыграло положительную роль: это прежде всего сильное и авторитетное руководство во главе с Борисом Глебовичем Музруковым, это производственные площади — наибольнейший вопрос для нашего предприятия, это кадры, возможность использования технологических мощностей любого направления и профиля и т. д. Именно благодаря этому впервые в мировой практике был внедрён метод высокопроизводительной отливки крупных стальных деталей танков в металлической форме.
Уралмашу объединение двух коллективов позволило перейти от производства отдельных узлов танка на полный цикл изготовления знаменитой тридцатьчетвёрки. В октябре 1942 г. на базе Т-34 было начато производство самоходных артиллерийских установок. Концентрация танкового производства в Свердловске в одних руках позволила безболезненно наряду с выпуском танков Т-34 развернуть и выпуск САУ. Поставка машин увеличилась в 9 раз, а производительность труда в 6 раз. Завод стал родиной самоходной артиллерии. То, что в январе 1943 г. Б. Г. Музрукову было присвоено звание Героя Социалистического Труда, а Уралмаш награждён орденом за выпуск военной продукции, в немалой степени оценка заслуг и нашего коллектива.
Руководство Уралмаша уделяло значительное внимание своим филиалам. Б. Г. Музруков держал под неусыпным контролем всю производственно-хозяйственную деятельность. 21 апреля 1943 г. на партийном активе второго филиала он резко критиковал его директора И. А. Терехова:
— Вам следовало выступить по-другому,— говорил Борис Глебович,— не каяться, как плохо работаем, какие трудности, всё это есть бесспорно, а как преодолевать эти трудности. Для нас важно, какую мы дадим продукцию фронту и сколько...
С большой речью выступил Б. Г. Музруков перед делегатами 1-й партийной конференции филиалов, состоявшейся 21 июня 1943 г., отметив, что общими усилиями работников старейших свердловских заводов, уралмашевцев и москвичей, за короткий срок в городе был создан танковый завод, который начал производить значительное количество боевых машин, а затем переключился на производство самой лучшей в Красной Армии машины — танка Т-34.
На конференции было решено предоставить филиалам хозяйственную самостоятельность, которая необходима для их нормального развития.

Танки и САУ

Решением ГКО 13 сентября 1943 г. филиалы бывшего завода № 37 были выделены из системы УЗТМ в самостоятельное предприятие под наименованием «Завод № 50 Наркомата танковой промышленности». Директором назначили Ивана Ивановича Лисина.
Задача стояла одна — добиться резкого увеличения выпуска качественных узлов и деталей СУ-85, танков Т-34 и боеприпасов. По характеру производства завод № 50 являлся предприятием агрегатным, изготовлявшим и поставлявшим основные узлы и детали для самоходной артиллерии и танков Уралмашзаводу. Его особенностью было изготовление большой номенклатуры узлов — 765 наименований. Как следствие такого производства создались исключительные трудности в материально-техническом снабжении, обострились они ещё и потому, что завод имел большую кооперацию. Такое положение требовало гибкости и конкретных решений, направленных на помощь и контроль над хозяйственной деятельностью органов завода. И тем не менее завод № 50 полностью обеспечивал узлами и деталями выпуск боевых машин УЗТМ и создавал нормальные заделы на сборке.
Помимо того он выполнял заказы по тракторным запчастям. Ремонтная служба отремонтировала за 1943 г. 1476 станков.
Дальнейший рост программы завода потребовал введения новых методов организации производства — автоматизации и поточных линий. В этом добились также значительных достижений. Всего вступило в действие 30 поточных линий. Бывший завод № 37 имел законченный цикл выпуска танков. Заводу № 50 было необходимо самостоятельно наладить выпуск самоходных установок, сняв это с Уралмашзавода, поскольку уже было налажено производство всех узлов за исключением пушки и мотора.
В период выхода из состава УЗТМ в кадрах предприятия было такое соотношение: на 100 производственных рабочих приходилось 127 вспомогательных. Завод испытывал нужду в рабочей силе и потому прибегал к использованию в своих цехах мобилизованных в армию специалистов. Так, в апреле 1944 г. на рабочие места было направлено более 200 военнослужащих. Этот пример не единичен.
Специалистов рабочих профессий завод готовил самостоятельно.
За годы войны вместо двух столовых стало работать девять. Были оборудованы своя баня и две прачечных. Государство передало заводу несколько домов общей площадью 18 тыс. квадратных метров, 912 квадратных метров арендовали в домах свердловчан. Своими силами завод построил 3 дома и 14 общежитий общей площадью 4882 квадратных метра. В первой половине 1945 г. выстроили на улице Папанина и сдали в эксплуатацию четыре тысячи квадратных метров жилья, детский сад на 125 мест, детские ясли на 100 мест.
Рабочие восстанавливали свои силы и здоровье в заводском доме отдыха. Действовал приличный клуб, в цехах имелось 6 красных уголков. Был создан интернат для детей трудящихся предприятия на 150 мест. В заводских детских садах и яслях содержалось 589 детей (из них 230 детей фронтовиков). Проблемы с устройством ребятишек в детские учреждения не было. Коллективу выделили 900 мест для ежегодного вывоза их в пионерские лагеря.
1 февраля 1944 г. завод получил новое здание поликлиники и стационара. При выделении завода № 50 из системы УЗТМ коллективу определили два подсобных хозяйства общей посевной площадью в 600 гектаров. Коллектив имел 630 гектаров земельных угодий, молочную и свиноводческую фермы. Предприятие не было готово к хранению сельхозпродукции, поэтому немедленно построили два овощехранилища и два пункта по засолке овощей. Круглосуточно работали два магазина закрытого типа заводского коллектива — продуктовый и промтоварный.
С 1 октября 1943 г. и до 1 января 1946 г. коллектив постоянно перевыполнял месячные программы, дав государству за 27 месяцев сверхплановой продукции на 24 миллиона рублей. Уже по итогам первого месяца самостоятельной работы ему была присуждена Вторая премия ВЦСПС и Наркомтанкопрома.
Газета «За победу!» 22 сентября 1943 г. сообщала: «На днях награждён орденом Трудового Красного Знамени Аронов Аркадий Михайлович. Орденами награждены Штыков Андрей Никитович, Николай Комаров и другие».
С 1 ноября 1944 г. два заготовительных цеха: 100 — кузнечный (начальник М. П. Атаманов) и 110 — литейный (начальник Г. П. Безмельницын) переводились на полный хозрасчёт.
За успешное выполнение задания ГКО по выпуску танков Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 сентября 1945 г. завод был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Этим же Указом высшей награды страны — ордена Ленина — удостоен директор завода И. И. Лисин. До него такой чести был удостоен буллардист А. П. Назарцев.
За самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны наградили большую группу работников завода, в том числе и боевыми орденами.
Ввиду того что переходящее Красное знамя наркомата и ВЦСПС из 28 месяцев 22 раза вручалось нашему предприятию, постановлением ВЦСПС и Министерства транспортного машиностроения от 26 апреля 1946 г. оно было передано ему на вечное хранение.

Автор: komendor 12.4.2015, 21:02

Трансмаш в ВОВ (4 из 6)
С. Л. Березовская, В. В. Дублёных «На крутых поворотах истории», 1992, стр. 77—83

Недоедали, недосыпали...

Отдадим должное тем, кто ковал оружие победы, кто стоял у станков, плавил металл, выращивал хлеб. Труд их в годы войны был не легче положения бойцов на фронте. Это — их бой, повседневный, в котором тоже было немало жертв в полном смысле этого слова.
В тылу, как и на фронте, тоже совершались подвиги. И не секрет, что оружие, которым армия добыла нам победу, ковали в основном женщины и подростки, даже дети. Василию Петровичу Зырянову, работавшему на заводе в те тяжёлые годы в литейном цехе на формовке, было в 1942 г. двенадцать лет. Только после войны Вася Зырянов подал заявление об увольнении, в котором писал, что хочет учиться в школе.
Татьяне Ивановне Михеенко, переступившей проходную завода в начале войны, только исполнилось пятнадцать лет. Девочка встала за фрезерный станок. Родина отметила её трудовой вклад орденом Трудового Красного Знамени. Владимир Данилович Гольцман был на год моложе Тани Михеенко. Начал трудиться в литейном цехе и за смену перекидывал не одну тонну металла — отлитые чушки.
По данным комсомольской организации, на учёте в 1942 г. стояло пять комсомольцев, которым только исполнилось четырнадцать лет. Возраст восьмидесяти четырёх не превышал шестнадцати. Молодёжь составляла более двух третей коллектива.
Доцент Уральского политехнического института Т. Д. Шерстнёва, вспоминая годы войны, рассказывала: «Когда я однажды пришла читать лекцию в один из цехов завода, то удивилась: на первых рядах сидели дети. Прозвенел звонок (с перерыва), и каждый из них, взяв свою скамеечку, на которой сидел, не обращая внимания на моё продолжение рассказа, отправился к своему станку. Каково же было моё удивление, когда я увидела, что ребята ставили эти скамеечки к станку, вставали на них и запускали свои агрегаты в работу. Мне и самой-то в то время было немного лет, но забыть этот эпизод не могу до сих пор».
Мужчин и мальчиков было меньше на заводе, подавляющую часть работавших представляла женская половина. Сразу же после начала войны жены и матери ушедших на фронт рабочих стали обслуживать освободившиеся станки и выполнять производственное задание не только за себя, но и за своих сыновей и мужей. В механическом цехе жёны и матери фронтовиков объединились в одну бригаду, которая стабильно выполняла плановое задание, не опуская показателей ниже 208 процентов.
В литейном цехе основную массу рабочих представляли женщины, главным образом незамужние девчонки. Они работали на всех участках производства. Кузнечным цехом руководила А. А. Шахрина. Первым тысячником стала А. А. Полудина (Жоголева). Девчонки возглавляли фронтовые бригады. «Совсем молодые люди и подростки, оторванные войной от близких, первое время не без труда входили в ритм производства, — писал Г. Р. Фрезеров, — но постепенно они втягивались и осваивали сложное оборудование, давая подчас образцы высокой производительности».
«Хотите, я вам станцую?» — сказала однажды юная работница... Она оказалась воспитанницей балетной школы. Жестокая война не щадила ни старого, ни малого...
«Труднее было мальчишкам,— рассказывала на одной из встреч с молодёжью бывшая тысячница Н. В. Рябова.— Девчонки оказались собраннее. Мальчишки не могли распределять продукты, ходили голодные, хуже следили за собой, выглядели неряшливо».
Мальчики и девочки, прибывая на завод, жили где попало, не были обеспечены элементарными условиями быта. В такой обстановке некоторые не выдерживали физически и психологически, порываясь сбежать. Только страх жестокого закона (за побег — пять лет тюрьмы) сдерживал их. Слабые погибали. Подростки не могли защитить себя в сложных ситуациях. Ослабев и измотавшись физически, они часто замыкались, уединялись в укромных местах. Ф. П. Васюкова рассказывала, как один из таких бедолаг, обессилев и замёрзнув, забрался на отходы шлака за литейными печами. Там его пригрело, он заснул. Долго искали мальчишку. Когда наткнулись на свёрнутый комочек, стали бранить беднягу. Он не поднимался. Начали тормошить. Поздно... Хороший был мальчик. А сколько их таких...
Выступая на заводской профсоюзной конференции, главврач заводской поликлиники А. А. Мыльникова говорила о случаях со смертельным исходом, особенно среди подростков.
Видя беспризорность мальчишек и девчонок, работницы прачечной Татьяна Беляева и Мария Белоусова решили заботиться о двух одиноких подростках. Они чинили и стирали им бельё, следили за их гигиеной, контролировали расходы на питание.
Женщины столовой № 1 взяли шефство над пятью подростками. В заметке «Вторая мать», помещённой в заводской многотиражке 19 июля 1943 г. Е. И. Лукина рассказала о своих подопечных Мише Корнееве и Клаве Сукмановой. Для пятнадцатилетнего Саватия Замараева, потерявшего родителей, вторым отцом стал Г. В. Власов.
В архиве отдела кадров завода сохранилась картотека времён Великой Отечественной войны, картотека так называемых «дезертиров». Да, были спасовавшие. В число «дезертиров» включали и тех, кто рвался на фронт и другим способом не мог попасть туда. Были и такие, кто за прогул или опоздание попадал в «чёрный список». Как правило, это были молодые люди, не достигшие восемнадцатилетнего возраста, когда наказание фронтом для них не представлялось возможным по закону. Для них вступал в силу другой закон: за прогул — до трёх лет лагерей.
Голод немало унёс людей в могилу. Норма питания была такова — 600 граммов хлеба, если рабочий выполнял задание, нет — 400—500 граммов. Стахановцам и передовикам по приказу директора завода выдавали ужин и обед. Были особые карточки и талоны для номенклатуры, но представители этого слоя и так жили неплохо. Карточки — жизненно важный документ — получали не все, а колхозники вообще их не имели. Поэтому голод косил многих. От ветеранов пришлось услышать и такую печальную историю. Работник отдела потерял продуктовые карточки, а был скромным и никому не сказал об этом. Ослаб до того, что в один из очередных дней не мог подняться на работу. День — два, его нет. Решили попроведать, так как он жил один. Узнав причину, тут же принесли ему продукты. Когда ушли, он съел всё, что было принесено. Организм не выдержал...
Особенно трудно стало в ноябрьские дни сорок первого года. «Цех, в котором мне пришлось начинать работу, ещё не достроили, не покрыли крышей, а станки уже стояли на фундаментах и были подключены: фронт требовал продукцию. Так и работали. На фронте было труднее. Фронт не ждал,— вспоминал ветеран В. П. Барков.— Все работавшие мужчины находились на казарменном положении. Это уже больше, чем двенадцатичасовой рабочий день, это работа, после которой отсыпались тут же в цехе, в красном уголке или в каком-нибудь укромном месте на топчане...»
Выход на территорию завода рабочих без разрешения, особенно секретных цехов, был запрещён. Со всей строгостью закона карались любые опоздания. За 20 минут опоздания рабочего отдавали под суд, за 10 — строгий выговор с предупреждением, за 5 минут — предупреждение.
Казарменным положение было в последние месяцы 41-го, в течение всего 42-го, вводилось оно и в период обострений на фронте, во время производственных срывов.
Вспоминая эти дни, инженер И. П. Базылёв говорил: «Мне редко приходилось бывать в самом городе, так как фактически жил на заводе. Нашим единственным утешением была работа. Чем было труднее рукам и голове, тем было легче душе».
Девчонкам приходилось нередко отстаивать ещё и своё достоинство. Были на заводе шкурники, пользовавшиеся своим положением и тяжёлой обстановкой. Один из таких работал в начале войны секретарём парткома завода им. Воеводина, потом перешёл на одну из руководящих должностей. Приглашал деятель девчонку поговорить «о деле», а в кабинете, закрыв дверь на ключ, выкладывал перед ней буханку хлеба и предлагал на выбор: хлеб или девичья честь. За аморальные действия его уволили с завода, направили в распоряжение военкомата, но на фронт он не попал. Снова оказался на партийной работе (парторг мотозавода в Ирбите). Однако мерзость свою, очевидно, не прекратил. Там уже был исключён из партии и осуждён. Но не только на нём одном лежит печать подлости.
Сохранить моральную чистоту и достоинство в то время тоже было подвигом. Часто на одной чаше весов оказывались эти качества, а на другой — жизнь, не только своя, жизнь детей, близких. Приходилось выбирать. И подлецы пользовались этим ради собственного благополучия, забывая о гражданской чести и совести. Гавриил Петрович Безмельницын смело называет людей, стоявших по ту и другую сторону — чести и бесчестия. Он говорил, что в годы войны о порядочности руководящих работников можно было судить по внешнему виду их жён и детей. «В то время шли продукты из Америки. Американскую помощь у нас называли «вторым фронтом». Шло из Соединённых Штатов много всякого «барахла», и наглядно было видно, кому это барахло доставалось. Барометром социального извращения в распределении,— говорит он,— было бельё, вывешиваемое для сушки во дворах заводских домов. Заводчане видели, у кого это «барахло» оседало».
Особо сложными были для заводчан последние два месяца 41-го, в связи с прибытием массы эвакуированных. Например, в комнаты клуба селили по две-три семьи, в залы — по нескольку десятков. Каждая семья отгораживала брезентом, простынями отведённый кусочек площади, который считала своей «квартирой». Получалось, что в одном помещении жило сразу по нескольку десятков человек. Ушибся ребёнок — его боль переживали все. Всем о каждом было известно всё до мелочей. Отдыхать после тяжёлой многочасовой смены в такой обстановке было втягость. С жильём труднее всего было молодёжи. Прибывших из Москвы и Подольска одиночек первоначально определяли для проживания в кинотеатр «Сталь». После смены они приходили в зрительный зал и занимали на выбор свободное деревянное кресло. Так в кресле отдыхали и спали, не выдержав, переходили на пол, бросив под голову вещевой мешок.
Правда, вскоре некоторых из них заселили в только что выстроенные два барака, в которых они спали вповалку на сплошных нарах. «В общежитиях было холодно,— вспоминает ветеран завода Ф. П. Васюкова,— утром в умывальнике вода замерзала, поэтому умывались обычно в цехе около электропечи...» Только в 1943 г. убрали нары и установили сваренные на заводе двухъярусные металлические кровати. Девочкам выдали впервые по одному комплекту постельного белья, которое быстро пачкалось от набитых соломой матрацев и подушек.
Мыла не было. В химической лаборатории завода разработали свою технологию его изготовления. Но мощностей не хватало.
Проведённая 27 января 1943 г. проверка санитарного состояния бараков завода выявила грязь в мужских корпусах, где поселившиеся спали в одежде, санитарной обработки не проходили, поэтому все обовшивели... В корпусах не было кипятка, других элементарных условий.
Только к концу 1943 г. положение стало улучшаться. На заводе был создан ОРС. В отведённом совхозе заготовляли картофель и другие овощи, выращивали скот. В том же году получили ещё два подсобных хозяйства, закупали продукты у сельского населения. Всем семейным рабочим выделили участки для посадки картофеля.
«Основным блюдом у нас была «завариха» — полукаша-полусуп из муки, крупы, овощей, что найдётся,— рассказывала ветеран завода М. Я. Казакова.— Дежурный по бараку варил её на всё общежитие, и ребята после смены утоляли голод этим жидким варевом. Несколько легче было передовикам...» Действительно, для них существовал специальный зал в одной из пяти столовых. Пользовались они и специальными отделами при заводских магазинах. Им больше перепадало спецпайков со «второго фронта». Командный состав обслуживали отдельно.
Трудно было и с одеждой, которую выкупали только по специальным ордерам. Ордер на хорошую вещь — тогда это было также значимо и радостно, как сейчас ордер на дефицит — холодильник или автомобиль.
В архивных материалах сохранились данные о подарках юношам и девушкам к празднику Октября (1944 г.). Какие же подарки? — 300 пар нижнего белья, 200 хлопчатобумажных костюмов, 100 пар резиновых сапог и 75 телогреек.
По итогам соревнования по наркомату лучший фрезеровщик завода И. Г. Козлов к 1 мая 1945 г. получил шерстяной костюм. Лучшему строгальщику А. Быкову директор вручил отрез материи, зуборезу Б. Сизову — костюм, слесарю Д. Петрову — пальто.
Недостаток обуви, которая быстро портилась в цехах, заставил руководство завода наладить производство туфель из пластмассы, открыть сапожную мастерскую. Появилась на заводе и мастерская по пошиву одежды.
В коллективе шёл сбор средств на вооружение армии. Помимо облигаций по займам государства только для формирования танковой колонны «Свердловский комсомолец» молодёжь завода собрала и внесла более 102 тыс. рублей. Машины для колонны создавали своими руками.
В двух миллиардах семи миллионах рублей, собранных у населения Урала в годы войны в фонд обороны, есть и доля наших заводчан, которые сами недоедали, отрывали последний кусок у голодных детей. Носили башмаки-самоделки на деревянной подошве, обтянутой брезентом, да ватную одежду — роскошь моды того времени. Конечно, все были движимы чувством устоять, спасти Родину, добиться победы над врагом. То был патриотизм, замешанный на слезах и горе.

Автор: komendor 12.4.2015, 22:24

Трансмаш в ВОВ (5 из 6)
С. Л. Березовская, В. В. Дублёных «На крутых поворотах истории», 1992, стр. 83—90

Во имя победы

Ниже будет приведена хроника социалистического соревнования времён войны, строки о людях, чьи имена в те годы знал весь заводской коллектив. Мы должны знать о тех, кто умел в тяжелейших условиях красиво и вдохновенно трудиться. Подвергая ревизии всё и вся, некоторые заражённые скепсисом люди сегодня подчёркивают наивность наших предшественников, видевших счастье в непосильном, изнуряющем труде. Но люди работали, не щадя себя, из самых благородных целей и побуждений, и нам будет более разумно не отдаваться скепсису, а воздать дань восхищения их цельности, творческой энергии.
На заводе зарождалось движение стахановцев военного времени. Инициатором его выступил В. Ф. Уфимцев. В архивах музея сохранились приказы директора о материальном поощрении и присвоении звания «Стахановец военного времени» бригаде модельщиков литейного цеха под руководством А. А. Широкова.
Несмотря на резкое сокращение числа производственных рабочих, выполнение плана оставалось законом. Администрация поддерживала инициативу передовиков в распространении почина. «Трудовой подъём,— пишет бывший токарь С. В. Иванов,— охватил всех. Ни у кого не опустились руки, наоборот, трудиться стали лучше, с большей отдачей».
Почин рабочих, взявших обязательство работать за своих родственников, ушедших на фронт, выполнять за них нормы выработки, перерос в движение двухсотников, трёхсотников.
В октябре 1941 г. на Уралмаше появилась первая фронтовая бригада. В городе и области на всех предприятиях началось массовое движение за создание таких производственных коллективов. На нашем заводе первую фронтовую бригаду возглавил токарь А. Б. Сычёв (политрук бригады — П. А. Сурнин). Все члены бригады были многостаночники: токарь М. П. Сырков работал на трёх станках и выполнял производственное задание на триста с лишним процентов; токари Карамышев и Бабенков, бригадир и политрук, работали на четырёх станках, каждый с выполнением задания до пятисот процентов.
Фронтовая бригада № 2 (бригадир С. В. Иванов, политрук Н. В. Койнов) делала норму на двести пятьдесят — триста процентов.
Первая комсомольско-молодёжная фронтовая бригада (командир А. М. Широков, политрук А. П. Лугаськов) программу октября выполнила на 264 процента и с каждым месяцем повышала производственные показатели.
4 октября 1941 г. был объявлен ударный месячник. Результаты оказались блестящими. Токарь Чудинов выполнил месячную программу за двоих. Сверловщик Шарков, начавший работать одним из первых на трёх станках, сдал в ОТК продукцию за четверых. Четырёхсотпроцентная норма стала обычной для давильщика Зубарева. Электросварщик Трапезников с первых дней войны работал за шестерых. Комсомолка Полушина трудилась не только на своём станке, но и на станках двух ушедших на фронт комсомольцев. Токарь Кокузина выполняла норму на семьсот процентов. Массовым явлением на заводе стали двухсотники и трёхсотники. Развернулось соревнование за переходящее Красное знамя 3-й гвардейской дивизии.
В первую фронтовую бригаду литейного цеха вошли формовщицы Ф. Васюкова, Н. Брусницина, И. Савенкова, Б. Хидченко, А. Шевчук, П. Макушина. Затем появилась бригада крановщиков: Т. Крохалев (бригадир), С. Русских, М. Завырылина, Д. Ахматова, А. Хитрина, З. Горбунова, Н. Королёва.
3 марта 1942 г. состоялся слёт передовиков завода, в нём приняли участие представители действующих в то время тринадцати фронтовых бригад, шесть из которых были комсомольско-молодёжными. За полгода их число выросло ещё на 52.
Урал явился родиной движения тысячников. Оно возникло не случайно, не вдруг, а было подготовлено всем ходом развития соревнования на протяжении более полутора десятков лет, опытом целой армии передовиков и рационализаторов. Образцы замечательной работы показывали на заводе ещё до войны стахановцы П. А. Хомяков, В. И. Скрипов, С. В. Иванов, бригада А. А. Жданова, выполнявшая норму на 900 процентов, бригада В. Ф. Полетаева, достигшая выработки в 11 500 процентов [надо полагать, и здесь опечатка: либо 1150 процентов, либо 1500 — Р.], и другие мастера своего дела. Их достижения пришли не самотёком, а благодаря применению и использованию передовых методов работы.
Инициатором движения тысячников выступила комсомолка, политрук фронтовой бригады, Анна Жоголева. Для неё отремонтировали станок, решили использовать новую оснастку, рассчитали операции по минутам. Вывесили плакаты, возвещающие о начале эксперимента, ежечасно выпускали «Молнии» о результатах работы. Весь коллектив завода следил за работой Анны, её усилия оказались не напрасными. Тысячный рубеж покорился. На участке молодёжной бригады появился стенд. На нём фотография, а под ней подпись: первая тысячница, токарь Аня Жоголева.
Пример А. Жоголевой захватил многих рабочих и показал им большие возможности повышения производительности труда. Выполняли десять и более норм не только при холодной обработке металлов, включая операции шлифования, но и в прессовом производстве.
Опыт стахановцев военного времени получил широкое распространение. Тысячный рубеж покорили фрезеровщики Е. Коршунов и Е. Пахоменкова, заточник Н. Тимошенко, шлифовщица Л. Вальдберг.
«Я пришла на завод четыре месяца назад,— писала в заводской газете 25 апреля 1942 г. Люба Вальдберг (Л. М. Матрон).— Работе на шлифовальном станке меня научил Панов. Благодаря его помощи я быстро освоила работу. Но самое главное — это опыт, который передал мне мой наставник. Он отдал мне свой замечательный «секрет», применяя который, я добилась тысячной выработки».
Инженер А. Б. Дранников написал в 1942 г. брошюру о тысячниках завода, в простой и доступной форме изложил приёмы их работы. В этом же году вышло ещё несколько книжек об опыте работы тысячников. Шлифовщик-тысячник А. П. Прусанов в брошюре «Метод высокопроизводительной профильной шлифовки» делился опытом своей работы. Литература эта печаталась в заводской типографии и была доступна каждому рабочему.
— Очень хорошо помню,— вспоминала ветеран завода М. Григорьева,— как в годы войны в нашем цехе проходило движение тысячников, как ударно работали фронтовые бригады. Однажды объявили, что ставят рекорды наши фрезеровщики Женя Коршунов и Ваня Козлов. Весь цех с напряжением следил, кто победит. По нескольку раз в день вывешивались «Молнии». Победил Коршунов.
Фрезеровщице Лизе Пахоменковой была поручена обработка новой крупносерийной детали. По технологическому процессу фрезеровка радиуса выемки производилась одной фрезой на одной детали, зажатой в тисках. Эта операция ограничивала выпуск деталей, поэтому мастер Жеребцов вместе с Пахоменковой решили поставить две фрезы и зажать в тисках две детали. Затем количество деталей увеличилось до четырёх, восьми и даже до двенадцати, а обработка велась одновременно четырьмя фрезами. В итоге благодаря продуманной организации работы и рассчитанным движениям Е. Пахоменкова на трёх станках обрабатывала одновременно 26 деталей и выполняла за смену 25 норм.
В коллективе распространился почин «Опыт передовиков всем рабочим завода». Большую роль в пропаганде высокопроизводительных методов работы сыграла многотиражная газета «За победу!».
— В эти годы,— вспоминает бывший директор завода, позже профессор Г. Р. Фрезеров,— сотни рабочих и инженерно-технических работников показывали образцы героизма. Прежде всего это тогдашний заместитель начальника сборочного цеха А. И. Власов. Молодой, энергичный, всегда спокойный и рассудительный. Именно под его руководством проходила сборка первых танков на заводе, благодаря его энергии вышла первая партия машин. Он обеспечивал систематическое наращивание темпов их выпуска. Нельзя не отмстить работу начальника кузнечного цеха М. П. Атаманова, братьев Штыковых — «Никитичей», как их любовно называли работники завода, семьи Доронченко (восемь человек), шлифовщицы Людмилы Гвоздевой, токаря А. Н. Рыжкова и многих др.
А. Н. Рыжков приехал в Свердловск из Москвы с матерью. На заводе работали уже две его сестры. Четырнадцати лет в 1942 г. он пришёл в механический цех, быстро освоил профессию токаря, стоя на специально для него сколоченном высоком ящике, а в 1944 г. возглавлял уже молодёжную бригаду. Из рук наркома танковой промышленности В. А. Малышева подросток Алёша Рыжков получил за героический труд боевой орден Красной Звезды.
Орден Трудового Красного Знамени прикрепил нарком к куртке его ровесника Жени Ильина. Евгений Васильевич Ильин трудился на заводе всю жизнь. Он — продолжатель династии Ильиных на предприятии. Приехал в Свердловск из Подольска вместе с отцом Василием Ивановичем. В декабре 1941 г. Евгений, когда ему только-только исполнилось шестнадцать, поступил работать на завод токарем. 70 человек было в его молодёжной бригаде.
Более чем через 40 лет, выступая на собрании в цехе, Евгений Васильевич с болью говорил о сегодняшнем невнимании к молодёжи, к её судьбе со стороны старшего поколения:
— С нами было по-другому. Несмотря на тяжёлое время, люди были отзывчивее и сердечнее,— говорил он, упрекая своих товарищей в равнодушии.
Евгений Васильевич — прекрасный специалист, потомственный инструментальщик. За свою долгую трудовую жизнь был и рабочим, и начальником цеха.
Династия Ильиных в общей сложности отдала заводу 170 лет. В годы войны здесь работали отец и мать Евгения, трудилась бухгалтером его жена. На заводе нашли своё призвание дети Евгения Васильевича. Сын Валентин и сейчас заместитель начальника цеха, его жена Нина Кирилловна — технолог, дочь Марина Евгеньевна — тоже инструментальщик. Так война определила место жительства Ильиных, навсегда связала их судьбы с заводом.
Но вернёмся к воспоминаниям о пережитом в военное время.
Бурно проходило соревнование в литейном цехе в честь 25-й годовщины Октября. Каждый час итоги заносили на Доску показателей. Старательно выводил цифры молодой формовщик Ваня Шапенский — Цыганок, как его звали в цехе. Позже Иван Степанович Шапенский был в числе руководителей цеха, в совершенстве познав все тонкости литейного производства и жизни цехового коллектива.
— Однажды в 1942 г.,— вспоминает термист Т. Минаев,— вызывает меня к себе начальник цеха И. Е. Чернышев, по-отцовски похлопав по плечу, говорит: «Тимоша, завтра тебе придётся осваивать новую деталь, не подведи». Утром термисты, братья Иван и Сергей Сикуновы, посадили в печь две детали и сказали мне: «Это тебе на закуску подадим к вечеру».
Вечером у моего рабочего места собралось много народу: прибывший на завод нарком, директор завода, мастера, рабочие. Я понял, что работа ответственная, и решил постараться. После обработки двух деталей — проверили. Отклонений от чертежа не было.
Ко мне подошёл нарком и, улыбаясь, сказал: «Молодец, теперь у нас дело пойдёт», а после подозвал директора завода и говорит: «Премируйте этого крепыша». Самой большой наградой были для нас слова диктора Всесоюзного радио Левитана, который сообщил, что под Москвой немцы потерпели крупное поражение.
16 мая 1942 г. в Свердловске открылось областное совещание стахановцев-тысячников. Среди 500 его делегатов были и тысячники с нашего завода — А. Жоголева, И. Козлов, Е. Коршунов, А. Рыжков, Е. Ильин, Л. Вальдберг и др.
Известным на заводе человеком был Густав Мартович Брейвель — техник высокой квалификации, классный шофёр, он изъездил почти все дороги дореволюционной России. Затем испытывал машины и броневики.
(...)
В октябре 1941 г. вместе с семьёй Г. М. Брейвель прибыл в Свердловск. Он любил завод и свою работу, привил это своим детям (на нашем заводе работали его дочь и три сына). Г. М. Брейвель был прекрасным наставником и хорошим специалистом, тайны техники раскрывались перед пытливым умом мастера, руки которого были поистине золотыми. 47 лет отдал Г. М. Брейвель своему заводу.
Значительный вклад в становление нового коллектива вложил Викторин Фёдорович Черных. Родился он в Первоуральске, с декабря 1936 г. работал главным механиком завода, с января 1940 г. техническим директором, начальником производства завода № 37 с начала его возникновения в Свердловске до апреля 1943 г., а затем заместителем директора по коммерческой части. За самоотверженный труд в годы войны В. Ф. Черных награждён орденом Трудового Красного Знамени и двумя орденами «Знак Почёта».
Одним из крупнейших инженеров на заводе в годы войны считали Всеволода Васильевича Ткаченко. По его собственному признанию, завод дал ему путёвку в жизнь. В 1948 г. Всеволод Васильевич был отозван на работу в Москву. Награждён двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды и орденом «Знак Почёта».
В годы войны на заводе работали Е. С. Матвеев, позже заместитель министра тяжёлого машиностроения, В. И. Подрезов — один из самых квалифицированных и талантливых технологов, впоследствии был отозван в аппарат ЦК КПСС, В. В. Матвеенко — главный технолог завода, также был переведён на работу в Москву, стал лауреатом Ленинской премии.
Настоящим мастером своего дела был слесарь Василий Павлович Сурков. 14 января 1943 г., усовершенствовав приспособление, приступил к рекордной работе. Он не выходил сутки из цеха и вместо 44 пар деталей по норме, рассчитанных на две смены, к утру сдал ОТК 3 тысячи пар изделий, выполнив норму на 5800 процентов. Это был рекорд мирового значения.
Василия Павловича и сейчас помнят в цехе. Уже на пенсии знатный рабочий продолжал работать, участвовал в субботниках. Как-то он отдыхал в заводском профилактории в Верхней Сысерти. Задумал оставить после себя память — высадил несколько деревьев. Они положили начало аллее почёта. Ветераны, приезжая на отдых, ухаживают за посадками, подсаживают новые деревца. Так что Василий Павлович знаменит не только рекордами, помнятся людям его сердечность и доброта.
Не только в своем коллективе, но и за его пределами были известны в войну передовики с «полтинника» (так в народе называли завод № 50). Это тысячники М. Д. Масленников, Л. К. Леонтьев, К. И. Добрыдин, Я. А. Губанов, И. М. Суров, В. В. Сереженков, З. В. Заровняева и многие др.
В сентябре 1943 г. большой популярностью пользовалась фронтовая бригада им. «Молодой гвардии» под руководством Якова Балашова.

Автор: komendor 12.4.2015, 22:27

Трансмаш в ВОВ (6 из 6)
С. Л. Березовская, В. В. Дублёных «На крутых поворотах истории», 1992, стр. 90—94
15 января 1944 г. на заводе начался месячник экономии. 175 рабочих и 280 инженерно-технических работников подали более 500 рационализаторских предложений. В течение месяца внедрено 91 предложение с условной годовой экономней в 355 тыс. рублей. Всего за 1943—1946 гг. было внедрено 1526 рационализаторских предложений, давших условно-годовой экономии 16,7 млн. рублей. Только в одном инструментальном цехе за четвёртый квартал 1943 г. были внедрены рацпредложения, давшие экономию свыше миллиона рублей.
По итогам смотра в марте 1945 г. был открыт 161 лицевой счёт экономии, в общей сложности их имели более 680 человек.
10 декабря 1943 г. решался вопрос об очередном утверждении кандидатур в «Книгу почёта Урала». Было принято решение первым занести коллектив цеха 380. Производственную программу цех выполнил на 120,2 процента, годовую программу закончил 2 декабря. Средние показатели нормы выработки коллектива — 163 процента, производительность труда за 11 месяцев года выросла на 95 процентов. Все работающие в цехе участвовали в соревновании, трудились 12 фронтовых бригад.
Вторым в «Книгу почёта Урала» предложено вписать участок цеха 225 И. Г. Козлова. Коллектив снизил трудоёмкость работы за счёт рационализации в два раза, имел заводское Красное знамя, звание «Лучший участок».
Из бригад в почётную книгу внесли коллектив Н. С. Комарова. Он имел такие производственные показатели: сентябрь — 575 процентов, октябрь — 808, ноябрь — 341 процент. Сам бригадир награждён орденом Трудового Красного Знамени.
Персонально в «Книгу почёта Урала» представлен стахановец цеха 135 Джабария Бабаев, показавший самые высокие результаты труда за вторую половину 1943 г.
Не случайно заводчане являлись участниками всех собраний передовиков производства города. Группа наших стахановцев была послана па Всесоюзное совещание молодежных фронтовых бригад. Все они получили из рук наркома знаки «Отличник социалистического соревнования».
Жарким июньским днем 1942 г. делегация передовиков прибыла в ЦК комсомола. Свердловскую область представляла Аня Жоголева — первая тысячница нашего завода. Трое ребят и две девушки от Урала и Сибири привезли четыре эшелона подарков фронту: книги, музыкальные инструменты, продукты, одежду, именные часы героям.
«Всё это предназначалось для моряков Северного флота,— вспоминает А. А. Полудина (Жоголева).— С какой теплотой и сердечностью встречали нашу делегацию на кораблях, в отрядах! Мы рассказывали на митингах, как работает в тылу молодёжь, не щадя сил и времени. Вручали памятные подарки командирам и матросам военных кораблей. Побывали мы у командующего Северным морским флотом Головко, встретились с одним из первых легендарных Героев Советского Союза лётчиком Сафоновым...»
Только в 1943 г. молодёжь провела 26 субботников. Было собрано 260 вагонов металлического лома. Во внеурочное время отработано более 800 человеко-смен. Молодёжь постоянно шефствовала над госпиталем № 1325. Для раненых регулярно устраивали концерты, проводили беседы, готовили различные подарки. Шефствовали над школой № 10, оказывая помощь в заготовке и разделке дров, в ремонте печей и помещений, перекрывали крышу.
Оказывал завод помощь и подшефным селам Байкаловского района, помогал оборудованием и инструментом Ляпуновской и Байкаловской МТС. По мере освобождения захваченной немцами территории нашей страны завод участвовал в восстановлении разрушенных районов. В декабре 1943 г. в Краснодарский край отправили два вагона с оборудованием и материалами. Для освободившегося Донбасса собирали теплые вещи, книги, инструмент, деньги. Старались делиться чем могли.
В марте 1945 г. на заводе были подведены очередные итоги соревнования среди молодёжных бригад. Лучшей признали бригаду им. трижды Героя Советского Союза Покрышкина, возглавляемую И. Г. Козловым. Её выработка составляла около 400 процентов. Сам бригадир стабильно выполнял задание на 1400 процентов. Именно ему, И. Г. Козлову, при подведении итогов было присвоено звание «Лучший фрезеровщик города Свердловска».
Соревновались на звание мастера завода. Победителем был признан С. С. Блинов. Он остался верен своему коллективу всю жизнь. Умение работать, воспитанное с молодости, отличало его всегда.
«Лучшим сталеваром завода,— сообщалось в заводской многотиражке 12 августа 1944 г.,— признан В. Шишлянников». Потом его эстафету приняли М. Васюков, И. Шапенский.
Мастера кузнечного дела И. Двойных и С. Рязанцев производили поковки на молотах свободной ковки с припуском до 2 мм, это было большим достижением, экономились десятки тонн легированной стали. Братья — кузнецы Н. С. и И. С. Шариковы, работая на молоте свободной ковки, давали по две-три нормы в смену. Особую популярность имел кузнец А. А. Щёколев. Прежде чем приступить к выполнению заказа, он обдумывал процесс изготовления, делал простые, но умные приспособления и только тогда приступал к выполнению задания. Этим он достигал высокой производительности труда, свой опыт передавал молодым кузнецам.
Пришедший с фронта Н. А. Герасимов и прибывший из ФЗУ А. Д. Коршун скоро овладели процессом горячей штамповки на тяжёлых молотах. За счёт высокой организации труда они достигли хорошей производительности, выполняя задания до 250 процентов.
Н. А. Герасимов в 1944 г. стал инициатором освоения точной штамповки, применив штамп собственных конструкций и изготовления. Он же был автором совмещённой штамповки одновременно двух деталей. Благодаря организаторской работе М. П. Атаманова и творчеству инженера М. П. Ивушкина штамповка в кузнечном производстве стала составлять 98 процентов от всего объёма заготовок. Сегодня многие скептически относятся к пафосу соревнования. Но военные годы — особенные. Не стоит истоки формализма, пропитавшего это движение сейчас, искать в то героическое время. Понятие защиты Отечества священно, патриотический трудовой порыв 40-х годов помог выстоять в лихолетье, разбить врага, и этим всё сказано.
(...)
На фронт с нашего предприятия ушли по мобилизации и добровольцами 942 заводчанина. Судьба многих, к сожалению, неизвестна. На Мемориале славы предприятия занесены 64 фамилии заводчан, погибших в великую Отечественную войну.

С. Л. Березовская, В. В. Дублёных «На крутых поворотах истории», 1992, стр. 390
1941, 22 июня
Создан штаб по руководству заводом в военное время во главе с директором А. И. Родионовым.

1941, октябрь
Организована первая фронтовая бригада (бригадир И. Сычёв, политрук П. Сурнин).

1941, 9 октября
Постановлением ГКО на площадях завода «Металлист» и других объектах создан завод № 37 им. С. Орджоникидзе (директор Г. Р. Фрезеров).

1941, 25 ноября
Пущено производство завода № 37. Выпущен первый танк Т-60.

1941, 17 декабря
А. П. Силантьеву, бывшему слесарю завода, одному из первых в годы войны присвоено звание Героя Советского Союза.

1941, 30 декабря
Завод выпустил первую партию военной продукции — 20 танков Т-60.

1942, январь
Вышел первый номер новой многотиражной газеты «За победу!».

1942, 9 марта
Решением ГКО перепрофилировано производство танков (вместо Т-60 налажен выпуск Т-70).

1942, апрель
Зародилось движение тысячников, инициатором которого выступила токарь А. Полудина.

1942, 23 июля
Решением ГКО завод № 37 влит в состав Уралмашзавода на правах филиала.

1943, 13 сентября
Решением ГКО бывший завод № 37 выделен из системы УЗТМ в самостоятельный завод № 50 Народного комиссариата танковой промышленности (директор И. И. Лисин).

1943, 5 октября
Состоялась I партийная конференция завода.

1944, октябрь
Создано добровольное спортивное общество во главе с К. У. Орловой.

1945, 16 сентября
Указом Президиума Верховного Совета СССР за успешное выполнение заданий ГКО по выпуску танковых агрегатов завод награждён орденом Трудового Красного Знамени.


Автор: komendor 12.4.2015, 23:40

Цитата(fort @ 11.4.2015, 17:39) *

Хотя с другой стороны сопротивление окруженной группировки Паулюса под Сталинградом внушает уважение - ни одна другая армия наверно не смогла бы так долго сопротивляться.

Немецкая 6 А была самой лучшей на тот момент. В неё вливали всё лучшее: лучшие дивизии, лучшую технику, она лучше обеспечивалась и снабжалась. У неё был высокий моральный уровень, поднявшийся на волне побед лета 1942-го года.

Опять же это было не первое окружение немецких войск. Были два достаточно крупных окружения под Оленино и под Демянском — по 7 дивизий в каждом. Котёл под Оленино был образован 26 января, а деблокирован 6 февраля. Котёл под Демянском образован 20 февраля 1942, а деблокирован 21 апреля.
Т. е. немцы были уверены в том, что ничего страшного пока не произошло: их спасут, как спасли до этого войска группы армий «Север» и группы армий «Центр».

Командиры поглавнее, конечно, поняли всю опасность окружения и угрозу ликвидации всей армии, но простые солдаты, скорее всего, до середины января ещё верили в то, что их спасут.

