Все сохранившиеся дома старого Екатеринбурга, Фотографии, описания и карта старого города Опции

[Александр]

"От кузнеца до старосветских помещиков"

У домов, как и у людей, разные судьбы. Одни живут ярко, с блеском, другие — скромны и неброски. Стены некогда величественных зданий рушатся, а скромный середнячок, переживший испытания временем, остается памятником своей эпохи. Таков дом № 26 по улице Карла Либкнехта, в самом центре Екатеринбурга, сохранившийся только благодаря случаю.
Сегодня в этом здании располагается Музей истории Екатеринбурга. В декабре 2007 года он вновь откроется для посетителей и его первая выставка будет посвящена истории дома, в которой, как в капле воды, отразилась история города.

Если перенестись на двести восемьдесят лет назад, в эпоху де Геннина и Татищева, то на современной улице Карла Либкнехта мы обнаружим первое городское кладбище. По мере того, как рос город, территория кладбища постепенно заселялась обывателями, а могилы первостроителей Екатеринбурга на протяжении нескольких столетий находили на месте строек, некоторые из них до сих пор остаются под полотном дороги.
Мало известно о том, что происходило на месте будущего музея в XVIII столетии. Среди владельцев усадьбы встречаем и чиновников, и мещан. Но в первые годы XIX века в обывательских списках появляется любопытная запись: «Денежной команды кузнец Архип Зубринский в доме производит медного и литейного дела ремесло».
Железо — это и слава, и брэнд Екатеринбурга. В первое десятилетие XIX в. каждый пятый мастеровой занимался кузнечным или слесарным делом в собственной кузнице. Если попытаться описать обобщающий тип екатеринбургского ремесленника, то это будет кузнец, рабочий государственного предприятия, получивший налоговые льготы и преимущества в конкуренции с цеховыми ремесленниками.
Архип Зубринский — пример человека из народа, добросовестного труженика, сумевшего параллельно с казенной работой организовать и мелкий частный бизнес, скопить денег, дать детям образование; его потомки принадлежали уже к дворянскому сословию.
Каменный дом построил в 1820 году екатеринбургский почтмейстер Гаврила Лайшевский. Старая деревянная беспорядочная застройка XVIII в. постепенно уступала место регулярной планировке и каменным строениям.
Конечно, не каждый почтмейстер мог позволить себе двухэтажный каменный дом. Да и Гаврила Ильич не для себя его строил. Надо вспомнить, какое значение имела должность почтмейстера. Екатеринбург располагался на почтовом тракте — главной дороге от западной границы империи к восточной. Путешественники преодолевали огромные расстояния на лошадях почтового ведомства и, разумеется, нуждались в пище и ночлеге. Дом Лайшевского являлся своего рода комфортабельной гостиницей для состоятельных людей.
Гостиница в русской культуре первой половины XIX столетия занимает очень важное место. Это точка пересечения не только дорог, но и судеб. Человек в дороге — метафора поиска своего места в жизни. Мы встречаем в гостинице Чичикова, Хлестакова, «Игроков» Гоголя, герои Лермонтова — «вечные странники» и т. д. Одно из главных испытаний для путешественника — искушение нечаянной фортуной, опасность стать легкой добычей карточных шулеров. Если дорога — метафора поиска истины, то карты :— метафора судьбы. Вспомним Лермонтова: «Что ни толкуй Вольтер или Декарт — Мир для меня — колода карт, Жизнь — банк; рок мечет, я играю, И правила игры я к людям применяю». О скольких человеческих драмах или трагедиях могли бы поведать стены дома почтмейстера!
В 1830 г. дом сменил хозяев. Рано овдовевший почтмейстер скончался, а сын, переехав в Челябинск, уступил имение отца семье богатого горного инженера Качки. В середине 1990-х краевед А. Филимонов среди строительного мусора на ул. Шевченко случайно обнаружил разбитую мраморную плиту от надгробного памятника. Находку передали реставраторам, и спустя несколько недель на плите ясно читался текст: «Здесь покоится прах обер-берггауптмана 4 класса Александра Гавриловича Качки». Невольно вспомнишь мудрость древних: Sic transit gloria mimdi — Так проходит земная слава. Несколько кусков мрамора, подпирающих строительные мостки, — все, что осталось от человека, который по чинам и положению только губернатора вровень с собой ставил.
Карьера Александра Качки состоялась, что называется, «под крылом у папеньки». Его отец — Гаврила Качка, выдающейся горный деятель конца XVIII — начала XIX в. В жизни ему пришлось управлять и сибирскими заводами на Алтае, и всей российской горной промышленностью. Сын следовал за отцом, поднимаясь в чинах и должностях. За отставкой старшего Качки закономерно последовал уход со службы и Качки младшего. Александру Гавриловичу принадлежало обширное имение на юге Урала с пятью сотнями крепостных крестьян. Генеральский чин и недвижимость в Петербурге и Екатеринбурге дополняла картину семейного благополучия.
