Уралмаш Опции

[komendor]

Фото из альбома УЗТМ 1958.



Прямо - улица Культуры, в конце её видна Белая Башня. На ней видны бараки или частные дома, непонятно. На улицу сворачивает железная дорога, хотя к этому времени она должа была быть демонтирована. Видимо остатки.
Налево - улица Машиностроителей. В самом начале улицы, с правой стороны - общежитие (бывшая гостиница "Мадрид"). За ней - сквер, сейчас там церковь.

[kalinovka]

Агеев С. Дом, в котором жил рабочий // За тяжелое машиностроение.-2002.-№34.
Поселок машиностроителей просыпался по гудку заводской ТЭЦ. Он раздавался ровно в семь утра и его монотонный ревущий бас то усиливался от порывов ветра, то ослабевал. Но слышно его было в любую погоду - и в дождь, и в бурю. Целую минуту гудок проникал через окна и стены, будя спящих уралмашевцев. Через полчаса гудок повторялся. Он напоминал, что пора кончать завтракать, надо собираться на работу. Без пяти минут восемь гудок звучал предпоследний раз. Это было уже последнее предупреждение. Всем, кто находился далее пяти минут ходьбы от завода, следовало бежать со всех ног. Ровно в восемь гудок звучал в последний раз, и на проходных начинали записывать опоздавших. А там уже начальство решало, что делать с ними. В годы войны за опоздание отдавали под суд (точнее, военный трибунал), решение которого было заранее известно: исправительно-трудовой лагерь.
- “Бежишь, задыхаешься, завязки от кальсон по земле стучат: “хлоп”, “хлоп”-... И некогда их подвязать, Лишь бы проходную до последнего гудка проскочить!” -рассказывал автору знатный уралмашевскнй кузнец, известный всей стране стахановец 30-х годов. В начале войны о его заслугах опубликовала очерк в “Известиях” знаменитая писательница Анна Караваева. Но никакая слава не освобождала от суровой ответственности за нарушения трудовой дисциплины.

Сейчас это трудно представить, но тогда у абсолютного большинства уралмашевцев часов не было: ни наручных, ни карманных. ни будильников. Зато почти в каждой семье висели на стене “ходики”, которые приводились в движение гирей, подвешенной на цепочке. С годами механизм часов изнашивался и “ходики” начинали отставатъ. Тогда к гирям привязывали еще что-нибудь тяжелое. Но точность хода часов от этого не улучшалась. Так что заводской гудок являлся очень важной частью повседневной жизни.
В тридцатые-сороковые годы уралмашевский поселок был совсем небольшой, с севера он ограничивался улицей Победы. Причем, улица Сталина (ныне Орджоникидзе) доходила только до улицы Калинина, а дальше простирался большой пустырь, его застроили с помощью военнопленных после войны. До улицы Победы доходили улицы Молотова (40-летия Октября), Индустрии, Сулимова (Стахановская), Ильиче и Перекопская (Кузнецова). Так что большая часть заводчан проживала в пятнадцати - двадцати минутах ходьбы от проходной, и после первого гудка можно было успеть позавтракать, одеться и обуться (никакого транспорта внутри поселка еще не было).
Но каково было подняться с постели после многочасовой рабочей смены! Ведь работали в годы войны так: двенадцать часов - ежедневная рабочая смена (без выходных), потом обязательные два часа сверхурочных работ, потом необязательные два часа сверхурочных (попробуй, откажись!), а затем оставались в цехе, пока мастер не отпустит. Поэтому многие и не шли домой, ночевали прямо в цехах. Впрочем, была возможность выбора: поменять голодный, выматывающий все силы трудовой фронт на окопы. Тех, кто отказывался работать по 16 и более часов в сутки, завод “разбронировал” и уже через несколько часов оказчик получал повестку от военкомата явиться на сборный пункт с вещами.
При строительстве завода и соцгорода сильно сэкономили на последнем. Главным был завод, а все остальное финансировалось по остаточному принципу. К 15 июля 1933 г., когда пустили завод, построили совсем намного капитальных кирпичных домов по улицам Ильича, Краснознаменной, Красных борцов, Кировградской, Стахановской, да еще “дом-пилу” по улице Сталина. Правда, срубили много двухэтажных деревянных домов, сложенных из бревен (часть из них еще сохранились). Жить в таком доме считалось тогда удачей - они хорошо держат тепло. Но гораздо больше людей проживало во “времянках”: землянках, бараках и каркасно-засыпных домах.
Параллельно еще до войны начал отстраиваться и так называемый “частный сектор”. Рабочим и специалистам завод давал небольшую ссуду на строительство своего жи-лья и обеспечивал их строительны-ми материалами. Но средств было так мало, что построить на них можно было только деревенскую избу, Такими домиками с крохотными приусадебными участками застроен поселок Веер и территории западнее улиц Бакинских комиссаров и Донбасской.
Понятно, что застройка соцгорода велась в соответствии с планом, который предусматривал три зоны застройки. В первой, непосредственно примыкавшей к площади Первой пятилетки, каменные здания. Во второй,-деревянные, рубленые и каркасные дома. А в третьей, на периферии поселка, - индивидуальные дома.

Надо отметить, что проектировщики соцгорода сильно ошиблись в прогнозе численности его жителей. Согласно проекту, датированным 1933 г, в соцгороде Уралмаша должны были проживать всего 11 тысяч человек, а в перспективе, в cepедине 50-х годов - 24 тысячи. Эта численность была превзойдена еще в предвоенные годы, а сейчас на Уралмаше проживает около 180 тысяч человек.
Скудость отпущенных на строительство жилья средств вынудила руководство стройки пойти на массовое возведение каркасно-эасыпных домов. Первые из них начали строить в 1930г. по улицам Индустрии и Стахановской, затем, с 1931 г. начали застраивать улицу Молотова от Калинина до Победы (по четной стороне). Всего в начале 30-х годов было построено свыше 100 каркасных домов и больше их уже не строили.
Каркасные дома были рассчитаны всего на 20-25 лет, но жилья на Уралмашзаводе всегда не хватало, и поэтому их массовый снос начался только в 70-е годы, а закончился в начале 80-х. В каркасных домах выросли несколько поколений уралмашевцев, и поэтому стоит рассказать о них подробнее. Тем более, что сейчас их на Уралмаше нет, и молодые читатели уже не представляют, о чем идет речь.
Каркас двух- и трехэтажных домов делался из толстого бруса, а стены - из двойных деревянных щитов, между которыми насыпались опил и известь. Все детали домов очень быстро изготавливались поточным методом на заводском деревообрабатывающем комбинате, так что на строительной площадке оставалось только собирать их с помощью ручного крана, - “журавля”. Для ускорения строительства от деревообрабатывающего завода проложили узкоколейку к площадкам, где строились жилые дома по улице Молотова. Уклон местности позволял груженым вагонам самим скатываться до нужного места.
Ориентация на строительство каркасных домов позволила существенно расширить заводской жилой фонд. Но каковы были условия проживания в нем? Каркасные дома были квартирного типа, с канализацией и водопроводом, но с печным отоплением. Почти все квартиры в каркасных домах были коммунальными, обычно одна семья занимала одну комнату, а комнат в квартире было четыре. По свидетельству В. Н. Анфимова, принимавшего непосредственное участие в строительстве соцгорода Уралмаш, в 1931 году в восьми новеньких двенадцатиквартирных домах по улице Молотова разместили 400 (!!!) семей. А ведь семьи тогда были, как правило, многодетные. Так что условия проживания в каркасных домах были немногим лучше, чем в бараках.

Где нашел, не помню. Но здесь еще не выкладывалось.