Автор: komendor 13.4.2015, 0:24

Сравнивая рассказ про завод «Трансмаш» (точнее завод № 50) с данными по выпуску танков Т-34, нахожу некоторую нестыковку: чем занимался «полтинник» после того, как он был отделён от «Уралмаша»? Какие танки он выпускал? Выпускал ли он самостоятельно танки Т-34 (пусть с использованием бронекорпусов с «Уралмаша» и двигателей с «Турбинки»). И где эти выпущенные танки в статистике производства танков? Или этот завод выпускал только детали для уралмашевских танков и самоходок, но самостоятельно ничего не собирал? И поэтому всё его производство вошло в статистику «Уралмаша»?

Автор: Makeev_DV 13.4.2015, 11:48

Цитата(komendor @ 13.4.2015, 0:24) *

Сравнивая рассказ про завод «Трансмаш» (точнее завод № 50) с данными по выпуску танков Т-34, нахожу некоторую нестыковку: чем занимался «полтинник» после того, как он был отделён от «Уралмаша»? Какие танки он выпускал? Выпускал ли он самостоятельно танки Т-34 (пусть с использованием бронекорпусов с «Уралмаша» и двигателей с «Турбинки»). И где эти выпущенные танки в статистике производства танков? Или этот завод выпускал только детали для уралмашевских танков и самоходок, но самостоятельно ничего не собирал? И поэтому всё его производство вошло в статистику «Уралмаша»?

Выпуск танков прекратился сразу после присоединения к Уралмашу, весной 1943 года. Т-34 завод не собирал, производил только детали и запчасти.

Автор: komendor 13.4.2015, 13:25

Цитата(Makeev_DV @ 13.4.2015, 11:48) *

Выпуск танков прекратился сразу после присоединения к Уралмашу, весной 1943 года. Т-34 завод не собирал, производил только детали и запчасти.

Спасибо.
Тогда вырисовывается такая картина: был в городе головной завод по выпуску танков и самоходок — Уралмаш — с окончательной сборкой техники и её испытанием. И предприятия, которые работали на него: Трансмаш (тогда ещё «полтинник»), турбинка, ВИЗ, РТИ, подшипниковый и, может быть, ещё какие-то.

Автор: fort 13.4.2015, 15:11

да , кооперацию надо учитывать. Один завод не может все делать сам. Даже УВЗ. Наверняка что то по кооперации получали. Ну основное кол во пушек идущих на танки и САУ делали наши заводы номер 9 и номер
8. Турбинка делала двигатели

Автор: fort 13.4.2015, 20:47

Трансмаш выпускал в 1941...1942 году то , что даже танком нельзя назвать.
Впрочем и у немцев в 41 году были в основном лёгкие и даже "пулеметные" танки типа т-1, т-2.

Тогда у военных с обеих сторон были несколько специфические понятия ,что такое танк . Считалось что танк это противопехотное оружие. Но и даже лёгкими танками немцы умели эффективно воевать , хочется отметить согласованность действий их танков , пехоты, авиации. И тяжелые танки французов и англичан не представляли для них особой угрозы.
Но наши Т-34 и КВ-2 весьма осложнили для немцев наступление. В России, даже несмотря на наши поражения они двигались не так быстро как во Франции. Поэтому стали делать более тяжелые танки типа Т-4 и совершенствовали их конструкцию.

Но у нас похоже к 42 году танков вообще не осталось - все разбили фашисты. Поэтому временно пришлось делать бюджетные танки типа Т-60 и Т-70, чтобы как нибудь поддержать войска , хотя бы морально.Эти танки и делал Трансмаш.Но к 43 году подобные танки стали совсем неактуальны. Лучше уж запчасти к Т-34 делать или САУ.

Автор: 4еловек 13.4.2015, 22:28

Уважаемый fort. Напрасно вы с таким ярким пренебрежением относитесь к легким советским танкам Т-60 и Т-70, которые производились в т.ч. и на 37 заводе НКО.
Танки эти сыграли огромную роль в самый сложный период войны - конец осени-зима-весна 1941-42 года (да и лето 1942), как раз, когда из-за эвакуации тяжелых заводов выпуск средних и тяжелых танков был недостаточным, а довоенные машины были уже потеряны. В этих условиях "шестидесятки" и "семидесятки", разрабатывавшиеся гениальным коллективом Астрова в рекордные сроки, по сути заполнили собой разрыв в танковых боях, стали теми самыми рабочими лошадками войны, которых можно было наклепать быстро, недорого и имеющимися мощностями "неспециализированных" машиностроительных заводов. Немцы звали 60-ки "неистребимой саранчой", которых сколько не уничтожай - меньше не становится. Да, их уничтожали, да люди погибали, но свою задачу - легкие танки выполнили полностью, дали нужную передышку и остановили неумолимый наступательный вал Вермахта под Москвой.
И, да, кстати, 70-ка это второй по массовости советский танк, считается лучшим легким танком Второй Мировой. Полагаю, вы понимаете, что даже в современных боевых условиях легкие бронемашины занимают свою необходимую нишу. А в условиях ВОВ, опытные экипажи творили на легких танках чудеса, уничтожая эффективно и средние танки. Так, что сводить все лишь к "моральному значению" наших легких танков - не стоит. Машины воевали, и воевали реально, тем более, что против пехоты, автомобилей, бронемашин и тех же легких танков наши 60-е и 70-е "работали" отлично. Кроме того, благодаря силуэту 70-ки немцы часто путали издали его с Т-34-кой, что с одной стороны приводило к неправильному счету уничтоженных "тридцатьчетверок" в Вермахте, а с другой нагоняло на противника определенную тоску, т.к. боевые качества Т-34 были хорошо известны. В общем, очень неприятно читать сентенции про "то, что и танком нельзя назвать" и про "мелкие танки я даже не вспоминаю". Не от хорошей жизни их разработали и массово выпускали. А 60-ке надо памятник ставить, во многом это танк, спасший Красную армию от поражения в первый период войны.
С уважением.

Автор: komendor 13.4.2015, 23:22

Цитата(4еловек @ 13.4.2015, 22:28) *

Уважаемый fort.

Полагаю, что fort это написал совсем по другой причине: у нас принято вспоминать только танки, незаслуженно забывая про другую технику и про боеприпасы и прочее вооружение, снаряжение и т. д., что выпускалось для фронта в таких же тяжёлых условиях, в каких выпускались танки.
К сожалению, в рассказах про работу тыла во время ВОВ так и есть: либо идут общие цифры, которые сейчас очень сложно понять и прочувствовать, либо рассказывается только об «элитной» военной технике, типа танков и самолётов. Про всё остальное рассказывается вскольз, как про несущественное.

Автор: komendor 14.4.2015, 10:14

Я польщу Вам, fort:

«Оружие победы», 2-е издание, 1987, стр. 146
«По материалам архива Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и связи, наибольшие потери в живой силе на советско-германском фронте фашистская Германия понесла от миномётного огня. Эти потери составили одну треть убитых и раненых и исчисляются цифрой около 3 млн человек».

От себя добавлю, что к этому надо приплюсовать ещё потери союзников Германии от миномётного огня — ещё несколько сот тысяч добавится. smile.gif

Автор: Makeev_DV 14.4.2015, 11:06

Цитата(fort @ 13.4.2015, 15:11) *

да , кооперацию надо учитывать. Один завод не может все делать сам. Даже УВЗ. Наверняка что то по кооперации получали. Ну основное кол во пушек идущих на танки и САУ делали наши заводы номер 9 и номер 8. Турбинка делала двигатели

Завод № 8 (ЗиК) выпускал зенитные орудия. На уралмашевские тридцатьчетвёрки ставились пушки производства завода № 92 (г.Горький), 76-мм Ф-34. На заводе № 9 сделали свою 85-мм танковую пушку, но она вскоре была заменена горьковской 85-мм С-53. Свердловскую 85-мм в самоходном варианте (Д-5С) ставили на СУ-85. Затем была сделана 100-мм пушка, её в самоходном варианте (Д-10С) ставили на СУ-100.

Автор: fort 14.4.2015, 13:35

4еловек!

Вот если бы я не написал свой пост о "пренебрежительном " отношении к Т70 ,
то и вы бы свой пост не написали и не ознакомили бы всех читающих тут с реальным положением дел.Мне ваш пост очень понравился, во всем с вами я согласен.

Автор: 4еловек 14.4.2015, 14:20

Рад, что нашли общий язык и понимание. )))

Автор: fort 14.4.2015, 16:46

наибольшие потери в живой силе на советско-германском фронте
фашистская Германия понесла от миномётного огня"""""""""

спасибо за информацию, не знал что так много. На самом деле в начале войны не хватало пушек и минометы закрыли потребность в навесной артиллерии. Изготовить миномет было легче чем пушку и перемещать его на местности тоже было легче. 120 мм миномет , выпускавшийся на Химмаше весил около 200 кг и стрелял минами весом 15 кг на 5...6 км. В годы войны это был самый мощный и самый распространенный миномет.82мм батальонный миномет был менее убойный , но более портативный - его можно было просто перенести на себе.

Солдаты творили с этими минометами чудеса - есть кадры кинохроники где в 82мм миномет чуть ли не каждую секунду закидывают новую мину. Расчёт братьев Шутовых добивался на 120 мм миномете такой скорострельности, что когда первая мина падала на фашистов ,то на подлёте было ещё 19.

Но подумайте сами 20 мин в минуту- их же ещё не только изготовить надо, но и подвезти к боевой позиции , через болота, пересеч местность. 20 мин это 300 кг веса. А 50 вагонов боеприпасов в день на 100 км фронта, их же на боевые позиции не на вагонах подвозили, а развозили ...ну не на телегах же?

Автор: fort 14.4.2015, 16:53

Ведение боя - это не только героизм , танки и боеприпасы. Это ещё и логистика - не успел вовремя боеприпасы подвезти - все, наступление захлебнулось.

Автор: fort 16.4.2015, 9:15

К чему я это сказал?
Решил отметить роль союзников.Все таки их помощь была значительной. Не столько военная , сколько вспомогательная , но и она в конвейере войны могла стать решающим звеном.

У Советской армии было много боевой техники, но не хватало обычных автомобилей. По свидетельству очевидца , когда наши оставляли Ростов , то очень много военного имущества просто бросали - не хватало подвод увезти. У немцев же может было маловато танков, но всякой другой техники было навалом - мотоциклы, грузовые, легковые , танкетки и проч. хрень.

Поэтому Сталин на предложение союзников поставить больше танков предложил им поставить больше грузовиков. Американские студебеккеры кораблями доставлялись в Иран и перегонялись потом в Союз.Количества их были громадные.

Без помощи союзников войну конечно бы не проиграли , но все бы наверно затянулось ещё на несколько лет.
Согласитесь при массированном наступлении развезти за день 50 вагонов снарядов по боевым позициям длиной 100 км на подводах почти нереально. А мощностей Горьковского автозавода явно не хватало.

Автор: fort 16.4.2015, 17:07

Следует понимать что во время ВОВ была немецкая армия.
Это конкретно была суперармия , которая славилась не столько своей техникой сколько дисциплиной, организованностью, правильным взаимодействием всех родов войск и отработанной технологией рационального уничтожения живой силы и техники противника.

Во Франции где немцам противостояли французские и английские войска , немцы на танках продвигались со скоростью 90 км в день. Несмотря на то что вооружение и танки у англичан и французов были нисколько не хуже.

Примерно так же немцы предполагали воевать в России. Чем русские лучше англичан и французов?Расстояние от Москвы до границы делилось на 90 км в день , получилось две недели , ну месяц.
В реальности добирались до Москвы , так и не взяв ее, более 5 месяцев.

Вот в эти пять месяцев 41 года вложен героизм наших солдат, многотысячные потери живой силы и техники....

Автор: komendor 17.4.2015, 0:16

Цитата(fort @ 16.4.2015, 9:15) *

К чему я это сказал?
Решил отметить роль союзников.Все таки их помощь была значительной. Не столько военная , сколько вспомогательная , но и она в конвейере войны могла стать решающим звеном.

У Советской армии было много боевой техники, но не хватало обычных автомобилей. По свидетельству очевидца , когда наши оставляли Ростов , то очень много военного имущества просто бросали - не хватало подвод увезти. У немцев же может было маловато танков, но всякой другой техники было навалом - мотоциклы, грузовые, легковые , танкетки и проч. хрень.

Поэтому Сталин на предложение союзников поставить больше танков предложил им поставить больше грузовиков. Американские студебеккеры кораблями доставлялись в Иран и перегонялись потом в Союз.Количества их были громадные.

Без помощи союзников войну конечно бы не проиграли , но все бы наверно затянулось ещё на несколько лет.
Согласитесь при массированном наступлении развезти за день 50 вагонов снарядов по боевым позициям длиной 100 км на подводах почти нереально. А мощностей Горьковского автозавода явно не хватало.

Основные поставки союзников пришлись на 1944 год. Без их поставок мы выиграли бы войну в 1946, скорее всего. Но это при условии, что нам пришлось бы освобождать пол-Европы и брать Берлин. Ну а без ленд-лиза мы вполне могли ограничиться вышвыриванием немцев с нашей территории и считать это победой в войне. Тогда всю остальную работу пришлось бы делать англосаксам, а это было крайне непосильной для них ношей.

Опять же после освобождения своей территории мы вполне могли взять передышку, как взяли весной 1943, но только на полгода-год. И подготовить новые наступления основательно. В этом случае война закончилась бы позже на год, но лишних потерь на фронте нам бы не принесла (но были бы лишние потери среди пленных и угнанных в Германию.

Автор: komendor 17.4.2015, 0:20

Цитата(fort @ 14.4.2015, 16:46) *

А 50 вагонов боеприпасов в день на 100 км фронта, их же на боевые позиции не на вагонах подвозили, а развозили ...ну не на телегах же?

И на телегах тоже. А зимой на санях. Лошадки в эту войну много «логистики» сделали. И даже монгольские лошадки, которых в СССР поставли из Монголие много-много табунов.
smile.gif

Автор: komendor 17.4.2015, 0:32

Уралмаш в ВОВ (1) (1 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 124—132

Глава 4. Фронт идёт через завод

Самый трудный год

Прошу зачислить меня в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Я хорошо знаю санитарное дело, а если понадобится, возьму и винтовку в руки, не пощажу своей жизни, отдам все свои силы, чтобы выполнить долг перед Родиной. Очень прошу не отказать в моей просьбе.
Мария Булагина

Я — машинист паровоза, в работе своей никогда не допускал аварий и брака. Прошу парторганизацию оказать мне содействие в поступлении добровольцем в Красную Армию. А пока, работая на производстве, считаю себя мобилизованным для выполнения любого задания.
Кандидат партии Г. Мотя

В 1919 году я сражался добровольцем в красном партизанском отряде Кравченко и Щетинкина. Бывал под пулемётным и орудийным огнём. Четыре раза ранили вражеские пули, 25 ударов нагайками колчаковского офицера карательного отряда располосовали мою спину. Но ничего не сломило моей воли. Я прошу отправить меня добровольцем на фронт. В гражданскую войну я сражался беспартийным, в сегодняшние грозные для отечества дни хочу быть коммунистом. Прошу принять меня в партию Ленина.
А. Полежаев, рабочий механического цеха

Один мой сын, Анатолий, находится сейчас на передовых позициях фронта, трёх сыновей — Александра, Якова и Антона — я отправил в Красную Армию через неделю после начала Великой Отечественной войны. Они добровольно ушли на борьбу с зарвавшейся фашистской сволочью. Прощаясь с сыновьями, я дал им свой отцовский наказ: бить врага беспощадно, не допускать, чтобы фашистский сапог топтал Советскую землю, разбить врага, чтобы и пепла от него не осталось, и вернуться домой победителями.
Я тоже, в свою очередь, чтобы обеспечить победу, ещё сильнее буду работать на производстве. А если моим сыновьям потребуется помощь, то не буду смотреть на свой возраст и сам пойду в ряды РККА. Врага мы сломим, в этом нет и не может быть сомнения.
Вся моя семья находится на фронте, сыновья — на военном, а я с пятью дочерьми — на трудовом. Крепка связь в нашей семье, непоколебимо наше стремление отдать всё для победы над врагом.
Т. Кожевников

Прошу отправить меня на передовую линию фронта немедленно. Столько ненависти в сердце к проклятым фашистам!
Валерий Игнатенко, чертёжник

Прошу зачислить меня добровольцем в войска РККА. Имею удостоверение лётчика-инструктора и стаж практических полётов.
П. Мальков, конструктор отдела прокатного оборудования

В первые же часы войны такие заявления легли на столы партийных комитетов, военкомов сотнями и тысячами. Единая мысль овладела людьми, самыми мужественными и честными из них: выполнить долг перед Родиной! И они увидели свой долг в защите Родины, в защите с автоматом в руках, с гранатой, в танке, на самолёте... Никто как-то не думал в эти самые первые часы войны, что в тылу — у станка и чертёжной доски — кому-то тоже ведь надо встать на защиту Родины. Естественно, об этом не думали военкомы. И мгновенно опустели КБ и рабочие места у станков. Лучшие ушли в первых же рядах, уехали передовыми эшелонами. Позднее, когда пришло понимание ошибочности такой поголовной мобилизации, людей начали возвращать по особому на то распоряжению с фронтов, но многих к тому времени уже недосчитались... Директор завода Б. Г. Музруков мог привлекать каждого, кто был крайне необходим на той линии фронта, которая пролегла через Уралмашзавод. Это была трудовая линия фронта, но от положения дел на этой линии многое зависело на боевых фронтах внезапно нагрянувшей Великой Отечественной войны.
Фронту потребовалось колоссальное количество техники, в том числе танков. Тяжёлые танки к этому времени, к ноябрю 1941 года, на фронт поставлял уже только Урал. Здесь были сосредоточены заводы (и в их числе Уралмаш), совместная кооперация которых в производстве танковой бронированной техники и должна была обеспечить нужды фронта. Но даже через три месяца после начала войны производство тяжёлых танков всё ещё находилось в стадии становления.
В сентябре, за два месяца до начала наиболее ожесточённых боёв под Москвой, на имя руководителей Уралмаша пришла телеграмма за подписью Председателя Государственного Комитета Обороны такого содержания:
«Прошу вас честно и в срок выполнить заказы по поставке корпусов для танка КВ. Сейчас я прошу и надеюсь, что вы выполните свой долг перед Родиной...»
Далее шли слова, которые могли быть написаны только в состоянии глубочайшей тревоги. Они обрушились и придавили людей своей тяжестью. Начальники цехов, собравшиеся в кабинете директора, как один, опустили головы, выслушав их. Сложное чувство овладело всеми, потом они говорили друг другу, о чём подумали: «Лучше бы на фронт!»
Но поразительными были спокойствие, собранность и подчёркнутая деловитость Бориса Глебовича Музрукова. Зачитав текст телеграммы, он тут же попросил всех присутствующих сосредоточить внимание на практических задачах каждого участка. И не прибавил от себя ничего к предельно скупым и грозным словам телеграммы. Все они, присутствующие в его кабинете, не спали уже несколько суток подряд, без остатка отдавали все силы производству, а следовательно, фронту — Музруков это знал. Он сумел поднять у людей настроение и возродил волю своим простым предложением сосредоточиться «на практических задачах каждого участка».
Но вернёмся к тому незабываемому дню 22 июня 1941 года.
Толпы людей стекались со всего посёлка Уралмаша к площади Первой пятилетки, люди потянулись друг к другу в этот внезапно прерванный грозным сообщением день воскресного отдыха. Шли и шли, чтобы в единении осознать случившееся. Заводская площадь гудела. Страшно было думать, что вот и кончилась такая прекрасная мирная жизнь...
Утром, в понедельник, задолго до гудка уралмашевцы были на рабочих местах. Без вызова члены партийного комитета завода собрались в парткоме и направились в кабинет директора. Там были начальники цехов, весь командный состав завода. По прямому проводу Музруков связался с заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР В. А. Малышевым. Спустя минуту он мог сообщить товарищам, что Уралмашзавод в условиях военного времени будет специализироваться на выпуске бронекорпусов для тяжёлых танков.
— Через день Малышев вылетает на Урал и к нам,— сказал Борис Глебович.
И действительно, в среду на Уралмашзаводе под руководством Малышева начала работу правительственная комиссия — ею чётко определилось место крупнейшего завода тяжёлого машиностроения в системе обороны страны. Официальное правительственное распоряжение Уралмаш получил 29 июня — распоряжение наладить выпуск корпусов тяжёлых танков KB для полной комплектации их на другом предприятии. Срок освоения и выпуска первой партии корпусов — август!
Но за три дня до получения этого официального распоряжения группа уралмашевских инженеров, представителей всех основных заводских специальностей, вылетела в Ленинград, на Ижорский завод: В. Соловьёв, Б. Морозевич, Г. Глебовский, А. Леринман, Н. Кулев. Задание им было сформулировано так: перенять технологию, получить чертежи корпусов и всего оснащения производства.
28 июня утром бригада работала на Ижорском заводе. Кроме всего прочего было решено взять здесь пять готовых комплектов деталей бронекорпусов KB, чтобы собрать их на Уралмашзаводе ещё до начала серийного производства.
Между тем на Уралмаше не стали ждать даже прибытия чертежей с Ижоры. Август — срок исполнения правительственного задания! В то время как бригада уралмашевских инженеров ещё работала на Ижорском заводе, Музруков созвонился с челябинцами и выяснил, что чертежи корпуса и оснастки можно достать также и у них. 27 июня технолог С. Самойлов и главный инженер Уралмаша Д. Рыжков вылетели туда. Вернулись на другой же день, привезли чертежи. Один экземпляр.
С Ижорского завода бригада сообщила, что броня — пять комплектов — готовиться к отгрузке. Было известно, что примерно через 10—12 дней она сможет прибыть на завод.
Но разве можно позволить себе ждать эти 10—12 дней? И вот над единственным чертежом, привезённым от челябинцев, склонились уралмашевские специалисты: конструктор, технолог, кузнец, металлург, термист.
Трудно себе представить, какие возникали затруднения, вспыхивали даже ссоры из-за того, что в одно и то же время единственный чертёж требовался всем!
Создаётся специальное броневое производство, или отдел 68, начальником которого становится А. Кулаков, а главным технологом С. Самойлов.
Началась разработка технологии выпуска бронекорпусов в механических, литейных, кузнечном цехах, вычерчивание раскроев, установление маршрутов деталей и проектирование оснастки.
Абсолютное незнание бронекорпусного производства — вот с чем столкнулись уралмашевские инженеры. Никогда прежде они не имели дела с бронёй, не читали литературы по бронекорпусам танков. Несколько специалистов, по вызову срочно прибывших с Ижоры,— И. Кватер, Д. Бодягин, А. Шашков и другие не успевали отвечать на многочисленные вопросы.
И две недели шло напряжённое, почти круглосуточное бдение проектировщиков. 16 июля в механические цехи поступили наконец документы технологии и оснастки, а 17 июля прибыли вагоны с пятью готовыми комплектами бронекорпусов. С этого момента фактически началось и опробование, и проверка запроектированных заводом технологических процессов.
Учёба давалась нелегко людям, которые до сих пор имели дело только с мягкими углеродистыми сталями. Броня даже средней твёрдости принесла очень много неожиданностей. Конструктор Н. Тарасов рассказывал, например, о таком очень характерном эпизоде.
Пришли на разметку детали первых корпусов КВ. И мастер одного из станочных участков подошёл к деталям, держа в руке небольшой молоток. Своя цель была у мастера. Вот он несколько раз с силой ударил молотком по листу... Не обнаружив на листе даже малейших следов от ударов, мастер удивлённо оглядел молоток — боёк молотка слегка сплющился.
— И вы хотите, чтобы мы обрабатывали эти детали? — взглянул растерянно мастер на конструктора. Тот пожал плечами. И оба больше не проронили ни слова. Детали надо было обрабатывать. До срока выпуска первых бронекорпусов оставалось не более полутора месяцев.
С 20 по 25 июля основные работники технологического и конструкторского бюро вышли в цехи, чтобы принять участие во внедрении. Пошёл первый брак.
Детали прибыли только на пять комплектов. Запороть деталь значило потерять возможность собрать корпус. Поэтому над каждой, что называется, дрожали.
И всё-таки дело было даже не в том, чтобы собрать эти корпуса, а в том, чтобы установить, например, качество и пригодность каждого приспособления до того времени, когда свои заготовки пойдут потоком. Главным было, в конечном счёте, установление потока выпуска бронекорпусов!
Уралмаш действовал до войны как предприятие несерийного, индивидуального производства, то есть изготовлял отдельные сложные машины и агрегаты, которые требовали особой технологии обработки деталей, присущие только данному виду продукции. Соответственно этому было подобрано и расставлено почти всё оборудование завода, прежде всего заготовительных цехов. Металлурги обычно плавили небольшие партии стали разных марок. Модели зачастую готовились разовые, на каждую деталь отдельно. Формы для громадных отливок делали вручную, постепенно, по нескольку дней, а то и недель. До конца производственного цикла всё было рассчитано на индивидуальную обработку: большие, но немногочисленные термические печи, прессы, молоты для свободной ковки, а не штамповки, универсальные токарные, фрезерные, сверлильные, зуборезные станки.
А в серийном производстве, когда однородные детали идут потоком, требуется большое количество специализированного оборудования. Технология изготовления корпусов KB предусматривала подбор 700 (!) станков. Цеху металлоконструкций предстояло теперь взяться за толстую броню, с которой раньше ему не приходилось иметь дела. Потребовались шланги, ацетилен и электроды в огромном количестве, сварочные аппараты, наконец, сложные стенды в сборочных цехах. А что делать кузнецам? Правда, имеющиеся прессы и ковочные молоты куда мощнее тех, что гнут броню, куют и штампуют танковые детали, однако назначение у них другое и темп работы иной. Как приспособить эти агрегаты вместо специализированных быстродействующих машин!
От непрерывного «думанья» мысль была обострена, рождались необычайно смелые проекты!
Гордостью Уралмаша были когда-то великолепные мощные фрезерные станки для обработки коленчатых валов, но они не годились для расточки брони. Технологи сняли с них боковые суппорты, поставили калибры и заставили станки обрабатывать броню, причём один станок заменил сразу четыре!
Не только повышалась производительность оборудования, но редкие, имеющие узкоспециальную характеристику станки порой успешно меняли свою профессию. Так, уникальные зуборезные станки усилиями технологов В. Февралёва и П. Антоненко были приспособлены для фрезеровки смотровых щелей в башенных танках, а самый крупный зуборезный «Шисс-Дефриз» приспособили для фрезерования захватов башен, и он стал карусельно-фрезерным станком.
С прессом усилием в 12 000 тонн произошло вообще удивительное превращение. Он предназначался для фанерного производства, а на нём стали править бронированные листы для танков. Причём из одного пресса сделали три, разобрав его по количеству цилиндров. Это остроумное предложение заводских инженеров Б. Павлова и Н. Дорохова сразу разрешило одну из острейших проблем в бронекорпусном производстве.
Так в июле 1941 года одновременно создавался и реализовался план генеральной перестройки завода на военный лад. Пришлось как бы заново организовать производство, провести перепланировку почти всех цехов, оснащённых крупным, уникальным оборудованием. Сложность этой перепланировки состояла в том, что часть основного производства необходимо было сохранить для обеспечения оборудованием и запасными частями крупнейших металлургических комбинатов. Весь завод превратился в строительную площадку, напряжение нарастало с каждым днём...

Автор: komendor 17.4.2015, 0:33

Уралмаш в ВОВ (1) (2 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 132—135
Считается, что любое творчество, в том числе инженерное, требует особых моментов вдохновения, душевного настроя, стечения благоприятных обстоятельств. Наверное, так... в обычное время. Но в дни войны это было бы непозволительной роскошью. Люди, что называется, выкладывались на работе. Каждый день выявлял новых героев: инициаторов починов, новаторов, изобретателей и организаторов производства.
Война нарушила сложившуюся между заводами кооперацию. Сразу резко сократились поставки метизов, и Уралмаш организовал у себя участок по их изготовлению.
Большие затруднения с первых же дней войны уралмашевцы испытывали и в снабжении инструментом. Попытались организовать его производство у себя, но столкнулись с дефицитом специальной стали — инструментальной быстрорежущей. Проблему разрешили, освоив термообработку заменителей, пустив в дело запасы лома соответствующих марок стали. Изношенный инструмент научились восстанавливать. За 1941 год на заводе восстановили более 27 тысяч единиц инструмента, на сумму почти 100 тысяч рублей.
Или такой пример. Газорезчиков ЦМК часто задерживало отсутствие кислорода. А они сдерживали, в свою очередь, весь завод. Владимир Николаевич Соловьёв, начальник цеха, однажды сгоряча отказался даже подписать график выпуска бронекорпусов. Дело происходило в присутствии наркома Вячеслава Александровича Малышева. Выслушав соловьёвское «не буду, не могу, кислорода нет!», он попытался вникнуть в суть дела.
Кислород в баллонах привозили на Уралмаш со стороны. Машин для перевозок не хватало, именно поэтому и стояли газорезчики ЦМК.
— А если протянуть трубы прямо с кислородного завода!
— Специальных труб нет.
Здесь же, в кабинете Музрукова, при участии наркома, родился смелый план — использовать для транспортировки кислорода обычные газовые трубы. Так неожиданно решили острую проблему. Через месяц нитка кислородопровода пролегла прямо с кислородного завода в ЦМК Уралмаша. Коллектив цеха объявил себя на казарменном положении, газорезчики работали по шестнадцать часов в сутки и, «выплатив» свой долг заводу, больше никогда не задерживали броневое производство.
...Уже два месяца Уралмашзавод работал по сверхурочному графику. Официально рабочий день увеличился на три часа, но многие станочники, особенно коммунисты и комсомольцы, как и газорезчики ЦМК, добровольно объявили себя на казарменном положении. То, что позднее станет нормой, фактом военного времени, началось уже в июле, когда в цехах пошли в обработку первые бронекорпуса,— люди спали час-другой в красных уголках и просто в углах, прислонившись к стенкам. Нары в цехах строились позднее.
Фрезеровщик механообрабатывающего цеха С. Бессонов получил срочную работу. Фактически она была нормой для троих, но сменщики его заболели, и он решил справиться самостоятельно. Проработав на станке одну смену, он выполнил задание на 200 процентов. Не отрываясь, проработал следующую смену с тем же результатом. Бессонов остался на третью смену и, несмотря на усталость, не снизил темпов. Не уходя домой, он отдохнул два часа здесь же, в цехе, и снова встал к станку.
Бригады коммуниста А. Александрова и беспартийных Ф. Шестака, В. Дикань и С. Шиклеева с первых же дней выполняли свыше полутора норм. Стахановцы этих бригад оставались работать после своей смены, они отказывались от обеденного перерыва, от выходных дней, чтобы дать больше продукции. Подручный прессовщик из бригады Шестака Г. Пьянков заболел и получил освобождение, но отказался уйти с рабочего места и закончил смену вместе с бригадой.
Конструкторы бюро прокатного оборудования 5 июля получили задание разработать чертежи для срочного заказа. В довоенное время такое задание выполнялось 6—7 месяцев. Дни и ночи напролёт трудились Л. Грач, В. Халдин, Б. Тарасов, Н. Крутилин, В. Раев, С. Двинянинов. 21 числа первые чертежи они выдали в производство. Изготовить модели для этого заказа было поручено коллективу модельного цеха. На исполнение дано 12 дней. До войны на аналогичный заказ, но значительно меньший по объёму модельщики затратили бы 26 дней. С огромным подъёмом приступили к выполнению задания бригадиры-модельщики В. Щербаков, Н. Прибавкин, Л. Мезенцев и другие. По 16 часов не уходили они из цеха и задание выполнили за 7 дней.
Но, несмотря на героические усилия уралмашевцев, завод ощущает огромный дефицит рабочей силы — следствие мобилизации. Чтобы как-то сократить этот дефицит, приказом Музрукова все вспомогательные рабочие переводятся на основное производство. Теперь мелкий ремонт оборудования ведут сами станочники, неопытные — под руководством более опытных.
И в это же время 65 рабочих, тоже приказом директора, срочно направляются в транспортное хозяйство — здесь острейшее положение, и (видимо, такова его специфика) оно не выправится почти до конца войны. Субботники на транспорте станут для уралмашевцев их постоянной обязанностью.
К Уралмашу присоединены: мастерские машиностроительного техникума, ремесленное училище, артель «Смычка», мастерские горного института, мастерские Нижнетагильского детдома... Нужно только время, чтобы этим пёстрым хозяйством правильно распорядиться, всему найти место и назначение. Однако в первые месяцы после начала войны именно дефицит времени — острее всех других дефицитов. Его уже не остаётся. Август для Уралмаша — время сдачи первой партии бронекорпусов!
Каждые несколько дней партком Уралмашзавода вновь и вновь проверяет, как выполняется правительственное задание по выпуску корпусов и башен к танкам КВ. В работе партийного комитета заметная роль принадлежит директору завода Борису Глебовичу Музрукову. У него хорошая черта — не отмахиваться от критических замечаний. Может быть, и не всё правильно ему наговорят сгоряча, но им всегда владеет выдержка. Он обычно отвечает: «Да, может быть, я и не учёл этого...», «Видимо, я тут в чем-то не прав».
Бывает, что директор сидит на заседании, опёршись о стол, как будто думает о чём-то другом. На самом деле он внимательно прислушивается к разговорам. Вдруг попросит разъяснить тот или иной вопрос... Никогда не бросает громких фраз или угроз в адрес провинившихся, пытается убедить человека, объяснить, к чему могут привести промахи в работе. Всегда подчёркнуто вежлив, корректен. Но бывают и случаи, когда «выходит из себя» — живой человек! Тем более ценят уралмашевцы обычную, типичную для него, сдержанность. Между собой называют директора «царём Борисом» за внушительность осанки, гордятся им. И, видя директора каждый день энергичным, деятельным и неутомимым, забывают, что он очень больной человек, человек с одним лёгким. Впрочем, на Уралмаше никогда бы и не узнали этой печальной подробности, но приехали ленинградцы — поведали. Он для них был свой, кировский, всё о нём знали.
В августе Уралмаш сдал пять первых бронекорпусов KB, для которых заготовки были привезены ещё с Ижорского завода. Это была всего лишь незначительная, очень незначительная часть правительственного задания. И вот 30 августа Музруков снял трубку телефона, соединяющего его кабинет напрямую с кабинетом наркома танковой промышленности... В трудное для всей страны время директор Уралмаша вынужден был докладывать наркому фактически о срыве правительственного задания.
Под Москвой немцы превосходили войска Красной Армии и по численности солдат, и по количеству боевой техники. Танков они сосредоточили здесь в 1,7 раза больше, чем имела возможность противопоставить им наша армия.
Август и сентябрь оказались самыми нервозными и тяжёлыми месяцами: несмотря на все усилия уралмашевцев, производство заготовок отставало от задания.
Сегодня трудно даже представить величину тяжести, терзающее душу ощущение вины, которую несли в себе уралмашевцы. В те дни и ночи они испытывали чувства, что сродни чувствам отступающих солдат, оставляющих врагу родные города и села. Солдат думал: «Мы вернёмся, мы отомстим!» Уралмашевцы клялись: «Удесятерим усилия!»
«И у нас на заводе тоже фронт, только трудовой»,— часто теперь говорили они. Держать эту линию фронта было совсем не просто. Можно считать даже, что пока Уралмашзавод терпел временное поражение на своём участке.
Но укреплялись тылы, изыскивались новые резервы, окончательно сложился план ближайшего наступления. Велико было в людях желание победить! И в директоре, который ими руководил, чувствовалась твёрдая уверенность в успехе предстоящих сражений на той линии фронта, которая проходила через его завод.
Сентябрь стал переломным месяцем для Уралмаша в производстве бронекорпусов тяжёлых танков KB для фронта.

Автор: fort 17.4.2015, 22:07

Вот эти пять месяцев 1941 года ( до декабря) дали нашим и эвакуированным заводам необходимую передышку. А далее началась зима, - 40, а немцы не запаслись тёплым обмундированием и гсм для техники - просто не предполагали, что война продлится так долго. Реально с морозами фашистская армия стала менее дееспособной. Передышка продлилась до конца зимы.

За это время эвакуированные заводы успели на голом месте обустроиться и начинать выпускать продукцию. К примеру Химмаш первые минометы начал делать с февраля 1942 года. Но и в 41 году успели выпустить 3000 танков Т-34 , в основном их сделали Харьковский и Сталинградский заводы. Количество немалое. В 42 году эти два завода станут недееспособны. Но эстафету у них примут успевшие перестроиться УВЗ, Уралмаш и другие заводы.

Конечно актуальны в 42 году будут танки Т-70. Они вполне могли противостоять немецким Т-3 , которых у немцев было ещё немало в 42 году. Только Трансмаш их выпустил совсем мало - 10 шт. Всего же Т-70 за годы войны было выпущено 8000 штук и в 1942 году - 5000 штук.

Трансмаш же в 1942 году делал Т-60. Сделал их немало за 42 год - 1100 штук ( всего этих танков было выпущено в 42 году 4500 ). Конечно это не Т34 и даже не Т70 , но танки разные важны, танки разные нужны. Нашлась и для них работа , особенно в начале 42 года.

Автор: fort 18.4.2015, 10:11

Цитата """"Основные поставки союзников пришлись на 1944 год""""
да , так . Хотя бы по автомобилям, в 43 году авто по ленд лизу было в армии всего 5% , а в 44 году уже 20 %.
Хотя и 20 процентов цифра не ошеломляющая. Осн масса все таки получается были наши авто.

Пишут что в армии было около полумиллиона автомобилей. Кстати 60000 авто наши войска добыли сами, разбив немцев под Сталинградом ( удивительно как много у фашистов было авто на единицу воевавшего).

Но автомобилями поставки не ограничиваются , были ещё другие товары, например алюминий, да те же консервы- на войне все надо. Так что союзников списывать со счетов не надо , надо детальное разобраться в этом вопросе.

Автор: fort 20.4.2015, 12:26

СУ-85 стала изготавливаться на Уралмаша после Курской битвы.Всего до конца 1944 года было выпущено около 2600 штук. Поражала средние танки противника( наверно Т-3) на расстоянии более километра.
На меньших дистанциях могла пробивать лобовую броню( 100 мм !) тяжелых танков ,тигров и пантер.Немцы знали об этом и пытались навязать бой этой самоходке на дальних дистанциях.

Поэтому на Уралмаше разработали СУ-100 и стали выпускать её с авг. 44 .До конца войны успели выпустить их 1500 штук. До конца 48 года их было выпущено около 5000 штук.В некоторых странах СУ-100 до сих пор на вооружении !

Автор: komendor 20.4.2015, 13:54

Цитата(fort @ 18.4.2015, 10:11) *

Цитата """"Основные поставки союзников пришлись на 1944 год""""
да , так . Хотя бы по автомобилям, в 43 году авто по ленд лизу было в армии всего 5% , а в 44 году уже 20 %.
Хотя и 20 процентов цифра не ошеломляющая. Осн масса все таки получается были наши авто.

Пишут что в армии было около полумиллиона автомобилей. Кстати 60000 авто наши войска добыли сами, разбив немцев под Сталинградом ( удивительно как много у фашистов было авто на единицу воевавшего).

Но автомобилями поставки не ограничиваются , были ещё другие товары, например алюминий, да те же консервы- на войне все надо. Так что союзников списывать со счетов не надо , надо детальное разобраться в этом вопросе.

Автомобилей поставлено около 390—395 тыс. штук. Подавляющая часть в 1944—1945.
Правда, не надо забывать, что автомобили поставлялись не полной комплектации, а только основные узлы. Всякая мелочёвка доделывалась уже на заводах СССР. Несколько заводов были специально перепрофилированы на доделывание импортных машин. Хотя, конечно, доделывали неответственные узлы, типа кузова.

В начале 1944 года советские автомобили составляли 80% всего автопарка Красной Армии (оставшиеся 20% трофейные и ленд-лизовские). Поэтому можно сказать, что немцы были разгромлены в ВОВ без помощи в виде ленд-лизовских автомобилей.

Автор: ArtOleg 22.4.2015, 14:57

«Вести-Урал» начинают серию репортажей о работе уральских заводов в годы войны

Прикрепленное изображение

«Вести-Урал» начинают серию сюжетов о предприятиях, которые в годы войны были эвакуированы на Урал и работали на фронт. Первый материал посвящен компрессорному заводу. В 1941 году он быстро сменил профиль и вместо мирной продукции начал производить боевые машины.

Даже спустя 70 лет современная «Катюша» внушает страх. Это одна из знаменитых советских машин реактивной артиллерии. И немногие знают, что именно на Урале в годы Великой Отечественной выпускали это орудие борьбы с врагом. Промплощадкой стал завод «Дормаш» в поселке Компрессорный.

За 75 дней небольшой завод по производству дорожной техники превратился в крупное предприятие. И это несмотря на то, что цеха возвели наспех, и в первые дни войны за станки встали женщины и дети. Все мужчины - 350 жителей поселка - ушли на фронт. «Работали как приходилось, работали круглыми сутками, хотя была двухсменная работа. На втором этаже были установлены кровати, рабочие и работали, и урывали время, чтобы немного отдохнуть», - вспоминает труженица тыла Лидия Афонина.

Лидия Петровна работала на заводе с 14 лет. Ради фронта в сменах устраивали соревнования, кто больше сделает деталей. Победителей, чтобы в бригадах не упал дух, в голодные годы войны поощряли как могли. Помимо пайки хлеба на «Дормаше» выдавали талоны - раз в сутки лучшие работники имели право съесть тарелку супа в местной столовой. Летом от голода спасали лес и поле. «Косили всю траву и сушили, потом мололи и стряпали оладушки. Вот так вот жили», - рассказывает труженик тыла Виктор Мехонцев.

На жалобы времени не было. Здесь даже боялись подумать о том, что могло бы произойти, останься наша армия без «Катюш». Так что все детали для пусковых ракетных установок делали на совесть.

«Катюшу» на фронте полюбили за ее простоту. Чтобы научиться управлять этим орудием, бойцу хватало нескольких часов. И потом на головы немцев летела целая лавина снарядов, не оставляя ничего живого на огромной территории. Поэтому «Катюшу» берегли как могли, а если не удавалось выйти из окружения, машину уничтожали, чтобы она не досталась врагу.

«Катюши» на «Дормаше» производили до конца войны. 9 мая, когда была объявлена безоговорочная капитуляция фашисткой Германии, на заводе и плакали, и смеялись. Ведь это означало, что мучительные будни закончились. Позже в знак уважения ко всем труженикам тыла на площади предприятия установили памятник «Катюше», который до сих пор напоминает о трудовых подвигах тех, кто работал для фронта.

http://vesti-ural.ru/25093-vesti-ural-nachinayut-seriyu-reportazhej-o-rabote-uralskix-zavodov-v-gody-vojny.html



«Вести-Урал» продолжают серию репортажей о заводах Урала в годы ВОВ

Прикрепленное изображение

В конце 1941 года Верх-Исетский завод в кратчайшие сроки освоил выпуск ста новых марок стали – это было нужно, чтобы производить боеприпасы. «Вести-Урал» продолжают серию материалов о предприятиях Урала, которые в годы войны работали на фронт.

От старых цехов на ВИЗе остались разве что стены. Но даже глядя на них, Галина Егоровна вспоминает трудовые будни. Самым сложным был первый год войны. В 14 лет, преодолевая страх, худенькой девочкой она пошла работать крановщицей в цех мартена. «Жарко, пыльно, пить хотелось. Поставим чайник на блок, поднимем, выпьем несколько стаканов, я даже сейчас удивляюсь этому, а все равно жара», - вспоминает труженица тыла Галина Кислова.

Но делать было нечего. В первые недели войны завод быстро перепрофилировался на выпуск ста новых марок стали, до этого здесь делали трансформаторный металл.

Первую продукцию для фронта завод выпустил уже в декабре 1941 года. Это были элементы брони для самолетов и танков. Вообще, на протяжении всей войны с ВИЗа выходил металл, из которого делали снаряды, мины, гранаты и даже полевые телефоны. Визовская сталь поступала на свердловские предприятия по изготовлению боеприпасов. «Снаряд делали так точно, что после того как его сделали, его взвешивали, и он был точно по весу», - говорит ветеран Великой Отечественной войны Николай Власов.