При Качках уклад в доме стал иным. Сутолока гостиничной жизни сменилась уравновешенным ритмом городской усадьбы. Зимой хозяева жили в Екатеринбурге, летом уезжали в имение. Качки принадлежали к очень значимой на Урале и в Екатеринбурге социальной группе, своего рода элите общества — горным инженерам.
Большинство русских горных инженеров обладали независимым умом, из их среды вышло немало ученых и изобретателей. Кроме того, горный инженер — светский человек. Петербургский горный институт старался не только «привлечь преподавателей, считавшихся первыми авторитетами в науках», но и привить своим воспитанникам «вкус к изящным искусствам и чувство хорошего тона», там процветали «музыка, пение, рисование, театр, фехтование, танцы и пр.» В сонную провинцию они привносили несвойственную ей атмосферу столичной жизни. Трудно сказать, насколько Александр Гаврилович Качка отвечал этой высокой миссии, но одно несомненно — генерал не мог затеряться в уездном городе, он был заметной фигурой на любом маскараде, концерте или приеме.
В начале 1880-х дом Качек опустел и вскоре частями стал сдаваться внаем. Каких только заведений в нем не было: трактир, швейная и колбасная мастерские, библиотека... Всех не перечесть. Важную роль в судьбе здания сыграл 1905 год. Во главе екатеринбургского комитета РСДРП (б) оказался никому тогда не известный юноша Яков Свердлов, будущий Председатель ВЦИК. Агитационная работа среди населения была для большевиков очень важна, а дом Качек был ими выбран для школы пропагандистов: центр города, многолюдный трактир, несколько выходов на улицу — революционеры отличались умелой конспирацией. Благодаря этой школе спустя много лет в здании появится мемориальный музей Я. Свердлова.
Но в самые первые годы XX века о большевиках в Екатеринбурге мало кто знал, а дом на Вознесенском проспекте у горожан ассоциировался с частной библиотекой С. А. Тихоцкой. «Окна на первом этаже в теплое время года всегда были открыты, — вспоминала мать краеведа В. Некрасова. — Перед одним из окон стоял стол, накрытый чистой скатертью, с горячим самоваром. Старик просматривал газету, перед старушкой лежала небольшая стопка книг. Гимназистки прозвали их «старосветские помещики».
Такая вот семейная идиллия. Но в действительности жизнь Тихоцких не всегда была счастливой. Софья Адольфовна, подобно женам декабристов, отправилась в Сибирь вслед за мужем, сосланным за знакомство с народниками. После ссылки супруги поселились в Екатеринбурге. Александр Александрович работал часовым мастером, а Софья Адольфовна посвятила себя библиотечному делу.
Тихоцкая для многих своих читателей была педагогом, интересным собеседником, путеводителем в море мировой литературы. Современник оставил нам интересные заметки об атмосфере, царящей в библиотеке: «Обе комнаты набиты молодежью — шумят, рассказывают, читают, волнуются, и чувствуется, все с глубоким уважением относятся к хозяйке».
11 февраля 1919 г. Софья Адольфовна скончалась. «Ослабевший организм не вынес дикого безумия наших дней;— смерть протянула руку и смяла его», — писал корреспондент екатеринбургской «Уральской жизни». Когда гимназисты прозвали Тихоцких «старосветские помещики», они и не подозревали, насколько верно поняли характер взаимоотношений между супругами. Обратимся к повести Гоголя для описания душевных переживаний Александра Александровича после смерти жены: «Когда возвратился он домой, когда увидел, что пусто в его комнате, — он рыдал, рыдал сильно, рыдал неутешно, и слезы, как река, лились из его очей». На следующий день Тихоцкий умер от паралича сердца.
В 1916 г. Качки продали дом горному инженеру Филиппу Антоновичу Иванову, который стал последним частным хозяином особняка. Он был заметным персонажем на уральской и российской политической сцене рубежа XIX — XX вв. Управляющий Кыштымским горным округом, член правления акционерных обществ с участием иностранного капитала и, наконец, с 1912 г. член Государственного Совета.
При этом Иванов всего достиг только благодаря своему трудолюбию и упорству.
Филипп Иванов — человек дела, чей талант и трудолюбие оказались не востребованы Родиной. 11 ноября 1917 года, уже после октябрьского переворота, Городская дума Екатеринбурга на одном из последних своих заседаний избрала его почетным гражданином города за «громадные услуги и полезную деятельность, которая особенно ярко выразилась в деле об открытии в Екатеринбурге Уральского горного института». Но в советской России Филиппу Антоновичу места не нашлось. В 1918 г. он эмигрировал в Англию. Скончался 20 июля 1957 г. в Лондоне.
После гражданской войны и окончательного установления Советской власти дом Иванова превратился в большую коммуналку. Новый период в жизни здания открывается 1939 году. Сталинская диктатура, большинство деятелей Октябрьской революции расстреляно, историю успели переписать не один раз. Тем важнее была для официальной идеологии память о революционерах, безопасных для Иосифа Сталина. Мемориальный дом-музей Я. Свердлова являлся наследником Уральского музея революции, располагавшегося в Ипатьевском доме. В 1991 г. он преобразован в Музей истории Екатеринбурга.