Боеприпасы для фронта требовались каждую минуту. Визовцы это понимали, фраза «плавка без потерь» стала их главным лозунгом. Особо отличился в первые дни войны сталевар Нурулла Базетов. На его счету скоростные плавки.

Чуть позже рабочие места своих отцов-сталеваров, ушедших на борьбу с фашистом, заняли их сыновья-подростки и жены. «Восемь отработал, восемь отдохнул и снова заступаешь. В первые сутки, когда началась война, специалистов не хватало», - рассказывает председатель совета ветеранов завода «ВИЗ-Сталь» Вадим Фёдоров.

Но даже в такой ситуации они умудрялись снять напряжение: под гармошку пели частушки и верили, что война скоро закончится. А когда 9 мая объявили Победу, на заводе устроили танцы. Галина Егоровна на них не пошла, она отправилась в цех. Зная, как опасен и коварен враг, даже в великий день труженики тыла не остановили мартеновскую печь ни на минуту и продолжали плавить сталь.

http://vesti-ural.ru/25112-vesti-ural-prodolzhayut-seriyu-reportazhej-o-zavodax-urala-v-gody-vov.html

Автор: ArtOleg 26.4.2015, 17:14

«Вести-Урал» продолжают серию репортажей о заводах, появившихся в годы ВОВ

Завод, построенный детдомовцами.

Прикрепленное изображение

Мы продолжаем серию материалов о предприятиях, которые появились на Урале в годы войны. Сегодня история завода «Уралхиммаш».

Наталья Куприяновна не привыкла жаловаться. Но когда вспоминает войну, не может сдержаться и слезы сами появляются на глазах. В 1942 году ей исполнилось 14 лет. Из Нижне-Исетского детдома вместе с другими подростками ее, не спрашивая, направили работать к станку на «Уралхиммаш». «Делала кусачки и плоскогубцы, пилила наждаком. Я маленькая была, мне подставляли ящичек, чтоб у станка стоять», - вспоминает труженица тыла Наталья Быкова.

Этот завод появился годом раньше, когда на Урал из Киева эвакуировали завод «Большевик». Оборудование расставили на площадке, расчищенной от корней деревьев. Сделали временные навесы и стены, чтобы не замерзнуть, рабочие согревались теплом небольшого паровоза. «Паровоз начиняли всем, что попадалось под руку. Лес был маленькой отопительной станцией. Задымленность была такая высокая, что люди выходили из цеха с черными лицами и руками», - рассказывает директор музея завода «Уралхиммаш» Наталья Лазукова.

Подростки работали без отдыха. Страна остро нуждалась в алюминии для строительства самолетов. На Химмаше наладили выпуск оборудования для производства этого металла. Потом начали делать для нижнетагильского коксохимкомбитала редукторы и теплообменники. И спектр продукции постоянно расширялся.

Между собой рабочие называли завод «Минометмаш». И это вполне оправданно. Кроме основной продукции на предприятии выпускали минометы. Первые 100 штук были изготовлены 23 февраля 1942 года. Уже через несколько дней после испытаний минометы начали отправлять прямиком на фронт. Для поднятия духа химмашевцев на заводе усилили питание. Летом 42-го на откорм закупили 40 свиней и посадили картошку. Но даже в таком тяжелом трудовом графике заводчане находили время для отдыха. «Девчонки, проработав всю ночь в горячем литейном цехе, шли по улице рано утром и пели песни», - говорит библиограф музея завода «Уралхиммаш» Ирина Блиновских.

Песни с утра пели здесь и 9 мая 1945 года. Все отмечали День Победы, так начиналась мирная жизнь. Уже летом на предприятии вводится восьмичасовой рабочий день в несколько смен. Начинается строительство домов, буквально за несколько лет труженики тыла возведут целый микрорайон, который и по сей день называют в честь завода – Химмаш.

http://vesti-ural.ru/25194-vesti-ural-prodolzhayut-seriyu-reportazhej-o-zavodax-poyavivshixsya-v-gody-vov.html

Автор: fort 27.4.2015, 16:20

Химмаш это еще снаряды , бомбы боеприпасы.И много других заводов их делали.
Я уже писал здесь в каких огромных количествах потреблялись снаряды во второй половине войны.

А легирующие? Выше писали что ВИЗ изготавливал около 100 марок сталей ( бронелисты и прочее).
В то время наука о легирующих элементахв стали была только в самом начале.Еще далеко не все элементы были изучены. Конечно наши инженеры сами их изучали.Но часть информации брали из ....книг немецких специалистов. У меня есть такая книга 30х годов . Скажу откровеннно даже знания немецких специалистов по легированию в те времена были несколько неточны от того что мы знаем сейчас. Тем не менее основные закономерности были уже найдены.

И ясно было что стране кроме железа и чугуна нужны еще никель , марганец, хром , и др. элементы. Все это в больших кол-вах добывалось на севере нашей области. Немцы даже посылали туда самолеты разбомбить рудники , но те заблудились.

Часть легирующих - марганец, кобальт, и особенно никель добывалась на Елизаветинском руднике , в массиве наших Уктусских гор. Сколько руды было добыто показывает здоровенннная ямина глубиной в 30 метров на вершине горы.Многие думают ,что она природного происхождения.

Вот к примеру страница из книги поясняющая как отливать бомбы ( книга из Музея Уралхиммашзавода,1945 год)

Изображение


Автор: fort 27.4.2015, 16:33

Цитата
И на телегах тоже. А зимой на санях. Лошадки в эту войну много «логистики» сделали. И даже монгольские лошадки, которых в СССР поставли из Монголие много-много табунов.


И все таки с логистикой проблемы были . Даже несмотря на монгольских лошадок и помощь союзников. Сейчас посотрел по НТВ ,когда наши обратно переходили границу в 1944 , то наступление было настолько стремительным ,что обозы реально отстали и солдаты три дня наступали ничего не евши!!!

Тем не менее был такой настрой ,что есть никто особо не хотел - главная мысль была гнать фашистов с родной земли.

О военной технике. В некотрых армиях танки Т-34-85 и уралмашевские самоходки СУ-100 используются до сих пор.А 120 мм минометы ,которыми в новостях бандеровцы бомбят Донецк? Не думаю ,что они сильно отличаются от химмашевских минометов в годы войны. Впрочем наверно и у ополченцев они тоже есть , по крайней мере самоделки минометов ополченцев смотрятся вполне достойно.






Автор: fort 27.4.2015, 18:40

Нет , самоделки конечно не то.
В Музее Истории УралХиммашзавода остался только один химмашевский миномет.Штука очень искуссно сделанная. В нем есть оптический прицел и система наведения работает довольно быстро. Буквально за пару секунд легко и удобно можно поменять вертикальный и горизонтальный углы наведения миномета с необходимой точностью. Для точности скажу что это не 120 мм полковой миномет, а скорее 107 мм горный миномет ,тоже выпускавшийся на Химмаше. Конструкция довольно легкая - его можно унести вдвоем без проблем.

Рядом с минометом - часть авиабомбы .

Изображение

Автор: Nath 28.4.2015, 21:55

г. Свердловск. Здание УралВО, где находились ценности Оружейной палаты во время войны 1941-45 гг.
Прикрепленное изображение
http://old.kreml.ru/ru/history/museums/60/

Автор: komendor 29.4.2015, 0:23

Уралмаш в ВОВ (1) (3 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 135—139

Так разворачивалось это невидимое сражение

В тот год, когда наша страна принимала в строй действующих предприятий Уралмашзавод, а затем — Новокраматорский, свои будущие машиностроительные гиганты, именно в этот год — 1933-й — в Германии к власти пришли фашисты во главе с Гитлером.
Советское правительство определило заводам, в том числе и Уралмашу, обширнейшую мирную программу выпуска машин для всех отраслей народного хозяйства.
Новоиспечённый рейхсканцлер Германии думал о другом. В книге почётных посетителей одного из многочисленных немецких танкодромов этот главарь нацистов написал в 1933 году: «Германия будет иметь лучшие в мире танки!»
Но недаром советские люди пели о бронепоезде, который «стоит на запасном пути». Одним из таких «бронепоездов» страны был Уралмаш, выросший в годы первой пятилетки. «А если война!» — помните! Требуя резервов мощностей для Уралмаша, этот вопрос ставили ещё Банников и Фидлер. Их требования горячо поддерживал нарком тяжёлой промышленности Серго Орджоникидзе. Партия и правительство, поднимая Урало-Кузнецкий комбинат и Уралмашзавод на востоке страны, планировали и это их резервное, оборонное назначение. На Урале по чёткому, дальновидно продуманному заранее плану возникла тесная кооперация крупнейших заводов. Вместе они составили мощный комбинат по выпуску техники для фронта.
История Великой Отечественной войны знает, что фашистская Германия освоила крупносерийное танковое производство задолго до нападения на Советский Союз. Красная Армия приняла на вооружение танки Т-34 и KB только в 1939 году. Фашистская Германия имела танков так много, что в 1940 году Гитлер отдал приказ прекратить в этой области вооружения все исследовательские и конструкторские работы.
Самоуверенный фюрер считал, что для молниеносной войны ему с лихвой хватит и того, что уже напроектировал «панцерфатер» вермахта Фердинанд Порше, главный конструктор заводов Круппа. Стратеги агрессии выдвинули такую формулу: «Война должна быть выиграна тем оружием, с которым она была начата».
На 1 июня 1941 года немцы имели 5640 танков, из которых 3500 были сосредоточены на восточном фронте. Наша же промышленность к началу войны выпустила 1225 «тридцатьчетвёрок» и 636 тяжёлых танков КВ.
Что касается ранее имевшихся на вооружении Красной Армии машин (лёгкие танки Т-26, средние трёхбашенные танки Т-28 и другие), то они не отвечали требованиям современной войны, броня их имела толщину 15—20 миллиметров — противотанковые снаряды противника прошивали её насквозь.
Бывший сталинградец, а в годы войны начальник цеха сборки танков на Уралмаше Н. Мальков, который на Сталинградском тракторном выпускал эти сверхлёгкие танки, рассказывал о таком эпизоде, имевшем место накануне войны.
Приехал на СТЗ Вячеслав Александрович Малышев — он тогда был заместителем Председателя Совета Министров — и, пройдя по цехам, приказал порезать и пустить в переплавку все корпуса устаревших танков, которые находились ещё на сборке. Все корпуса — резать огнём! Уже вышло решение правительства о том, что Сталинградский тракторный должен переходить на освоение Т-34. И Малышев прибыл проконтролировать выполнение этого решения.
Все заделы повезли под копёр, резали готовые корпуса. И так это было больно для сталинградцев, что не обошлось с их стороны без писем в обком партии и ЦК: «Вредительство!»
Но распоряжение Малышева было, наверное, правильным даже и психологически — всё пресечь разом, чтобы все силы и помыслы людей направить только на освоение новой модели машины, с выпуском которой страна уже опаздывала.
Что-то подобное пережил и Уралмаш, когда пришла пора сверхсрочно перестроить своё производство на военный лад. В первые дни уралмашевцы по инерции ещё продолжали работу над прокатным станом, горно-обогатительным оборудованием. Шли какие-то машины для Запорожья, для Мариуполя... А немцы эти города уже бомбили. Человеку свойственно создавать, завершать, между тем работа над обычными машинами уже потеряла смысл. Музруков категорически приказал всё вывозить из цехов, снимать со станков, освобождать пролёты.
Итак, Уралмаш вместе с другими мобилизованными войной заводами страны был втянут в жесточайшее состязание с немецкой промышленностью, и прежде всего за количество боевой техники. Задача заключалась в том, чтобы в короткое время в несколько раз увеличить выпуск для фронта наших танков.
Впервые Уралмаш выполнил правительственный график выпуска бронекорпусов KB в сентябре.
Каждые пять — десять дней — рост выпуска продукции! — такая задача поставлена перед Уралмашем с начала 1942 года. Ни на один танковый корпус меньше того, что сделано вчера!
Суровый приказ наркома танковой промышленности категорически требовал, чтобы ежесуточный темп выпуска продукции ни при каких условиях не снижался.
Малышев не раз сам прилетает на Уралмашзавод. Беседует не только с директором, но его часто видят в цехах, у станков, на решающих участках производства. Случилось даже так, что при непосредственном участии и содействии наркома танковой промышленности на Уралмаше началось движение фронтовых бригад. Толчком этому патриотическому движению на заводе послужила беседа наркома с комсомольцем, мастером Михаилом Поповым, на токарном участке которого растачивались корпуса танков.
Здесь было «узкое место» — корпуса шли чрезвычайно медленно. Даже по норме на эту работу полагалось более двух смен. Какой же может быть поток танковых корпусов при таком темпе! Мастер сам взялся за расточку, но сберёг этим всего два часа. Отремонтировали и подновили старый суппорт с другого станка и тоже приспособили для расточки. Обработка узла ускорилась ещё на два часа. И всё-таки на операцию требовалось четырнадцать часов.
Сборка без конца торопила токарей М. Попова, а молодой мастер в стремлении дать как можно больше корпусов напряжённо думал: а как же это можно сделать! И вот его пригласил к себе Малышев.
— Нужно вдвое больше корпусов, чем вы делаете... Вы ведь знаете, каково сейчас на фронте! Сможете ли вы изменить положение с токарной обработкой корпусов в ближайшее же время!
— Сделаем,— ответил Михаил, ни на один миг не усомнившись в том, что выполнит своё обещание. По-новому на участке начали затачивать резцы, увеличили скорость и глубину резания. Мастер стоял за станком, подручными у него были М. Борцов и Н. Коняхин. Выдержали ребята! На одной только установке громоздкого корпуса на станке научились сберегать по полтора часа времени, а всю обработку производили за шесть с половиной часов.
«Молния» сообщила всему заводу о рождении первой уралмашевской фронтовой бригады, которая при норме 18 часов расточила ответственный узел за шесть с половиной!
Так была взята некая высота, одержана ещё одна небольшая победа на уралмашевском участке фронта.
Уралмашевцы чрезвычайно гордились тем, что именно их завод осваивает выпуск брони для столь замечательной машины, какой был танк КВ. Этот танк стал самой непоражаемой машиной войны. Снаряды противника оставляли лишь вмятины и высекали искры на стомиллиметровой лобовой его броне. Немецкий генеральный штаб выпустил даже инструкцию, рекомендующую ходить в атаку на KB... с ведром бензина. Солдату предписывалось взобраться на танк, облить его горючим и поджечь. За такой поступок полагался внеочередной отпуск в Германию. Правда, охотников совершать такие «подвиги» не находилось.
KB вызывали у немцев панику одним своим появлением. Но количество их всё ещё было недостаточным. Наркомат требовал от Уралмаша вдвое, втрое увеличить выпуск корпусов тяжёлых танков.
Фронтовые бригады, инициатором создания которых стал Михаил Попов, перевернули всякие представления о нормах времени, о процентах выработки. Фантастических результатов достигали станочники как за счёт использования резервов профессионального мастерства, так и за счёт добровольного ужесточения своего личного режима труда и отдыха. Множились ряды последователей Михаила Попова.
В какой-то день на Уралмаше прозвучало имя Ани Лопатинской. Девятнадцатилетняя комсомолка добилась выполнения задания на 300 процентов. Корреспонденту газеты «Уральский рабочий», который спросил её о секрете рекорда, девушка ответила серьёзно: «Приходится работать на цыпочках».
Аня была маленькой, но спортивной девушкой. И вот, пытаясь использовать эти качества — спортивность и подвижность, она вначале бегала как можно быстрее возле своего слишком широкого станка. Отведёт револьверную головку — в ту же секунду метнётся переводить суппорт, переключать скорость...
Но хоть и быстро она это делала, результаты получались скромными. И тогда Аня решила прекратить беготню, а вместо этого, как балерина, становилась на цыпочки и, склонившись в сторону, производила всё необходимые операции.
— Это было в ночную смену,— рассказывала потом Аня о моменте рождения своего рекорда.— Я приступила к опыту: включила мотор, правой рукой отвела револьверную головку, стремительно нагнувшись, левой рукой отвела суппорт. Отклонившись, включила нужную скорость. Сразу всё сделала. Сердце ёкнуло от радости. «Ну, Анна Андреевна, кажется, добилась»,— сказала я себе. Щёлк! — и готовенькая деталь свалилась в ящик. Щёлк! — и другая, третья, четвёртая... Вместо девяти минут на каждую деталь теперь затрачивалось только шесть.
Утром сообщение о рекорде Ани лежало на столе Музрукова. Это по его личному распоряжению на заводе создали информационный центр в составе представителей технического отдела, планово-экономического и завкома. В обязанности центра входила ежедневная информация о людях, особо отличившихся на производстве. Директор умел заметить старание и успехи людей и награждал за успех сразу, а не месяц спустя после достижения. Часто сам беседовал с передовиками, расспрашивал их о всех мелочах мастерства, требовал от начальников цехов оперативной организации обмена опытом. Аня Лопатинская стала одной из тех, кого пригласил на задушевную беседу директор. Впоследствии она была у него и ещё раз, уже в качестве бригадира первой девичьей фронтовой бригады. Её бригада за каждую рабочую смену производила болты для 12 танков.
Десятки, затем сотни фронтовых бригад вызвала к действию инициатива Михаила Попова на Уралмаше в первый же год войны. Этот патриотический почин подхватили рабочие всей области — число бригад за последующие годы превзошло 10 тысяч и объединило в своих рядах 100 тысяч тружеников промышленного Урала!

Автор: komendor 29.4.2015, 0:24

Уралмаш в ВОВ (1) (4 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 139—142

На Уралмаш часто приезжали прямо из боёв фронтовики-танкисты. В цехах собирались короткие летучие митинги. Выступая, фронтовики горячо говорили о том, что танки нужны в очень большом количестве, «немец давит именно количеством». Говорили о необходимости запасных частей, в частности траков — звеньев танковой гусеницы, «обуви» для танков. Убедившись в мощи брони KB, немцы часто били именно по гусеницам. И наши танки, совершенно невредимые, но «разутые», выбывали из строя, а запасных частей, чтобы быстро подготовить их к следующему бою, порой не хватало.
В каждой гусенице 72 трака. На каждом танке — 144. Траки на Уралмаше штамповала бригада Фёдора Никифоровича Шестака. Рабочие выжимали всё, что возможно было выжать из оборудования — нагревательная печь для закаливания заготовок никогда не остывала. Как же в таких условиях ещё увеличить её производительность!
«Делай „бутерброды”!» — однажды распорядился Шестак. И в ответ на вопросительный взгляд садчика сам начал укладывать вторую заготовку на заготовку, уже отправленную в печь. В эту смену выдали 730 деталей для будущих траков — небывалое количество. Но этого мало! Бригада Шестака стала закладывать в печь «бутерброды» из трёх, потом из четырёх заготовок, до 1450 деталей в месяц! [Явная опечатка. Должно быть в смену. — Р.]
Росло не только число личных рекордов на Уралмаше, но и число фронтовых бригад, достигающих поразительной производительности труда, подекадно увеличивался выпуск продукции. Но долго это давалось ценой исключительных сверхусилий, истощением физических сил станочников.
Несмотря на то, что фронтовые бригады, личный героизм, проявляемый ежедневно на рабочих местах, сыграли очень важную роль в истории становления военного производства на Уралмаше, только они не смогли бы решить проблемы выпуска нужного количества бронекорпусов для фронта. Эта заслуга в большой мере принадлежит также и уралмашевским технологам.
Упорные творческие искания характерны были для инженеров и техников корпусного бюро Уралмаша: С. Самойлова, Н. Уткина, Н. Кулева, В. Февралёва, А. Худолей, А. Любимова и многих других. Чтобы представить объём проделанной ими работы, достаточно сказать, что с августа 1941-го по февраль 1942 года, добиваясь снижения трудоёмкости бронекорпусов KB, они внесли в их конструкцию 646 изменений. Главный конструктор танка KB Котин, когда приезжал на Уралмаш, очень удивлялся такой работоспособности и её результатам. Почти все изменения он утвердил.
Технологам удалось вчетверо сократить трудозатраты на механообработке бронекорпусов — с 1860 до 470 станко-часов. И это тоже послужило успешному внедрению поточного производства на Уралмаше.
Иногда на завод привозили для переплавки разбитые на полях сражений танки противника. Инженеры осматривали их с жадностью, и многое открывалось опытному глазу. Уралмашевцы отмечали, что немцы слишком много деталей подвергают механообработке. А ведь это самый непроизводительный процесс в машиностроении, на перевод части материалов в дроблёную стружку уходит масса времени и энергии станочников.
Знаком был уралмашевцам немецкий консерватизм, не раз сталкивались с ним в начале тридцатых годов в практике конструкторской работы. Консерватизм, доходящий до нелепости, диктующий механообработку там, где можно лить или штамповать.
Всяческие кронштейны, стыки уралмашевцы намертво приваривали к корпусу, немцы — сверлили, приворачивали. Уралмашевские технологи считали, что это потеря времени, недооценка возможностей сварки.
Но чувствовалось, что плохо у Круппа обстоят дела со сваркой, особенно с автоматической. Разбитые танки демонстрировали уралмашевским технологам толстостенные броневые швы, сваренные вручную. А ведь у танка десятки метров швов. Прикинуть — до двадцати часов затрачивал немецкий сварщик, работая вручную, на один только корпус.
Этот изъян крупповской технологии в серийном производстве боевой техники немцы не преодолели до самого конца войны. Да и американцы внедрили автоматическую сварку брони только в 1944 году. А на Уралмаше и других заводах скоростная автоматическая сварка получила самое широкое распространение уже в 1942 году. И в связи с этим фактом хочется добрым словом вспомнить замечательного учёного, киевлянина Е. А. Патона, который всю войну провёл на Урале, переезжая с завода на завод, внедряя скоростными методами свою скоростную сварку.
Евгений Аскарович Патон был крупнейшим советским специалистом в этой области, и трудно переоценить его заслуги перед Родиной. Его хорошо запомнили уралмашевские ветераны — учёный появился на Уралмаше в первый же день войны. Высокий, худой, бритоголовый, неразговорчивый, поразительно работоспособный восьмидесятилетний человек. Он называл Уралмаш «главным арсеналом», а уралмашевцев — «мужественными арсенальцами». Его командировал на Урал Малышев, буквально за несколько дней до начала войны, сказав в напутствие пророческие слова: «Там, на Урале, скоро будет жарко!»
Одновременно с появлением на Урале Патона вышел приказ Малышева, предлагавший в ближайшее время всем директорам корпусных заводов серьёзно заняться внедрением автоматической сварки в производство.
На Уралмаше и раньше были энтузиасты сварки — Патон быстро приобрёл здесь множество помощников. На сварку первых корпусов KB уралмашевцы затрачивали сутки и больше, потом выпускали их за одиннадцать-двенадцать часов, но скоростной метод автоматической сварки значительно сократил и это время. То была крупная победа! Внедрение с помощью академика Патона скоростной сварки на уральских заводах, и в их числе на Уралмаше, позволило им в дальнейшем организовать производственный поток.
Известно, что Гитлер уже через несколько месяцев после нападения на СССР вынужден был отказаться от принципа «война должна быть выиграна тем оружием, с которым она была начата». С первой половины 1942 года немецкие танковые заводы стала сотрясать лихорадка многочисленных изменений в чертежах и технологических схемах производства.
Заполучив образцы новых советских танков, немецкие промышленники пытались их копировать, не считаясь с уязвленным конструкторским самолюбием своего «панцерфатера» Фердинанда Порше. Оценив достоинства русского танка KB, они утяжелили свои танки, утолщили броню. Из-за дважды предпринятого утяжеления немецкий Т-III, главным достоинством которого была до этого почти автомобильная скорость, совершенно потерял проходимость, и в конце концов его выпуск прекратился.
Но идея тяжёлого сверхмощного непоражаемого танка уже запала в голову Гитлеру. И в то время, как уральские заводы совершенствуют оправдавшие себя конструкции боевых машин KB и Т-34, неуклонно наращивая их количество, Гитлер требует от Порше явить чудо. Во всеуслышание фюрером объявлено о подготовке выпуска сверхсекретной модели нового непоражаемого танка...
Агрессоры пытаются отрезать нашу промышленность от важнейших месторождений полезных ископаемых. Уралмаш чувствует это на себе. Враг занял Донбасс — на завод перестал поступать в нужном количестве чугун. Острый дефицит ферромарганца заставил переключиться на уральскую марганцевую руду. Появилась нужда в никеле, хроме, молибдене, вольфраме, ванадии... Постоянно чего-нибудь не хватало для выплавки высокопрочной стали и приходилось изыскивать замену.
Задыхался из-за нехватки ацетилена участок газорезки броневых плит. Карбид для его производства раньше завозили с юга. Можно бы организовать производство карбида кальция и на Уралмаше. Но потребовались бы дополнительные электропечи, время на их монтаж. А где взять для его производства электроэнергию, недостаток которой и без того лихорадит весь завод!
...И вот бронелисты на стендах легли без движения. Резать их нечем. Уралмаш крепко задерживал производство сборочных заводов, ожидавших корпуса.
В этой чрезвычайно обострённой ситуации неожиданный выход нашёл уралмашевский инженер И. Геркен. Он разработал технологию получения полноценного заменителя ацетилена — пиролизного газа из мазута или торфяной смолы, которые на заводе имелись в достатке.
По предложению Геркена и под руководством начальника газогенераторной станции М. Радионова за четыре-пять дней сооружается небольшая опытная установка.
Музруков распорядился в помощь инициаторам для создания промышленной установки выделить 26 конструкторов. Чертежи доставляются в цехи немедленно. Через две недели установка закончена и смонтирована — газопровод проложен по всем рабочим точкам сборочного цеха.
Цех ожил. Сплошным потоком пошли на сборку бронелисты. Перед сварщиками цеха сборки поставили задачу — в один день ликвидировать двухнедельное отставание программы. И они не выходили из цеха...
Когда до конца последней смены оставалось пять часов, на стенде стояла ещё одна несобранная машина. А у людей уже, казалось, не оставалось никаких сил. Тогда секретарь партбюро цеха сборки Пётр Иванович Коршунов принёс цеховое знамя и установил на корпусе танка. Все поняли: надо взять этот последний рубеж!
Никогда больше из-за броневых плит не лихорадило сборку. Новая пиролизная установка обеспечила все потребности завода в газе. С благодарностью заимствовали опыт Уралмаша и другие предприятия.
Но возникали всё новые и новые проблемы.
Поток брони, увеличивающийся с каждым днём, закупорил механосборочный — единственный из всех корпусов, к которому невозможно было пристроить ни одного метра дополнительной площади.
Невероятно обострилась проблема транспортировки. Могучие мостовые краны загружались средними и малыми танковыми деталями, и по этой причине нередко выбивались из графика обслуживания основных участков производства.
В пролётах было темно от густой маскировочной сини, покрывавшей стёкла цеховой крыши. Нелегко в такой обстановке опустить 30-тонный корпус танка между тесно сдвинутыми станками. Чуточку ошибёшься, чего-то не уловишь глазом в дымном мареве цеха — и зацепишь углом броневой туши дефицитнейший, может быть, единственный для важной операции станок — искалечишь... Жарко приходилось в эти дни крановщикам цеха.
Вот как разворачивались большие и малые эпизоды сражения за Родину, за победу на уралмашевской линии фронта. Трудности случались просто сверхчеловеческие. Но они упорно преодолевались. Уралмаш вместе с другими заводами взял твёрдое направление на освоение поточного производства боевой техники. К началу 1942 года уральские танковые заводы уже были близки к тому, чтобы обеспечить необходимое фронту количество танков. День и ночь уходили с Урала литерные эшелоны. До самой Волги, где шло сосредоточение техники для решающего наступления, этим эшелонам была обеспечена «зелёная улица». Их гнали безостановочно даже через большие станции, а на узловых для них держали наготове, под парами, самые мощные локомотивы.

Автор: fort 1.5.2015, 12:10

Спасибо Комендор.Прочитал, очень интересно.

Автор: komendor 3.5.2015, 10:29

Цитата(fort @ 1.5.2015, 12:10) *

Спасибо Комендор.Прочитал, очень интересно.

smile.gif

Автор: komendor 3.5.2015, 10:30

Уралмаш в ВОВ (1) (5 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 142—147

Поистине не хлебом единым

Летом 1941 года Совнарком СССР ввёл нормирование и карточную систему на ряд продовольственных продуктов.
В феврале 1942 года Уралмашу передали на баланс Бородулинский совхоз, Орджоникидзевский мясо-молочный совхоз. Все столовые, магазины района поступили в полное распоряжение завода и его отдела рабочего снабжения.
1942 год стал первым годом, когда у людей иссякли последние запасы продуктов. Рабочие, что сутками не выходили из цехов, выполняя свои героические сотни и тысячи процентов плана, жили впроголодь.
«...Плохо с питанием. Звонил С. Кузнецов — секретарь парторганизации цеха № 30. На обед в ночную смену будут одни постные щи и чай без сахара»,— записал в своём дневнике Николай Иванович Иванов, заместитель секретаря парткома Уралмаша в один из самых трудных дней.
Но многочисленный заводской коллектив нуждался не только в питании, не хватало самых простых вещей: спичек, ниток, посуды, гвоздей... Это ведь было уже когда-то, в годы разрухи и бедности, после гражданской войны. Уралмашу пришлось организовать своё подсобное хозяйство — не только молочные фермы имел, но и множество мастерских ширпотреба для нужд своих рабочих. И вот снова тяжёлые времена потребовали от завода выполнения несвойственных ему функций.
В металлической мастерской цеха ширпотреба уралмашевцы делали ложки, кастрюли, бидоны. В керамической — тарелки. Было сапожное и даже мыловаренное производство.
На второй год войны уже появилась необходимость борьбы с признаками цинги у людей. Всё более распространяющаяся дистрофия требовала для лечения не только улучшенное питание, но и витамины. И вот в подвале Дворца культуры построили установку для выработки из сосновой хвои экстракта с витамином C, там же позднее вырабатывались и белковые дрожжи из древесного опила.
Очень многое для рабочего снабжения делал заводской ОРС, которым все годы войны руководил деловой и энергичный человек, ветеран Уралмаша Валериан Петрович Бубнов. Он активно поддерживал любую новую идею, если только её реализация обещала прибавку питания к рабочему столу. ОРС заготовлял грибы, выкашивал крапиву в радиусе 60 километров вокруг завода, сотнями тонн засаливал на зиму капусту, содержал рыболовецкие хозяйства на Балтыме и Тоболе, промышлял охотой на лосей, зайцев. Дважды за годы войны отдел рабочего снабжения Уралмаша был удостоен знамени Государственного Комитета Обороны.
...Эшелоны эвакуированных ленинградцев, рабочих с предприятий Москвы, Брянска, Харькова, Киева стали прибывать на Урал с осени 1941 года. На Уралмаш приехало около сорока тысяч человек.
Люди эвакуировались «из-под немца» часто с одним узелком необходимых вещей на всю семью. Эшелон с Ижорского завода шёл до Урала около месяца! В поезде не было даже кипячёной воды.
Заводам, принимавшим эвакуированных, вменялось в обязанность заботиться о питании, жилье, трудоустройстве этих людей. Партийный, профсоюзный комитеты Уралмаша осуществляли чёткий и постоянный контроль за этим и сами ежедневно отчитывались перед райкомом партии. Райком требовал, не делая никаких скидок и послаблений. Так, был исключён из партии заместитель управляющего трестом Свердловскпромстрой, по вине которого эшелон с эвакуированными рабочими и их семьями простоял на железнодорожных путях двое суток.
Нелегко организовать питание, но ещё труднее было с жильём для прибывающих. Уралмаш и перед войной не успел удовлетворить острейшую нужду в жилье для рабочих. И вот ему предстояло теперь расселить ещё столько народа! В посёлке, вмещающем пятьдесят тысяч, требовалось найти место ещё почти для сорока тысяч человек. Как! За счёт чего!
После войны, уже лет через пятнадцать — двадцать, при изучении фашистских архивов, обнаружились документы, свидетельствующие о том, что Гитлер и его приспешники возлагали особую надежду на факт массовой эвакуации населения из оккупированных немцами районов. Фашисты даже оставляли специальные «коридоры для беженцев». «Чем больше населения советских городов устремится во внутреннюю Россию, тем сильнее увеличится хаос в России и тем легче будет управлять оккупированными восточными районами и использовать их»,— утверждали фашистские стратеги. Но получилось всё далеко не так, как они того хотели.
...Обычно мало вспоминают о скромных тружениках заводского жилищно-коммунального отдела. А они многое вынесли за время войны, как и все в цехах, работали день и ночь. Ремонтно-строительный цех отдела в аварийном порядке подготавливал, утеплял подвалы домов, актовый зал ремесленного училища был разделён на два помещения, и в каждом установлены койки в два яруса.
Срочно строились бараки на улице Культуры. Почему в самом центре Уралмаша! Потому что сюда было легче и быстрее подавать строительные материалы, с заводского деревообделочного комбината рабочие носили их порой просто на себе.
Горсовет Свердловска с трудом дал разрешение на строительство бараков, обязав Уралмаш снести их не позднее чем «через шесть месяцев после окончания войны». Как всем надоели эти временные примитивные деревянные строения! Музруков, как только прибыл на Уралмаш в 1939 году, на первом же собрании коллектива завода уверенно говорил о близком конце жилищ барачного типа. И вот на тебе! Выхода нет — эвакуированные въезжали в бараки, не дожидаясь даже крыш, окон, дверей — в пустые коробки с нарами.
Очень кстати пришлось предложение использовать под жильё мансарды двухэтажных брусчатых домов. Его подал главный инженер управления жилищно-коммунального хозяйства Виктор Николаевич Анфимов, который сам когда-то проектировал эти дома и хорошо знал их возможности. Мансарда, по существу, чердак. На таких вот чердаках разместилось ещё около 200 квартир для эвакуированных.
Но не хватало подвалов и чердаков, немыслимо было построить для всех даже бараки. В общежитиях не хватало деревянных нар.
Поэтому не было дома, квартиры, семьи, которые бы не приняли эвакуированных. Это называлось «принять на уплотнение». Заселялись кухни, кладовки квартир, часто в одной комнате теснилось по две семьи — нормой военного времени стали три квадратных метра на человека. Но нарушались и эти нормы. Иногда бывало невмоготу — рабочий-литейщик Н. Суворов, приехавший с Ижорского завода, писал в заявлении на имя директора: «Придёшь со смены — прилечь негде, ждёшь, когда поднимется и уйдёт кто-нибудь из своих или хозяйских. В комнате 20 метров, а живёт двенадцать человек».
Партком завода поручил Степану Терентьевичу Артегову возглавить комиссию по изысканию жилой площади, его даже освободили от обязанностей начальника цеха. Артегов для всего Уралмаша был человеком, «который видел Ленина». Он прошёл революцию, гражданскую войну и уже поэтому пользовался большим уважением людей. Кандидатуру выбрали правильно. Труднейшее, деликатнейшее дело по расселению эвакуированных оказалось в надёжных руках.
Удивительно, но общая военная беда сближала, роднила незнакомых людей — очень редко возникали конфликты, ссоры между ними. Наоборот, с вынужденными уплотненцами уралмашевцы делились всем — не только квадратными метрами, но и постельным бельём, одеждой, посудой, всячески старались облегчить участь эвакуированных. Ведь они-то были у себя дома, а эти люди потеряли родной кров.
Выстоять и не поддаться отчаянию помогала людям простая мысль о том, что на фронте ещё тяжелее. Они говорили себе в самые нелёгкие минуты:
— А ему каково — сыну, мужу, брату, незнакомому бойцу!
Голодно, холодно, тяжело простоять у станка или у кульмана сутки кряду, но случались и более тяжёлые испытания. Наступал такой день или ночь, когда на заводе объявляли, что прибыли поезда с ранеными и требуются добровольцы на разгрузку.
Поезда шли прямо с фронта, часто из-под бомбёжек, в них — тяжело раненные бойцы. Кровь, боль, мучение...
Все уралмашевские организации предельно внимательны к бывшим фронтовикам и их семьям. Закон такой: любая просьба или заявление инвалида войны решается в два дня. Такое же внимание и к семьям фронтовиков. Весной только они обеспечиваются семенным материалом, то есть верхушками картофеля или даже глазками. На всех не хватает и этого.
Лучшие здания посёлка завод отдаёт под госпитали. Нижний этаж «Мадрида» принял эвакуированный из-под Смоленска офицерский госпиталь, в заводском доме отдыха под Верх-Нейвинском разместился госпиталь из подмосковного села Архангельское, но более всего госпиталей оказалось в школах.
Комсомольцы Уралмаша — шефы. Они для раненых бойцов и санитары, и нянечки, и артисты. Их уже привычно ждут здесь и в окна высматривают, очень дорожат их получасовыми незатейливыми концертами. Особенной популярностью пользуются девчата из бригады Ани Лопатинской. Плясунью Машу Шевченко часто вызывают на «бис», хотя она порой и отказывается повторять, потому что ноги подворачиваются после многочасового стояния у станка...
Из общего зала, где проходит самодеятельный концерт, девушки обычно идут по палатам. На верхнем этаже в одной из палат лежит совсем молоденький красноармеец, глубокая тоска у него в глазах...
— Ну, чего загрустил! — Маша хочет спеть парню под аккомпанемент баяна. Но тот отворачивается...
— Ног у него нет, — шепчет медсестра.
«Артисты» окружают кровать красноармейца, трудная предстоит беседа...
— Может быть, тебе письмо написать под диктовку!
Парень наконец чуть заметно улыбается:
— Руки-то у меня целы.
Во время концерта или, случается, когда девушки домой уже засобираются, вдруг стремительно появится хирург:
— У кого какая группа!
Девушкам не раз приходилось быть донорами, потому каждая точно знает свою группу крови.
...Домохозяйки В. Щукина и Л. Кобелева обратились ко всем уралмашевкам:
«Дорогие женщины! Каждая из нас имеет возможность подготовить тёплые шерстяные носки, варежки, шарфы и другие вещи для любимых бойцов. Пусть красные воины, наши защитники, осенью и зимой, в непогоду и морозы ещё сильнее бьют врага!»
Уже к 18 сентября 1941 года уралмашевцы сдали 1916 тёплых вещей для фронта. Некоторые сопровождали их записками. Вот одна, вложенная в новый шерстяной свитер:
«Дорогой товарищ боец! Примите наш скромный подарок, желаем скорой победы над проклятым извергом и людоедом — Гитлером».
В самый разгар этого патриотического движения внимание всех привлекла небольшая информация, переданная Совинформбюро. В ней сообщалось, что гитлеровцы в оккупированной Франции насильно заставляют жителей сдавать тёплые вещи. Срывают с людей перчатки, шапки, шарфы прямо на улицах. Всё посылают на восточный фронт.
В 1941 году зима в России стояла на редкость лютая. От морозов все очень страдали, но это не помешало уралмашевцам искренне радоваться тому обстоятельству, что и немцы мёрзнут. Маленькое сообщение сыграло роль отличного агитатора.
Более 150 вещей послали бойцам Красной Армии ученики и учителя 68-й средней школы. Семья Журавлёвых — 10 вещей, свыше 40 вещей собрали работницы швейной мастерской № 2, около 300 — жильцы одного из домоуправлений.
Ученица первого класса Лиля Афонина принесла тёплую вязаную рубашку. На левой стороне рубашки девочка притачала белый лоскуток, на котором написала: «Пусть эта рубашка согреет ваше сердце и воодушевит на новые подвиги».
Рабочие и служащие жилкомбината на собранные деньги закупили 400 пар рукавиц, 22 шапки, 10 пар фетровых валенок.
В 1941 году рабочие на своих станках, мастера в конторках, технологи и конструкторы на столах стали находить небольшие бланки — их распространяли комсомольцы. Лишних слов агитации не надо — в этих бланках всё было сказано: «Каждым новым техническим усовершенствованием ещё больше укрепим оборону нашей Родины, увеличим мощь нашей доблестной Красной Армии, усилим наш удар по фашистским гадам». Обращение заканчивалось призывом подавать изобретения и рационализаторские предложения в фонд обороны страны.
Самый крупный взнос в ближайшее же время поступил в этот фонд от молодых мастеров И. Литвинова и Н. Бурлакова.
Идея их рационализаторского предложения заключалась в том, чтобы отливать башни танков не в земляные формы, а в металлические — в кокиль, и сразу с амбразурным окном. Это ликвидировало брак, экономило металл, время и высоко поднимало производительность труда.
В броне танковых башен часто возникали трещины. И даже на заводском полигоне, случалось, снаряд, попадая в такую башню, разворачивал её напрочь.
Литвинов знал об этом в подробностях, можно сказать, из первых уст. О том, как выдерживает испытания уралмашевская броня на заводском полигоне, ему часто рассказывал Николай Андреевич Пермяков, который жил на квартире Литвинова «уплотненцем». Это был опытный водитель танка, участник войны в Испании.
И вот как результат бесед молодого мастера-комсомольца и прославленного испытателя родилась ценнейшая рационализаторская идея — отливать башни танка в кокиль. С трещинами в броне на Уралмаше боролись многими способами — Иван Петрович Литвинов предложил свой. Во внедрении новшества ему помог мастер Н. Бурлаков. Оба единодушно внесли всё вознаграждение за внедрённое предложение — несколько тысяч рублей — в фонд обороны.
...Не напрасным было героическое напряжение советского тыла. Страстное желание наказать наглого врага, защитить Родину в грозный час придало им мужество, твёрдость и сноровку в труде. В бою за Сталинград и родную Волгу они как бы стояли и сражались рядом с воинами своей армии. И уралмашевцы тоже по праву считали себя в этих рядах. Советские армия и тыл били врага уже не только качеством оружия, но, наконец, нагоняли и в количестве. Главное задание партии и правительства на этом этапе войны было выполнено успешно. Впереди, однако, всех ожидали ещё очень большие испытания.
Каждый день сводки Совинформбюро сообщали об ожесточённых боях под Сталинградом. Ни шагу назад! — таков был приказ Родины своим воинам. И это касалось всех советских людей, в том числе тех, что работали на победу в глубоком уральском тылу.

Автор: komendor 4.5.2015, 10:54

Уралмаш в ВОВ (1) (6 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 147—152

Фронтовая вахта

21 марта 1942 года Музруков собрал совещание. Число вызванных заставляло думать, что разговор предстоит серьёзный. Директор не любил зря отрывать людей от дел. Ожидали всего.
Завод работал с большим напряжением и всегда на пределе, но корпуса KB шли теперь ровно, с постоянным перевыполнением подекадного графика. Уралмаш успешно осваивал серийное поточное производство, столь чуждое для предприятия индивидуального машиностроения, каким он был до войны. Однако на других уральских танковых заводах число, например, поточных линий было больше, челябинцы далеко обошли в этом уралмашевцев, о чём постоянно напоминал Музруков своим людям, а ему самому — нарком Малышев.
Коллективы заводов, выпускающих танки, обратились ко всем предприятиям с призывом начать Всесоюзное социалистическое соревнование за перевыполнение государственного плана.
Центральный Комитет партии и правительство горячо поддержали эту инициативу. Соревнование стало подлинно всесоюзным, охватив сотни заводов, шахт, рудников.
Для каждого из наркоматов были учреждены переходящие Красные знамёна Государственного Комитета Обороны и ВЦСПС. Условия завоевания первенства были очень жёсткими.
По Наркомтанкопрому, в частности, устанавливалось, что победителем считался тот завод, который изготовит и отгрузит наибольшее количество танков сверх месячного государственного плана при условии ежесуточного выполнения установленного графика.
«Включаясь во Всесоюзное соревнование танковых, дизельных и корпусных заводов и цехов,— писали рабочие, инженеры, техники, служащие завода имени Коминтерна в «Правде»,— мы взяли на себя обязательство: дать Красной Армии в мае танков на 6 процентов больше государственного плана...»
Уралмаш был заводом-поставщиком корпусов KB, от него во многом зависел успех выполнения обязательств сборочными предприятиями. И Уралмаш принял их вызов, в его обязательствах предусматривалось перевыполнение государственного плана не менее чем на 6 процентов.
Обязательства Уралмаш принял в январе, но в марте на совещании руководящего состава завода Музруков сообщил о том, что завод получил новое правительственное задание. Выпуск корпусов тяжёлого танка KB этим заданием значительно сокращался. Но одновременно требовалось увеличить выпуск корпусов среднего танка — «тридцатьчетвёрки», которые до этого Уралмаш поставлял в сравнительно небольшом количестве.
«Апрель — 75 штук, май — 125, июнь — 125»,— было записано в новом задании наркомата... Слушая Музрукова, собравшиеся мысленно увязывали его сообщение с последними сводками Совинформбюро: «Враг на берегах Волги, идут жесточайшие сражения в районе Сталинграда...»
Сталинградский тракторный завод был для фронта самым крупных поставщиком «тридцатьчетвёрок». И вот он временно выбывал из строя. Немцы подошли вплотную к его цехам — здесь их встретили рабочие-ополченцы. У стен родного завода свой первый бой приняли танки, только что покинувшие сборку.
В это же время с заводских подъездных путей уходили эшелоны с поспешно вырванным из бетонных фундаментов оборудованием. В теплушках ехали рабочие-сталинградцы и их семьи. На Урал!
Горячка освоения началась на Уралмаше задолго до прибытия этих эшелонов из Сталинграда. 30 уралмашевцев отбыли в срочную командировку на завод имени Коминтерна для ознакомления с чертежами корпуса и башни Т-34.
Поставленные в чрезвычайные условия, заводские технологи решили отказаться от обычной, общепринятой последовательности в работе.
На этот раз стадии подготовки производства велись одновременно. Сразу все цехи делали оснастку по общему централизованному графику. И ещё даже не дождавшись оснастки, все цехи Уралмаша приступили к изготовлению деталей методами индивидуального производства. Лучшие конструкторы и технологи на период освоения пошли мастерами в цехи.
Насколько необычно стремительно развивал завод темпы освоения, может свидетельствовать такой любопытный эпизод. При сборке первых бронекорпусов Т-34 возникло неожиданное затруднение: маркет «свечи», поддерживающий пружины катка, не проходил в шахты, и никак не удавалось установить причины этого явления. Главный технолог бронекорпусного производства С. Самойлов и начальник цеха Д. Ницберг выехали на головной завод, чтобы изучить технологический процесс. По ходу дела они встретились с начальником корпусного производства завода и объяснили свои затруднения со сборкой.
— С какой сборкой? — искренне удивился тот.— Вы ведь всего две недели назад подбирали у нас чертежи!
Опытному производственнику не надо было объяснять, что для освоения нового корпуса нужно по крайней мере три-четыре месяца. Ему показалось, что с ним просто шутят...
Тем не менее Уралмаш освоил выпуск корпуса танка за 40 дней, хотя этот корпус и потребовал абсолютно иной, чем KB, структуры станочных работ и имел большее, чем тот, количество бронедеталей. Изменился весь технологический маршрут бронекорпуса, центр тяжести, например, механической обработки бронекорпусов переместился из цеха крупных станков в цех с мелким механическим оборудованием.
Но ведь, кроме того, всё это время Уралмаш не переставал совершенствовать и наращивать серийное производство артиллерийских систем. Артиллерийское конструкторское бюро Уралмаша получило солидный заказ от наркомата на снаряды для реактивных миномётов и дополнительно, по собственной инициативе, приняло на себя проектирование новейшей 85-миллиметровой танковой пушки.
Завод по-прежнему поставлял танковые бронекорпуса, отливки картеров на танковые моторы. Шло также огромное количество поковок.
Металлурги Магнитогорска, Нижнего Тагила и других предприятий получили с Уралмаша только за первые два военных года более пятнадцати тысяч тонн доменного, прокатного, агломерационного оборудования. Война требовала металла. И ещё в начале 1942 года Государственный Комитет Обороны принял решение ввести на Урале и в Западной Сибири 23 доменных, 60 мартеновских печей, 22 прокатных стана... Весомый вклад в решение этих задач внёс Уралмаш. В наиболее трудное время на заводе «Амурсталь» в городе Комсомольск-на-Амуре Уралмаш смонтировал и ввёл в строй листовой стан производительностью 250 тысяч тонн листа в год. За тысячи километров от Урала трудились на монтаже уралмашевцы под руководством инженеров Д. Виноградова и С. Двинянинова.
Когда над основной базой медной руды — Балхашским комбинатом — нависла угроза остановки из-за аварийного состояния крупнейшей в стране конусной дробилки «1500», уралмашевцы сумели в кратчайший срок изготовить уникальную деталь — вал эксцентрика — и предотвратили выход дробилки из строя.
Но всегда главной заботой для завода оставалось его бронекорпусное производство. Именно оно давало уралмашевцам ощущение причастности к фронтовым делам.
Каждое утро уралмашевцы приникали к радиоприёмникам: как дела в Сталинграде! Сводки Совинформбюро нередко теперь комментировались для уралмашевцев самими сталинградцами, недавно прибывшими на завод. Кто-нибудь из них обычно рисовал на толстом листе брони — на только что собранной башне танка — широкое русло Волги, Сталинградский тракторный и завод «Баррикады», улицы родного города, на которых шли теперь бои. Поточнее объяснял, что заняли немцы и какие позиции занимают наши. Каждый думал при этом, что вот именно сюда, под Сталинград, идут уральские танки. И от количества их на заводской сборке вскоре, может быть, прямо будет зависеть исход очередного сражения у Волги.
В канун 1942 года в цехах завода проходили митинги, на которых принималась трудовая присяга. Текст присяги люди передавали из рук в руки, каждый скреплял её личной подписью. Сурово звучали слова: «Работать за двоих, за троих, а если потребуется — день и ночь, не покладая рук... Пусть коллектив заклеймит меня позором и всеобщим презрением, если я нарушу трудовую дисциплину...» Эти слова рабочих звучали клятвой на верность Родине и народу.
Горячо выступил на митинге в сборочном цехе бригадир электросварщиков Г. Степанов: «Я в последние дни давал по три-четыре нормы, но это не предел. Буду работать за пятерых. Пусть фашистские гады знают, на что способен русский человек».
Григорий Григорьевич Степанов с первых дней войны трудился исключительно самоотверженно. Откуда только силы брались у этого на вид не слишком крепкого сложения человека! Со сжатыми губами, суровый и напряжённый, он для своих товарищей являл пример ненависти к врагу и несгибаемости в труде. Его бригада была всегда впереди, а он сам — впереди членов своей бригады.
И всё-таки это были мужчины. Но как тяжело приходилось женщинам, особенно девушкам-электросварщицам из бригады девятнадцатилетней Шуры Рогожниковой. Все они, десять человек, приехали на Уралмаш из Брянска, где, окончив курсы и получив специальность, варили рамы к железнодорожным платформам. На Уралмаше их сразу же определили на сварку танковых корпусов.
Танковый корпус под сварку ставился на стенде вниз люком. Через этот люк девушки проникали внутрь корпуса. Гарь накапливалась, разъедала глаза, лезла в горло, а фаски под сварку обычно большие — заваришь не так-то скоро. Иную сварщицу в глубоком обмороке подруги вытаскивали из люка.
Работали по двенадцать часов, спали в красном уголке цеха. На сварке первых корпусов для танка Т-34 девушки из бригады Рогожниковой в четыре раза подняли производительность труда. Варили даже вертикальные и потолочные швы, что раньше делали только мужчины, вырезали и заваривали трещины брони. В конце концов их в бригаде стало уже не десять, а только шестеро — однако с заданием справлялись.
Была на сборке и другая бригада девушек-сварщиц, которыми руководила Феликса Гржибовская — красивая, рослая, весёлая ленинградка. Труднейшую мужскую работу её девушки делали даже как будто легко, даже сверхусталость не могла заставить их забыть об аккуратности и некоторой кокетливости в одежде, губы не забывали подкрашивать, песни запевали, когда становилось уж совсем невмоготу и державки выпадали из рук.
Между двумя этими девичьими бригадами разгорелось соревнование, за развитием которого с интересом наблюдал весь завод. То Рогожникова впереди, то Гржибовская... В столовых обе бригады девушек обслуживались вне очереди. Азартное соперничество молодых сварщиц длилось до самого конца войны.
Многое можно рассказать о социалистическом соревновании военного времени. Именно с 1942 года оно обрело невиданный размах. Сегодня трудно даже уложить в воображении рекорды, поставленные тогда уралмашевцами. До этого были «двухсотники», «трёх-, четырёхсотники» — это станочники, в три-четыре раза перевыполняющие задания. Чаще всего они добивались этого, изнуряя себя круглосуточными вахтами, «работали на цыпочках», как Аня Лопатинская.
Но вот газета «Уральский рабочий» сообщила о факте, поистине удивительном,— о достижении нижнетагильского фрезеровщика Дмитрия Босого, который выполнил дневное задание на 1150 процентов. Такого невозможно было добиться простым старанием, беспощадностью к себе и к станку. Ясно было, что только очень эффективные усовершенствования, какая-то хитроумная технологическая оснастка могли помочь станочникам достигнуть результатов Босого.
А вот как шёл к своим 1900 процентам уралмашевский лекальщик Анатолий Чугунов: он доставал карманные часы и клал их перед собой на верстак... Начиналась борьба буквально за секунды, за доли секунды. Чугунов ломал годами установившиеся технологические правила, изобретал новый инструмент, в обработке совмещал операции. Это был поистине вдохновенный труд, который равнял работу этого лекальщика с творчеством иного учёного-исследователя. В 1942 году Анатолий Чугунов выполнил план 1946 года!
Но нашёлся среди уралмашевцев человек, который обошёл и самого Чугунова. Им стал слесарь-инструментальщик Павел Оберюхтин. 3360 процентов составила его сменная выработка!
Впервые для заводского коллектива в 1942 году прозвучало имя Виктора Пономарёва. До войны он был прекрасным мастером зуборезного дела — резал сложные зубчатые шестерни для мощных блюмингов, прокатных станов, скиповых лебёдок. А в войну остался без любимой работы, трудился то такелажником, то планировщиком. Но никак Пономарёв не мог смириться с этим! Не мог спокойно проходить мимо бывшего своего зуборезного станка, который с начала войны простаивал...
В конце концов решил рабочий на этом зуборезном станке фрезеровать кривошип — сложнейшую деталь танка. Обрабатывал сразу по четыре плоскости, за смену выдавал по три-четыре кривошипа.
Тут случилось, что заболел рабочий у соседнего станка. Его станок Виктор Пономарёв, по собственному его выражению, «принял на себя».
«Тысячники» стали героями заводского коллектива, или — как бы их назвали теперь — его «маяками». Это был пример для подражания. Но достичь таких успехов, каких они достигали, мог ведь далеко не каждый. Между тем производительность труда в 1942 году по заводу выросла более чем в три раза по сравнению с предвоенным временем.
Отдельные примеры героического труда не могли бы обеспечить такого роста, тут было другое. Пусть с более скромными результатами, но каждый уралмашевец на своём рабочем месте трудился столь же вдохновенно, как и Анатолий Чугунов — за верстаком, а Виктор Пономарёв — на фрезерном. И сама организация соревнования в цехах была близка к идеальной, иначе не скажешь. Вот хотя бы один пример, нарочно самый скромный, рассказывающий о достижениях двух тружеников — Петра Ефимовича Прошина и Фёдора Ивановича Константинова, славных рядовых армии тыла.
Оба работали на одном слесарном верстаке. Друг за другом заступали на смену. Около верстака висела доска с показателями их работы. Когда Константинов приходил на смену, он уже видел, сколько сделал стержней для танковых моторов Прошин. Сменщик в свою очередь, приходя в цех, тут же получал информацию о показателях Константинова.
Договор они заключили после победы наших войск под Москвой. Настроение было боевое. Показателей в соревновании всего два — количество и качество. Сравнимость результатов обеспечена доской показателей. Простота организации, наглядность, сравнимость результатов, азартность самих соревнующихся, взаимопомощь — вот что подразумевает «идеальное» соревнование. Всё это было налицо.
Когда П. Прошина спрашивали, как ему удалось поднять выработку на 600 с лишним процентов, он отвечал: «Всё время что-то придумывал. Вот надо было вручную проткнуть 100 дырок в стержне, приспособил доску, в ней сто гвоздей. Раз нажал — и готово. Надо было на ленту установить до 60 проволочных каркасиков. Поначалу получал их навалом на всю смену. В общей куче, того и гляди, что-нибудь забудешь. Попросил кладовщика выдавать каркасики в комплектах на каждую головку двигателя».
Так вырастали проценты П. Прошина, Ф. Константинова, токарей Г. Турунцева, С. Мухлынина, О. Бочкарёвой, стерженщицы А. Селивановой, формовщика П. Кебина, кузнеца Т. Олейникова, сталевара Д. Сидоровского... Так каждый уралмашевец ежедневно стремился повысить производительность труда на своём рабочем месте. И делал своё дело, не считаясь ни с тем, что голоден, что дома уже несколько дней не был, что устал до чёртиков. К каждому с цеховой стены аршинными буквами взывал лозунг: «Всё для фронта, всё для победы!» И такой лозунг-призыв был в сердце каждого уралмашевца.

Автор: komendor 4.5.2015, 10:56

Уралмаш в ВОВ (1) (7 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 152—156

С тех пор как центр танкового производства переместился на Урал, сюда приезжает много известных писателей и журналистов. Некоторые оказались в Свердловске в результате эвакуации. Уралмаш привлекает всех, особенно теперь, когда его коллектив, напрягшись до крайности, приступил к освоению поточного производства корпусов Т-34. В этом напряжении особенно выявляются характеры людей, трудовые подвиги их рождаются на глазах.
Фёдор Гладков — невысокого роста, с длинными седыми волосами и в очках в чёрной роговой оправе — по нескольку раз в день навещал бригаду сварщиков Г. Степанова. Сварщикам некогда и говорить-то с писателем, бригадир — тот просто не отнимает щитка от лица. Но Гладков больше сам смотрит, всё замечает, с интересом трогает сварные швы на корпусах танков...
Много дней на заводе работала Мариетта Шагинян. Ей уже тогда было за пятьдесят, но писательница поражала всех своей энергией, стремлением вникнуть в любую мелочь. Поздно вечером её видели в заводских цехах, до утра она работала в комнатке, выделенной ей прямо на заводе, а утром спешила обойти бараки, столовые. Собрала большой материал для своих очерков «Урал в обороне».
Анна Караваева, приехав в Свердловск и побывав на Уралмаше, тоже загорелась идеей написать книгу обо всём, что здесь увидела. Её не слишком заинтересовали громкие рекорды. Она попросила назвать ей людей «не тёртых», то есть тех, о которых ещё не писали в газетах, самобытных — не только со всеми плюсами, но и с минусами.
В парткоме завода говорить ей пришлось с Н. Ивановым, заместителем секретаря. Трудно было выбрать более удачного советчика. Начиная с первых дней войны Николай Иванович вёл дневник — любопытную летопись заводских дел, хронику выполнения заводом важнейших заказов фронта, зарисовки человеческих судеб и характеров.
Поскольку зашёл разговор о человеке, ещё «не тёртом», то Иванов и посоветовал Анне Караваевой познакомиться с кузнецом Тимофеем Олейниковым. В дневнике самого Иванова о бригаде Олейникова имелась такая запись: «...их восемь человек. Каждый выполняет определённую операцию, строго подчиняясь распоряжениям бригадира. Я зашёл в конце смены и увидел, что они чем-то серьёзно озабочены.
— В чём дело! — спрашиваю.
Оказывается, куют очень важную и срочную деталь. Норма — восемь штук, задание — двадцать.
— Вот проработали день, а сделали только десять, — смущённо говорит бригадир. — Не по-военному получается.
На другой день я специально позвонил в цех и спросил, как работала бригада Олейникова. «Отковали тридцать деталей». А ещё через два дня узнал, что кузнецы уже куют этих деталей по сорок штук в смену».
Знал о своём передовом кузнеце только Уралмаш, но очерк Анны Караваевой познакомил с ним всю страну. Можно ли было тогда предугадать, что с этих самых пор Тимофей Лукьянович Олейников станет на несколько последующих десятилетий без преувеличения знаменитейшим человеком. Прежде всего он прославится тем бесстрашием, с каким будет браться за освоение любой новой технологии ковки, за внедрение новейшей техники. Но полюбят его газетчики и за талант рассказчика, за коммуникабельность, за весёлый нрав. Впоследствии Олейников станет замечательным рабочим-лектором, гордостью общества «Знание». Кто знает, может, толчком ко всему этому когда-то послужил внимательный взгляд заместителя секретаря заводского парткома и писательское умное, душевное слово Анны Караваевой о «не тёртом» человеке — Тимофее Олейникове.
Звезда сталевара Дмитрия Сидоровского взошла на уралмашевском небосклоне тоже в суровое военное время. Сталевары мартеновского цеха, в котором работал Сидоровский, отличались мастерством. Например, Ибрагим Валеев в марте 1942 года побил рекорд лучшего сталевара с Верх-Исетского завода Нуруллу Базетова. В этот знаменательный день, довольный рекордом, начальник мартеновского цеха выдал в награду всем членам бригады Валеева по пачке табаку и по талону на дополнительный обед...
Рекорд Валеева составил 13,5 тонны стали с квадратного метра пода печи. Дмитрий Сидоровский перекрыл эту цифру, выдав 15,3 тонны с каждого метра. Валеев, правда, не остался в долгу и довёл съём стали до 15,6 тонны. Но Сидоровский добился, в свою очередь, 17,6 тонны.
Обоих сталеваров, чтобы официально отметить их трудовой рекорд, пригласили на специальное заседание парткома. Н. Иванов записал тогда в дневнике: «По характеру Ибрагим и Дмитрий разные люди. Первый — горячий, порывистый, второй — спокойный, расчётливый, всё делает не торопясь, обдуманно. Внимательно наблюдает за составом шихты, быстро и вдумчиво производит завалку с максимальным загрузом печи, какой только допускается технологией. Интенсивное ведение теплового режима, быстрое плавление дают ему возможность добиваться высоких съёмов стали...»
Через тридцать лет после окончания Великой Отечественной войны будет напечатан этот дневник заместителя секретаря парткома — в маленькой, с ладонь, красной книжке под названием «Завод-воин». К этому времени Дмитрий Дементьевич Сидоровский, Герой Социалистического Труда, кавалер двух орденов Ленина, уже выйдет на заслуженный отдых с трудовым стажем более чем в сорок лет. Но жива на заводе память о таких людях, как он, и останется жить вечно.
Трудовая слава многих уралмашевцев — рабочих, техников, инженеров: А. Кремера, В. Декабрёва, Л. Мурзы, В. Батманова — зарождалась в годы войны, в годы величайшей самоотдачи во имя общей Победы. Каждый на своём месте они являли чудеса мастерства, высокой производительности, остроты рационализаторской мысли. Героический труд становился явлением массовым, почти повседневным. Работали за того парня, что ушёл на фронт, за двух, за трёх, за десятерых...
И всё-таки рабочих рук не хватало, проблема кадров в военные годы отличалась чрезвычайной остротой. По всей стране так, не только на Уралмаше. С мая 1942 года предприятиям разрешалось принимать на работу лиц, достигших 14 лет, при наличии медицинского заключения о состоянии здоровья.
На Уралмаш пришли мальчики и девочки, которым полагалось бы учиться в это время в шестом-седьмом классах общеобразовательной школы. А они встали к станкам, готовые разделить тяжесть военного бремени со своими матерями и отцами. Они были серьёзны и горды ответственностью, возложенной на них. Но дети — это ведь дети...
В механическом цехе мелкотокарного производства, где юных станочников было особенно много, произошёл такой случай. Вдруг мастера заметили, что производительность среди токарей резко упала, какое-то беспокойство овладело ребятами, они норовили в течение дня раз-другой ускользнуть из цеха, перешёптывались, чем-то обменивались. Невозможно было понять, в чём тут дело.
Начальник цеха решил даже обратиться за помощью к комсомольцам, чтобы они как-то подействовали на несовершеннолетних нарушителей дисциплины.
В механический цех пришёл Анатолий Гримальский, комсорг ЦК на заводе, славный, бодрый и весёлый человек, во всех своих действиях — настоящий вожак молодёжи. Он и раскрыл тайну мальчишек.
Оказалось, что все они — «самокатчики», жертвы повального увлечения машинами на роликах. По утрам, гремя, пугая прохожих и вызывая их нарекания, ребята мчались на своих самодельных «роллерах» — так их ещё называли — к заводу. Но сразу же перед ними возникали серьёзные проблемы стоянки и охраны. Находились ведь ещё и любители «раскулачивать» чужие машины... Вот в чём крылась причина мальчишеского беспокойства — они, оказывается, сменяя друг друга, сторожили свои «роллеры».
По остроумному предложению Гримальского и с согласия махнувшего на всё рукой начальника цеха мальчишкам механического отдали под гараж кладовую. На дверях повесили табличку: «Гараж роллеров». Кладовую закрыли на замок. Каждому владельцу личной машины выдали номерок, что подействовало необыкновенно. Всё сразу пришло в норму, дисциплина была восстановлена.
Трудно приходилось с обучением подростков профессиональным навыкам. Делать это требовалось быстро, тратить месяц-два, не больше, на каждого, ибо долгое ученичество отвлекло бы слишком много квалифицированных сил. И вот нашёлся на заводе человек, который изобрёл свой, на редкость действенный и быстрый метод обучения.
Павел Константинович Спехов сказал очередному своему ученику Лёне Терентьеву: «Твоё плечо, твоя рука должны стать продолжением моего плеча, моей руки...» Опытный токарь старался передать пареньку все секреты своего мастерства. Но ведь так и всегда поступает каждый хороший учитель. Тогда в чём же особенность спеховского обучения! А в том, что Павел Спехов стал работать с Терентьевым на один наряд. Им давали работу на двоих, выработка делилась пополам, а следовательно — и заработок.
Павел Спехов считался первоклассным токарем, недаром завод выдал ему броню с первых дней войны. Под портретом этого станочника в заводской газете была такая подпись: «Токарь-ас П. К. Спехов». По аналогии, видимо, с «лётчиком-асом». И этот знаменитый токарь поделил общий заработок поровну со своим учеником.
Как же после этого Лёне Терентьеву не тянуться за своим учителем: совесть не позволяла пареньку ни на минуту расслабиться. Потому уже в первый месяц обучения он достиг многого. Вместе с учителем они выполнили полторы нормы. Правда, сам-то Спехов до этого давал по две и три нормы...
Но уже в следующем месяце Терентьев самостоятельно выполнил задание, а на третий месяц общий наряд оказался уже совсем необидным: выработка подравнялась. Конец учебе!
После Лёни Терентьева Спехов обучил Бориса Тетюкова, Полину Агалакову, Леонида Колмакова — всего тридцать ребят. И каждому из них учитель, случалось, говорил: «Не уйдёшь из цеха до тех пор, пока не сделаешь как следует. Да и мне, значит, придётся с тобой до полуночи тут быть. Мы, брат, друг за друга в ответе».
270 последователей Спехова, вслед за ним, обучили по его методу 370 молодых рабочих.
В одном из писем брату на фронт (у него воевали два брата и один из них — Герой Советского Союза танкист Фёдор Спехов) Павел Спехов писал: «Если бы сейчас меня, кадрового рабочего, токаря, спросили, о чём ты думаешь, я бы ответил: о мести! Жгучей пламенной ненавистью патриота к врагу наполнена моя жизнь. И эту ненависть я вкладываю в каждую деталь, воспитывая её в каждом своём ученике».
Это святое чувство мести жгло уралмашевцев. За разбой, за кровь советских людей, за пожарища и разрушенные города они мстили своими снарядами, танками, тоннами стали.
Первого мая Уралмаш отгрузил несколько десятков корпусов Т-34. План второго квартала 1942 года завод перевыполнил на 35 корпусов. Это было огромной победой, достигнутой в кратчайший срок. И в июне пришло сообщение о том, что Уралмаш за образцовое выполнение заданий правительства по производству бронекорпусов для танков награждён орденом Трудового Красного Знамени.
Одновременно орденами и медалями были награждены 150 уралмашевцев. В их числе орденом Ленина — начальник производства Д. Васильев, директор Б. Музруков, сталевар Д. Сидоровский, мастер П. Тараканов, слесарь А. Чугунов.
Уралмаш завоевал первое место среди бронекорпусных заводов во Всесоюзном социалистическом соревновании. На заводском митинге коллективу вручили знамя ВЦСПС и Наркомтанкопрома. Завод получил 500 тысяч рублей на премирование особо отличившихся уралмашевцев и миллион рублей на жилищное строительство.
За всё время войны не было у уралмашевцев такого приподнятого настроения, как на этом митинге. Они не скрывали, что гордятся одержанной победой, и выражали готовность продолжить самоотверженный трудовой подвиг.
Теперь это был сильный, сплочённый и умелый коллектив. Ядро его составляли коренные уралмашевцы, которые строили свой завод, стали стахановцами в тридцатые годы, а теперь, в военные сороковые, их называли «двухсотниками» и «тысячниками».
В их ряды влились сталинградцы, кировцы, ижорцы и рабочие других эвакуированных заводов страны. Всё это люди крепких революционных и трудовых традиций, родные уралмашевцам по духу и трудовым биографиям.
За два года войны Уралмаш, весь его коллектив, возмужал, завод был способен осваивать самые сложные задания. Дальнейшие события убедительно доказали это.

Автор: komendor 4.5.2015, 15:53

Уралмаш в ВОВ (1) (8 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 156—164

Новое задание Родины

Во всей истории второй мировой войны не было боевой машины более знаменитой, чем славная «тридцатьчетвёрка» — танк Т-34. Его биография начиналась драматично.
Вскоре после успешных испытаний на полигонах и окончательного решения о запуске новой модели в серию умер главный конструктор завода М. Кошкин. Это был настоящий революционер в области танкостроения, большой романтик и фантазёр. Он сумел сломать многие привычные представления о том, каким должен быть танк в современной войне.
Конструкторы многих заводов страны в дальнейшем совершенствовали «тридцатьчетвёрки». В это вложили свои силы харьковчане, сталинградцы, уральцы.
Ни на один из существовавших в то время танков не походил Т-34. Отличали его прежде всего высокие проходимость и манёвренность.
Два пулемёта и длинноствольная пушка с мягкой подвеской, позволяющей вести огонь с ходу, обеспечивали огневую мощь машины. От снарядов и пуль экипаж надёжно защищала броня.
Эта машина совершала чудеса на полях сражений. Немцы панически боялись наших массированных танковых атак. Крик: «Русские танки прорвались!» — был равносилен для них приказу о немедленном отступлении.
Ежегодно до трёх с половиной тысяч изменений вносили конструкторы и технологи военных лет в замечательный уже и по своей первоначальной идее танк Кошкина.
В дело совершенствования машины довольно значительный вклад внесли и уралмашевцы. Особенным вниманием на заводе, вне всякого сомнения, пользовалась башня «тридцатьчетвёрки». Впрочем, ведь это важнейшая часть танка, от её бронестойкости часто зависит судьба экипажа и самой машины на поле боя.
В первое время уралмашевцы выкраивали и сваривали башни из листовой брони. Но вскоре старейшие заводские металлурги Ю. Шкабатура и К. Зверев разработали идею цельнолитой башни, отказавшись и от резки, и от сварки — операций очень трудоёмких. Производительность на «узком» участке немедленно выросла во много раз.
Лили башни в земляные формы, потом в металлические. Но вслед за этим родилась и другая, на редкость смелая идея: а нельзя ли даже не отливать, а просто штамповать башни танка на прессе, как штампуют многие другие детали! Ведь Уралмаш в своей «кузнице» имел целый набор великолепных прессов и среди них свою гордость — пресс усилием в десять тысяч тонн.
Чьё это было предложение! Сегодня ответить точно на этот вопрос невозможно. Наверное, потому, что утверждалась смелая идея в ожесточённых спорах. Цель была значительной и увлекла всех, не только узких специалистов.
Разговор о том, насколько оправдан риск штамповки башен на десятитысячном прессе, шёл и на расширенном заседании партийного комитета завода.
В один из своих частых приездов на Уралмаш нарком танковой промышленности Малышев долго стоял в кузнечном цехе у могучего пресса, рядом были директор Музруков, секретарь парткома Медведев, группа инженеров. Нарком старался вникнуть во все высказываемые соображения, защищающие идею уникальной штамповки. Но не мог, видимо, не думать одновременно и о последствиях возможной аварии пресса.
Надо сказать, что в годы войны Малышев для Уралмаша часто был тем, чем когда-то Серго Орджоникидзе в годы строительства и становления завода — нарком так же поддерживал своим авторитетом многие самые дерзкие идеи уралмашевцев.
В первый год войны, например, при его личном участии родилась идея прокладки прямого кислородопровода, когда бронепроизводство завода остро нуждалось в кислороде. Теперь Малышев дал-таки своё «добро» рискованному эксперименту — штамповке танковой башни на десятитысячном прессе.
Под руководством Л. Горлицкого — главного конструктора бюро танкостроения Уралмаша — были разработаны необходимые чертежи. И вот настал день эксперимента.
Когда первую отштампованную башню вынули из-под пресса, осторожно опустили на землю и тщательно обмерили, то все поразились: её геометрические размеры были точно в пределах, заданных конструкторами.
Последовали полигонные испытания — они показали, что бронестойкость у штампованной башни значительно выше, чем у литой. Уникальный в истории мирового машиностроения эксперимент оправдал себя полностью. Башни «тридцатьчетвёрок» пошли на Уралмаше потоком.
Вот когда «самый мощный пресс в Европе» — усилием в десять тысяч тонн — загрузили полностью по его силам. Впрочем, про него нельзя уже было сказать, что он «самый мощный». Это определение, верное для тридцатых годов, времени пуска Уралмаша, несколько устарело к началу войны. Гитлеровская Германия уже имела пресс усилием в 35 тысяч тонн. Но немецкие конструкторы и технологи до конца войны башни своих танков делали сварными, впоследствии, правда, и литыми, но никогда — штампованными. В этом состоял крупный проигрыш их технологии массового танкового производства.
На второй год войны Уралмаш становится главным поставщиком бронекорпусов для завода, ведущих сборку танков. Уралмашевцы вполне овладевают искусством обработки брони самой высокой твёрдости: резанием, сверлением, фрезеровкой, литьём, даже штамповкой. Уже к февралю — марту 1942 года завод выпустил в три раза больше корпусов, чем, скажем, ижорцы до войны. Именно за успехи в освоении бронепроизводства получил Уралмаш свой второй орден. Можно сказать, что после труднейшего периода становления завод стал наконец специалистом в военном деле, ему порученном.
А почему бы Уралмашзаводу не выпускать танки комплексно? Не только броню и башни, не только картеры для танковых моторов, но весь танк целиком на собственной территории? Чтобы эшелоны с продукцией Уралмаша уходили бы не на другие сборочные заводы, а прямо на фронт, чтобы в бой отправлялись танки, сработанные до последней детали руками уралмашевцев.
Об этом постоянно возникает разговор в кабинете Музрукова, на совещаниях руководителей цехов и среди рабочих, с этим приходят в партком агитаторы, спрашивают, что отвечать, когда люди поднимают вопрос: почему же завод не делает «тридцатьчетвёрки» целиком! Секретарь парторганизации завода М. Медведев предлагает директору Музрукову подготовить подробный доклад на расширенном заседании парткома о возможностях комплексного выпуска «тридцатьчетвёрок» на территории Уралмаша.
Борис Глебович этот свой доклад начинает с короткого сообщения о положении дел на фронте. Он говорит о решающих боях за Сталинград. Упоминает о том, что «наши заводы обогнали немцев по выпуску самолётов, но не танков». Ему, как директору крупного завода оборонного значения, конечно, известно многое.
Так может ли Уралмаш, раз того требуют чрезвычайные обстоятельства, взять на себя ношу, многократно более тяжёлую, чем та, которую он уже несёт!
Из доклада директора Музрукова вытекало, что несколько месяцев назад конструкторы и технологи завода практически уже начали решать задачу размещения нового производства. В цехе металлоконструкций выросли пять новых пролётов — здесь должен разместиться в недалёком будущем главный конвейер. Сама сборка готовых танков расположится в «коробке» механических цехов. Значительную реконструкцию претерпевает литейное производство завода — здесь расширяются площади, механизируются ручные процессы.
На этом заседании парткома, которое состоялось в начале июля, было принято решение о том, чтобы от имени всего коллектива уралмашевцев обратиться с просьбой к правительству разрешить выпуск танка Т-34 комплексно на территории Уралмаша.
Между прочим, в вопросе об этом патриотическом почине уралмашевцев всегда была некоторая неясность: как же завод мог проводить крупную реконструкцию ещё до получения официального правительственного задания!
Всё дело в том, что эта внушительная реконструкция, коснувшаяся всех основных производств Уралмаша, официально предназначалась для выполнения другого важнейшего задания — для будущего выпуска заводом автоматической артиллерийской самоходной установки СУ.
Особенности условий войны с фашистской Германией выявили необходимость ввода в бой этой самоходной артиллерии, обладающей так же, как и танки, хорошей проходимостью и большой скоростью. Мощность огня, способность быстро переносить его в нужное направление, быстрая смена огневых позиций, которая бы позволяла сметать с пути советских войск танковые, артиллерийские средства противника, подавляла доты, дзоты, живую силу противника — вот такие качества должна была иметь боевая машина, задание на которую Уралмаш получил официально. И срок освоения её выпуска обозначался точно — октябрь 1942 года.
Но эта артиллерийская установка разрабатывалась на базе танка Т-34. Реконструкция завода для выпуска СУ по своим направлениям была почти такой же, как если бы завод готовился к массовому производству «тридцатьчетвёрок».
Итак, имелось горячее желание у коллектива завода освоить серийно не только новую автоматическую установку, но и танк. Правительство одобрило почин уралмашевцев, но срок дало предельно короткий — опять же октябрь 1942 года.
Таким образом, срок одного задания находил внахлёст на другой. В этой сложной ситуации Уралмаш принял единственно верное решение — одну из машин освоить досрочно.
И вновь по собственной инициативе уралмашевцы называют месяцем освоения танка Т-34 — сентябрь, а не октябрь, добровольно утяжеляя ещё раз свою ношу.
Так родился подвиг, сродни тем, что рождались ежедневно и ежечасно в то время на войне. Самоотверженность до самозабвения, осознания каждой клеточкой своего существа причастности к общему делу освободительной войны. Невиданная сплочённость коллектива, при которой тысячи людей объединены одной мыслью: «Всё для победы!»
...День 21 сентября на заводе стал особенным. Поздно вечером из цехов двинулись колонны уралмашевцев — их путь лежал недалеко, всего лишь до заводского коридора. Ярко светили прожекторы. Все чего-то ждали в молчании. И вот он появился — первый танк Т-34, собранный целиком в уралмашевских цехах. Лязгая гусеницами, угрожающе подняв вверх ствол пушки, он двигался вдоль коридора. По ту и другую сторону его башни стояли Б. Музруков и М. Медведев. Начался митинг...
Не все уралмашевцы присутствовали на этом митинге. Кто-то не смог оставить станок, сварочный аппарат, отойти от мартена. И всё-таки хоть на минутку выбегали люди, чтобы взглянуть на своё детище. Тянулись прикоснуться к борту, к раскрытому люку водителя.
«Со всей лаской и любовью, на которые только способны наши сердца, мы любуемся собранной машиной,— писала в тот день заводская многотиражка.— Скоро на фронт пойдут десятки и сотни таких машин, покажут они фрицам! Всё упорнее и настойчивее Красная Армия гонит с нашей родной земли гитлеровских разбойников... Чем мы можем помочь нашей победе! Сейчас взоры всего завода обращены к главному конвейеру...»
Сборщики танков и самоходных установок особенно чувствовали это пристальное внимание всего заводского коллектива к результатам своего труда. Среди них были очень опытные специалисты-сборщики. Уралмаш ими гордился. А. Дворкин, Ф. Аникеев — представляли старую гвардию, они когда-то собирали самые первые заводские машины: пушки Брозиуса, лебёдки, тюбинги для Московского метрополитена, а вот теперь — танки. А. Марченко, В. Белых, И. Сомов, В. Машулин и еще многие также в совершенстве овладели сборкой танков.
Но в то же время, как везде, на танковом конвейере имелись люди неквалифицированные, а главное, многие рабочие физически были крайне ослаблены. Режим круглосуточного труда оказывался таким не под силу.
Мастер сборки Александр Данилович Дворкин вспоминает: «В цехе установили электропечь для разогрева корпусов танков. Готовые корпуса по очереди отправляли в эту печь для снятия с металла напряжения. И вот однажды слышим, кто-то кричит и стучит оттуда... А уж печь включена! Оказалось, двое парнишек заснули в люке танка...»
Александр Данилович и о себе рассказывает, как однажды, после трёх бессонных суток непрерывного штурма, пришёл он к начальнику цеха по вызову, и тот спрашивает:
— Ну, что тебе надо, чтобы закончить задание? Хочешь ордер на обед, на валенки, на водку?
Соглашаться нужно было, конечно, на водку, так как за неё по тем временам на базаре давали буханку хлеба, а у Дворкина детей четверо... Но уж сил не было, бог с ней, с водкой.
— Поспать бы, домой,— сказал он.
— А вот этого не могу,— вздохнул начальник цеха.
Вместе с рабочими и мастерами по нескольку суток не выходили из цехов непосредственные руководители сборки — старейшие уралмашевцы В. Соловьёв, Д. Ницберг, А. Русанов, эвакуированный из Брянска П. Акимов, В. Лубенский из Донбасса. Дневал и ночевал на заводе Николай Николаевич Мальков — бывший сталинградец, на Уралмаше его назначили начальником испытательного сдаточного цеха. Сложное ему досталось хозяйство. В цехе много недоделок, в ноябре температура здесь держится почти нулевая, а работа все равно кипит. Обстановка военная не только в переносном смысле слова, но и в прямом — нигде на заводе нет такого количества людей в форме: представители военной приёмки, танкисты со всех фронтов, испытатели машин — в кожанках и в шлемах.
Директором завода поставлена задача — сдавать боевые машины только с первого предъявления. Инициатива отдельных сборщиков выливается в массовое движение и становится законом. Высокое качество, работа без брака — повсеместное требование.
Рождаются любопытные формы общественного контроля за качеством машин и сроками их сдачи. Вот что в связи с этим вспоминает А. Семенько, бывший испытатель танков:
— Я помню, как-то Сергей Александрович Любимов, председатель заводского комитета профсоюза, появился в цехе ночью в очень позднюю пору. И подошёл к машине, которую я как раз к сдаче готовил. Поздоровался и начал искать номер на броне, потом сказал: «Я шеф этой машины...» И остался доволен тем, что его «тридцатьчетвёрка» уже прошла ходовые испытания и готовится к сдаче. Но, убедившись, что всё вроде в порядке, Любимов сразу не ушёл из цеха, а стал подходить и к другим танкам, ещё не готовым. Я понял, что за ним числилась не одна моя машина, но, может быть, и ещё одна, а то и две. Других заводских руководителей тоже часто можно было видеть в те дни разыскивающими «свой номер».
По нескольку раз в сутки обходили главный конвейер и сборку начальник производства Д. Васильев, директор Б. Музруков. Сборщики вспоминают лаконичные по форме, немногословные по содержанию оперативные распоряжения директора: «Вам надлежит сдать столько-то машин. Выполните — будете премированы, не выполните — будете наказаны». Всё предельно ясно, куда яснее.
И никогда директор не забывал ни премировать, ни наказать. Сборщикам из бригады Ф. Аникеева, когда они первыми начали выполнять свои задания досрочно, Музруков разрешил, например, работать по восемь часов. Они шли домой засветло и не верили сами себе. Можно было выспаться, как до войны. Можно было, наконец, уехать поездом в посёлок Красное и порыться на убранных совхозных полях — привезти домой полмешка картошки. Фёдор Павлович Аникеев вспоминает об этой необычной награде, как о самом удивительном для него эпизоде военных лет.
Всегда подтянутый, в мундире морского офицера появлялся на труднейших участках сборки в самые ответственные для неё моменты парторг ЦК на Уралмаше М. Медведев. Те, кому случалось в те дни наблюдать парторга, отмечали присущую ему удивительную черту: никогда парторг не спешил ни отругать провинившегося человека, ни даже помочь ему, если тот попал в затруднительное положение. Одним своим присутствием, каким-то особенным молчанием, подчёркнутой неспешностью своей Медведев словно побуждал людей к самостоятельному поиску решения и к действию. Рядом с ним каждому хотелось быть лучше, умнее, энергичнее. Парторг обладал, видимо, прирождёнными качествами хорошего воспитателя, но более всего влиял на людей мужеством и несуетностью собственного облика и поведения. А говорил как! Просто и негромко, заставляя ловить каждое своё слово.
Замечательным людям страна и партия в годы войны доверили руководство Уралмашем. Личный их вклад в то, что завод оказался на высоте и освоил заказы фронта, что коллектив завода выстоял в труднейших условиях и окреп, вырос и возмужал, оказался чрезвычайно значительным.
21 января 1943 года директору Уралмаша Борису Глебовичу Музрукову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
28 января того же года Совинформбюро сообщило о том, что «наши войска в основном закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окружённых под Сталинградом».
«Будем сталинградцами в труде!» — призывает уралмашевцев заводская многотиражка. Эта маленькая газета в годы войны вела огромную агитационно-массовую работу. На её страницах постоянно печатались письма фронтовиков, сообщающих о том, как бьют они ненавистного врага.
«На моём счету 9 фашистских танков, отправленных на тот свет,— пишет миномётчик Г. Становой.— Я хорошо знаю, где слабое место в технике врага, и бью без промаха. Наши танки лучше вражеских. Под их прикрытием мы идём в бой смело. Спасибо вам, уралмашевцы, за замечательные машины».
Редакция газеты — как штаб. Сюда приходят люди за советом, порой за новостями, за свежими сводками Совинформбюро. Заглядывают на огонёк знаменитые уралмашевские передовики.
Сталевар Ибрагим Валеев принёс в газету письмо, полученное им лично от старшего политрука Д. Позднеева.
«Дорогой Ибрагим! Я о тебе узнал из газеты «Правда». Прочитал очерк Анны Караваевой «Сталь идёт» и вспомнил мартеновские печи Чусовского завода, где мы работали с тобой вместе в конце двадцатых годов. Ты, наверное, тоже помнишь меня. Сегодня я старший политрук и с первого дня войны — в боях с врагом. Рад, что ты сегодня «богатырь уральской стали». Будь и дальше передовым. Учи, давай советы, помоги и другим подтянуться. Привет твоим соперникам по труду — Нурулле Базетову и Дмитрию Сидоровскому. Пусть не отстают Ефим Узких и Александр Кузьмин.
Ибрагим! Я вызываю тебя на соревнование. Мой личный счёт таков: уничтожил 8 офицеров, взял в плен одного офицера, уничтожил одну вражескую автомашину. И дальше буду увеличивать счёт. Ещё и ещё раз всё рассчитай, чтобы давать больше стали. Помни: фронт требует.
Будь здоров, пиши.
Д. Позднеев
Действующая армия, 22 мая 1942 г.»