Артем БЕРКОВИЧ, научный сотрудник Музея истории Екатеринбурга

Статья в газете "Уральский рабочий" за 2006 г.

Нажмите на изображение для увеличения. Размер 0,99 Мб.

[1723]

Горького, 33.

[uktusskiy]

Шарташская, 13/3.

Выделялась усадьба Антона Адамовича Шанцилло (№11—13), числившегося крестьянином Виленской губернии, но имевшего купеческое свидетельство на промыслы. Владения А. А. Шанцилло занимали довольно обширную территорию между Кузнецкой и Обсерваторской улицами, где был его полукаменный с мезонином дом, сад, маленький прудок. Из него вытекала речушка под названием Засухин ключ, впадавшая в Харитоновский пруд. У А. А. Шанцилло работал здесь небольшой винокуренный завод. В конце века он закрылся и усадьба «Виленского крестьянина» вместе с корпусами бывшего завода отошла казне — под размещение винного казенного склада и акцизного управления. Казенный водочный завод, с 1905 до 1914(сухой закон). До революции водочный склад.
Свердловский ликёро-водочный завод с 1924 до 1941 г.
В 1941 размещают эвакуированный 1-й Московский подшипник, а ликёрку на Исетский(Злоказовский) пивзавод .

[1723]

Пушкина, 16а.

[1723]

Вайнера, 68.

[1723]

Пролетарская, 3.

[4еловек]

Остатки винного завода Шанцилло, недосожранные ЖК "Бажовским". Что-то ждет этот славный домик.

[4еловек]

...

[ArtOleg]

^^^
Жаль здание, еще какая-то связь с прошлым сохраняется на этой улочке… Неужто в Бажовском не нашлось несколько порядочных людей любящих свою историю - взяли бы пару ведер фасадной краски и подновили домик. Или зона комфорта у людей заканчивается у порога собственной квартиры-подъезда?..

[ArtOleg]

Подозрительная тишина и запустение у дома на Энгельса-Розы Люксембург. Раньше за домом следил арендатор, теперь дом почему-то опустел...

Фото 28.03.13





Дом купца Осокина / мещанина Шарнина. Конец XIX в. Охраняется государством.

[Ijon]

Кирова, 65

[1723]

пер.Университетский, 9.

[1723]

Куйбышева, 99.

[1723]

Горького, 8.

[ostrow]

По улице Декабристов:

[ostrow]

Гуляем дальше:

[ostrow]

Ещё:

[ostrow]

Ещё:

[ostrow]

Ещё:

[1723]

Красноармейская, 8.