Тут же, в редакции газеты, родился ответ сталевара Валеева политруку Д. Позднееву, в котором он сообщал о своих новых, ещёболее высоких обязательствах.
Ушло на фронт письмо токаря Н. Соткина миномётчику Г. Становому: «В ответ на приветствие фронтового друга я беру обязательство повысить норму выработки ещё на 100 процентов».
И вот такое письмо токаря И. Фадеева.
«Боец Владимир Филев сообщил нам с линии фронта, что на его счету 328 убитых гитлеровцев... Я, как и он, жажду мщения проклятым немцам и обязуюсь поднять выработку до 400 процентов. Каждый мой процент — отлитая для врага пуля!»
В сентябре Уралмашзавод изготовил для фронта первые «тридцатьчетвёрки». А в октябре, как и было предусмотрено правительственным заданием, на испытательные полигоны вышли самоходные артиллерийские установки СУ-122.
Создавая свою первую самоходную установку, конструкторы применили методы скоростного проектирования. В это время КБ находилось почти на казарменном положении — люди неделями не уходили домой.
Всё лучшее, что принесло славу танку Т-34, было использовано и в артустановке. Компонуя машину, конструкторы особое внимание уделили созданию максимальных удобств для экипажа, продумали размещение боекомплекта, обеспечили хорошую обзорность и свободный доступ к основным узлам машины. Самоходка имела два прицела: танковый, для стрельбы прямой наводкой, и гаубичный, с панорамой, для стрельбы с закрытых позиций. Она обладала, как и «тридцатьчетвёрка», хорошей манёвренностью, была постоянно готова к открытию огня и двигалась со скоростью 50 километров в час.
Много сил в создание этой замечательной машины вложили конструкторы. Это был поистине самоотверженный труд!
Если в цехах возникали какие-то неясности, затруднения, конструкторам на помощь приходили технологи, металлурги, литейщики, исследователи.
Нельзя не сказать доброго слова и о водителях-испытателях, которые десятки часов гоняли машины по полигонам, стремясь узнать о них всё досконально, стараясь засечь малейшую слабинку в механике. Это были люди, авторитет которых на Уралмаше считался непререкаемым, оценка машины испытателем всегда становилась законом. Они приехали на Уралмаш из Сталинграда, Ижоры, Харькова — опытные водители, многие из которых водили танки и на полях сражений в финской войне, в Испании. Работа была им знакома.
Отличные специалисты, если надо, они могли самостоятельно разобрать и собрать любую машину, отремонтировать её на ходу. Это блестяще доказал однажды водитель Пётр Болдырев.
Вместе с главным конструктором самоходных установок Л. Горлицким он был в составе уралмашевской делегации на Волховском фронте. Шёл бой. Из окопа Болдырев вместе со всеми наблюдал, как сражаются самоходки, и его терзала мысль, что сидит он в окопе, в то время как другие воюют на машине, которую он знает лучше всех.
Вдруг в 300 метрах от переднего края немцев две наши самоходки словно споткнулись и остановились. «Подбили»,— горестно подумал Болдырев. И не выдержало его сердце — под миномётным огнём врага он пополз к родным самоходкам. Просто трудно поверить, что могла существовать в человеке такая отчаянная дерзость, такое бесстрашие! Вместе с водителями Пётр Болдырев отремонтировал самоходки прямо на виду у немцев и доставил их в расположение своей части. За тот незабываемый бой уралмашевца — водителя танков Болдырева наградили медалью «За боевые заслуги».
Впервые уралмашевские «тридцатьчетвёрки» и самоходки СУ-122 приняли участие в Сталинградском сражении, а также в прорыве блокады гитлеровцев под Ленинградом.
Вся промышленность страны в 1942 году дала фронту 20 100 танков. Это создало реальные предпосылки для ликвидации былого преимущества врага и в этом виде вооружения.
Масштабы катастрофы на восточном фронте привели самого Гитлера к признанию в своей ставке: «Возможность окончания войны на востоке посредством наступления более не существует».
А между тем легендарная Курская битва, в ходе которой преимущество наших войск в количестве и качестве вооружения впервые окажется очевидным, ещё была впереди.

Автор: komendor 4.5.2015, 16:48

Уралмаш в ВОВ (1) (9 из 9)
Т. И. Ефимова «Уралмашевцы», 1982, стр. 164—171

На своём участке фронта

Наступил июль, а на всем советско-германском фронте продолжалось затишье. Каждый день люди раскрывали газеты включали радио — ждали новостей с фронта. Но сводки Совинформбюро неизменно сообщали: «На фронте ничего существенного не произошло». И чувствовалось, что это затишье предгрозовое... Родина готовилась к самым решающим боям с захватчиком, планомерно и неуклонно наращивала количество вооружения и войск вблизи будущего Курского плацдарма.
Нечто похожее происходило с начала 1943 года и на Уралмаше. Завод настойчиво изыскивал возможности для наступления на своём участке фронта, расширял площади для сборки танков. Ему удалось изыскать 20 тысяч квадратных метров — выросли новые пролёты в цехах, а в старых устанавливалось новое оборудование. И до этого было в них тесно — на станок в среднем приходилось около 50 квадратных метров. Теперь же и эта площадь сократилась — до 20 метров. Станки едва ли не вплотную прижимались друг к другу.
Строительство, реконструкция — всё велось силами завода. Помимо своей основной работы уралмашевцы ежедневно помогали на других участках. Огромное удовлетворение всем доставлял и морально всех поддерживал тот факт, что Уралмаш начал выпускать боевые машины полностью, а не только корпуса. Сил в людях словно бы значительно прибавилось, дух человеческий окреп, вопреки всем бедам и лишениям. Ожидание больших событий на фронте владело всеми, и жила в каждом уверенность, что события эти будут счастливыми.
Заметно стало, что руководители Уралмаша обрели опыт и мудрость. Их действия и распоряжения отличались уверенностью и точностью. Резко улучшилась работа заводских служб планирования и оперативного управления производством. Много было введено нового в организацию работы цехов. Например, была введена должность начальников смен с целью повышения внимания как к дневным, так и к ночным сменам.
И вся партийная работа стала строиться тоже по сменам. В сборочном цехе из девяноста коммунистов пятьдесят работали в первой смене, а сорок — во второй. Партийные собрания проводились для каждой из групп отдельно. По этому же принципу строилась учёба коммунистов и вся массово-политическая работа.
В 1943 году к Уралмашу приковано пристальное внимание наркомата. Ежедневно в конце дня Музруков докладывает в Москву о состоянии дел, о жизнеспособности уралмашевского танкового потока. Однако от Москвы исходят не только контроль и требовательность, но и ощутимая помощь. Начиная с января завод получает ежедневно дополнительные тонны хлеба для работающих в горячих цехах и на особо срочных заданиях, а также 10 тонн мяса сверх фондов...
Помощь касается не только продовольствия. Впервые по специальному на то распоряжению Уралмашу выделяется новейшая и редчайшая по тем временам машиносчётная техника. Вот ещё когда было положено начало нынешнему поколению уралмашевских ЭВМ.
Уверенно и, главное, ритмично начинает работать завод впервые за все годы войны. Вдвое увеличивают выпуск стали уралмашевские металлурги. Соревнуясь в честь Первого мая 1943 года, они, обгоняя собственные обязательства, за один месяц соревнования сдают в фонд Главного командования 350 тонн высококачественной стали. При этом металлурги добиваются отличного качества заготовок.
Не отстают от них кузнецы и штамповщики. Выпуск штамповок, вырезок, поковок и другой продукции заготовительных цехов возрастает в несколько раз. Высокое качество и точность деталей сокращают время дальнейшей обработки.
Повсеместно на Уралмаше качеству продукции придаётся огромное значение. К этому времени на фронте потребовался танк, способный не только нападать и отражать удары противника, но и выдерживать многодневные танковые марш-броски. Уралмаш вводит для своих танков испытания на длительность пробега. Каждая сотая «тридцатьчетвёрка» проходит триста контрольных километров. Директор требует, чтобы в цехах точно знали, кто какую деталь делал, кто собирал узел, кто из контролёров его принимал. Ни одной детали, ни одного обезличенного узла!
Лучшим рабочим-уралмашевцам оказывается высокое доверие — вводится такая форма приёмки изделий, как клеймение продукции личным клеймом. Вместе с тем злостные бракоделы привлекаются даже к уголовной ответственности.
В 1943 году широкий размах на заводе получает общественный смотр организации труда. В нём принимают участие пять тысяч рабочих, инженеров и техников, которые вносят шесть тысяч рационализаторских предложений — из них тысяча оказывается весьма эффективными.
Свыше пятисот рабочих в ходе смотра обслуживают по нескольку станков или совмещают профессии. В результате высвобождается 1800 подсобников.
Среди инструментальщиков рождается идея организации цеховых технических советов. Члены совета, состоящего из лучших специалистов и передовиков производства, общими силами решают актуальные производственные вопросы.
По инициативе токарей Т. Цыганова и С. Чеснокова разгорается соревнование сменщиков за повышение производительности труда, улучшение качества продукции, лучшее содержание оборудования. В это движение вовлекается около 200 рабочих.
Большую популярность приобретают стахановские вахты. Они творят буквально чудеса. В дни вахты даётся вдвое, втрое больше продукции.
Активно поддерживают уралмашевцы и передовые начинания других предприятий. Живой отклик на заводе находит огарковское движение — в результате укрупнения цехов и участков Уралмаш высвобождает для другой работы свыше 1000 станочников и обслуживающего персонала.
Не только на Уралмаше, но и на всех уральских заводах производство вооружения для армии с 1943 года окончательно стабилизировалось, освоило поточные методы и уверенно набирало темпы. Пошла продукция сверх плана! Именно в этом, 1943 году родилась идея выпуска танков сверх плана для целого танкового корпуса.
16 января «Уральский рабочий» сообщил, что «танкостроители решили приобрести всё нужное для целого воинского соединения, собрав для начала 17 351 000 рублей».
Танкостроителей поддержал весь промышленный Урал. И сверхплановый танковый корпус был оснащён на Урале целиком.
«Руду дали гора Высокая и гора Благодать. Металл для танков выплавили и прокатали доменщики, сталевары, прокатчики Свердловска, Тагила, Серова, Первоуральска, Алапаевска, Кушвы. Редкие уральские металлы сделали броню неуязвимой. Красноуральск, Кировград, Ревда, Каменск-Уральский снабдили танкостроителей медью и алюминием. От других заводов Урала танки получили моторы, пушки, приборы, аппараты, радиопередатчики, боезапас»,— сообщали уральцы в своём новогоднем рапорте, который подписали 1 480 920 тружеников Свердловской области.
«Мы добиваемся,— рапортовали они,— чтобы машины были заправлены местным горючим. Грузили мы танки на железнодорожные платформы, сделанные в Тагиле, засыпали в топки паровозов уголь, добытый егоршинскими и богословскими горняками,— и получай, фронт, грозную машину! В атаку поведёт её крепкий уральский парень — танкист, одетый в наше арамильское сукно, обутый в сапоги фабрики «Уралобувь».
В течение нескольких дней сто одиннадцать тысяч уральцев обратились в партийные комитеты и райвоенкоматы с настойчивыми просьбами зачислить их в добровольческий танковый корпус. Среди них две тысячи заявлений поступило от уралмашевцев.
Новое воинское соединение — Уральский добровольческий танковый корпус — появилось летом 1943 года на северном крыле Орловско-Курской дуги в то самое время, когда здесь уже начинались жестокие сражения.
В первых же боях, проявив героизм, добровольцы удостоились высокой чести: корпусу было присвоено звание гвардейского. С каждым новым боем возрастала слава добровольцев. Особо отличились они при освобождении Львова, и корпус стал в ознаменование их боевых заслуг именоваться 10-м гвардейским Уральско-Львовским добровольческим танковым корпусом. По-гвардейски выполняли добровольцы свои задачи при штурме Берлина. Первыми, сломив сопротивление гитлеровцев, перевалив через Судеты, пришли в Прагу, столицу Чехословакии. Ордена Красного Знамени, Суворова, Кутузова засияли на знамени корпуса, а на знаменах бригад и частей — 54 боевых ордена! Орденами и медалями наградила Родина верных своих сынов, среди них добровольцы с Уралмаша — П. Логинов, В. Яковлев, С. Колбасин, К. Ланчиков, П. Бурнашёва, Я. Резник и другие.
Надо сказать, что само формирование крупных танковых и механизированных корпусов, сыгравших впоследствии важнейшую роль в разгроме немецко-фашистского вермахта, стало возможным благодаря росту производства танков, и прежде всего на уральских танковых заводах.
В 1943 году Урал дал фронту тысячи средних и тяжёлых танков. Военная промышленность фашистской Германии в этот год выпустила значительно меньше.
После войны полковник А. Бабаджанян, командир танкового корпуса, участник боёв на Курской дуге, писал:
«Мы на фронте ощущали это напряжение тыла, предельное усилие заводов по тому факту, что значительно изменилось в лучшую сторону вооружение армии... Рост выпуска танков и механизированной артиллерии позволил приступить к формированию мощных танковых соединений, чего мы не могли себе позволить до 1943 года».
Советское командование противопоставило противнику в Курской битве достойную преграду — сюда направили 5 танковых армий, 15 танковых и механизированных корпусов, множество отдельных полков и бригад, 8 тысяч танков и самоходок сосредоточились на сравнительно небольшом пространстве с обеих сторон.
Гитлер представил здесь «цвет» своего фашистского воинства — танковые дивизии СС «Адольф Гитлер», «Мёртвая голова», «Рейх», моторизованную — «Великая Германия».
Накануне Курской битвы Гитлер в своей обычной напыщенной манере обратился к войскам:
— До сих пор достигнуть того или иного успеха русским помогали танки. Мои солдаты! Наконец вы имеете теперь лучшие танки, чем они.
К этому времени крупповские заводы освоили серийный выпуск новых модифицированных тяжёлых танков, среди которых особенно выделялся «королевский тигр». Кроме того, «зверинец» пополнился «пантерами», «слонами».
Если советские конструкторы старались не вносить неоправданных изменений в свои основные танки Т-34 и KB и, даже модернизируя их, помнили о необходимости максимальной технологической простоты производства, о необходимости снижения трудоёмкости изготовления (что и дало промышленности возможность организовать конвейерное производство танков), то гитлеровские конструкторы пошли совершенно иными путями.
Вплоть до конца войны немецкие конструкторы пытались делать ставку на «чудо-оружие». И оно неизменно бывало бито оружием, созданным на русских заводах.
Главный конструктор крупповских танковых конструкторских бюро Фердинанд Порше, подавленный неудачами, решил принять личное участие в испытаниях очередной модели танка-монстра на восточном фронте. Он ехал в головной машине колонны, когда из засады младший лейтенант Советской Армии Оськин навёл на неё пушку своего танка Т-34. И бесславно окончилась жизнь конструктора, трагически подчинившего свой талант сумасбродной гитлеровской идее мирового господства.
Сумасбродная идея фюрера о господстве над миром вызвала в конце концов судороги инженерной мысли. Резко увеличивался вес машин, вытягивались хоботы пушек. «Королевский тигр» весил 68 тонн. А в разработке находился ещё и танк весом 500 тонн, на котором предполагалось установить орудие-монстр и в качестве двигателя — дизель с подводной лодки. Такие замыслы могли возникнуть, безусловно, только в атмосфере общего помешательства нацистских главарей на «чудо-оружии», способном разом изменить весь ход войны. Они кидались от модели к модели...
На Курской дуге был бит весь фашистский «зверинец» — «тигры», «пантеры», «слоны», так же, как и их предшественники с менее прочной шкурой. Полутора тысяч машин недосчитался вермахт. По сложившемуся мнению, большую роль в уничтожении тяжёлой немецкой техники в боях на Волховском, Курском фронтах, потом и в битвах за Днепр сыграли самоходные артиллерийские установки. Их основным поставщиком уже с начала 1943 года становится Уралмаш.
Первую уралмашевскую модель СУ-122 окончательно утвердили в январе и две машины доставили своим ходом в Москву, в Кремль. Здесь их осматривали председатель Государственного Комитета Обороны И. В. Сталин, члены ГКО, наркомы, маршалы и генералы — К. Е. Ворошилов, М. И. Калинин, В. А. Малышев, Д. Ф. Устинов, Н. И. Воронов, Я. Н. Федоренко и другие.
Маршал Советского Союза К. А. Мерецков впоследствии в своих воспоминаниях писал:
«В январе 1943 года Волховский фронт один из первых применил в широких масштабах новые самоходные установки; два полка самоходных орудий СУ-122 успешно содействовали пехоте и танкам при атаках на труднодоступные вражеские позиции со сложным профилем. Операция, в которой использовались наши самоходки, помимо того, что она имела самостоятельное значение, обеспечивая неприкосновенность ленинградского коридора, оттягивала немецкие войска с других фронтов...»
За время войны Уралмашзавод создал несколько типов самоходной артиллерии. И все они в скорости хода, поворотливости и лёгкости управления не уступали танку Т-34, обладали исключительной манёвренностью. По мощности вооружения они превосходили этот танк. До самого последнего дня войны не имелось ни одной немецкой машины, которую не мог бы уничтожить снаряд уралмашевской самоходной установки. Причём по мере выпуска немецкой промышленностью новых образцов боевой техники усиливалось и вооружение СУ. И всегда она отличалась мощностью огня.
Кроме высоких боевых качеств уралмашевские самоходки отличались простотой изготовления, которая достигалась прежде всего широко примененной стандартизацией деталей в боевых машинах. Уже первая самоходка имела не менее 70 процентов деталей, взятых с серийного танкового производства. Её легко было ремонтировать даже в труднейших условиях военных походов.
На Уралмаш часто приходили письма-отзывы фронтовиков о качествах самоходных установок. Музруков непременно зачитывал их на оперативках, агитаторы несли в цехи.
Механик-водитель старший сержант С. Петров писал:
«Я ходил на вашей машине три раза в атаку, подбил три немецких «тигра». Материальная часть самоходки работает безотказно, на неё смело можно положиться».
Инженер-майор А. Волгушев:
«Вашу машину полюбили, она пользуется у нас большой популярностью. У неё не только сильное орудие, но и прекрасная выносливость. По плохим дорогам, в распутицу и грязь нигде на ней не застрять».
Полковник И. Шапшинский:
«Машина отличная. Она показала себя как истребитель танков. В боях за Днепр наши люди на ваших самоходках, следуя за боевыми порядками танков, пробивали лобовую броню «тигра» с дистанции 600—800 метров, а бортовую с 1200—1300 метров».
Замечательные уралмашевские самоходки вобрали в себя всё лучшее, чего добился многотысячный коллектив за военные годы настойчивого освоения выпуска боевой техники для фронта. Завод, можно сказать, начинал войну простым солдатом-новобранцем, а заканчивал её уже опытным и в высоком чине офицером — знатоком военного дела.
За всё это время в семь раз увеличился объём заводского производства, двадцать семь раз уралмашевцы в соревновании с другими оборонными заводами страны удерживали звание победителя и завоёвывали переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны. Решением правительства знамя было передано заводу на вечное хранение. Оно и сегодня хранится в заводском музее боевой и трудовой славы.
Навечно встала на пьедестал знаменитая уралмашевская самоходка. Её видит теперь каждый, кто переступает порог проходной завода. Это не макет, это настоящая боевая машина, прошедшая испытания одной из последних на Уралмаше, когда уже весть о победе нашей армии, о капитуляции фашистской Германии была близка. Если залить горючее в баки самоходки, ставшей памятником, она и сегодня, наверное, легко тронется с пьедестала и пойдёт своим ходом. Недаром надёжностью и качеством изготовления своих боевых машин особенно гордились уралмашевцы.
Предчувствие скорой победы стало приходить к советским людям ещё в 1943-м — в год величайших боевых побед нашей армии. Всё чаще среди уралмашевцев возникали разговоры о том, «как мы будем жить после войны». В 1944 году директор завода Музруков выделил группу инженеров для подготовки вопроса о послевоенном профиле уралмашевского производства, её назвали «группой завтрашнего дня».
Со всех сторон Уралмаш уже теребили старые заказчики. Напоминали о себе криворожские горняки и металлурги, шахтёры Донбасса, просили о помощи новокраматорцы. Города освобождались от немецких оккупантов один за другим. Настало время начинать восстанавливать разрушенную промышленность. Уралмаш старался вклинить эти заказы в поток танкового производства, в случайно образующиеся «окна», но спрос превышал возможности завода.
Для чёрной металлургии страны за девять месяцев 1944 года Уралмашу удалось изготовить 3253 тонны различного оборудования. А металлурги просили 7312 тонн!
Для изучения состояния дел и выработки рекомендаций по выпуску оборудования для мирных целей на Уралмашзавод прибыла высокая комиссия. Любопытны составленные ею документы, они чрезвычайно выразительно свидетельствуют о переменах в настроениях, о том факте, что Советская Армия уверенно идёт в наступление. Разве такое могло быть написано в 1941—1942 годах?
«Следует особо отметить, что загрузка уникальных импортных станков обработкой деталей бронекорпусов является нерациональной и приводит в негодность это исключительно ценное оборудование. Станки, предназначенные для точной обработки больших по габаритам деталей — редукторов, прокатного и прессового оборудования, в настоящее время загружены грубой обработкой бронекорпусных деталей.
Специальные станки, предназначенные для обточки мотылевых шеек крупных коленчатых валов, заводом приспособлены под расточку броневых деталей...»
Комиссия писала также о деквалификации исключительно ценных кадров станочников, занятых на обработке бронекорпусов, а ранее работавших на заказах тяжёлого машиностроения... Как будто с этим со всем позволительно было считаться в годы, когда все мысли, все усилия, вся мощь Уралмаша и уралмашевцев подчинялась одной идее: «Всё для фронта!» Но вот ведь — ситуация менялась, армия наступала, и Уралмаш уже понемногу начинали ругать за то, за что два года назад хвалили. Пора было Уралмашу и в самом деле задуматься над судьбой оборудования, работу которого он так жёстко подчинил нуждам войны.
Но даже в самом конце 1944 года особенно размышлять над этим ещё не приходилось. В это время Уралмаш принимает участие в выпуске корпусов самой мощной машины второй мировой войны — танка ИС («Иосиф Сталин»). Этот танк при сравнительно небольшом весе — 46 тонн — имел исключительно мощную пушку и мог уничтожить любую технику противника с расстояния 2000 метров. ИС вызывал ужас у противника, немецкое командование запрещало своим танкистам вступать с ним в открытый бой.
За короткое время, уже в начале 1945 года, уралмашевцы создают и образец чрезвычайно мощного самоходного орудия, впоследствии прозванного солдатами «зверобоем». Оно ещё успевает хорошо повоевать, добивая врага уже на его собственной территории. Были известны случаи, когда удары таких орудий срывали с «тигров» башни. За создание этой самоходки группе инженеров, в том числе главному технологу завода С. Самойлову, была присуждена Государственная премия.
Вместе с падением Берлина, с окончанием войны закончилось в нашу пользу и жесточайшее состязание наших конструкторов, техников, рабочих с немецкой промышленной машиной.
16 сентября 1945 года Президиум Верховного Совета СССР за успешное выполнение заданий ГКО по организации массового производства бронекорпусов для танков, артиллерийских самоходных установок и обеспечение ими нужд фронта наградил Уралмаш орденом Красного Знамени. Заслуги сотен рабочих и специалистов завода также отмечены орденами и медалями.
Ни с чем не сравнимые потери принесла советскому народу война. Родная земля, истерзанная огнём и металлом, лежала в грудах развалин. Коллективу трижды орденоносного Уралмашзавода, вышедшему из тяжелейших испытаний ещё более сплочённым и духовно закалённым, совместно с другими предприятиями, не разрушенными войной, предстоял новый подвиг — настала очередь для восстановления всей отечественной промышленности.

Автор: fort 6.5.2015, 17:22

Цитата
Кроме высоких боевых качеств уралмашевские самоходки отличались простотой изготовления, которая достигалась прежде всего широко примененной стандартизацией деталей в боевых машинах. Уже первая самоходка имела не менее 70 процентов деталей, взятых с серийного танкового производства. Её легко было ремонтировать даже в труднейших условиях военных походов


Это да. По шасси это был тот же танк Т-34 . Только у Т-34 была башня . А в самоходке как бы башню убрали , а просто нарастили борта вместо башни.

Вообще башня была довольно трудоемкая деталь в танке. Ее требовалось либо отлить , либо сварить, потом приварить к ней зубчатый венец , который поворачивал башню, электромотор поворота башни и т.д.

Вобщем технологически самоходка проще танка, а функционал ее почти такой же.








Автор: komendor 8.5.2015, 15:41

Свердловская железная дорога в ВОВ (1 из 3)
«Свердловская магистраль», 1978, стр. 52—58

ИДЁТ ВОЙНА НАРОДНАЯ

22 июня 1941 года войска гитлеровской Германии без объявления войны напали на Советский Союз.
Уральские железнодорожники, как и все советские люди, с гневом и возмущением восприняли эту весть. На всех узлах и предприятиях Свердловской и Пермской дорог прошли митинги. Железнодорожники единодушно заявили о готовности всеми силами защищать Родину. В резолюции, принятой на митинге рабочих и служащих депо Свердловск-Сортировочный, говорилось: «Узнав о вероломном нападении германского фашизма, мы все как один охвачены желанием грудью стать за свою Родину, за партию Ленина».
«Клянёмся с честью стоять на своих постах, быстро и оперативно продвигать поезда, работать по-военному — столько, сколько потребует от нас Родина»,— писали в резолюции работники Свердловского узла.
Многие железнодорожники, не дожидаясь вызова военкоматов, подали заявления с просьбой отправить их на действующий фронт.
«Трое моих братьев идут на фронт,— говорила на митинге работница депо Свердловск-Сортировочный В. Целихова.— Кроме них, у меня родных нет. Я тоже подала в военкомат заявление с просьбой зачислить меня в армию. Вместе с братьями буду бить фашистов».
Пример патриотизма показывали коммунисты. «Считаю своим долгом перед Родиной взять боевое оружие и очищать советскую землю от ненавистного врага»,— писал секретарь партийного бюро Пермского локомотивного депо А. С. Ермилов, уходя на фронт добровольцем.
И это были не пустые слова. Капитан Ермилов показывал пример мужества и храбрости в бою, спас жизнь командиру соединения, командовал большими подразделениями, удостоен нескольких правительственных наград. В одном из сражений он погиб. Разделяя горечь утраты, командир части, начальник штаба и начальник политотдела прислали в Пермь жене героя, Тамаре Яковлевне Ермиловой, письмо: «Пусть ваши дети знают, что их отец был подлинным героем, не знавшим тени страха, что он одним из первых на всём фронте переправился через Одер, и пусть они будут достойны отца-героя».
Тысячи коммунистов и беспартийных железнодорожников Свердловской и Пермской дорог ушли добровольно на фронт. Огромное количество работников бюро было призвано по мобилизации. Оставшиеся в тылу самоотверженно трудились за них.
Перестройка работы транспорта началась с первого дня войны. 24 июня обе дороги были переведены на военный режим. Новый график предусматривал первоочередное продвижение поездов с войсками и военными грузами, ограничивал пассажирские перевозки.
Объём перевозок резко возрос. На фронт шли эшелоны с войсками и военной техникой, на восток — с эвакуированными предприятиями и населением. Эти два гигантских встречных потока требовали от железнодорожников исключительной организованности и точности в работе.
Партийные организации станций, депо, дистанций пути и связи, политотделы возглавили трудовой и политический подъём железнодорожников, их самоотверженный труд. Партийное собрание управления дороги, обсудив доклад начальника дороги Н. Т. Закорко о задачах коммунистов в связи с войной, обязало каждого члена партии быть образцом организованности, бдительности, дисциплины и самоотверженности в труде.
Политический отдел дороги издал приказ «О работе и задачах партийных организаций в военный период», в котором потребовал от партийных организаций покончить с беспечностью и самоуспокоенностью мирного времени, добиваться резкого улучшения производственной и политической работы среди железнодорожников и членов их семей.
Для ликвидации помех в движении поездов и оказания практической помощи железнодорожникам в выполнении задач военного времени политотделы и руководство обеих дорог командировали на узлы, сортировочные станции, в депо и на околотки пути сотни партийных активистов. На отделениях дороги было организовано сопровождение особо ответственных поездов командирами. С 26 июня по 15 июля 1941 года они сопроводили 983 таких поезда, проследовавших точно по графику.
На Пермской дороге в первые же месяцы войны среднесуточный пробег поездов поднялся до 800—900 километров при норме 700.
Но одних организационных мер и самоотверженного труда железнодорожников было недостаточно, чтобы справиться с возросшим объёмом перевозок. На Свердловской дороге началось строительство новых линий общей протяжённостью около 1000 километров. Наиболее крупной из них являлась линия Сосьва — Алапаевск (157 километров), которая должна была дать дополнительный выход грузам с Северного Урала в его центральный и южные районы — разгрузить направление Гороблагодатская — Свердловск — Челябинск. Бюро Свердловского обкома ВКП(б) обязало партийные организации Алапаевского, Серовского, Махнёвского, Верхотурского и Гаринского районов, на территории которых шло это строительство, считать его первоочередной задачей. Из этих районов было мобилизовано на стройку 6500 человек.
Одновременно с этим наращивались станционные пути на участках Свердловск — Вагай, Свердловск — Шаля, что давало возможность удлинить поезда, поднять их вес.
В августе 1942 года на Северном Урале была построена ветка Ивдель — Полуночное. Она позволила обеспечить металлургию Урала марганцевой рудой из новых месторождений взамен оккупированных врагом.
Были реконструированы также узлы Свердловск-Сортировочный и Смычка, построены обходы Свердловского и Тагильского узлов, введена в строй автоблокировка на участке Кушва — Надеждинск.
Чтобы обеспечить вывоз кизеловского угля взамен донецкого, увеличивалась пропускная способность Пермской дороги, был электрифицирован участок Пермь — Чусовская.
Важнейшей частью перестройки транспорта на военный лад явилась подготовка новых кадров, способных заменить тысячи квалифицированных рабочих, ушедших на фронт. Основным источником пополнения кадров были женщины и молодёжь. Партия призывала смелее вовлекать в производство женщин и других членов семей, передвигать служащих из канцелярий на производство, широко внедрять многостаночное обслуживание и совмещение профессий.
Женщины активно откликнулись на этот призыв. На митинге членов семей железнодорожников станции Нижний Тагил женщины говорили о высоком патриотическом долге заменить ушедших на фронт мужей, отцов и братьев. После митинга ещё 50 домохозяек стали трудиться на узле.
В Нижнетагильское паровозное депо пришли работать 45 женщин. Для них открыли курсы, посещая которые женщины овладели специальностями. На Егоршинском отделении уже в июле 1941 года больше 200 домохозяек заменили ушедших на фронт мужчин. На Пермской дороге за первые восемь месяцев было принято на работу 1450 домохозяек. К 1943 году половину штата дороги составляли женщины и около 20 процентов — подростки.
На Свердловской дороге в 1944 году женщины составляли более половины всех работников.
Женщины смело овладевали всеми сложными профессиями. Кроме Г. Г. Истоминой, о которой мы рассказали ранее, освоили профессию паровозного машиниста М. И. Толстикова, В. П. Пешина, К. Д. Емельянова в Перми, Безматерных в Нижнем Тагиле. Коммунистка А. И. Спирина в депо Свердловск-Сортировочный стала машинистом электровоза. Её примеру последовали М. А. Бармина, В. В. Чудинова и другие железнодорожницы.
В полугодовом рапорте трудящихся Свердловской области Государственному Комитету Обороны говорилось: «За семерых работает свердловская железнодорожница Раиса Кыштымова». Речь шла об электрообмотчице вагонного участка Свердловск-Пассажирский.
Как во все трудные времена нашей Родины, не оставалась в стороне и молодёжь. Многие пятнадцати-семнадцатилетние подростки ушли из школ, чтобы стать к станкам и своим трудом приблизить победу над врагом. Часть юношей и девушек поступила в железнодорожные училища. В 1943 году 3665 железнодорожников Свердловской магистрали были моложе восемнадцати лет.
На Пермской к концу войны трудились за взрослых рабочих 2860 юношей и девушек моложе 18 лет. 608 из них не было и шестнадцати.
Молодёжные бригады соревновались за право называться фронтовыми. Их девиз: «В труде, как в бою!» Члены бригад не уходили из цеха до тех пор, пока каждый не выполнит сменное задание. Широко славились, например, фронтовые бригады Александра Марцынчака и Кати Солиной из Верещагинского депо.
Война оставила многих детей сиротами. При мастерских Пермской дистанции пути из снятых с поездов подростков-беспризорников была организована детская трудовая коммуна имени Макаренко. Ребятишки жили в общежитии, сами управляли своими делами, работали в мастерских и учились. А руководителем и наставником у них был рабочий Г. П. Жаворонков.
Со временем из ребят вышли отличные слесари, токари, кузнецы, электросварщики (В. Д. Самсонов, И. Ф. Никитин и другие). 8 человек после войны закончили железнодорожный техникум. А вожак комсомольской организации Пётр Кабанов — Днепропетровский железнодорожный институт.
В первые же дни войны вернулись на свои рабочие места многие пенсионеры.
Для обучения массовым профессиям были организованы краткосрочные курсы, кружки, вечерние школы без отрыва от производства. Широко практиковался также индивидуальный метод обучения. Новаторы, квалифицированные производственники брали личное шефство над пришедшими. Например, в Гороблагодатском вагонном депо мастер своего дела токарь И. А. Мезенин, работая на нескольких станках, за январь и февраль 1942 года выполнил десятимесячную программу. Увидев, что ребята, заменившие ушедших на фронт, не могут выполнить и одной нормы, Мезенин взялся обучать их. К весне 1942 года он подготовил 8 молодых рабочих. Вскоре его ученики — токари Вахонина, Крепинина, Пелевич и другие стали выдавать по нескольку норм за смену.
Кузнец вагонного депо станции Смычка В. В. Карзунин не только выполнял за смену несколько норм, но и обучил своим приёмам молодых рабочих Смирнова и Гаврилова, которые тоже стали вырабатывать по три-четыре задания в смену.
В годы войны Урал стал главной кузницей, ковавшей оружие для Красной Армии. Только в Свердловской области кроме местных заводов и рудников разместилось более 200 предприятий, эвакуированных из западных и центральных районов страны. Уже в 1942 году Урал выдал валовой продукции в три раза больше, чем в 1940-м. Свердловская и Пермская дороги день и ночь везли из Свердловска, Нижнего Тагила, Перми и других городов танки, пушки, боеприпасы и другое вооружение. Готовя его, рабочий класс Урала трудился не покладая рук.
По инициативе свердловчан в стране развернулось мощное движение двухсотников — рабочих, выполняющих за смену не менее двух норм. За ними появились трёхсотники, пятисотники, тысячники.
Вместе с промышленными рабочими участвовали в этом движении и железнодорожники. Например, в вагонном участке Свердловск-Пассажирский слесарь П. И. Дубинкина ежедневно выполняла две нормы, токари Черных и Кузнецов — три, а молодой коммунист столяр Марамзин — пять.
Мастер промывочного цеха паровозного депо Нижний Тагил А. П. Францев со своей бригадой в три раза ускорил ремонт паровозов. Кузнец Верещагинского депо Г. Ф. Бурдин перешёл работать на два-три горна одновременно без молотобойца и стал выполнять по пять дневных норм и больше.
Стремясь работать по-фронтовому, железнодорожники организовывались в фронтовые бригады, колонны, создавали воинские подразделения. В частности, на Свердловской дороге первыми объявили себя воинским подразделением рабочие механического цеха Тюменского паровозного депо. Вслед за ними — автоконтрольные цехи вагонного депо Свердловск-Пассажирский и Егоршино. Смена дежурного по станции Кузино Виктора Глухова, объявив себя воинским подразделением, разбирала составы за 35 минут вместо 55 по норме.
На Пермской дороге комплексные бригады А. В. Ситникова в депо Пермь, С. Н. Костырева в депо Кунгур и Тиунова в депо Верещагино, объявив себя фронтовыми, выполняли задания на 150—250 процентов. В январе и феврале 1942 года бригада Костырева ремонтировала большинство паровозов скоростным методом — за 6—8 часов при норме 14—20.
Большое развитие получило движение тяжеловесников, зародившееся ещё до войны. Например, машинист Камышловского депо Ионин 23 июля 1941 года на участке Свердловск — Камышлов провёл поезд весом 3430 тонн вместо 2000 по норме и превысил техническую скорость на 2,5 километра в час. На Нижнетагильском отделении особенно часто водили тяжеловесные составы машинисты Ф. И. Манько, В. Г. Трофименко, А. П. Маслов, П. В. Медведев, Румянцев. В депо Свердловск-Сортировочный отличались машинисты Вертячих, Попов, Елисеев.
В утреннем сообщении Совинформбюро 2 октября 1941 года рассказывалось о самоотверженном труде машинистов Пермского депо Гуртмана, Обухова и Дулова. Первый в каждом рейсе перевыполнял норму технической скорости. Второй и третий водили составы в полтора-два раза тяжелее обычного.
Машинисты депо Егоршино взяли обязательство за первые четыре месяца 1942 года доставить 400 тяжеловесных поездов, фактически же доставили 859, то есть перевыполнили обязательство более чем в два раза. При этом только на счету машиниста Ефимова оказались 33 тяжеловесных состава и 27 тонн сбереженного угля. Машинист Грошев провел 27 тяжелых поездов и сэкономил также 27 тонн топлива.
Машинист Чусовского депо Пермской дороги комсомолец А. В. Ромашов в феврале 1942 года превысил техническую скорость на 3,15 километра в час и сэкономил много топлива. Машинист депо Пермь II Митрофанов в феврале 1942 года перекрывал техническую скорость на 8—9 километров в час и сэкономил за месяц 23 тонны угля.
Как известно, передовой машинист Новосибирского депо Н. А. Лунин ещё в 1940 году выступил инициатором образцового ухода за паровозом силами паровозной бригады. Лунинский метод удлинял срок службы локомотива между ремонтами, помогал экономить рабочую силу. На Свердловской магистрали одним из первых последователей Лунина стал машинист депо Свердловск-Пассажирский И. И. Смирнов. Он добивался не только высокой полезной отдачи от своего паровоза, но и обучил 16 машинистов и помощников правильному уходу за локомотивом. Правительство высоко оценило труд Смирнова и наградило его орденом Ленина. Примеру Смирнова последовали машинисты Саватеев, Опалев, Корнилов, Тагильцев и другие.
Особенно широко развернулось лунинское движение в 1942 году. В Нижнем Тагиле, Егоршино и Свердловске состоялись совещания мастеров, бригадиров и передовиков производства, посвящённые дальнейшему развитию лунинского движения. В депо Свердловск-Пассажирский к концу 1942 года все локомотивные бригады работали по-лунински.
Машинисты Кунгурского депо Пермской дороги И. С. Симонов, А. А. Дулетинских, В. М. Кучумов, В. А. Ефимов и другие постоянно водили поезда на высоких скоростях и содержали паровозы в отличном состоянии.

Автор: komendor 8.5.2015, 15:42

Свердловская железная дорога в ВОВ (2 из 3)
«Свердловская магистраль», 1978, стр. 58—64

С осени 1941 года в промышленности и на транспорте Урала получила широкое распространение ещё одна форма соревнования — за получение знамён воинских частей. По просьбе Свердловского обкома ВКП(б) командование сформированной из свердловчан Третьей гвардейской дивизии учредило переходящее Красное знамя для вручения уральскому промышленному коллективу-победителю. Несколько позже кроме знамени дивизии были учреждены переходящие знамёна боевых подразделений.
Среди предприятий Свердловской дороги первым завоевал знамя Третьей гвардейской дивизии коллектив паровозного депо Свердловск-Пассажирский. Одно из трёх знамён боевых подразделений было вручено паровозному депо Нижний Тагил.
Каждый день труда рабочих и железнодорожников Урала проходил под знаком «Фронт и тыл едины!». Сейчас трудно перечислить все примеры трудового героизма уральцев и рабочих, эвакуированных из западных областей (только Свердловская область по-братски приняла 719 тысяч человек!). Люди не уходили домой до тех пор, пока не выполняли порученное дело. Нередко, проспав у станка несколько часов, они снова становились на своё рабочее место, чтобы в срок закончить фронтовой заказ.
Так же трудились и железнодорожники. Рабочие вагонного депо Свердловск-Пассажирский на годовом ремонте грузовых и пассажирских вагонов выполняли по полторы нормы.
Бригада составителя поездов Н. Г. Фетисова вместо 60 минут по норме формировала составы за 20—30 минут, а в отдельные дни — за 8—10. Фетисова справедливо называли гвардейцем тыла. В 1942 году ему было присвоено звание лучшего составителя дороги, правительство наградило его орденом Ленина.
На станции Шарташ бригада составителя поездов Гусева в 1942 году сформировала сверх годового задания более 230 поездов. Высокие показатели были у составителя М. В. Балуева на станции Верещагино.
С ценной инициативой выступил дежурный по станции Гороблагодатская Куликов. Он предложил ступенчатый график развоза местного груза. В соответствии с графиком поезда стали формировать так, чтобы в пути можно было последовательно отцеплять вагоны, следующие до станций Смычка, Вагонзавод, Невьянск. Это намного ускоряло продвижение грузов для предприятий, сокращало время обработки составов на станциях прибытия. Нарком путей сообщения и начальник политического управления НКПС прислали Куликову приветственную телеграмму. Куликов был награждён знаком «Почётный железнодорожник». У новатора появились последователи: дежурный по станции Вагай Галкин, диспетчер Надеждинского отделения комсомолец Новиков и другие.
Осенью 1942 года, когда Красная Армия вела ожесточенные бои под Сталинградом, диспетчер Дружининского узла Ерёмин выступил инициатором соревнования смен и диспетчерских участков за перевыполнение государственных норм передачи поездов по участкам и ускорение оборота вагонов. «Больше принять и больше сдать поездов» был его девиз. Ерёмина поддержали другие диспетчеры. Развернулась напряжённая борьба за чёткое взаимодействие основных узлов и стыковых станций и точное выполнение графика движения поездов, которая быстро дала свои результаты: ворота десяти стыковых пунктов постоянно были открыты для приёма и передачи составов.
Новшество разошлось по всей дороге, было поддержано Наркоматом путей сообщения, получило распространение на сети дорог. Уже через пять дней после опубликования обращения в газете московские железнодорожники сообщили через газету «Гудок», что они поддерживают предложение уральского диспетчера Ерёмина. «Именно в этом показателе как в фокусе,— писали они,— концентрируются все достижения и недостатки в движении поездов и грузовой работе. Чёткая передача поездов с отделения на отделение, с дороги на дорогу — залог успешной деятельности линии».
Таким образом, развивая и поддерживая творческую активность и инициативу масс, вовлекая железнодорожников в социалистическое соревнование за наивысшую производительность труда, партийные организации Свердловской магистрали добились значительного улучшения работы дороги. Уровень перевозок в 1941—1942 годах был намного выше, чем в предвоенном 1940 году.
Ещё более трудные задачи возникали перед железнодорожниками в следующие годы войны. На Урале продолжалось развитие промышленного производства. Уже на полную мощность работали эвакуированные предприятия. Вступали в строй новые доменные и мартеновские печи, коксовые батареи, электростанции, шахты, рудники, машиностроительные и оборонные заводы. Увеличили выпуск продукции старые предприятия. Всё это предъявляло к транспорту новые требования по перевозке руды, угля, металла и вооружения.
Во многих случаях перевозочные планы определялись не реальными возможностями дорог, а потребностями фронта и народного хозяйства. Например, за один 1944 год Свердловская дорога должна была увеличить перевозки против 1943 года на 20 процентов, хотя технические возможности её оставались теми же. Заслуга железнодорожников состояла в том, что они и с этим заданием Родины справились, сделали невозможное возможным.
Что мешало работе? Не хватало подвижного состава. Паровозостроительные и вагоностроительные заводы были переключены на производство боевой техники, поэтому парк вагонов и паровозов почти не обновлялся. Не хватало запасных частей, инструмента для текущего и капитального ремонта подвижного состава. Не было материалов и рельсов для верхнего строения пути.
Серьёзным тормозом в работе железнодорожного транспорта являлась нехватка топлива. Локомотивные бригады старались использовать все низкие сорта каменного угля, но и их было мало. В топки паровозов шли малокалорийные дрова, опилки.
Грузовая работа часто задерживалась из-за плохого развития подъездных путей промышленных предприятий. Строительство транспортного хозяйства даже крупных заводов, как правило, далеко отставало от развития основных производственных цехов, так как не хватало рабочих рук, средств, материалов.
Возглавлять коллективы Свердловской и Пермской дорог в годы войны Центральный Комитет ВКП(б) доверил опытным инженерам, хорошо знакомым с эксплуатационной работой, Н. А. Гундобину, С. И. Багаеву, Н. Т. Закорко, В. А. Самохвалову, выросшим затем до уровня ведущих руководителей Министерства путей сообщения.
В мае 1942 года Государственный Комитет Обороны принял решение прекратить призыв в Красную Армию железнодорожников, возвратить из армии на места прежней работы машинистов, помощников машинистов, поездных диспетчеров и дежурных по станции. Одновременно были приняты меры для улучшения материального положения железнодорожников (обеспечение тёплой одеждой, дополнительным питанием и т. д.). Большое внимание уделялось укреплению дисциплины. На Урал выехал секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Андреев.
Настойчиво помогали железным дорогам и областные партийные организации. Был выдвинут лозунг «Урал железнодорожный должен идти в ногу с Уралом индустриальным». Работники городских и районных комитетов партии и хозяйственные руководители предприятий были закреплены за определёнными участками дороги, отвечали за своевременную очистку путей от снега, за их ремонт, снабжение локомотивов топливом и водой, за выполнение грузовых операций. Обкомы партии решительно требовали от руководителей промышленных предприятий сокращения простоя вагонов под погрузкой и выгрузкой. Перед коммунистами промышленных предприятий области наряду с безусловным выполнением и перевыполнением производственных программ была поставлена задача полностью ликвидировать перепростой вагонов на подъездных путях, а затем сократить простой вагонов на всех заводах не менее чем на один час против нормы. Пермский обком ВКП(б) командировал на важнейшие узлы дороги руководящих работников. Железнодорожники, работавшие не по специальности, были возвращены на транспорт. Для поездных бригад и работников топливных складов было выделено 1000 пар валенок, 500 ватных костюмов и постельные принадлежности для общежитий.
В целях дальнейшего укрепления дисциплины и порядка на железнодорожном транспорте Президиум Верховного Совета СССР 15 апреля 1943 года издал Указ «О введении военного положения на всех железных дорогах». В нём говорилось, что все рабочие и служащие железнодорожного транспорта на период войны считаются мобилизованными и несут ответственность за преступления по службе наравне с военнослужащими Красной Армии. Преступления, совершенные на транспорте, должны рассматриваться в военных трибуналах железных дорог по законам военного времени.
25 апреля 1943 года Совнарком СССР утвердил новый Устав о дисциплине рабочих и служащих железнодорожного транспорта, где были определены права и обязанности каждого железнодорожника, виды поощрений и взысканий.
На митингах и собраниях рабочие и служащие Свердловской и Пермской дорог единодушно одобрили эти документы.
Для укрепления единоначалия и повышения ответственности хозяйственных руководителей за работу железных дорог в мае 1943 года были упразднены политотделы на транспорте. Указом Президиума Верховного Совета от 4 сентября 1943 года были введены персональные звания и новые знаки различия для железнодорожников.
Успехи Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны вдохновляли железнодорожников на новые трудовые подвиги в тылу. Работники транспорта совершенствовали технологию производства, организацию перевозок и добивались наибольшей производительности труда во имя победы над врагом.
Примеров этому множество. Вот некоторые. Суровой зимой 1943 года, когда дорога испытывала серьёзные затруднения на экипировке паровозов, старший машинист углеподъёмного крана на станции Свердловск-Сортировочный А. К. Черепанов начал одним краном подавать уголь в тендеры двух паровозов одновременно. Тонну угля он перегружал в тендеры менее чем за минуту. Это было в три с лишним раза быстрее нормы. По примеру Черепанова стали работать другие экипировщики Свердловской и других дорог страны. Сам он до конца 1943 года выполнил 8 годовых норм. Правительство присвоило Черепанову звание Героя Социалистического Труда.
В 1943 году путевой обходчик дистанции пути Свердловск-Пассажирский М. А. Казанцев организовал бригаду из домохозяек и стал совмещать работу обходчика с ремонтом пути, выполняя его в неурочное время. Производительность труда его бригады почти в два раза превысила норму. Почин Казанцева подхватили другие обходчики. В 1944 году на железнодорожной сети страны работало по примеру Казанцева 5080 бригад, они выполнили ремонтные работы на 17 миллионов 715 тысяч рублей. Новатору также было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Машинисты Тюменского депо В. Ф. Малков, В. Ф. Соснин и другие стали практиковать вождение одним паровозом сдвоенных и строенных составов. При этом экономилось топливо, возрастала пропускная способность участка. Инициативу новаторов подхватили К. И. Михайлов и С. Е. Кунцевич из Камышловского депо, М. К. Луканин и В. И. Людиновский из Надеждинского, Б. С. Елисеев из депо Свердловск-Сортировочный и другие. В результате только в 1943 году было проведено 10 142 поезда повышенного веса, в них перевезено дополнительно больше 4,5 миллиона тонн груза, в 1944-м — почти 8 миллионов.
На Пермской дороге машинист И. Л. Чурин с той же целью повышения пропускной способности участка и снижения себестоимости перевозок освоил вождение поездов двумя электровозами, управляя ими из одной кабины. Теперь этот метод известен как объединение электровозов в сплотки по системе многих единиц.
С первых шагов работы по-чурински на участке Пермь — Чусовская — Соликамск было высвобождено около 300 человек. Многие машинисты сплоткой из двух электровозов водили поезда тройного веса. Скоро управление двумя-тремя электровозами стало нормой. Почин И. Л. Чурина до сих пор широко применяется на всех электрифицированных магистралях страны.
В условиях острой нехватки топлива большое значение имела борьба за экономию угля. Паровозники депо Свердловск-Пассажирский первыми стали создавать зимний запас угля за счёт сбережённых в поездке килограммов. Машинисты Соколов, М. В. Логинов, П. А. Четков и И. В. Просвирнин сэкономили около 670 тонн.
В 1944 году в рапортах Государственному Комитету Обороны трудящиеся Свердловской области сообщали, что старший машинист Голубев на паровозе ФД намного перевыполнил задание и сэкономил 180 тонн угля, машинист депо Свердловск-Сортировочный Сорокин провёл сверх нормы 62 тяжеловесных состава и сэкономил 300 тонн угля.
Машинист Камышловского депо М. М. Давыдов со своими помощниками С. Солодовым и X. Ишмухаметовой освоил вождение поездов на низкокалорийном богословском угле. При этом он по-прежнему перекрывал заданную скорость. Примеру М. М. Давыдова последовали машинисты Устинов, Корюкин, А. Косовских из депо Егоршино, X. Гимранов и А. П. Старков из Надеждинска, Рахалин из Нижнего Тагила и другие.
На протяжении всей войны свердловские железнодорожники переписывались с фронтовиками. В одном из сохранившихся писем сообщался такой факт. На паровозе, следовавшем с воинским составом, нужно было срочно сменить колосники. Машинист Зеленский сделал это, не погасив топку. Через короткое время паровоз проследовал с воинским эшелоном дальше.
В военные годы на Свердловской и Пермской дорогах широко применяли вождение поездов на большом клапане, безотцепочный ремонт вагонов, турную и кольцевую езду, при которой паровоз без захода в основное депо работал от промывки до промывки.
Больших успехов добился дежурный по станции Свердловск-Товарный З. Е. Седюков. Коллектив его смены организовал грузовую работу по потоку, практиковал сдвоенные операции, действовал слаженно с транспортными цехами предприятий. В результате работники предприятий и станции лучше стали использовать оборудование, получили новые резервы увеличения выпуска продукции. Бюро Свердловского обкома партии обязало начальника дороги И. К. Кулагина, председателя дорпрофсожа А. П. Воропая и секретарей узловых парткомов распространить опыт работы смены Седюкова на все крупные станции дороги.
Надо отметить, что по мере накопления опыта всё больше выявлялась особенность соревнования работников промышленности и транспорта в военное время — комплексность. Железнодорожники вместе с металлургами, горняками, машиностроителями Урала добивались сокращения простоя вагонов и выполнения плана перевозок. Именно это единство усилий и привело к тому, что, например, Свердловская дорога в 1944 году значительно превзошла уровень перевозок 1943 года — на 112,9 процента выполнила план погрузки оборонных грузов.
На станциях, в локомотивных и вагонных депо, в дистанциях пути и связи обеих дорог вместе со старшими товарищами работали сотни комсомольско-молодёжных бригад. Не было дела, в которое молодые рабочие и работницы не вложили бы жар своих сердец. Больших успехов добились молодые железнодорожники, например, Тюменского узла. Там было создано 50 комсомольско-молодёжных бригад, 25 из них завоевали звание фронтовых, а пяти бригадам за большие успехи в повышении производительности труда было присвоено звание гвардейских. В частности, подлинным примером для всех молодых железнодорожников стала бригада старшего машиниста М. Н. Ковязина, которая систематически перевыполняла задания и работала без брака. За самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны Ковязин был награждён орденом Ленина.

Автор: komendor 8.5.2015, 15:43

Свердловская железная дорога в ВОВ (3 из 3)
«Свердловская магистраль», 1978, стр. 64—71

Большую помощь в работе оказывали рационализаторы производства, хотя зачастую решали они, казалось бы, второстепенные задачи. Например, на ремонте подвижного состава часто не хватало кислорода и карбида кальция. Из-за этого задерживалась сварка, срывался выпуск вагонов из ремонта. Чтобы решить проблему, надо было строить свой карбидный цех и кислородную станцию, но для этого не имелось ни материалов, ни оборудования. И всё же вагонники построили цех: рационализаторы использовали подручные материалы. Задержки вагонов в ремонте прекратились.
Инженер Бараненко внёс много хороших предложений по совершенствованию электростанций, питавших энергией железнодорожные предприятия. Его предложение использовать тепло из системы охлаждения дизеля Тюменской электростанции дало больше 100 тысяч рублей годовой экономии.
Только в одном 1943 году рабочие и инженеры дороги внесли 644 рационализаторских предложения, направленных на совершенствование перевозок. Они дали больше 4 миллионов рублей экономии. В следующие два года эта цифра возросла ещё больше.
Большое значение в совершенствовании производства имели общественные смотры организации труда. Инициатором их проведения выступил летом 1943 года коллектив Первоуральского новотрубного завода. Смотры вскрывали новые резервы роста производительности труда.
Проводили такие смотры и железнодорожники. В смотре, который проходил на Свердловской дороге в завершающий период войны, участвовало 850 инженеров и техников и 3450 передовиков производства. За два месяца смотра было внесено 162 предложения, направленных на улучшение организации производства. Больших успехов в ходе смотра добилось паровозное депо Камышлов. В апреле 1945 года машинисты депо провели 205 тяжеловесных поездов, перевезли сверх плана 169 557 тонн груза.
Тогда же, в марте 1945 года передовые предприятия Урала выдвинули патриотическую идею — за счёт сверхплановой продукции создать фонд штурма Берлина. На Свердловской дороге эту инициативу первыми подхватили движенцы Свердловского отделения. Обсуждая на открытом партийном собрании мероприятия для улучшения использования местных кольцовок, коммунисты и беспартийные работники отделения записали в решении собрания своё новое обязательство: сэкономить в фонд штурма Берлина 40 тысяч вагоно-часов. И они сдержали своё слово. А дорога в целом во втором квартале 1945 года перевыполнила задание по всем показателям и получила переходящее знамя Министерства путей сообщения и ЦК профсоюза железнодорожников. Нельзя не отметить при этом, что коллективу Баженовской дистанции пути пять раз присуждалось Красное знамя Государственного Комитета Обороны.
Но не только трудовыми делами укрепляли боевое единство фронта и тыла железнодорожники Свердловской и Пермской дорог. С первых дней они вместе со всеми людьми нашей страны отдавали на разгром врага свои личные сбережения, тёплые вещи и т. д.
«С начала войны бригада нашего паровоза считает себя мобилизованной на оборону отечества. Каждый поезд мы ведём с превышением норм технической скорости,— писали в дорожной газете «Путёвка» машинисты депо Свердловск-Пассажирский братья Конягины.— Отправляясь в очередной рейс, мы решили весь заработок от поездки внести в фонд обороны Родины и призываем другие паровозные бригады последовать нашему примеру».
Так поступали все рабочие и служащие. Например, коллектив станции Свердловск-Пассажирский единодушно решил: до полного разгрома врага отчислять в фонд обороны половину средств от экономии по хозрасчёту.
Проводницы резерва Свердловск-Пассажирский Кузнецова, Черёмушкина, Чижинцева обратились с заявлением к руководству резерва.
«Наши мужья добровольно ушли на фронт,— писали они.— Чтобы быстрее разгромить фашистскую гадину и оказать фронту как можно большую помощь, просим удлинить наш рабочий день до 10—12 часов. Одновременно начиная с июня просим отчислять на оборону наш однодневный заработок».
Проводницы Мельникова, Бороздина и багажная раздатчица Угольникова внесли в фонд обороны деньги, причитавшиеся им за отпуск.
Только в ноябре и декабре 1942 года внесли в фонд обороны 2 миллиона 10 тысяч рублей рабочие, инженеры и служащие Пермской дороги.
«Для укрепления оборонной и финансовой мощи страны,— говорилось в обращении железнодорожников Свердловска ко всем рабочим, колхозникам и интеллигенции Свердловской области, напечатанном в «Уральском рабочем» 5 июля 1941 года,— мы просим правительство не производить в 1941 году розыгрыши и оплату купонов по всем видам государственных займов и эти средства, а также средства, ассигнованные для розыгрыша XV Всесоюзной лотереи Осоавиахима, передать безвозмездно в фонд обороны страны. Призываем рабочих, колхозников, интеллигенцию — весь советский народ поддержать наше ходатайство перед правительством».
Обращение было принято правительством.
В дни отдыха и в редкие праздники на предприятиях обеих дорог проводились массовые воскресники под лозунгом «Всё для фронта, всё для победы!». Участие в воскресниках советские люди считали своим патриотическим долгом, шли на них добровольно и трудились в полную силу.
3 июля 1941 года «Путёвка» писала: «На станции Дружинино в 2 часа ночи потребовалось разгрузить большую группу вагонов. По призыву партийной и профсоюзной организаций в течение часа собралось около 600 железнодорожников и членов их семей. Задание было выполнено в срок».
3 августа 1941 года на Свердловской и Пермской дорогах состоялся воскресник, посвящённый Дню железнодорожника. В нём участвовали несколько десятков тысяч рабочих и служащих. Они выполнили много работ для увеличения пропускной способности отдельных участков дороги, ремонтировали путь, готовили здания и оборудование к работе в зимних условиях. Все заработанные на воскреснике деньги были перечислены в фонд обороны.
7 сентября 1941 года состоялся Всесоюзный комсомольско-молодёжный субботник. На Свердловской и Пермской дорогах его участники отремонтировали много паровозов, вагонов, десятки километров железнодорожного пути, несколько общежитий, почти полсотни помещений на стрелочных постах, изготовили больше двух тысяч снеговых щитов.
Тысячи работников дороги и членов их семей трудились на субботниках 28 сентября 1941 года, 15 февраля 1942 года и в другие дни. Они продолжали ремонт подвижного состава, грузили и выгружали грузы, расчищали пути после снежных заносов, собирали металлический лом для домен, заготавливали топливо — делали всё для того, чтобы перевозки военного времени протекали без задержек.
О неиссякаемом источнике советского патриотизма свидетельствовала и успешная подписка на государственные военные займы. Вместо трёх-четырёхнедельного заработка многие железнодорожники подписывались на суммы, превышающие месячную зарплату.
С приближением первой военной зимы население городов и сёл Свердловской и Пермской областей, в том числе железнодорожники, организовало сбор тёплых вещей для Красной Армии.
Всего па Свердловской дороге было собрано и отправлено на фронт 27 346 тёплых вещей, на Пермской — 15 222.
Одновременно на обеих дорогах шёл сбор средств на приобретение оружия для Красной Армии. Железнодорожники Перми внесли на это из личных сбережений 671 871 рубль, Верещагинской дистанции пути — 41 тысячу рублей. 8 тысяч рублей внёс на постройку танковой колонны машинист Кунгурского депо Пиликин, 3 тысячи — машинист Верещагинского депо Куликов, 2535 рублей — машинист этого же депо Агеев. По месячному заработку отчислили проводницы Пермского резерва Коногорова, Шеклеина, Гилёва, Левина и другие.
Полтора миллиона рублей поступило на приобретение оружия для Красной Армии от рабочих и служащих Свердловской дороги. На личные сбережения рабочих и служащих магистрали были построены танковая колонна «Свердловский железнодорожник», несколько артиллерийских батарей, звено боевых самолётов «Егоршинский железнодорожник», звено санитарных самолётов, несколько бронепоездов, санитарные составы, поезда-бани.
Артиллерийскую батарею приобрели на свои деньги и передали фронтовикам командиры, инженерно-технические работники и служащие управления дороги. 85-миллиметровую зенитную пушку купил на собранные деньги коллектив станции Свердловск-Сортировочный. Пушка начала свой боевой путь в грандиозном Курском сражении 1943 года и закончила в 1945 году на Дальнем Востоке. Сейчас орудие хранится в Ленинградском музее.
Железнодорожники Егоршинского отделения своими силами построили военно-санитарный поезд из 17 вагонов для перевозки раненых.
Надо сказать, что уральцы ещё задолго до патриотического почина тамбовских колхозников строили на свои средства танковые колонны, бронепоезда, укомплектовывали их добровольцами и отправляли на фронт. Большой вклад в это вносили комсомольцы и молодёжь дороги. В феврале 1942 года 70 тысяч рублей передали они на строительство танковой колонны «Свердловский комсомолец».
Бронепоезда и санитарные составы отправляли на фронт пермяки. Два месяца, день и ночь, трудились слесари, сварщики, котельщики, готовя первый бронепоезд «Пермский рабочий». 2 декабря 1941 года он покинул пермский перрон. Его вели машинист Максимовых, помощник машиниста Политов, кочегар Барков. Бронепоезд спешил на оборону Москвы.
За годы войны ушли с Пермской дороги также бронепоезда «Щорс», «Котовский», «Александр Невский», «Суворов», «Чусовской рабочий». Все паровозные бригады для них были сформированы из машинистов, помощников и кочегаров Пермского, Кунгурского, Верещагинского и Чусовского депо.
Одну за другой отправляли на фронт бронированные крепости на колёсах и работники Свердловской дороги. Старшим машинистом бронепоезда «Свердловский железнодорожник» уехал один из лучших машинистов Свердловского депо Д. Н. Копёнкин. На бронепоезде он воевал до тяжёлого ранения. После войны вернулся в своё депо и успешно работает там до сего времени.
Фронтовики в своих письмах неоднократно благодарили уральцев за добротную боевую технику. В частности, сохранилось письмо экипажа бронепоезда «Свердловский железнодорожник». Он сообщал, что оборудование бронепоезда ни разу не подвело их в бою, и заверял, что будет и дальше не щадя своей жизни уничтожать фашистских мерзавцев. «Мы также уверены,— говорилось в письме,— что вы своим героическим трудом обеспечите бесперебойное снабжение наступающей Красной Армии всем необходимым для окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков».
Начальник депо Свердловск-Пассажирский М. Я. Перекальский, начальник Пермского депо И. В. Мосяков, начальник цеха этого предприятия С. И. Пегушин со своими коллективами всё делали для того, чтобы уральская марка и впредь высоко оценивалась фронтовиками.
Вместе с этой работой политотделы, партийные и профсоюзные организации дороги проводили декадники и месячники оказания помощи семьям фронтовиков. В 1943 году, например, на Свердловской дороге её получили 4150 семей. Многим из них было доставлено топливо. 1350 семьям помогли заготовить овощи. Нуждающихся обеспечили тёплой обувью.
Следует отметить, что улучшение материально-бытовых условий всех железнодорожников постоянно было в центре внимания партийных и профсоюзных организаций. Чтобы удовлетворить, насколько это было возможно в условиях войны, потребности железнодорожников в продуктах питания, одежде, обуви и топливе, на дорогах были созданы подсобные хозяйства. На Свердловской дороге посевная площадь подсобного хозяйства составляла 2300 гектаров. Кроме того, на каждом отделении были созданы мастерские для шитья одежды и ремонта обуви. Большим подспорьем в улучшении питания железнодорожников являлись индивидуальные огороды, количество которых росло из года в год.
Укреплению единства фронта и тыла способствовали переписка, обмен делегациями, вручение подарков фронтовикам самими трудящимися дорог. Только к новому, 1942 году работники Свердловской дороги отправили на фронт 10 тысяч посылок. Первый поезд с подарками для бойцов и командиров повёл передовой машинист Свердловского депо коммунист Н. Л. Соломенников.
Связь фронта и тыла укрепляла моральное состояние людей. Трудовые подвиги в тылу в свою очередь вдохновляли бойцов на ратные подвиги.
Большой вклад внесли уральские железнодорожники в восстановление хозяйства районов, освобождённых от врага. По инициативе Пермского, Свердловского и Тюменского обкомов партии трудящиеся брали шефство над целыми областями. Свердловчане, например, шефствовали над Краснодарским краем, пермяки — над Ростовской областью. Кроме того, уральцы участвовали в восстановлении Сталинграда, Ставропольского края, Донбасса, Харьковской, Воронежской, Смоленской и других областей. Ежедневно отправляли они эшелоны с материалами и оборудованием для освобождённых районов. Причём не ограничивались только своевременной доставкой эшелонов со строительными материалами, оборудованием и сельскохозяйственными продуктами в освобождённые районы. Рабочие и служащие дороги своим личным трудом, своими сбережениями помогали там восстанавливать транспорт.
Так, работники вагонного участка Свердловск-Сортировочный ещё в 1942 году приняли решение помимо выполнения плана сформировать своими силами и оборудовать вагоноремонтный поезд для железнодорожников прифронтового Ржевского узла Калининской дороги, освобождённого в те дни от немецких захватчиков.
Рабочие и командиры станции Егоршино совместно с трудящимися района за короткий срок собрали более 100 тысяч рублей на создание ремонтно-строительной колонны для освобождённых районов и сами её оборудовали. Ремонтно-строительная колонна из 13 вагонов была отправлена в западные районы. С ней уехали плотники, слесари, каменщики, штукатуры. Они везли 10 вагонов леса, 5 вагонов угля, 2 вагона инвентаря.
Для железнодорожников освобождённого узла Малоярославец рабочие Богословских паровозоремонтных мастерских за 10 дней изготовили около 1,5 тысячи штук инструмента и запасных частей к оборудованию, за что получили благодарность от Министерства путей сообщения.
Особенно усилилась помощь освобождённым районам в 1943—1944 годах, когда Красная Армия приступила к массовому очищению советской территории от немецко-фашистских захватчиков. Железнодорожники Нижнего Тагила обратились ко всем работникам Свердловской магистрали с призывом: «Поможем восстановить освобождённые дороги! Мы предлагаем за счёт внутренних резервов организовать сбор, изготовление и ремонт деталей, запасных частей, инструментов и оборудования всех видов железнодорожного хозяйства и отправить их на дороги, освобождённые от немцев».
Многие коллективы предприятий брали шефство над разрушенными дорогами. Работники Нижнетагильского отделения, например, помогали восстанавливать путь, ремонтные предприятия и подвижной состав Полтавского отделения. Коллектив паровозного депо Надеждинск отремонтировал и отправил на Сталинградскую дорогу 3 паровоза. 30 вагонов со станками, электромоторами, трансформаторами, железом, одеждой, обувью, предметами домашнего обихода отправили Сталинграду трудящиеся Железнодорожного района Свердловска.
В апреле 1943 года молодёжь области отправила в Сталинград ещё 59 вагонов со строительным лесом, кирпичом, железом, стеклом, промышленным оборудованием, мебелью, товарами широкого потребления, литературой и продуктами. Ребята из Тюменского паровозного депо на деньги, полученные за сверхурочную работу, купили эшелон угля и тоже отправили его в подарок освобождённому Сталинграду. Связисты дороги во внеурочное время собрали, отремонтировали, изготовили для прифронтовых дорог оборудование и инструменты на 130 тысяч рублей.
Всенародная помощь освобождённым районам — ещё одно яркое подтверждение нерушимой дружбы народов Советского Союза, прочности и силы нашего государства. Благодаря всенародной помощи уже в 1944 году многие железнодорожные линии были восстановлены, что облегчало продвижение советских войск на Запад.
В гигантском трудовом подвиге трудящихся Урала в годы войны большую роль сыграли свердловские и пермские железнодорожники. Они были зачинателями многих замечательных починов, ставших достоянием всех дорог страны. За достижение высоких показателей коллективам станций, депо, дистанций пути и связи неоднократно присуждались знамена Государственного Комитета Обороны и Министерства путей сообщения. Паровозным депо Свердловск-Пассажирский и Пермь, Тюменской и Шалинской дистанциям пути и Надеждинскому отделению Красные знамёна Государственного Комитета Обороны были переданы на вечное хранение.
За успешное выполнение заданий правительства и военного командования по перевозкам оборонных и народнохозяйственных грузов за 1945 год сотни лучших работников обеих дорог были награждены орденами и медалями, в том числе 6 человек — орденом Ленина.
Тысячи железнодорожников Урала покрыли себя неувядаемой славой на полях сражений. Бывший машинист водокачки со станции Выя Г. И. Глазунов, счетовод Надеждинского депо А. Н. Коняев, шофёр станции Нытва Мозжаров, работник Пермского линейного отдела милиции В. П. Пономарёв, работник станции Богданович К. С. Пургин, слесарь депо Смычка К. Ф. Пылаев, работник станции Верещагино М. Д. Саначёв, бригадир пути Егоршинской дистанции К. Г. Стриганов, столяр дорстройтреста М. А. Чистяков, работник Нижнетагильского отделения М. Е. Жбанов, слесарь Пермского паровозоремонтного завода имени Шпагина В. Г. Стариков, слесарь Кунгурского локомотивного депо В. И. Бачурин удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Работник станции Каменск-Уральский Герой Советского Союза Г. П. Кунавин является почетным гражданином деревни Герасимович в Польше.
Орденами Славы всех трёх степеней был награждён К. Г. Корепанов, и сейчас работающий слесарем в Егоршинском локомотивном депо.
Свято чтут железнодорожники Урала память о тех, кто не вернулся с полей сражений. Их много. На обелисках и мемориальных досках у вокзалов, локомотивных и вагонных депо, у дистанции пути и связи, на энергоучастках навеки выбиты их имена.

Автор: fort 11.5.2015, 18:48

Уважаемый Командор!

Благодарю вас за ваши посты. Сегодня со своими был в ВерхПышме на выставке. Благодаря вашим постам, и своим знаниям конечно, я провёл неплохую экскурсию для своих.

Там на Выставке есть почти вся техника , которую мы тут обсуждали. Т-34 четырёх модификаций разных лет, ИС-2, ИС-3, КВ-2,КВ-1, жаль Т-60 и Т-70 не было , но был Т-40 и другие ранние лёгкие танки. И много ,много другой интересной техники. Вобщем было о чем рассказать.

Автор: fort 13.5.2015, 20:57

Почитал побольше насчёт танков и наших и немецких......
Похоже самыми удачными немецкими танками были Т-3 и впоследствии Т-4 . Ими то они в основном одерживали все свои победы. Но, увы, эти танки были слабы перед Т-34 почти по всем параметрам ! И тем не менее ими они очень долго противостояли против Т-34.

В 1942...43 годах у Гитлера началась привязанность к гигантомании. Начали выпускаться тяжелые танки Тигры и Пантеры , более мощные чем Т-34 . Но увы, конструкции этих танков были до конца не проработаны , и в общем комплексе свойств их можно назвать неудачными относительно Т-34. Скажем так - немцам не удалось полностью реализовать преимущества тяжёлых танков перед средними.

Впрочем и у Т-34 были проблемы, особенно в ранние годы выпуска , в 1941 году. Явно неудачная коробка передач , проблемы с воздухофильтром двигателя , похоже долго не могли подобрать удачный двигатель пока не дошли до в-2, теснота башни. Но постепенно по ходу войны эти проблемы решались.

Автор: fort 13.5.2015, 21:08

Самая удачная модификация это конечно же Т_34_85 ,который стал производиться где то с конца 1943 года. Почти все недостатки были устранены, и танк обладал отличным комплексом свойств , который позволял ему противостоять Пантерам и Тиграм.

Кстати о броне....почитал сейчас данные , похоже у немецких танком была прочная , но хрупкая броня. Описан случай когда снаряд попал в башню и вроде не повредил её , но весь экипаж внутри убило хрупкими осколками отломившимися в внутри башни от удара снаряда. Немцы применяли хрупкую высоко углеродистую сталь без легирующих.

Наши же в начале войны использовали в бронелистах никель до 3 % !!!
Правда потом тоже дефицит и никеля стало 1....1,5%, но и один процент никеля многое решает - это единственный элемент который повышает и вязкость и прочность стали. Наша броня была вязкой

Автор: fort 13.5.2015, 21:15

кроме никеля ещё и марганец. Сейчас нормой стало делать такие тяжело нагруженные детали как гусеничные траки из стали с 13% марганца - это почти неубиваемая сталь по вязкости на удар. И если немцы делали траки без марганца , то я им совсем не завидуют.

Но где добывали никель и марганец ? Конечно же рудник в Полуночном. Но не забыли и про наш Елизаветинский Рудник. Хоть и руды его бедноваты легирующими , но в военное время были востребованы .

Автор: fort 14.5.2015, 15:40

В

Автор: fort 14.5.2015, 15:46

Вроде все ясно , и все же некотрые моменты в производстве Т-34 меня интересуют особо и я очень хотел бы акцентировать на них внимание .

Вот по поводу башни...http://forum.worldoftanks.ru/index.php?/topic/507371-%d0%ba%d0%b0%d1%87%d0%b5%d1%81%d1%
""""Литая башня Т-34 имела стенки 52 мм, что соответствовало 45 мм катаной брони (сварные башни у Т-34 тоже были, естественно). Однако вплоть до начала 45 года литая броня была низкого качества, прежде всего излишне хрупкой.Поэтому, например, первая башня опытного Т-44 была очень интересной - нос и корма башни соединялись боковинами- вставками катаной брони. В производство такая башня не пошла, к моменту массового выпуска литейщики путем поднятия концентрации некоторых лигатур до верхних пределов смогли обеспечить литой броне необходимую ударную вязкость.
На ИС-2 литые лобовые детали тоже были невысокого качества и снарядостойкости, имели пузыри, ликвации и дендриты, что негативно сказывалось на их прочности. Тут следует отметить, что литье брони больших толщин и сложного профиля - задача очень непростая (необходима высокая квалификация литейщиков, наличие качественной формовочной смеси, а лучше стального кокиля) и наладить ее в условиях военного времени сразу не удалось. Жидкий металл имеет больший удельный объем, чем твердый; поэтому в той части слитка, которая затвердевает в последнюю очередь, образуется полость - усадочная раковина. Усадочная раковина окружена наиболее загрязненной частью металла, в котором после затвердевания образуются микро- и макропоры и пузыри. Исключение - только литые башни Т-34, но и они шли к постоянному упрощению (от пирожка к гайке) в целях снижения трудоемкости и литейного брака. Лучше всех показала себя штампованная "формочка" УЗТМ, но это опять же катаная броня.""""
Далее фото Т-34 со штампованной башней(редкий экземпляр)
Изображение

Автор: fort 14.5.2015, 16:17

Так что были у нас танки и с хрупкой броней , и с вязкой .
Вот это рассказ танкиста ,которому "посчастливилось" наверно быть в танке с литой башней( http://www.otvoyna.ru/statya67.htm )
""""""И когда до хутора оставалось 50-70 м, внутри башни раздался страшный треск, вспыхнуло пламя. Как будто ударило по голове, сознание отключилось. Второй бронебойный снаряд (немцы часто били дуплетом) пробил бак с горючим, и загоревшийся газойль через пробоину стал разгибаться по боеукладке со снарядами. К этому времени я уже почти очнулся от первого попадания снаряда. ...Первый вражеский снаряд-болванка башню не пробил, но веер осколков ударил внутрь танка прямо в наводчика, который заслонил меня. Все же один осколок угодил в меня, пробил шлем и впился в затылок»"""""".
значит в нашей литой башне металл ,так же как и у немцев, претерпевел хрупкое разрушение. Уверен ,что в штампованнной башне и в башне из катанного легированного листа такого не было.

Далее ,по этой же ссылке http://www.otvoyna.ru/statya67.htm
"""""Не случайно, что до середины 1943 г., по данным ремонтных и других служб, основные боевые потери Т-34, а именно 76%, были от огня 50-мм противотанковых орудий Pak38 и аналогичных пушек танков Pz.III. Это еще раз развенчивает миф, что немецким танкистам было трудно бороться с «тридцатьчетверками»". (Там же с. 232-234).""""
То есть немцы тоже были не дураки и нашли способ бороться с Т-34 (хотя бы до середины 1943 года) установив на хреновенький Т-3 вместо штатной 37 мм пушки 50 мм Pak38. Но опять же это относится видимо только к Т-34 с литой башней.Пробить броню немецкая пушка не могла ,но нагадить могла.

Что касается катанного бронелиста.Его производил НТМК в Тагиле и потом уже отправлял на УЗТМ , УралВагонзавод и др. Работникам НТМК в 41 году это была сложная задача ,потому что ничего подбного раньше они не делали.Но они с ней справились ,хотя проблемы были.
http://www.otvoyna.ru/statya67.htm

""""""Надо отдельно сказать о броне Т-34, которая изготавливалась из стали марки 8-С. "Летом 1942 г. в связи с ростом производства танков дефицит материалов стал ощущаться особенно остро. В результате бронетанковое управление РККА приняло решение о поиске более дешевого заменителя стали марки 8-С. В конце августа металлургический завод № 178 изготовил для завода № 112 пробные листы толщиной 35, 45 и 75 мм с содержанием никеля 0,8-1% вместо принятых ранее 2,5-3%, хотя и последние параметры были следствием уменьшения содержания никеля в 1941 г.

""""""БТУ поручило заводу-изготовителю проверить новую сталь на сварку, обработку и прочность. Стрельбы, проводившиеся с расстояния 64 метра, показали «удовлетворительную бронестойкость». Удовлетворительную, но не хорошую или отличную! При попадании 45-мм бронебойного снаряда в броневой лист толщиной 35 мм в основном образовывались вмятины глубиной 14-20 мм и иногда пробоины с отколом. При попадании в лист толщиной 45 мм образовывались вмятины глубиной 9-11 мм и пробоины без откола. В то же время опыты показали, что выплавка указанной стали в мартеновской печи не вызывает дополнительных затруднений. Новой марке стали был присвоен индекс «ФК»". (Там же с. 222). Но экономия ферросплавов при повышенном расходе феррохрома, а также снижение содержания в броне никеля приводило и к снижению качества самой брони. А из-за несоблюдения технологии, например, в ноябре 1942 г. около 40% брони на заводе №112 получалось низкого качества."""""

На самом деле не так все плохо если учесть что у немцев легирующих почти не было. Или были ,но применялись на небольшом кол-ве отдельных танков.А никеля наверно точно не было!

2,5-3% никеля это просто отлично, ну и 1% тоже неплохо. Правда в книге об НТМК о никеле ровным счетом ничего не пишут. Говорится только о месторождении в Полуночном ,которое было в болотах в 25 км от железной дороги, и возить руду от туда в 41 м приходилось на лошадках.Правда в 42 туда протянули жд, но из руды от туда делали только феррохром и ферромарганец. Тоже хорошие легирующие ,тоже упрочняют металл и повышают ударную вязкость ,но не в той степени что никель.
Для справки - в современных броневых и высокопрочных сталях никеля 10...15 процентов.

Ну и не будем забывать наш Елизаветинский рудник - может оттуда доставали необходимый никель.












Автор: fort 14.5.2015, 16:21

Ну и вот еще довольно обьективная статья ,которая логично все обьясняет. http://8korpus.in.ua/weapons/1406-article8684

Единственнно что автор там недооценивает, что немцы при всех своих недостатках в танкостроении отлично умели делать пушки всех калибров и на все танки. Так отлично, что нашим приходилось увеличивать калибр чтобы не отстать от них. Не зря на ИС-2 поставили 122 мм пушку против 88мм у Тигра. Но ничего - металла у нас всегда много было , на всех хватит.

Автор: Makeev_DV 21.5.2015, 14:34

Цитата(fort @ 11.5.2015, 18:48) *

Там на Выставке есть почти вся техника , которую мы тут обсуждали. Т-34 четырёх модификаций разных лет, ИС-2, ИС-3, КВ-2,КВ-1, жаль Т-60 и Т-70 не было , но был Т-40 и другие ранние лёгкие танки. И много ,много другой интересной техники. Вобщем было о чем рассказать.

Есть там и Т-60 и Т-70. Но в Пышме периодически тасуют экспозицию, поэтому все экспонаты сразу там нельзя увидеть.

Автор: Makeev_DV 21.5.2015, 14:51

Цитата(fort @ 14.5.2015, 15:40) *

Нашел в интернете ряд статей на эту тему.Очень много споров вызвала статья описывающая как американцы испытали наши Т-34 в 1941 году http://inosmi.ru/world/20130320/207163234.html


В Абердин была отправлена машина нижнетагильского производства. Почему-то там стояла ранняя двухместная башня (на сленге любителей танчиков "пирожок"), очень тесная, хотя с 1942 года на тридцатьчетвёрки устанавливалась более просторная шестигранная башня ("гайка"). Насчет фильтра: американцы сами запороли машину, т.к забыли залить в фильтр масло. Он засасывал в двигатель пыль, ничего не очищая. Что, конечно, не отменяет того, что фильтр был говно, и замечание по поводу фильтра было фактически единственным что наши учли из этого отчёта - вскоре поставили новый фильтр. Позднее заменили и КПП.

Автор: fort 23.5.2015, 11:09

Да , так оно. Потому что в более поздних описаниях я воообще нигде не слышал чтобы тридцатьчетверка от пыли страдала.

А вот у немцев по словам Гудариана были реальные проблемы с пылью в 41 - двигатели выходили из строя и немцы чистили поршни наждачной шкуркой ! Осенью 41 Гудариан запросил у Гитлера двигатели для танков ,но Гитлер дал всего 300 двигателей , чем Гудариан был страшно недоволен.

Появление Т-34 для немцев было полной неожиданностью.В ноябре 41 года немецкие промышленнники оценивали экземпляр Т-34 ,и все ( большей частью ихние фронтовики) пришли к выводу что им надо сделать точно такой же танк. Но конструкторы были против - сказали что некоторые узлы танка просто невозможно сделать ,отчасти из-за того что русские стали с легирующими лучше немецких.

Поэтому еще тогда решили делать тигры и пантеры. Но долго делали - первые значительные количества тигров и пантер появились только в Курской битве ,более чем через полтора года. Да и экземпляры эти с точки зрения ходовой и брони были неудачные , о чем пишет сам Гудариан. Пантера ,типа немецкая копия Т-34 ,получилась слишком тяжелой - 44 тонны против 26...32 у Т-34. Мосты ее не выдерживали ,в броду вязла.Ходовая хреновая.

Короче судя по танкам немецкое качество было явно не на высоте.

Автор: fort 23.5.2015, 11:20

Цитата
хотя с 1942 года на тридцатьчетвёрки устанавливалась более просторная шестигранная башня ("гайка")

Сварная ,из бронелистов. С точки зрения теории металлургии она лучше чем литая ,потому что при литье много дефектов возникает.

(((((Здесь я наврал. Сварные башни делали только в самом начале войны.Слишком трудтемко , слишком долго. Вскоре от них отказались и стали делать литые. Позже на Уралмаше 2000 башен отштамповали , а остальные стали лить в кокиль, что улучшало их качество)))))

Автор: fort 23.5.2015, 11:32

Кстати по словам того же Гудариана основной удар шел в первую очередь на Украину,потому что именно там, считали немцы , военно-промышленнная и сырьевая (легирующие) база Союза. Еще они рассматривали как воено-промышленные районы при Москве , Ленинграде, Нижний Новгород.

такие города как Екатеринбург, Тагил и Челябинск в воспоминаниях Гудариана не встречаются. Впрочем так оно и было - наши города военной промышленностью не особо много занимались до 40х. Многое приходилось начинать с нуля. Ну конечно же плюс нашим ,что успели эвакуировать заводы ( Харьковский тракторный в Тагил и др.) сюда на Урал.

Автор: fort 24.5.2015, 16:22

Сперва основной удар танковых девизий Гудериана был на Москву.Гудериан был мастером танковых прорывов - за два месяца , к 23 августа как по маслу взял Минск и Смоленск , дорога на Москву была открыта.

Но поступила директива от Гитлера - поворачивать на юг , брать Киев и всю Украину с её военно оборонной промышленностью. Москва пока отменялась. Гудариан был против , но подчинился и вскоре немцы Киев взяли, окружив наши армии и взяв в плен 300 000 красноармейцев !

Только киевский завод "Большевик" сумел эвакуироваться из Киева в Свердловск ещё за месяц до этого, в начале августа.1941.

Автор: fort 24.5.2015, 16:30

И в Нижнеисетск киевляне привезли не только станки и оборудование, но даже подземные силовые кабели выкопали и ЖД пути сняли. Не оставив врагу ничего! И все го то за месяц все вывезли!!!

Нельзя сказать что завод Большевик не готовился к войне, хоть и делал мирную продукцию. Был план попутно наладить производство снарядов...на всякий случай.Большими усилиями на мирном предприятии в мирное время, до 1940 была отработана технология производства артснарядов, изготовлена оснастка. И с первых дней войны, ещё в Киеве завод стал делать снаряды. Понятно , что производство снарядов продолжилось и здесь , когда завод стал Уралхиммашем.


Автор: Makeev_DV 25.5.2015, 12:57

Цитата(fort @ 24.5.2015, 16:22) *

Сперва основной удар танковых девизий Гудериана был на Москву.Гудериан был мастером танковых прорывов - за два месяца , к 23 августа как по маслу взял Минск и Смоленск , дорога на Москву была открыта.

У Гудериана как раз дела шли не очень гладко. Действовал он, конечно, решительно, но слишком авантюристично. В июне в Белоруссии он прорвался в Минску, но не смог создать достаточно плотного заслона на пути наших отступающих войск, именно на участке 2 ТГ наши чаще всего прорывались из окружения. В сентябре под Киевом он был остановлен, роковым для судьбы войск Юго-Западного фронта оказался удар с юга 1 ТГ Клейста, который наши проспали. Осенью под Москвой у Гудериана тоже не слишком задалось. Окружил большую часть войск Брянского фронта, но удержать не смог, они сумели прорваться. Далее была Тула, о которую он бился лбом, но не взял. В конце концов Гитлер снял его с командования и надолго отправил в тыл. Его популярность объясняется тем, что он прожил долго и написал мемуары, в которых без устали себя пиарил.

Автор: fort 25.5.2015, 14:19

Авантюристичность Гудериана чувствуется , но почти любой значимый военачальник был хоть сколько нибудь авантюристом. Без риска побед не бывает.

Пиар в какой то мере тоже чувствуется - он утверждает , что именно он ,Гудериан , единственный отговаривал Гитлера нападать на Россию и отказаться от Курской битвы.

"Осенью у Гудериана под Москвой тоже не очень задалось" Правильно, именно он Гудериан уговаривал Гитлера наступать на Москву не осенью , а именно летом , пожертвовав ради этого Киевом,в конце августа, когда были все условия. Осенью был уже провал.

Вобщем гад ещё тот, планы поистине наполеоновские у него были . И реально проблем бы больше было.

Автор: fort 25.5.2015, 14:27

Может хорошо , что его Гудериана отстранили от дел. Чувствуется ,что Россию он понимали знал лучше чем вся верхушка Гитлера и бед бы нам натворил немало - своё дело он знал хорошо.

Правда не совсем хорошо он знал Россию - умиляет его уверенность , что танки должны передвигаться только по дорогам общего пользования. Такие видно у них танки были.

Автор: komendor 25.5.2015, 20:09

Цитата(fort @ 24.5.2015, 16:22) *

Сперва основной удар танковых девизий Гудериана был на Москву.Гудериан был мастером танковых прорывов - за два месяца , к 23 августа как по маслу взял Минск и Смоленск , дорога на Москву была открыта.

Но поступила директива от Гитлера - поворачивать на юг , брать Киев и всю Украину с её военно оборонной промышленностью. Москва пока отменялась. Гудариан был против , но подчинился и вскоре немцы Киев взяли, окружив наши армии и взяв в плен 300 000 красноармейцев !

Поменьше, конечно же, если брать только котёл восточнее Киева. Просто немцы редко считали пленных в окружениях, они считали всех пленных кучей — вне зависимости от окружений — сколько взяла в плен вся группа армий. Да ещё и приписывали к ним много гражданского населения.

Автор: komendor 25.5.2015, 20:12

Цитата(fort @ 24.5.2015, 16:22) *

Сперва основной удар танковых девизий Гудериана был на Москву.Гудериан был мастером танковых прорывов - за два месяца , к 23 августа как по маслу взял Минск и Смоленск , дорога на Москву была открыта.

Боюсь, что дорога на Москву не была открыта. И решение перенести удар в тыл Юго-Западного фронта был вынужденным: прорваться к Москве только одной группой армий «Центр» с приданными ей танковыми группами стало невозможно. Надо было тщательно готовить операцию, а Красная Аромия изматывала врага контрударами.
Чтобы не потерять стратегическую иницативу немцы и перенесли удар на юг.

Автор: fort 28.5.2015, 8:55

Перенесли удар на юг""""" и тем самым потеряли эту стратегическую инициативу , правда не сразу , а позднее. Позднее когда они возобновили нападение на Москву, то сперва их техника завязала в грязюке из_за проливных дождей в октябре, а потом в конце ноября ударили морозы под -40.Немецкая армия не была готова к морозам , так как расчитывали на блицкриг. Ну и конечно же наши успели за эти месяцы наладить оборону Москвы.

Началась зима и наши получили передышку вплоть до лета 42 года запустить эвакуированную промышленность.Собственно война была проиграна Гитлером ещё в конце 41 года.

Гудериан предупреждал об этом , когда докладывал Гитлеру свой план нападения на Москву в конце августа.

Автор: komendor 28.5.2015, 14:20

Любую операцию надо готовить. В первую очередь надо готовить подвижные соединения — восстанавливать их боеготовность. Для наступления на Москву надо было отказаться от наступления на Ленинград и от наступления на Украине. Это тоже уступка стратегической инициативы.

У немцев к августу 1941 года произошёл кризис — провал плана «Барбаросса». Наступление по всем трём стратегическим направлениям было уже невозможно. А концентрация наступательных сил на одном направлении грозила контрнаступлением Красной Армии на других направлениях. Немцы выбирали меньшее из зол: старались проводить такие операции, которые бы при поражении Красной Армии надолго ослабляли войска противостоящие одной из групп армий.

На юге под Киевом им это удалось. Причём с огромным трудом и большой долей везения. А вот под Ленинградом нет.

После разгрома Юго-Западного фронта, все усилия были сконцентрированы на группе армий «Центр». Но здесь кризис первоначального плана дал ещё больше проблем: под Москвой немцы проиграли.

Вы, по сути, предполагаете, что перестановка последовательности наступлений могла дать немцам выигрыш. Я думаю, что этого бы не произошло. Резервы Красной Армии в сентябре были брошены на юг, чтобы восстановить там фронт. А без поворота танковой группы Гудериана к югу Юго-Западный и Южный фронты хорошо держались и сами. А это значит, что резервы Красной Армии шли бы к Москве и продолжение наступления немцев в августе в сторону Москвы привело бы к затяжным сражениям на подступах к столице, примерно таким же, как в 1942 под Сталинградом. Только без боёв в самом городе, конечно же.

Проблемы Красной Армии в 1941 году были связаны в первую очередь с незнанием направления наступления противника. А продолжение наступления немцев на Москву как раз играло на руку Красной Армии.

Автор: komendor 28.5.2015, 14:26

Цитата(fort @ 28.5.2015, 8:55) *

Позднее когда они возобновили нападение на Москву, то сперва их техника завязала в грязюке из_за проливных дождей в октябре, а потом в конце ноября ударили морозы под -40.

Это миф. Его очень любят распространять сами немцы: будто бы дожди помешали немцам наступать под Москвой.

На самом деле эти дожди намного больше мешали Красной Армии. Потому что любая застрявшая немецкая техника выходила из боя только временно. При наступлении рано или поздно её вытаскивали из грязи и продолжали использовать.
А вот при отступлении Красной Армии застрявшую технику приходилось уничтожать, потому что никакой возможности «вытащить из грязи позднее» у Красной Армии не было.

Кроме того, распутица приводила к тому, что технику приходилось концентрировать у дорог, где она становилась прекрасной мишенью для авиации. А так как у немцев было превосходство в авиации — такая ситуация была им только на руку.
smile.gif

Автор: komendor 28.5.2015, 14:33

Кстати, можно сравнить с наступлением Красной Армии весной 1944 года на правобережной Украине. Тоже в распутицу.
Распутица вредила и Красной Армии, и немцам. Но нашим танковым армиям удалось окружить противника. А вот немцы при прорыве 1 ТА из окружения потеряли всю технику и половину личного состава.
Мы свою технику вытащили и отремонтировали, а немцы своей лишились.

Автор: Makeev_DV 28.5.2015, 14:34

Да и сильных морозов в ноябре, декабре 1941-го не было.

Автор: kidzuki 28.5.2015, 18:20

Цитата(komendor @ 28.5.2015, 14:26) *

Это миф. Его очень любят распространять сами немцы: будто бы дожди помешали немцам наступать под Москвой.

На самом деле эти дожди намного больше мешали Красной Армии. Потому что любая застрявшая немецкая техника выходила из боя только временно. При наступлении рано или поздно её вытаскивали из грязи и продолжали использовать.
А вот при отступлении Красной Армии застрявшую технику приходилось уничтожать, потому что никакой возможности «вытащить из грязи позднее» у Красной Армии не было.

Кроме того, распутица приводила к тому, что технику приходилось концентрировать у дорог, где она становилась прекрасной мишенью для авиации. А так как у немцев было превосходство в авиации — такая ситуация была им только на руку.
smile.gif


Это не миф.
Второе никак не исключает первое.

Распутица в определенной мере не позволила Германии использовать преимущество в мобильности и это самый важный момент.
До середины ноября немцы испытывали трудности со снабжением, боеприсами и горючим. Советское командование сумело из резервов и уцелевших частей организовать оборону.
У СССР ресурсы в людях и техники были восполнимы, несмотря на брянские и вяземские котлы с 600 тыс. пленными, 5500 орудиями и 1200 танками.

Автор: komendor 28.5.2015, 21:44

Цитата(kidzuki @ 28.5.2015, 18:20) *

Распутица в определенной мере не позволила Германии использовать преимущество в мобильности и это самый важный момент.

Ещё больше распутица помешала Красной Армии обороняться. Когда обе стороны сражаются на не подготовленном для обороны рубеже распутица больше вредит обороняющемуся, чем наступающему. Потому что для обороны мобильность намного критичнее, чем для наступления. Наступающему достаточно обеспечить наступление только на небольшом участке прорыва, а вот обороняющемуся надо готовить для обороны много потенциально слабых мест.

Неудачное наступление для наступающего не так опасно, как неудачная оборона для обороняющегося.

Автор: kidzuki 29.5.2015, 9:44

Цитата(komendor @ 28.5.2015, 21:44) *

Ещё больше распутица помешала Красной Армии обороняться. Когда обе стороны сражаются на не подготовленном для обороны рубеже распутица больше вредит обороняющемуся, чем наступающему. Потому что для обороны мобильность намного критичнее, чем для наступления. Наступающему достаточно обеспечить наступление только на небольшом участке прорыва, а вот обороняющемуся надо готовить для обороны много потенциально слабых мест.

Неудачное наступление для наступающего не так опасно, как неудачная оборона для обороняющегося.


Линии обороны и укрепрайоны имелись, поэтому я не согласен с вашим тезисом о не подготовленном для обороны рубеже.
Также не могу согласится и с тем, что распутица больше влияет на обороняющуюся сторону. Отступающий имеет возможность подготовить в своем тылу оборонительные рубежи. Он на это имеет время и ресурсы. Имеет тыл с целой инфраструктурой. Взять хотя бы тот же жд транспорт. Обороняющая сторона имеет возможность его использовать, а значит оперативно перебрасывать людские ресурсы и технику. Тогда как быстро наступающий противник сталкивается с разрушенной инфраструктурой, кучей окруженцев шастающих по тылам, партизанами и кучей пленных, которых надо хотя бы охранять. Распутица лишает его единственной возможности для передвижения, создаёт проблему снабжения и лишает мобильности основные силы.

Поэтому распутица для одних была чуть ли не ключевым фактором, а для других всего лишь проблемой.

Автор: komendor 29.5.2015, 12:33

Цитата(kidzuki @ 29.5.2015, 9:44) *

Линии обороны и укрепрайоны имелись, поэтому я не согласен с вашим тезисом о не подготовленном для обороны рубеже.
Также не могу согласится и с тем, что распутица больше влияет на обороняющуюся сторону. Отступающий имеет возможность подготовить в своем тылу оборонительные рубежи. Он на это имеет время и ресурсы. Имеет тыл с целой инфраструктурой. Взять хотя бы тот же жд транспорт. Обороняющая сторона имеет возможность его использовать, а значит оперативно перебрасывать людские ресурсы и технику. Тогда как быстро наступающий противник сталкивается с разрушенной инфраструктурой, кучей окруженцев шастающих по тылам, партизанами и кучей пленных, которых надо хотя бы охранять. Распутица лишает его единственной возможности для передвижения, создаёт проблему снабжения и лишает мобильности основные силы.

Вы неправильно описали картину обороны и отступления при прорванной линии обороны.

У наступающего нет большинства тех проблем, которые есть у обороняющегося:
не надо заботиться об эвакуации штабов, тылов, складов, лазаретов, аэродромов, ремонтных служб, предприятий, рабочих, транспорта, мирного населения и т. д.

Кроме того, у наступавющего нет прорблемы угадывать где будет идти бой завтра. Наступающий сам выбирает место боя и поэтому может заранее подтянуть к нужному месту войска, технику, горючее, боеприпасы, лазареты и прочее снабжение.

А обороняющийся может всё это подтянуть только в самый прследний момент, когда бой уже идёт. В результате наступающий получает обгромное огневое преимущество, что приводит к быстрой победе в местном бою с уничтожением обороняющегося и с небольшими потерями для себя.

А дальше идёт разгром противника по частям: либо прорыв в тыл и уничтожение подходящих резервов и войск переброшенных с других участков фронта, либо сворачивание оброны вдоль фронта. Это опять же выбирает наступающий.

У обороняющегося же куча проблем:
Все тыловые службы обороняющегося выполняют в два раза больше работы, чем у противника: кроме снабжения воюющих частей они ещё заняты эвакуацией.
А войска теряют кучу времени на многочисленные перебрасывания с места на место. Как правило, туда, где нет подготовленной обороны. Да ещё и с опозданием, кгда бой приходится принимать с ходу.

Автор: kidzuki 29.5.2015, 13:47

Цитата(komendor @ 29.5.2015, 12:33) *

Вы неправильно описали картину обороны и отступления при прорванной линии обороны.

У наступающего нет большинства тех проблем, которые есть у обороняющегося:
не надо заботиться об эвакуации штабов, тылов, складов, лазаретов, аэродромов, ремонтных служб, предприятий, рабочих, транспорта, мирного населения и т. д.

Кроме того, у наступавющего нет прорблемы угадывать где будет идти бой завтра. Наступающий сам выбирает место боя и поэтому может заранее подтянуть к нужному месту войска, технику, горючее, боеприпасы, лазареты и прочее снабжение.

А обороняющийся может всё это подтянуть только в самый прследний момент, когда бой уже идёт. В результате наступающий получает обгромное огневое преимущество, что приводит к быстрой победе в местном бою с уничтожением обороняющегося и с небольшими потерями для себя.

А дальше идёт разгром противника по частям: либо прорыв в тыл и уничтожение подходящих резервов и войск переброшенных с других участков фронта, либо сворачивание оброны вдоль фронта. Это опять же выбирает наступающий.

У обороняющегося же куча проблем:
Все тыловые службы обороняющегося выполняют в два раза больше работы, чем у противника: кроме снабжения воюющих частей они ещё заняты эвакуацией.
А войска теряют кучу времени на многочисленные перебрасывания с места на место. Как правило, туда, где нет подготовленной обороны. Да ещё и с опозданием, кгда бой приходится принимать с ходу.



Это ваше личное видение войны или вы где-то прочитали это?

"Наступающий сам выбирает где будет идти бой завтра". Что-то Кутузов с вами не согласен был бы))
Есть такая служба как разведка. И концентрация войск известна и направление главного удара всегда прогнозируется на основе многих данных. Никто не играет в гадалки, как вы это представляете)

Про укрепрайоны и линии обороны стоит почитать, как они создавались, были они или не были. Да и мемуары многих военных , что советских, что немцев, октябрь-ноябрь 41г., как готовилась обороны Москвы.

Автор: fort 29.5.2015, 16:49

У Командора правильная точка зрения , наверно отчасти поэтому немногочисленной армии немцев удались наступления в первые месяцы войны - у наступающих есть преимущества.

Что касается разведки - в первые месяцы войны у нас как таковой её не было. Даже если армия была готова к нападению, то толку от этого никакого если не знаешь где противник концентрирует главные силы с большим перевесом танков.

Когда враг рвался к Сталинграду - тоже разведка не сработала. Под Москвой - ну там и разведки не надо чтоб определить напр.удара. Под Курском разведка хорошо сработала.

Автор: fort 29.5.2015, 16:59

немцы пользовали чисто Наполеоновскую тактику - выбирали относительно слабые места для наступления, концентрировали там огромные ресурсы артиллерии , танков , авиации . Как по маслу врезались в эти места, продвигались вперёд, и окружали не покорённые войска противника, отрезая их от тылов и снабжения.

Удивительно как относительно небольшая армия таким образом сумела далеко продвинуться и создать столько проблем .

Автор: kidzuki 29.5.2015, 22:22

А в каких источниках все-таки можно почитать, что распутица была не спасением для советской армии, а скорее наоборот?
В военной литературе я такого не встречал. В отличие от противоположных мнений. Было бы интересно ознакомиться как это обосновывают военные или историки.

Автор: komendor 29.5.2015, 22:40

Цитата(kidzuki @ 29.5.2015, 13:47) *

Это ваше личное видение войны или вы где-то прочитали это?

Моя точка зрения. Которая вобрала в себя множество точек зрения других людей.

Цитата(kidzuki @ 29.5.2015, 13:47) *

"Наступающий сам выбирает где будет идти бой завтра". Что-то Кутузов с вами не согласен был бы))

Во времена Кутузова не было фронтов. Поэтому законы войны были другими.

Цитата(kidzuki @ 29.5.2015, 13:47) *

Есть такая служба как разведка. И концентрация войск известна и направление главного удара всегда прогнозируется на основе многих данных. Никто не играет в гадалки, как вы это представляете)

М-да. Опять сказки про могущественную разведку.

Не бывает таких разведок. И раньше никогда не было, и сейчас нету. И быть не может.
Наступающий и сам не знает, что он выберет послезавтра. Он знает только то, что будет делать завтра, а что он будет делать послезавтра он решит завтра — на основании той информации, которую получит за предстоящие сутки.

А «великая разведка» противника соберёт эти данные как раз через месяц, а может быть, и через год.

Цитата(kidzuki @ 29.5.2015, 13:47) *

Про укрепрайоны и линии обороны стоит почитать, как они создавались, были они или не были. Да и мемуары многих военных , что советских, что немцев, октябрь-ноябрь 41г., как готовилась обороны Москвы.

Ах да, и могучие укрепрайоны тоже. Как же без них-то.
Вот только в сражении не бывает абстрактных укрепрайонов. Они бывают либо подготовленные к обороне (занятые войсками, обеспеченые всеми службами, техникой, боеприпасами, штабами, транспортом и т. д.), либо не подготовленные (без перечисленного выше).
Во втором случае наступающий проходит их, не замечая.

Мы сейчас говорим о манёвренной войне (точнее, о периоде манёвренной войны, которая во время ВМВ постоянно чередовалась с позиционной войной). Именно такая и сложилась под Москвой осенью 1941-го после прорыва обороны Западного и Брянского фронтов. Именно такая и была летом 1941-го. И такая же была летом 1942-го.

А потом такая же была при наступлении Красной Армии: после прорыва обороны немцев война для одного или нескольких фронтов Красной Армии переходила в разряд манёвренной. В которой уже свои законы. И немцы, точно также, как и Красная Армия в 1941—1942 годах, теряла множество укрепрайонов, не успев закрепиться на них войсками.
Всё то же самое, но Красная Армия ивермахт поменялись ролями — стратегическая инициатива была уже на нашей стороне.

Автор: komendor 29.5.2015, 22:48

Цитата(fort @ 29.5.2015, 16:49) *

У Командора правильная точка зрения , наверно отчасти поэтому немногочисленной армии немцев удались наступления в первые месяцы войны - у наступающих есть преимущества.

У наступающего огромное преимущество. Хотя, здесь точнее было бы говорить о владении инициативой, одно из проявлений которой — наступление. Владеющей инициативой обгоняет противника в развёртывании сил, снабжения и всего-всего прочего в определённом районе фронта. Имея там преимущество в развёртывании сил, владеющий инициативой начинает наступление. Первые бои проходят при огромном огневом превосходстве наступающего: из-за этого потери обороняющегося превосходят потери наступающего в разы. А после прорыва разгром тылов противника. И всё это благодаря наличию инициативы.

Автор: komendor 29.5.2015, 23:03

Цитата(kidzuki @ 29.5.2015, 22:22) *

А в каких источниках все-таки можно почитать, что распутица была не спасением для советской армии, а скорее наоборот?
В военной литературе я такого не встречал. В отличие от противоположных мнений. Было бы интересно ознакомиться как это обосновывают военные или историки.

«Великая Отечественная война 1941—1945», кн. 1, 1998, стр. 234.

Но только вопрос поставлен неверно. Распутица была бедствием для обеих армий — и для немецкой, и для советской. Но немцы наступали, а Красная Армия отступала и оборонялась, да ещё и в манёвренной войне. Поэтому все проблемы: с погодой, со снабжением, с количеством войск, с транспортом, с горючим — по Красной Армии били сильнее, чем по немецкой.

Если бы распутица началась за день до немецкого наступления, т. е. ещё до прорыва обороны,— все проблемы в этом случае коснулись бы, в основном, наступающего.

Автор: fort 30.5.2015, 10:44

ну все правильно...
наступающий всегда имеет больше преимуществ, и немцы ,по словам Гудериана, испытали это на себе не только от Красной Армии. В1944 немцы готовились к наступлению союзников и по всему атлантическому побережью Франции были укрепрайоны. И что толку? Разгадать главное направление удара союзников немцы не сумели, когда союзники напали , у немцев была полная несогласованность действий, примерно как у нас в 1941 году.

Разведка? А что толку что разведка хорошая,а ей не верят. Появление Т-34 было полной неожиданностью для немцев, хотя за два года ( 39...40...41) могли бы собрать информацию о нем, тем более что были намеки от самих советских атташе, что у нас есть лучше танки чем немецкий Т-4. Что в России нет дорог и есть лишь одни направления, которые осенью превращаются в распутицу.Что пыль от дорог России забьет все моторы немецких танков, и они не смогут работать. Собственно это настолько все очевидно было , что даже разведки не надо.

Автор: kidzuki 1.6.2015, 11:23

К сожалению не могу найти эту книгу в сети. Если есть поделитесь ссылкой пожалуйста.

Автор: komendor 3.6.2015, 14:26

Цитата(kidzuki @ 1.6.2015, 11:23) *

К сожалению не могу найти эту книгу в сети. Если есть поделитесь ссылкой пожалуйста.

В Интернете этого четырёхтомника почему-то до сих пор нету. Наверное потому, что он издан не иностранцами и сильно противоречит американской версии ВМВ. (Хотя и от советской версии он в некоторых случаях старается дистанцироваться.)

Автор: fort 5.6.2015, 9:30

хм, есть повод доброму человеку сканировать эту книгу и выложить её в интернет на своём ресурсе.

Как я например сделал с книгой Курганова "Так рождался Уралхиммаш" ( об эвакуации киевского завода Большевик в НижнеИсетск в 1941). Теперь эту редкую книгу через вэбпоиск можно запросто найти и скачать.

Только дело это несколько затратное , а награды сканеру почти никакой. Только за идею.

Автор: fort 5.6.2015, 9:41

а в militera.lib.ru/ этой книги тоже нет?
должна быть.

Автор: komendor 5.6.2015, 10:22

Цитата(fort @ 5.6.2015, 9:30) *

хм, есть повод доброму человеку сканировать эту книгу и выложить её в интернет на своём ресурсе.

Как я например сделал с книгой Курганова "Так рождался Уралхиммаш" ( об эвакуации киевского завода Большевик в НижнеИсетск в 1941). Теперь эту редкую книгу через вэбпоиск можно запросто найти и скачать.

Только дело это несколько затратное , а награды сканеру почти никакой. Только за идею.

Награда сканеру: 2—3 спасибо (в лучшем случае; обычно и этого нету) и куча копирастов с переделками так, чтобы выдать сканирование за своё. Я сужу, в первую очередь, по картам: обязательно их изменят в графическом редакторе парой-тройкой кликов так, чтобы вид был другой — цвет, контраст, чёткость и т. д. — ума никакого не вкладываешь, зато другой вид бросается в глаза. Ну и надпись мою обязательно затрут.
А потом выдают это за своё, например, помещая на карты ссылки на свой сайт, или просто затирают ссылки на источник и ничего не говорят.
Так нечестно поступают на
http://www.etomesto.ru
http://retromap.ru
и куче других сайтов и общих, и только городских. Только на этом нашем сайте всё честно с этим делом.

Хотя, мне-то по большому счёту не жалко, если они будут размещены где-то без правок. Не хочется ведь портить карты многочисленными водяными надписями по всей площади. Хочется, чтобы было удобно пользоваться.

С книгами будет то же самое: парой кликов чуть изменят сборку, так чтобы она отличалась по объёму в килобайтах, и будут выдавать за своё сканирование. Хоть на каждой странице свой значок помещай. Хотя, тоже идея.
smile.gif

Автор: komendor 5.6.2015, 10:27

Цитата(fort @ 5.6.2015, 9:41) *

а в militera.lib.ru/ этой книги тоже нет?
должна быть.

Почему-то нету.
Никто не удосужился. Всякой требухой, типа Суворова/Бешанова/Солонина, весь Интернет завален, а этого последнего в России официального многотомника о Великой Отечественной войне нету. Наверное, потому, что в нём прямо говорится о том, что мнения подобних «историков» — бред полный.

Автор: komendor 5.6.2015, 10:31

По сути, в этом четырёхтомнике описание операций и планов сделаны в таком виде, чтобы исправить и дополнить аналогичные описания из советского шеститомника «Великая Отечественная война» и советского двенадцатитомника «Вторая мировая война». Видимо, не хватило во времена Ельцина денег на полноценный самостоятельный многотомник. smile.gif

Автор: komendor 5.6.2015, 15:06

Цитата(fort @ 5.6.2015, 9:30) *
Как я например сделал с книгой Курганова "Так рождался Уралхиммаш" ( об эвакуации киевского завода Большевик в НижнеИсетск в 1941). Теперь эту редкую книгу через вэбпоиск можно запросто найти и скачать.

А за книгу спасибо. Честное слово, я был очень рад увидеть, что есть люди, которые тоже делятся в Интернете тем, что имеют. wink.gif

Автор: Makeev_DV 18.6.2015, 12:29

Из Постановления ГКО № 899сс от 14.11.1941.

Изображение
Изображение
Изображение

Автор: fort 22.6.2015, 12:34

Помню раньше читал советские книжки про войну , и там все время нашим войскам чего то не хватало -'то пушек , то снарядов, то танков. В противовес привожу воспоминания немецкого командира танкового взвода Тигров ( Отто Кариус, книга). Симпатии к русским Иванам он явно не испытывает , но отдаёт должное.

Этот отрывок позволяет понять какие огромные кол-ва вооружений производились у нас в тылу

ИВАНЫ АТАКУЮТ
Вскоре после рассвета я был разбужен более грубо, чем мне
хотелось бы. Будильником на этот раз оказались русские. Среди
голубого неба они создали огневую завесу, не оставлявшую места
воображению. Она покрыла весь фронт нашего плацдарма. Только
Иваны могли устроить подобный огневой вал.
Даже американцы, с которыми я позднее познакомился на
западе, не могли с ними сравниться. Русские вели многослойный
огонь из всех видов оружия, от беспрерывно паливших легких
минометов до тяжелой артиллерии. Они показали нам, что в
последние несколько недель зря времени не теряли, и им было не
до сна.
Весь участок 61-й пехотной дивизии был накрыт таким огневым
валом, что мы подумали, будто на нас [105] обрушился ад. Мы
оказались в самом центре всего этого, и было совершенно
невозможно добраться из убежища до своих танков.
Когда мы уже были готовы сделать рывок после очередного
залпа, свистящий звук следующего снаряда заставил нас отступить
к входу в бункер. Из-за интенсивности огня было невозможно
понять, где находилась главная цель атаки. В конце концов, то, что
русские атаковали, уже не было секретом. Естественно, линия
полевых укреплений пехоты была взломана после того, как
интенсивность огня усилилась. Все взлетело на воздух. Мы
полагали, что русские атаковали на нашем участке у Лембиту. Но
нам также приходилось считаться с возможностью быть
окруженными пехотой противника, прежде чем мы успеем влезть в
свои танки.
Русские перенесли огонь дальше на север после длившегося
добрых полчаса обстрела, показавшегося нам вечностью. Мы
запоздало запрыгнули в свои танки. Атака русских, как видно, была
в самом разгаре. Небо над нами также ожило.
Самолеты непосредственной авиационной поддержки, которые
совсем не давали о себе знать в предыдущие недели, вновь
объявилась над нами. Самолеты пролетали так низко, что у нас
создавалось впечатление, будто они хотели снять с нас и унести с
собой головные уборы. Они с ревом носились вокруг этого района и
сбросили дымовые авиабомбы к северу от наших позиций, для того
чтобы ослепить артиллерийских наблюдателей.

Автор: fort 22.6.2015, 15:18

М-да,
советую почитать воспоминания немецкого командира танкового взвода Тигров
http://militera.lib.ru/memo/german/carius_o/03.html

думаю доверять ему можно , потому что он критикует не только наши войска , но свои собственные фашистские войска. Да, у немцев вопреки их педантичности было немало крупных просчётов!

Несколько моментов из его воспоминаний хочу здесь отметить, чтобы стереть некоторые стереотипы.

Тигры , супертанки весом 60 тонн ,делали все таки из хорошей стали , он была достаточно вязкой и почти ни один снаряд не мог взять её. В сущности первое время Тигр был фактически неуязвим для любого вида наших вооружений. Возможно Т-34 могли поразить Тигра по уязвимым местам , с близкого расстояния, но только в том случае если в самом Тигре командиром танка был полный лабух.

Остаётся только радоваться что Тигров у немцев было относительно немного , всего 7% всех танков.
Автор воспоминаний лабухом не был, скорее он был танковым асом и поэтому сумел навалять наших Т-34 не один десяток.
( согласно Википедии более 100, все претензии насчёт количества подбитых О.Кариусом танков - к Википедии.. Добавлю только что многие танки даже во время боя( и наши и немецкие) восстанавливались и в течение всей ВОВ один и тот же танк мог считаться подбитым не один раз)

Автор: fort 22.6.2015, 15:33

В

Автор: kidzuki 23.6.2015, 10:47

На сайте вконтакте есть группа Militärgeschichte. Там много интересных историй от немецких ветеранов танкистов. В том числе про сражения Тигров с Т34.
Через поиск записей в группе легко находится, по словам "Тигр", "Танкист", "Т-34".

Автор: fort 23.6.2015, 17:57

В

Автор: fort 24.6.2015, 17:01

Пока нашёл свидетельство одного нашего танкиста, но какое!
Из Уральского Добровольческого корпуса
свидетельство танкиста 63-ей гвардейской танковой бригады Уральского добровольческого танкового корпуса Н.Я.Железнова:
"Пользуясь тем, что у нас 76-мм пушки( Т-34-76), которые в лоб могут взять их броню только с 500 метров, они ,Тигры, стояли на открытом месте. А попробуй подойди? Он тебя сожжет за 1200— 1500 метров! Наглые были! По существу, пока 85-мм пушки не было, мы, как зайцы, от "Тигров" бегали и искали возможность как бы так вывернуться и ему в борт влепить. Тяжело было. Если ты видишь, что на расстоянии 800-1000 метров стоит "Тигр" и начинает тебя "крестить", то, пока водит стволом горизонтально, ты еще можешь сидеть в танке, как только начал водить вертикально - лучше выпрыгивай! Сгоришь! Со мной такого не было, а вот ребята выпрыгивали. Ну а когда появился Т-34-85, тут уже можно было выходить один на один".

Автор: fort 24.6.2015, 17:16

Там же. http://tank-t-34.blogspot.ru/2010/06/34-85_03.html более подробно описываются особенности обоих танков.
Но бесспорно это танки различных весовых категорий.
"Боялись мы этих "Тигров" на Курской дуге, честно признаюсь. Из своей 88-миллиметровой пушки он, "Тигр", болванкой, то есть бронебойным снарядом, с дистанции две тысячи метров прошивал нашу "тридцатьчетверку" насквозь. А мы из 76-миллиметровой пушки могли поразить этого толстобронированного "зверя" лишь с дистанции пятьсот метров и ближе новым подкалиберным снарядом. Причем этим самым снарядом - а их выдавали под расписку по три штуки на танк - я должен был угодить между опорными катками в борт, за которыми размещались снаряды, под основание башни - тогда ее заклинит, постволу пушки - тогда он отлетит, по задней части, где ......

Понятно ,что немцы были не дураки и старались расстреливать наши т-34 с дальнего расстояния. Отличная цейсовская оптика и система наведения пушки им в этом хорошо помогала.Они отлично знали слабые места своих танков причём из наших же памяток.

Был ещё один недостаток у наших Т34-76. Недостаточный обзор из танка, ограниченный угол обзора. Зачастую наши танкисты не успевали заметить немецкие танки, и первый точный выстрел был не за ними.Поэтому зачастую за один Тигр приходилось отдавать несколько тридцатчетверок.

Автор: fort 24.6.2015, 17:30

Однако эксплуатация Тигра требовала высочайшей квалификации и командира танка, и командиров танковых взводов и рот.Они в самом деле должны были быть асами в своём дело. Это хорошо видно из записок немецкого танкиста аса Отто Кариуса .http://militera.lib.ru/memo/german/carius_o/03.html
Дело в том что Тигр был очень тяжёлый ,и далеко не везде мог проехать.Прежде чем делать прорыв на Тиграх надо было до мельчайших подробностей изучить весь предстоящий маршрут, посчитать все мосты ,которые могли выдержать Тигра, рельеф местности. Отто Кариус и был таким асом- я просто удивляюсь как долго ему удавалось ездить на Тигре не завязнув в наших болотах и дорогах и не оставив его нашим войскам.

Зачастую Кариус сам садился за мотоцикл и тщательно проверял весь маршрут. Когда его ранили , подчиненные Кариуса не смогли завершить его дело и относительно скоро потеряли все Тигры .....

Автор: fort 24.6.2015, 17:38

Собственно если подходить к делу разумно , то не стоило бы делать такие ограниченные по передвижению танки.Лучше было бы взять за основу "летающий танк" Т-34 , поставить на него более мощную пушку. Так оно и произошло , когда наши стали делать Т34-85. На этом танке была зенитная пушка 85мм, которая очень немногим уступала 88 мм пушке Тигра.В частности пробивала борт тигра с расстояния 1200 м. Ну и конечно же командирская башенка с щелями для кругового обзора.

Результаты не замедлили сказать и во второй половине 1944 , как пишет тот же Кариус, наши Т34-85 и ИС-2 стали довольно эффективно уничтожать Тигры.Жаль только что не раньше.

Автор: fort 26.6.2015, 13:31

Проблемы качества металла....
как пишет Отто Кариус , броня его тигра была сделанна из хорошей стали - вязкая ,прочная.
Но так было только на танках выпущенных до середины 1944 года. После середины 1944 года немцам стало резко не хватать легирующих и качество брони Тигров и Пантер резко ухудшилось, она стала более хрупкой.

Подкалиберный бронебойный снаряд , который нашим танкистам давали под расписку в кол-ве трёх штук, изготавливался из карбида вольфрама, точнее сердечник его был из карбида вольфрама. А карбид вольфрама это почти самый твёрдый сплав, из него быстрорезы делают. И конечно очень дорогой из за вольфрама.

Но у немцев тоже были бронебойные снаряды ,которыми они пробивали т-34. Что , у них тоже карбид вольфрама был?????

И по колву наших танков. Я забыл учесть новые Т-34-85.По предварительным прикидкам примерно за годы войны было изготовлено 35000 Т-34-76 , ок. 3000 ИС-2, около 6000 Т-70 и примерно 15000 Т-34-85 . Получается около 60000 танков. А у немцев было изготовлено около 23000 танков. Поправьте меня если я не прав?????
( таблица производства танков и САУ есть в книге Солянкина.Надо учитывать и САУ. Средних и тяжёлых танков и САУ наши изготовили даже побольше ок. 70000, вместе с лёгкими танками и САУ около 95000. У немцев процент САУ был больше , итого вместе с танками у немцев прим 45000....50000. Источники разнятся в этих пределах)

Автор: fort 27.6.2015, 11:47

Наверно меня можно обвинить в не патриотизме , потому что я читаю Отто Кариуса и Гудериана. Но право , объективно оценить героизм наших солдат можно только со слов противника. Читайте Кариуса - у него между строк найдёте описание героизма наших войск и нашей техники.

Отто Кариуса удалось повоевать и на Восточном фронте и на Западном. Любопытно почитать его описание американцев.
"""" В конце концов, пятеро русских представляли
большую опасность, чем тридцать американцев. Мы уже успели это
заметить за последние несколько дней боев на западе.""""""

""""""" Практически все наши легковые автомобили «кюбель» были
выведены из строя. Поэтому мы решили однажды вечером
пополнить свой автопарк за счет американского. Никому и в голову
не приходило считать это героическим поступком! Янки ночью
спали в домах, как и полагалось «фронтовикам». В конце концов,
кто бы захотел нарушить их покой! Снаружи в лучшем случае был
один часовой, но только если была хорошая погода. Война
начиналась по вечерам, только если наши войска отходили назад, а
они их преследовали. Если случайно вдруг открывал огонь
немецкий пулемет, то просили поддержки у военно-воздушных сил,
но только на следующий день.
Около полуночи мы отправились с четырьмя солдатами и
вернулись довольно скоро с двумя джипами. Было удобно, что для
них не требовалось ключей.""""""

Я думал ,что Задорнов все врёт про американцев, но оказывается правда???

Автор: fort 28.6.2015, 18:22

Реально берет гордость за родной Химмаш, точнее за химмашевские минометы. По словам Кариуса в начале 44 года наши Т-34 ничего не могли сделать против тигров. И чтобы хоть как то остановить контратаки немцев наши создавали шквал ураганного артиллерийского огня. Плотность огня была такая ,что невозможно было пробежать даже 10 метров.Немалую часть среди артвооружения составляли наши 120 мм минометы. От их шальных мин довольно немало погибло немецких офицеров.
Конечно же были и пушки, тоже наши уралмашевские, с Зика,, противотанковые, крупнокалиберные, 122, 152 мм. Но пушка вещь не очень маневренная, немцы на тиграх засекали их и старались уничтожить как можно быстрее. Предполагаю , что минометов было больше- миномет и засечь сложнее и сменить его позицию проще.
( по данным некоторых источников Союз за годы ВОВ изготовил в пять раз больше различных минометов чем фашистская Германия ( 350000 против 70000 )

Автор: kidzuki 29.6.2015, 11:30

Надо будет прочитать его "Тигры в грязи".

А это его интервью 2014 года:
http://tofrontsry.ru/memoirs/germany/otto-carius/

Отто Кариус кстати умер в этом году, 24 января.

Автор: kidzuki 29.6.2015, 11:31

Цитата(fort @ 23.6.2015, 17:57) *

обязательно поищу.....
просто интересно знать эффективность нашего оружия , особенно того что изготавливалось в городе в годы войны. А оно много чего изготавливалось_ танки , катюши ,САУ, пушки ,минометы , и снаряды, снаряды снаряды.

можно конечно наших авторов почитать, но все таки любят у нас приврать. Поэтому надо и точку зрения противника посмотреть. Те наверно любят пристать , но доля объективности в их рассказах явно есть.

Пока вырисовывается картина , что оружие это все таки инструмент и зависит от того кто им управляет.


А здесь не искали про уральских танкистов?
http://iremember.ru/memoirs/tankisti/
Может есть кто.

Автор: fort 30.6.2015, 15:10

Спасибо за ссылку!
А почему собственно только уральских танкистов. Я всех сейчас читать буду - меня интересует наиболее общая картина танковых боёв, хочу выявить все достоинства и недостатки наших и немецких танков, и тактику ведения боёв. Потом по стараюсь все обобщить .

Автор: fort 1.7.2015, 12:01

Kidzuki!
Ещё раз спасибо за ссылки . Тут мы уже задава
лись вопросом почему немцы уничтожили много наших таких хороших танков.
Похоже основная причина в человеческом факторе. Вот что пишет танкист Брюхов Василий
"""" Немецкие танкисты были подготовлены лучше, и с ними в бою встречаться
было очень опасно. Ведь я, закончив училище, выпустил три снаряда (!!!) и пулеметный диск. Разве
это подготовка? Учили нас немного вождению на БТ-5. Давали азы: с места трогаться, по прямой
водить. Были занятия по тактике, но в основном "пешим по-танковому". И только под конец было
показное занятие "танковый взвод в наступлении". Все! Подготовка у нас была очень слабая, хотя,
конечно, материальную часть Т-34 мы знали неплохо..........
........ По окончании училища в апреле 43-го мне было присвоено звание лейтенант, и я сразу было
аттестован на должность командира взвода !!!!!!!!!!""""""""""

Ну нет слов просто!!!!Человека , который три раза выстрелил из танковой пушки сразу ставят командиром взвода из четырёх танков Т-34!!!!!! И против кого???? Против Отто Кариуса , который заряжающим танка отпахал полгода, потом учился и своё звание комвзвода Тигров зарабатывал не один год.........Неудивительно что Кариус навалял столько тридцать четвёрок.

Автор: Makeev_DV 1.7.2015, 13:34

Цитата(fort @ 1.7.2015, 12:01) *

Kidzuki!
Ещё раз спасибо за ссылки .

Если вас заинтересовали танки, то просмотрите вот эту http://militera.lib.ru/1/cats/branch/ground/tank.html Там много интересного. От http://militera.lib.ru/science/radzievsky_ai/index.html по танковым армиям, до современных исследований - http://militera.lib.ru/h/shein_dv01/index.html http://militera.lib.ru/h/ulanov_shein01/index.html Особенно рекомендую вторую книжку. Есть и описания боевых примеров, например - http://militera.lib.ru/science/zyuzin_nm01/index.html http://militera.lib.ru/science/stecuk_ls/index.html Можно найти книжки с описаниями боев, выпущенные непосредственно в годы войны. Есть уставы, мемуары (как наши, так и немецкие) и т. п.

Автор: fort 2.7.2015, 21:09

Ну не только танки , но и самоходки и любое оружие ВОВ , которое делалось у нас в Свердловске_ минометы, пушки, катюши. И все это желательно в сравнении с подобной немецкой техникой, и американской тоже.

За ссылки спасибо. Очень много интересной информации, впрочем кое что из этого я уже прочитал, из ссылок Kidzuki.

Автор: kidzuki 9.7.2015, 10:29

Немецкие фоточки 502-ого тяжелого танкового батальона. В котором и служил Отто Кариус.

http://vk.com/album-59463906_217046721

Автор: ArtOleg 16.8.2015, 0:43

Командирский вариант самоходной установки СУ-76И, оснащенный башенкой от танка PzKpfw III, во дворе завода №37. Свердловск, июль 1943 г.

Прикрепленное изображение

http://vk.com/feed?q=%D0%A1%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B4%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA&section=photos_search&z=photo-19746278_374647858%2Fsearch617a6efd962e63a2ad6fef37e9a8d628_62111478_375916174

Автор: Paul 16.8.2015, 11:16

Цитата(ArtOleg @ 16.8.2015, 0:43) *

Командирский вариант самоходной установки СУ-76И, оснащенный башенкой от танка PzKpfw III, во дворе завода №37. Свердловск, июль 1943 г.

..уточню ) - этот вариант имеет не только башенку-люк от PzKpfw III - и подбашенная коробка танка и ходовая часть - от III )
- это сам PzKpfw III, переоборудованный в СУ76 с нашей пушкой С1, и измененной формой башни,
трофейные танки этой модели в 1941-43гг переоснащали для фронтовых нужд нашей Армии /в тч и в штабные машины/,
как и немцы использовали наши 34-ки..
"..СУ-76(С-1), а в наше время её принято именовать как СУ-76(и), где "и" означает "иностранная"..
http://www.aviarmor.net/tww2/tanks/ussr/su-76i.htm

Автор: fort 16.8.2015, 12:56

а как она в Свердловске появилась? Вроде у нас их не делали? Или переделывали?

Автор: Paul 16.8.2015, 16:19

Цитата(fort @ 16.8.2015, 12:56) *

а как она в Свердловске появилась? Вроде у нас их не делали? Или переделывали?

да, оказывается и разрабатывали , и переделывали в т.ч. и у нас в Свердловске - 37 завод из Москвы основное производство перевел на Уралмаш
"после окончания Сталинградской битвы на ремонтные предприятия Наркомата танковой промышленности (НКТП) и НКВ было доставлено более 300 немецких танков и САУ.
Решение о подготовке серийного производства штурмовой 76-мм САУ поддержки на трофейном шасси было принято 3 февраля 1943 г.
Конструкторский коллектив А.Каштанова был переведен в Свердловск, на территорию эвакуированного завода № 37,
и приказом по НКТП был преобразован в конструкторское бюро..."
http://orxeologia.ucoz.ru/load/9-1-0-68
правда, как всегда в интернете путаница происходит ( а может, чтобы шпионов запутать..) - в одних публикациях указывается, что первые испытания СУ76и были на Софринском артиллерийском полигоне ( Моск. обл., кстати служил я там )) , наверно, полигон нашей части и имеется ввиду - о, как! ) правда, у нас часть мотострелковая ,
возможно , раньше танкисты-артиллеристы тренировались там)) в других источниках говорится, что разработали 76И в Свердловске,
одно и то же фото в разных публикациях указывают разные места испытания СУ - Свердловск и Софрино, видимо путаница происходит от факта эвакуации завода в Свердловск,
а возможно, испытания и первоначальный выпуск был параллельным...
http://www.plam.ru/transportavi/trofeinye_tanki_krasnoi_armii_na_tigrah_na_berlin/p5.php
http://www.tehnikapobedy.ru/pz3hist.htm

Автор: Paul 17.8.2015, 1:43

Цитата(ArtOleg @ 16.8.2015, 0:43) *

Командирский вариант самоходной установки СУ-76И, оснащенный башенкой от танка PzKpfw III, во дворе завода №37. Свердловск, июль 1943 г.

так что адрес СУ76И на обсуждаемом фото может быть и Москва - "ныне это территория НИИ ДАР у станции метро «Преображенская площадь».."
" Завод № 37с начала 1930-х годов производил танкетки Т-27, легкие плавающие танки Т-37... В октябре 1941 года эвакуирован в Свердловск, где выпускал танки Т-30, Т-60 и Т-70. в июле 1942 года выпуск танков на заводе № 37 в Свердловске был прекращён, и он включался в состав Уралмашзавода на правах филиала с задачей изготовления узлов и деталей для бронекорпусов Т-34. С сентября 1943 года выделен в самостоятельное предприятие — завод № 50, выпускавший бронедетали для Т-34, СУ-85, ИС-2, ИСУ-152. На оставшихся в Москве площадях и оборудовании в конце 1941 года создается филиал завода № 37, занимавшийся ремонтом танков и грузовиков. После того как завод в Свердловске включили в состав Уралмаша, филиал в Москве вновь стал именоваться заводом № 37. Вплоть до начала 1943 года на нем ремонтировали танки Т-60 и Т-70."

Спасибо ArtOleg, что фото разместили, fort - что спросили! ) стал разбираться и очень много познавательного узнал.. и что даже моя в/ч причастна к СУ76И !

Автор: Makeev_DV 17.8.2015, 12:34

Да, СУ-76И в Свердловске не делали.

Автор: fort 17.8.2015, 15:48

я понял из Википедии , что завод 37 эвакуировался на несколько площадок в разных городах. В Свердловске он известен как УралТрансмаш , но тигры в САУ переделывала оставшаяся в Москве промплощадка.

Оно и логично - гнать в военное время через всю страну платформы с тиграми, чтобы тут их переделать и потом гнать обратно было бы весьма неэкономно.

Трансмаш же в 42 году изготовил 1200 лёгких танков т-60, в начале 43го изготовил что то около 50 более тяжёлых т-70, но с т-70 дела не пошли. Наверно просто т-70 к 43 году устарели и было решено переключиться на запчасти для Т-34.

Автор: fort 17.8.2015, 18:03

https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Завод_№_37

В октябре 1941 года из-за высокой вероятности захвата Москвы
немецкими войсками коллектив и оборудование завода 37 были
эвакуированы в Свердловск , на площадки Уралтрансмаша , но уже с
января 1942 года в неотапливаемых московских производственных
корпусах под именем «Авторемонтный завод № 6» ( АРЗ-6 ) производится
восстановление и модернизация отечественной и трофейной
бронетехники. Здесь было налажено производство самоходных
артиллерийских установок СУ-76и на базе трофейных танков PzKpfw III , а
также, при участии учёных МВТУ, корпусов 82-мм мин [

Автор: ArtOleg 25.10.2015, 21:11

Город плакал, вздыхал, провожал...

Свердловск, 22 июня, утро

Каждый человек к познанию истории своей страны, города или деревни приходит после какой-то побудительной причины, мотива. Для меня таким мотивом было... чувство стыда.
Оказавшись много лет назад на учебе в Ленинграде, я на вопрос одного из москвичей, чем замечателен Свердловск, в том числе исторически, ничего толком не мог сказать, хотя родился в этом городе и прожил к моменту учебы в Питере почти четверть века.
Вот тогда-то и решил – вернусь домой и постепенно преодолею свое невежество.
Через несколько лет я так увлекся историей столицы Среднего Урала, что стал водить экскурсии школьников по одной из старинных улиц, где до этого некоторое время посчастливилось жить.
С сыновьями и их друзьями осматривал чердаки и подвалы готовых к сносу домов, вел раскопки на усадьбах и графских развалинах.
Нашелся человек, редактор телевидения, посоветовавший мне переключиться на историю Великой Отечественной войны. Я обещал ей подумать и даже попробовать прикоснуться к этой теме.
Какое-то время тянул – по инерции занимался тем, что раньше, но совесть точила: пообещал ведь. В общем, взялся за войну. И она вскоре так захватила меня, что отошел от других дел и тем.
Огромную роль сыграла поразительная отзывчивость переживших 1941–1945 годы людей, к которым я приходил за их личной, собственной правдой и мудростью. Важно было и то, что к подавляющему большинству из них никто ни разу за всю жизнь не обращался с просьбой хоть что-то рассказать об их бедах, мучениях, малых радостях, удачах (а они были) в далеком тылу.
У художника В.С.Зинова на берегу озера Шарташ в одноэтажном маленьком домике была мастерская – «творческая кабина». Но он в то утро с художником Бернгардом и его семьей пошел поближе к воде – покупаться, позагорать.
– Мы немного отдохнули, – вспоминал он, – а в середине дня вдруг заметили, что на озере стало пустеть. Прошла молва, что началась война, народ стал спешно уходить. Все! Прощай, жизнь, теперь придется другую иметь. Никто на Шарташе не кричал, не плакал. Все стали сосредоточенно собираться и уходить. Полное молчание.
Рудик Почтарев, будущий кандидат технических наук, спустя много лет отмечал в своих записках: «Мне было 4 года. В воскресенье, как и в будние дни в детсаду, меня дома после обеда укладывали спать.
22 июня после дневного сна я стою в своей железной кровати, обтянутой сеткой. В комнате солнце, веселый такой день, но мать с отцом необычайно озабочены: «Война!»
Отец сразу ушел на завод...»
Редактор многотиражной газеты Уральского индустриального института Т.А.Неверова с дочерью Светой шли с базара домой. На улице Ленина (мы теперь с вами в центре Свердловска) из открытого окна дома номер пять раздался голос Левитана.
– У меня, как только я услышала о войне, – рассказывала Светлана Леонидовна, – возникло представление... что из воды выходят... 33 богатыря... почему? Не знаю. – Она пожала плечами.
– Но тут же, – добавила ее мама Тамара Александровна, – Света мне сказала: «Мама, пошли скорее к папе...»
Свердловчанка А.Н.Григорьева:
– Я с девчонками была в Центральном парке культуры и отдыха имени Маяковского. Когда передали о войне, я не поверила. А вот бабушка пришла к нам домой со слезами. Она сказала, что за свою жизнь видела много войн...
К.Н.Муллагалиева, бывшая рассыльная треста «Уралзолото», в тот выходной день вместе с другими работницами управления отдыхала на озере Балтым.
– Мне еще 17 лет не было, – говорила она. – Мы играли там в мяч, прыгали в длину, сдавали нормы по спорту. Я, помню, быстрее всех пробежала сто метров. И погода, и настроение – все было замечательно, но потом что-то случилось. Кто-то приехал из треста, наверное, Кисин, он в первом отделе работал, и сказал мужчинам, что началась война. Мужчины сказали женщинам, а те сказали нам, молодым... Ну что говорить, настроение, конечно, у всех упало. До этого было все так весело, здорово, и вдруг такое дело... Мы как-то все притихли, а некоторые женщины вообще стали печальные...
Клавдия Ивановна Марченко рассказывает:
– Что я помню из того дня? Я, кажется, собралась в школу – узнать, как сдала экзамены на стенографистку. 21-го сдавала. И вот стою на крылечке нашего флигеля, а в это время кто-то бежит по двору и кричит: «Война! Война!» А я... я это как-то не восприняла. Меня это не ударило. Что я тогда – молодая была. А потом, потом, как увидела, как люди падают...
Не закончив рассказа, она заплакала. Тихо-тихо. А у меня все внутри сжалось. Человек сорок я расспрашивал о первом дне войны – заставлял себя каждый раз. И было совестно, мучительно, бывало, после долго не мог уснуть.
Марченко вспомнила, как в тыловом уральском городе люди падали в цехах, столовых, магазинах, на улицах – не от бомб и пуль, а от голода, недоедания, сверхтяжелой работы, переживаний... Не только падали в обморок, но и умирали, погибали.
«На 22 июня, – пишет Елена Зиновьевна Гомельская, – был назначен общегородской вечер выпускников 10-х классов школ Свердловска, и, несмотря на известие о начале войны, вечер не был отменен.
Начало дня я не помню, выступление Молотова по радио не слышала. Запомнилась вторая половина дня – то, что было во Дворце пионеров и школьников.
Мы с сестрой идем к дворцу. Впереди пожилая пара – академик Шевяков с женой. Он выступил на вечере... И хотя о войне было всем известно и на душе было смутно, все-таки по-настоящему вся трагедия происходящего не доходила до нас. Были оживлены, шутили. Одноклассник Глеб Попов, смеясь, говорил, что его мама и бабушка плачут, собирая его вещи. Он сказал: «Трусики складывают!»

Глеб погиб вскоре под Ленинградом. Погиб на фронте и лучший ученик класса Рувим Гельман...»
С.В.Старков, будущий парторг одной из фабрик, перед войной преподавал в вечернем техникуме.
«Позавтракав, я пошел на фабрику «Уралобувь». На этот день, 22 июня, был назначен экзамен по политэкономии для студентов-вечерников. Понимаете, в рабочий день проводить его тяжело – они уставшие приходят из цехов, поэтому договорились на выходной.
Я 8 или 9 человек пропустил, как вдруг заходит Зайченко и говорит: выступал Молотов о нападении Германии, немцы бомбят города...
«Эх! Катастрофа!» – сказал я и, прервав экзамен, отправился домой. Когда шел по городу, радио повторяло страшное сообщение».
З.П.Хребтикова, мастер одного из цехов электродепо станции Свердловск-Сортировочный, где-то перед обедом вернулась с большим букетом цветов с огорода. Вскоре к ней как к общественному коменданту зашел побеседовать молоденький красивый милиционер. И они вместе услышали по радио, что будет передано важное сообщение.
«Нам стало непонятно, тревожно, – вспоминала Зинаида Петровна. – И вот Молотов объявил... Участковый, не говоря ни слова, встал и ушел. Больше я его никогда не видела».
Именно в тот день в другом районе города работал милиционер Е.Е.Шаманаев.
– Я заступил на пост в Пионерском поселке, – рассказывал он. – У меня там будочка у хлебного магазина. Вдруг звонят: «Егор! Иди в отделение! За повестками. Война началась...»
Я – в отделение на Карла Маркса, 6. Получил повестки – 12 штук, разнес по адресам...»

Подросток военных лет, краевед Василий Константинович Некрасов, очень емко сказал об этом дне: «22 июня все в городе шевелилось, плакало, провожало, вздыхало...»
Впереди было 1417 дней и ночей.

Геннадий ШАНТИН

http://ps.1september.ru/article.php?ID=200204318

Автор: kaate 5.11.2015, 16:26

Добрый день!
Подскажите, может быть кто-то знает: мои родные были эвакуированы вместе с Охтинским химическим комбинатом в Свердловск. И жили в доме адвоката по фамилии Меерсон. Может быть кто-то знает, был ли такой человек? И если да, то что это за адрес был?
Благодарю!
Катерина

Автор: fort 5.11.2015, 19:08

В книге Главы города Симанова надо посмотреть от 1888 года. Там такого масштаба люди должны быть указаны. Но опять же книга эта от 1888 г , а адвокат мог начать работать позже.

Книга эта где то здесь на сайте была выложена

Автор: Игорь Б. 5.11.2015, 19:38

Меерсон среди домовладельцев Екатеринбурга не числится. Ни в 1887, ни в 1911 году. Нет его и среди адвокатов советского времени.

Автор: kaate 5.11.2015, 21:24

Спасибо большое! Жаль, значит с фамилией ошиблись. Почему то были уверены, что они жили в доме именно адвоката. Спасибо всем за помощь!

Автор: shau 5.11.2015, 22:04

Цитата(kaate @ 5.11.2015, 22:24) *

Спасибо большое! Жаль, значит с фамилией ошиблись. Почему то были уверены, что они жили в доме именно адвоката. Спасибо всем за помощь!

Автор в будущем живет. У него время сообщения показывает которое еще не наступило.

Автор: kaate 9.11.2015, 11:20

Добрый день!
Опросила бабушку, посмотрели карту, она говорит, что жили они в переулке Спортивном, частный дом. Владелец с явно еврейской фамилией. Работал в Пассаже, юристом? Кем-то с юриспруденцией связанным. Может быть можно установить фамтлию?
Благодарю!

Автор: Игорь Б. 9.11.2015, 11:29

Был переулок Спорта (с 1937 года), бывшая Мельковская Береговая. В настоящее время утрачен.
На его месте теперь находится кинотеатр "Космос":
https://goo.gl/maps/Sv8eFbgK7DC2

На карте 1947 года:

Прикрепленное изображение

Есть фотография переулка Спорта (немного виден слева):
http://1723.ru/forums/index.php?s=&showtopic=5232&view=findpost&p=64873
https://goo.gl/maps/ki6wxqWEBtn
Направление съёмки указано на карте красной стрелкой.

А Меерсон ни среди домовладельцев, ни среди юристов с 1887 до 1930 года не значится. Более поздней довоенной информации у меня нет.

Автор: 1723 15.11.2015, 22:26

Карточка 3гр. на промышленные товары, на июль-декабрь 1943г.
г.Свердловск.
Пономарев Сергей Федорович.

Прикрепленное изображение

Карточка 1гр. на промышленные товары, 1943г.
г.Свердловск.
Богданова Вера Петровна.

Прикрепленное изображение

Прикрепленное изображение

Автор: ArtOleg 21.11.2015, 17:00

Свердловск. Курсы медсестер 1942 год.
С этих курсов генерал Родин набирал медсестер для УДТК...

Прикрепленное изображение


Автор: ArtOleg 27.11.2015, 17:44

Кировский район — фронту
Как это было

За 1941—1945 годы из Кировского (Сталинского) района Свердловска было призвано в Красную армию 21,5 тысячи человек. Ещё больше людей ковали победу в тылу. Расположенные на территории района предприятия, научные институты, вузы, школы, театры… Все действовали тогда во имя единой цели — помочь фронту. Накануне 70-летия Великой Победы мы решили вспомнить, как жил в годы войны район, который был образован 26 июля 1943 года за счёт разукрупнения Сталинского.

Изображение
В числе эвакуированных в Свердловск был также подшипниковый завод № 6. Фото: предоставлено администрацией района.

Обували за день полк

Изображение
Фабрика "Уралобувь" в годы войны. Сейчас на этом месте ЖК "Университетский".

С началом войны работа всех предприятий и учреждений, расположенных на территории Свердловска вообще и района в частности, была подчинена поддержке солдат, сражавшихся за нашу свободу. Общему делу служили и предприятия, эвакуированные на территорию новообразованного Кировского района из других регионов СССР.

В 1941 году из блокадного кольца вывезли, в частности, электромеханический завод им. А. А. Кулакова Министерства судостроительной промышленности СССР, значившийся под номером 209. В военные годы завод выпускал буквопечатающий телеграфный аппарат СТ-35, телеграфно-шифровальный аппарат, звукометрическую станцию СЧЗМ-36 и детали к снарядам катюш. В этом же году из Москвы прибыл подшипниковый завод № 6, оснастивший своей продукцией порядка 80 000 орудий и зенитных пулемётов, свыше 30 000 самолётов и более 40 000 танков.

Под лозунгом «Всё для фронта, всё для победы!» работали и местные предприятия. Среди них — фабрика «Уралобувь». Два из четырёх действующих швейно-пошивочных потока были перестроены на изготовление армейской обуви. Уже в 1942 году женщины, девушки и подростки, заменившие мужчин на всех операциях, ежедневно выпускали столько армейской обуви, что в неё можно было обуть целый полк! И хотя предприятия уже нет, деятельность совета ветеранов фабрики продолжается. На сегодняшний день это одно из самых активных общественных объединений Кировского района.

ФАКТ

Если рацион питания уральских рабочих до войны можно было назвать в основном хлебным, то в годы войны — картофельным. В конце военных действий он стал картофельно-капустным.

Закалялась сталь
С начала военных действий в Свердловск был эвакуирован и целый ряд учреждений АН СССР.

Перед Академией наук СССР и её уральским филиалом была поставлена задача максимально использовать все потенциальные возможности края в целях укрепления обороноспособности страны. И учёные оправдали оказанное доверие. В годы войны они разрабатывали технологии изготовления жизненно важного сырья наименее затратными способами, в частности технологии производства в обычных мартеновских печах высококачественных сталей для танковой промышленности; занимались поиском заменителей остродефицитных материалов, необходимых для производства вооружения и боеприпасов; внедряли новые способы обработки сложных деталей и агрегатов танков, самолётов, артиллерийских орудий; создавали установки для обнаружения затонувших кораблей и приборов контроля качества военной продукции. Это лишь малая часть сделанных за годы войны открытий.

Прикрепленное изображение
В самое трудно время УФ АН СССР руководил академик И.П. Бардин.

В 1943—1945 годах Уральский филиал Академии наук продолжил оказывать армии и промышленности научно-техническую помощь, полностью взяв на себя многие функции реэвакуированных в это время из Свердловска учреждений АН СССР. Несмотря на реэвакуацию, сеть филиала за годы войны не только не сократилась, но даже расширилась. В столице Урала был создан сектор технико-экономических исследований, практически во всех институтах были организованы новые лаборатории.

Военный экзамен наука выдержала.

ФАКТ


В ноябре 1941 года в Свердловске находилось более 240 научных сотрудников АН СССР, в том числе 17 академиков и 8 членов-корреспондентов.

Кровь за кровь
Начавшаяся 22 июня 1941 года война советского государства с фашистской Германией стала суровым испытанием и для всей системы народного образования.

Многие школьные площадки были заняты под госпитали и другие важные объекты. Например, построенное перед самой войной двухэтажное здание шарташской школы № 24 отдали под радиостанцию. Именно отсюда, с Шарташа, голосом Юрия ЛЕВИТАНА на всю страну передавалась информация о положении на фронте.

Изображение
В одном из студенческих общежитий УИИ разместился госпиталь.

В здании свердловской школы № 37 развернулся эвакогоспиталь хирургического профиля. 12 июля 1941 года он принял первую партию легкораненых красноармейцев. С октября стали поступать тяжелораненые.

Ширилось движение тимуровцев. Учащиеся собирали для красноармейцев тёплые вещи, шили кисеты и носовые платки, вкладывали в посылки письма с обещанием хорошо учиться и ещё больше помогать взрослым. Уже летом 1941 года массовый характер приобрело участие школьников в сельхозработах.

Огромный вклад в укрепление обороны страны и достижение победы советского народа в Великой Отечественной войне внесли вузы и ссузы.

23 июня преподаватели и студенты Уральского индустриального института (ныне УрФУ) собрались в актовом зале на митинг. В архивах сохранилось высказывание секретаря бюро ВЛКСМ факультета чёрной металлургии Павла ЖЕЛТОВА:

«Когда человек отчаивается, он суёт шею в петлю. Это сделал вчера Гитлер. Приложим свои усилия, поможем так затянуть петлю, чтобы фашистская собака сдохла!»
Изображение

Первыми на фронт ушли коммунисты: почти весь партийный актив института, более ста человек. За ними последовали студенты. Старшекурсников не мобилизовали, но многие настаивали. Нередко в армию уходила половина группы.

Но вуз продолжал работу. В первые месяцы войны УИИ принял эвакуированные предприятия и учреждения, а также беженцев, которые поселились в студенческих общежитиях. На площадях института разместились Московский государственный университет, Военно-воздушная академия им. Жуковского и два крупных завода, выпускавшие военную технику. Коридоры механического и энергетического факультетов заполнились миномётами, деталями для катюш, снарядами…

Все общественные организации, дирекция, деканаты помещались на антресолях фойе, а на пятых этажах жили студенты. Койки сваривались по две в два яруса. В однооконной аудитории помещалось 8—10 коек, в других жили по 30—40 человек. Питались студенты плохо: наиболее ослабевшим выдавались талоны на усиленное дополнительное питание. По факультетам организовали дежурства в помощь рабочим котельной. Уголь со склада студенты и научные работники доставляли вручную. Был он плохой и наполовину с землёй. В помещениях царили полумрак и холод.

В годы войны вузы решали не только образовательные, но и научные задачи. В частности, студент строительного факультета индустриального института И. УШАКОВ разработал проект увеличения производительности водонапорной станции почти в два раза — положения, выдвинутые им в дипломном проекте, были одобрены трестом водоканализации Свердловска, а кафедра водоснабжения и канализации взяла под контроль реконструкцию станции.

В научных лабораториях велась работа по освоению новых сортов сталей, технологий сварки корпусов бронемашин, производства уникальных медицинских препаратов.

Из воспоминаний бывшего преподавателя кафедры органической химии Натальи БЕДНЯГИНОЙ:

«Перед нашим коллективом стояла задача буквально в считанные дни наладить производство сульфамидных препаратов — стрептоцида, сульфидина, норсульфазола. Ведь с первого же месяца войны в свердловские госпитали стали поступать эшелоны раненых, и мы знали, как нужны наши сульфамиды. И если в первые месяцы войны в госпитали шли только килограммы и десятки килограммов лекарств, добытых нами неимоверным трудом, то уже в 1942 году был налажен производственный выпуск препаратов».

Коллектив Свердловского сельскохозяйственного института (ныне Уральский государственный аграрный университет) сосредоточился на оказании помощи колхозам и совхозам. В вузе проходили курсы по подготовке бригадиров-полеводов, овощеводов, животноводов и т. д. Партком института совместно с «Уральским рабочим» организовал пропаганду научных методов возделывания новых для Урала культур (сахарной свёклы и кок-сагыза — вида одуванчика, из которого добывали каучук).

Начиная с первых месяцев войны научные сотрудники вузов отказывались от очередных отпусков, чтобы поработать в это время в производственной сфере. Представители профессорско-преподавательского состава и студенчества шефствовали над госпиталями, сдавали кровь для лечения раненых, выступали инициаторами сбора средств на постройку танковых колонн и эскадрилий самолётов, отдавая на эти цели личные сбережения.

ФАКТ

За период военного лихолетья по Свердловску было сдано 84,5 тысячи литров крови.

Смертоносный «Артист»
В годы Великой Отечественной зрительский интерес к театру только возрос: жизнерадостное искусство дарило людям, работавшим на производстве по 12—14 часов, надежду, отдых и оптимизм.

Изображение

Свердловский театр музыкальной комедии находился в июне 1941-го в Москве, куда артисты были впервые приглашены с творческим отчётом. 20 июня гастроли открылись, а 22-го началась война. Вместе с москвичами артисты пережили первые воздушные тревоги, страх и смятение, а потом с огромными трудностями вернулись домой, где продолжили радовать горожан своим искусством.

«Лёгкий жанр», представляемый артистами музкомедии, поднимал зрителям настроение («Девушка из Барселоны», «Дочь четырёх отцов», «Жених из посольства», «Сорочинская ярмарка» и т. д.) На спектакли невозможно было достать билет. Артисты падали на сцене в голодные обмороки, но продолжали давать спектакли. В том числе по ночам. Значимой вехой в истории театра стала постановка спектакля «Табачный капитан» (композитор В. ЩЕРБАЧЁВ, автор текста Н. АДУЕВ), пронизанного патриотической идеей. Впервые в истории этого жанра спектакль был отмечен государственной Сталинской премией.

Большую работу по воспитанию подростков и молодёжи в духе патриотизма и ненависти к врагу проводил Свердловский театр юного зрителя (спектакли «Костя-партизан», «Это было зимой»).

Свердловский театр оперы и балета тоже взял на вооружение патриотические темы, которые отвечали мыслям и чаяниям народа, вступившего в смертельную хватку с агрессором («Вильгельм Телль», «Иван Сусанин», «Суворов» и другие). В репертуар театра вошла также опера И. ДЗЕРЖИНСКОГО «Надежда Светлова», повествующая о легендарной обороне Ленинграда.

Концерты в частях армии, в госпиталях, на заводах — таков вклад артистов театров в дело победы. И не только. Коллектив театра музкомедии, к примеру, принял решение собрать средства на приобретение танка. Собрали даже больше, чем ожидали, и 3 танка «Артист музкомедии» были отправлены вместе с другими боевыми машинами в составе Уральского танкового корпуса на фронт.

ФАКТ

За годы войны в Свердловске и Свердловской области были сформированы 32 артистические бригады.
Наша справка

А что сейчас?

Сегодня в Кировском районе проживают порядка 3,2 тысячи живых свидетелей Великой Отечественной войны (информация на 1 января 2015 года). В настоящее время здесь действуют 27 организаций, которые задают тон в работе по защите социальных прав людей старшего поколения и патриотическому воспитанию молодёжи. В их числе первичные организации, действующие при учреждениях и предприятиях. В каждой предусмотрены внутренние меры поддержки ветеранов. В частности, в УрФУ практикуется консультирование инвалидов, ветеранов и пожилых людей по правовым аспектам получения льгот, предоставление материальной помощи, организация встреч к Дню Победы, дню рождения университета, 23 февраля и 8 Марта.

Благодаря совместной работе Совета ветеранов УрФУ и профсоюзного комитета работников вуза только в 2014 году 240 ветеранов бесплатно посетили ряд культурных мероприятий.

Уделяется внимание и заботе о здоровье членов организации: ветераны совершенно бесплатно могут обращаться в медико-санитарную часть университета. Ближайшая задача — организация парковочных мест для ветеранов и инвалидов на стоянках всех корпусов университета, включая филиалы, и создание отряда «Социальная безопасность» из числа студентов профильных направлений, которые по следам «тимуровцев» будут помогать ветеранам в решении бытовых вопросов. До момента создания отряда эту работу выполняют все желающие. Так, прошлым летом силами студентов стройотрядов в 12 квартирах ветеранов был проведён косметический ремонт.

Со стороны администрации района ветеранские организации тоже находят поддержку и понимание. Сотрудники администрации устраивают для пожилых людей встречи с концертами и чаепитиями, помогают с тиражированием материалов, необходимых для повседневной работы, снабжают билетами на зрелищные мероприятия. За счёт городского бюджета все участники Великой Отечественной войны и активисты Совета ветеранов обеспечиваются бесплатной подпиской на газеты «Уральский рабочий» и «Вечерний Екатеринбург».

Руководители района лично общаются с ветеранами, посещают их мероприятия, вникают в проблемы. А ещё выступают посредниками между ними и представителями молодёжи, зная, что подобные встречи способствуют патриотическому воспитанию подрастающего поколения. Буквально 23 апреля в администрации района состоялась очередная «встреча поколений», в ходе которой школьникам вручили паспорта РФ, а ветеранам — юбилейные медали «70 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

По материалам, предоставленным администрацией района, музейно-выставочным комплексом УрФУ и Свердловским государственным академическим театром музыкальной комедии.

http://вечерний-екатеринбург.рф/townpeople/memory/21939-kirovskiy-rayon-%E2%80%94-frontu/



Автор: ArtOleg 16.12.2015, 15:23

Свердловский областной клинический психоневрологический госпиталь для ветеранов войн

Прикрепленное изображение

История госпиталя берет начало 19 октября 1941 года, когда в здании школы по улице 9-е Января был развернут эвакогоспиталь № 3866 – один из 153 эвакогоспиталей, развернутых на территории Свердловской области. С 1 февраля 1946 года в соответствии с приказом Свердловского Облздравотдела от 20.01.1946 он был реорганизован в областной ортопедо-хирургический госпиталь для лечения инвалидов Великой Отечественной войны. Первоначальная мощность госпиталя составляла 200 коек.

В 1953 году госпиталь был перепрофилирован в Свердловский психоневрологический госпиталь для инвалидов Великой Отечественной войны с правом обслуживания инвалидов ВОВ по всей Российской Федерации; функционировали два отделения психоневрологических по 70 коек и одно отделение нейрохирургическое на 60 коек (Приказ МЗ РСФСР от 14.01.1953 № 34).

В целях планового обеспечения инвалидов Великой Отечественной войны лечением в межобластных госпиталях и для оказания высококвалифицированной помощи инвалидам ВОВ и Советской Армии с последствиями травмы черепа и головного мозга, Свердловский психоневрологический госпиталь для инвалидов Великой Отечественной войны стал принимать пациентов всех областей РСФСР (Приказ МЗ РСФСР от 10.09.1965 № 263).

Для улучшения медицинского обеспечения инвалидов и участников Отечественной войны Министерством здравоохранения РФ был издан приказ от 15.03.1993 № 41 «О состоянии организации стационарного лечения ветеранов войн в госпиталях для инвалидов Отечественной войны». На основании этого приказа все госпитали инвалидов Отечественной войны были переименованы в госпитали ветеранов войн, а к Свердловскому госпиталю прикреплены все территории РФ для оказания специализированной медицинской помощи больным с последствиями черепно-мозговой травмы.

читать http://gvvso.ru/about/history

Автор: ArtOleg 21.3.2016, 15:51

Советские самоходные установки СУ-100 во дворе завода «Уралмаш» перед отправкой на фронт. Свердловск. 1944 год.

Прикрепленное изображение

http://vk.com/kraevedekb

Автор: fort 3.4.2016, 14:47

Одному человеку принесли настоящую немецкую каску времён ВОВ.
Весь прикол в то что её откопали здесь в городе.Предполагается что даже вполне реально откопать целый немецкий танк.
Прямо здесь в городе.

Автор: Juzef 3.4.2016, 19:43

Ещё в конце 60-х годов у нас во дворе запросто валялись ржавые немецкие каски. Я лично малышом надевал себе такую на голову. Старшие пацаны вообще играли в войнушку с использованием остатков разнообразного немецкого оружия. Говорят, на территории Вторчермета и ВИЗа в те времена были горы металлолома из всевозможной немецкой техники.

Автор: Makeev_DV 4.4.2016, 12:37

Цитата(fort @ 3.4.2016, 14:47) *

Одному человеку принесли настоящую немецкую каску времён ВОВ.
Весь прикол в то что её откопали здесь в городе.Предполагается что даже вполне реально откопать целый немецкий танк.
Прямо здесь в городе.

Слышал, что где-то - то ли в районе нынешнего Таганского парка, то ли поближе к Уралмашу, была площадка разделки трофейной техники. Немецкий металлолом лежал там чуть-ли не до конца 1950-х.

Автор: komendor 14.4.2016, 11:51

Цитата(kaate @ 5.11.2015, 16:26) *

Добрый день!
Подскажите, может быть кто-то знает: мои родные были эвакуированы вместе с Охтинским химическим комбинатом в Свердловск. И жили в доме адвоката по фамилии Меерсон. Может быть кто-то знает, был ли такой человек? И если да, то что это за адрес был?
Благодарю!
Катерина

В телефонных справочниках Свердловска за 1936, 1941, 1949 годы такая фамилия не значится.

Автор: ArtOleg 27.5.2016, 22:20

Намедни познакомился с интересным человеком. Пожилая уже женщина, с рождения жила на ул. Луначарского (между улиц Тверитина и Большакова). Их дом был как раз напротив Рязановского кладбища. Рассказывала, что во время ВОВ в еще сохранившейся каменной часовне (деревянную уже снесли к тому времени) была мастерская по производству штампованных армейских пуговиц. И что они, дети, потом с большим удовольствием играли оставшимися заготовками...

Автор: Anuta-sun 28.5.2016, 22:57

Цитата(komendor @ 14.4.2016, 12:51) *

В телефонных справочниках Свердловска за 1936, 1941, 1949 годы такая фамилия не значится.

Нашла такую фамилию в справочнике аж за 1974г! Меерсон ш.н. проживал на ул Якова Свердлова 25. Может родственник какой...как знать.

Автор: Makeev_DV 21.6.2016, 11:43

Опытные машины, спроектированные весной -летом 1942 года на свердловском заводе № 37.

Танк Т-45, май 1942. Спроектирован на базе танка Т-60 путём установки 45-мм пушки и усиления бронирования до 35 мм. В серию машина не пошла по причине появления более совершенного танка Т-70. Изготовленный экземпляр Т-45 после испытаний, признанных успешными, был отправлен на Западный фронт, где успел повоевать. К сожалению, его боевая судьба неизвестна.

Фото, видимо, сделаны на территории бывшего завода "Металлист".
Изображение

Изображение

Изображение

Изображение

Изображение

Автор: Makeev_DV 21.6.2016, 11:56

СУ-31, лето 1942 года. Самоходная установка с использованием изменённой ходовой части танка Т-60, а также других узлов и деталей танка Т-60. Вооружалась 37-мм автоматической зенитной пушкой 61-К образца 1939 года. Экземпляр СУ-31 был изготовлен из неброневой стали, успешно прошёл испытания, но в серию машина не пошла из-за присоединения завода № 37 к Уралмашу и организации выпуска Т-34.

Изображение

Изображение

Изображение

Изображение

Изображение

Изображение


Автор: Makeev_DV 21.6.2016, 12:00

Цитата(komendor @ 13.4.2015, 0:24) *

Сравнивая рассказ про завод «Трансмаш» (точнее завод № 50) с данными по выпуску танков Т-34, нахожу некоторую нестыковку: чем занимался «полтинник» после того, как он был отделён от «Уралмаша»? Какие танки он выпускал? Выпускал ли он самостоятельно танки Т-34 (пусть с использованием бронекорпусов с «Уралмаша» и двигателей с «Турбинки»). И где эти выпущенные танки в статистике производства танков? Или этот завод выпускал только детали для уралмашевских танков и самоходок, но самостоятельно ничего не собирал? И поэтому всё его производство вошло в статистику «Уралмаша»?

Был неправ. Оказывается, завод № 37, будучи филиалом Уралмаша, выпустил какое-то количество танков Т-34. Сколько - неизвестно, учитывались они, скорее всего, в общем выпуске УЗТМ.

Автор: fort 21.6.2016, 20:36

любопытно.Но даже если Трансмаш делал только запчасти для Т-34, то тоже неплохо.

А эти танк Т-45 и Су-31 судя по их характеристикам к 43 году стали совсем не актуальны.Маломощны по мотору слабосильны по вооружению.Танк или Су с мотором 70 л.с.?

В 43 году даже пришлось отказаться от Т-70, в силу его мало мощности.
Правда на шасси Т-70 поставили противотанковую пушку Зис-3 и как Су-76 выпускали ещё до конца войны.Но против тигров и пантер эта 76 мм пушка была явно слабовата.

Автор: fort 22.6.2016, 8:30

Однако за фотографии Т-45 и Су-31 спасибо. Не только на Уралмаше могли конструировать и делать танки.
Впрочем в боях находила применение любая техника, в том числе и лёгкая, только не в тех масштабах.

Эти Т-45 и Су-31 являются более раритетными чем Т-34.Хорошо хоть есть их фото

Автор: murzik14 10.8.2016, 2:38

Кому интересно "про танки", хорошую книгу "Устьянцев С., Колмаков Д. - Боевые машины Уралвагонзавода - Танк Т-34. 2005 г., PDF", в шикарном качестве, можно бесплатно скачать здесь: http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=587224 Но т.к. доступ к Рутрекеру в настоящее время "несколько ограничен", могу передать файл PDF (размер 250 МБ) каким-либо другим способом.
В книге также имеется интересный список литературы.

Описание из книги:
Структура настоящей книги подчинена авторскому представлению о роли и значении танка Т-34 в сражениях Великой Отечественной войны и нацелена на максимально возможное его фактологическое обоснование.
В первой главе «Средний танк 1940-х гг.: информация к размышлению» уточняются основные тактико-технические требования, предъявлявшиеся в первой половине 1940-х гг. к среднему танку, и приводятся некоторые дополнительные сведения, необходимые для сравнения боевых машин: особенности компоновки и применяемых типов броневой стали, эффективная дальность прицельной стрельбы танковых орудий.
Вторая глава «Тридцатьчетверка» - с любовью и без пристрастия» содержит анализ соответствия Т-34, а также боевых машин Германии и США перечисленным в первой главе ТТТ. Третья глава «Высшая математика войны» охватывает менее описательные, но более дискуссионные вопросы:
- влияние танка Т-34 на оснащение бронетанковых войск и противотанковых частей Германии;
- совершенствование системы бронетанковых вооружений и техники советских войск;
- альтернативные варианты развития бронетанковых вооружений и техники Германии;
- история создания, тактико-технические характеристики и возможные последствия принятия на вооружение и в крупносерийное производство танков Т-34М, Т-43 и Т-44;
- неосуществленные варианты совершенствования различных систем танка Т-34.
Четвертая глава - «Битва заводов» - открывается сопоставлением производственных мощностей и кадрового потенциала оборонной промышленности, с одной стороны, СССР, а с другой - Германии вкупе с сателлитами и завоеванными странами. Далее следует описание производственных методов и технологий, с помощью которых советским танкостроителям удалось преодолеть подавляющее превосходство сил и возможностей немецкой индустрии. В частности, на основании документальных материалов преимущественно Уральского танкового завода №183, а также опубликованных и архивных данных о германских танковых предприятиях, проводится сравнение по следующим параметрам: технологичность и унификация конструкций боевых машин, унификация технологических процессов, масштабы использования поточных методов производства, внедрение новейших технологий высокоточного броневого проката и фасонного броневого литья, автоматической сварки и высокопроизводительного механообрабатывающего оборудования. Здесь впервые в открытой печати раскрывается роль различных научно-исследовательских учреждений в создании высокоэффективного танкового производства в СССР.
В приложениях публикуются таблицы сравнительных тактико-технических характеристик танков Т-34 выпусков 1941, 1942, 1943 и 1944-1945 гг., а также их германских и американских ровесников по классу боевых машин.

Автор: kidzuki 12.8.2016, 11:06

Немного оффтопа еще.

Возвращаясь к спору о том, что грязь мешала больше РККА, чем Вермахту.

Цитата
Фронт в грязи. Из воспоминаний Леона Дегрелля.

Тот, кто не уяснил для себя важность грязи в русской проблеме, не может ничего понять в том, что произошло за четыре года на Восточно-Европейском фронте. Русская грязь — не только богатство, где степь оживляется, она также является защитой территории, защитой даже более эффективной, чем снег и мороз.
Холод еще возможно победить, преодолеть, двигаясь при сорока градусах ниже нуля. Русская грязь же уверена в своем превосходстве. Ничто не способно ее победить — ни человек, ни машина. Она царит в степи в течение многих месяцев. Ей принадлежат весна и осень. И даже в течение нескольких месяцев лета, когда огненное солнце испепеляет потрескавшиеся поля, каждые три недели гремят ураганные грозы. Эта грязь крайне липкая, так как почва пропитана маслянистыми элементами. Вся земля пропитана мазутом. Вода не вытекает, не утекает, она застаивается. Земля липнет к ногам, липнет к упряжи.

Уже высаживаясь у реки Буг, в октябре месяце, мы были поражены картиной грузовиков, погрязших в этой черноватой каше. Но только когда мы сами вошли в это украинское болото, мы по-настоящему поняли ситуацию.
От Днепропетровска поезда не ходили, мосты и пути были взорваны и отрезаны.

В октябре 1941 года германские войска, как при попутном ветре, устремлялись вглубь Донецкого бассейна, оставляя за собой огромную территорию: с началом дождей она превращалась в мертвую зону, практически непреодолимую. Части, выпущенные как стрелы, в течение недель должны были сражаться отрезанными этой лужей в триста километров длиной.

Сталин избежал катастрофы с разрывом всего около двух недель. Еще бы две недели солнца, и весь гужевой транспорт победителей мог бы проскочить. Сталин, оказавшись на краю гибели, был спасен этой независимой грязью, которая добилась того, чего не смогли добиться ни его войска, ни его техника.
Гитлер раздавил миллионы советских солдат, уничтожил их авиацию, их артиллерию и танки, но он ничего не смог сделать против этих хлябей, что падали сверху, против этой гигантской маслянистой губки, в которой вязли ступни его солдат, колеса его бензозаправщиков, гусеницы его танков. Самая грандиозная и стремительная победа всех времен была остановлена в конечной стадии грязью, не чем иным, как грязью, элементарной грязью, старой как мир, бесстрастной, более мощной, чем всякие стратегии, чем золото, чем мозг, чем людская гордость.
Наш легион прибыл на Украину как раз чтобы бороться или, точнее, отбиваться от этого врага. Бесславная, изматывающая борьба. Борьба, которая отягощала и внушала отвращение, но борьба, вернувшая смелость тысячам советских солдат, разбросанных по всем направлениям немецкими танками, обогнавшими их двумя-тремя неделями раньше.

Они, как и французы в июне 1940 года, сначала подумали, что все кончено. Все указывало на это. Они спрятались, потому что боялись. Пошли дожди. С опушек тополиных рощ, с соломенных крыш изб, где они прятались, они заметили, что эти великолепные войска рейха, которые произвели на них такое сильное впечатление, больше не неуязвимы: их грузовики побеждены, их танки побеждены. Они слышали, как беспомощные шоферы ругались возле своих машин. Страстно увлеченная наступлением мотопехота плакала от ярости, будучи не в состоянии вытащить из грязи свои машины. Мало-помалу советские беглецы вновь почувствовали уверенность.
Так родилось сопротивление, от остановки, которую предоставила грязь и картины уязвимости сил рейха, неотразимых несколькими неделями до этого, когда их фантастические бронированные колонны сверкали на солнце.

Грязь была оружием. Снег был другим оружием. Сталин мог рассчитывать на этих бескорыстных союзников. Ничего решающего, ничего значительного не произойдет в течение шести месяцев. Полгода передышки, когда противник уже прижат к земле. Ему будет достаточно до мая 1942 года держать войска рейха, которые, измотанные стихией, только и хотели, что спокойно перезимовать. За спиной немецких дивизий уже организовались партизаны, досаждая им, как болотные комары, быстро налетая и быстро отлетая сразу после укуса.

Мы мечтали об очаровании боя. Нам же пришлось узнать настоящую войну, войну усталости, изнеможения, войну этих трясин, в которые плюхается тело, войну зловонных трущоб, бесконечных маршей, ночей и воющего ветра.
Мы прибыли на фронт, когда летнее наступление закончилось, тогда как армии Гитлера отбивались в чудовищных болотах, когда партизаны возникали из-за каждого куста орешника и повсюду устраивали засады.

Вот против них нас и направили по прибытии в Днепропетровск. Теоретически фронт находился в двухстах километрах от Днепра. На самом деле он был в пятидесяти метрах пути. Прямо в нескольких лье от Днепра тысячи партизан обосновались в ельнике по обоим берегам речки Самары. Ночью взлетали соседние мосты, исчезали солдаты, когда передвигались в одиночку, таинственно вспыхивали пожары. Вечером нашего прибытия в большой рабочий поселок Новомосковск был подожжен гараж, где находились от четырех до десяти грузовых машин вермахта. Вся окрестность озарилась заревом.
Этих скрытных налетчиков надо было загнать в тупик и уничтожить. Наш легион получил приказ выдвинуться на запад, юго-запад и юг от того леса, логова врага.


Автор: murzik14 22.8.2016, 2:47

На фотографии: Сергей Александрович Зырянов (1924 - 1992), комиссованный после контузии при переправе через Волгу в Сталинград. После войны проживал со своей семьёй в Полевском, затем в Северском. Часовой мастер.

1943 год. Набережная Рабочей молодёжи, д. 10А, во дворе. Слева - пристройка входа на первый и второй этажи. В мою бытность этот закуток представлял собой маленький садик из кустов акации и цветов, по центру котрого стояла завалинка. Размер снимка очень маленький - 5х8 см. Из личного архива.

Прикрепленное изображение

Автор: fort 11.9.2016, 11:16

Цитата




Кому интересно "про танки", хорошую книгу "Устьянцев С., Колмаков Д. - Боевые машины Уралвагонзавода - Танк Т-34. 2005 г., PDF", в шикарном качестве, можно бесплатно

Спасибо, книгу скачал, самое то

Автор: fort 26.9.2016, 20:40

Ещё раз о раритетных танках Су-31 и Т-45, кроме них ещё был Т-43.
По книге Устьянцева почти все разработанные в годы войны танки новых конструкций в производство не пошли.
Чтобы не тормозить основные танковые конвейеры, ибо внедрение любой новой модели значило перенастройку и замедление конвейера.Все было подчинено Т-34.А если появлялись новые машины , то их узлы были унифицированы с Т-34.

Поэтому все эти редкие танки и танчики изготовлялись вручную в один -двух экземплярах. Очень они редкие сейчас и их стоимость наверняка выше Т-34.Хорошо хоть есть фотографии

Русская версия Invision Power Board (http://www.invisionboard.com)
© Invision Power Services (http://www.invisionpower.com)