Помощь - Поиск - Пользователи - Календарь
Полная версия: "Куплю-продам": Толкучка на Шувакише и Центральный рынок
Форум Екатеринбург+Свердловск > Всё о городе. > Ностальгия по Свердловску.
Павлов Г.П.
В марте 2014 года я выкладывал фотографии старого птичьего рынка. Еще вот подобрал фото Шувакиша и Центрального рынка 80-х годов. При нынешнем размахе супер-гипермаркетов тогдашний уровень добывания может у неподготовленного жителя вызвать оторопь и даже ужас.

Толкучка, она же "Туча", на Шувакише была в 80-е годы настолько ярким явлением, что была известна далеко за пределами Свердловска, из Питера даже приезжали. А где же было купить-толкнуть джинсу, сигаретки из США, пластинки западных групп? Из-под полы, конечно - органы не дремали. Да много чего можно было приобрести.
Добирались сюда электричками и это - отдельная история. Брались электрички с боем и туда и обратно, тем более, что Туча функционировала только в выходные дни. Жаждущие висели гроздьями на подножках, благо что двери тогда автоматически не закрывались.Помню, как однажды весь обратный путь провисел на нижней ступеньке, а жена ступенькой выше...
Кстати, поначалу толкучка была за остановкой Южная. Было бы очень интересно посмотреть, вдруг кто-нибудь выложит фотографии в эту тему.

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Павлов Г.П.
Ну, вот, и электричка подошла...
Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Павлов Г.П.
Вот наш родной Центральный рынок.Тоже 80-е годы, в основном 1983 и 1984. Мне кажется,что атмосфера того времени здесь чувствуется.


Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Нажмите для просмотра прикрепленного файла
ArtOleg
Спасибо за фото! "Тучу" не посещал в силу малолетства, а вот ЦР хорошо помню - исхожено вдоль и поперек.
ArtOleg
Цитата(ArtOleg @ 4.2.2014, 21:14) *

Путеводитель по Екатеринбургу: Колхозный рынок

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Когда в каком-нибудь документе требуется указать место рождения, рука на секунду зависает над бумагой, а мне нужна перезагрузка: «Свердловск или Екатеринбург? Свердловск или Екатеринбург»?

Сейчас я живу в Москве, а когда приезжаю на Урал, не узнаю родной город. Это как с переизданием советских конфет – упаковка та же, а вкус другой. В голове моей до сих пор живут улицы-призраки с давно снесенными домами – впрочем, нас, материалистов учили, что ничего в этом мире не исчезает бесследно. Интересно, на чьей даче сейчас кирпичи со снесенного «Пассажа» или Колхозного рынка, о котором я сегодня вспоминаю, по заданию редакции IMC.

Про Колхозный рынок вспоминать я имею полное право: жил в двух кварталах неподалеку, на улице Московской. Рядом – грозный «пятак», Ленина, 5, славный своими суровыми пацанами, напротив, на месте странной бандуры с не менее странным названием «Алатырь» были деревянные бараки. Учился я в школе №5, название существует, а того здания сталинской постройки уже нет. Школа, колхозный рынок и первый видеосалон «Эолис» составляли тот «золотой треугольник», в котором проходила моя юная жизнь.

Колхозный рынок был таинственной страной, местом, полным соблазнов.

Во-первых, на углу был киоск, торговавший календариками с изображениями мускулистых мужчин и пленявших подростковое сознание женщин: качок «Шварц» с повязкой на лбу и двуручным мечом – «Конан-варвар», он же с гранатометом на плечах и грязным лицом – «Коммандос». Был тут качок послабее – Сильвестр. Была девица с огромными молочными железами – Эльвира, та самая, которая повелительница тьмы.

Черно-белые качки стоили сорок копеек, качки в цвете – целый рубль.

Наш пятый «В» в то время решал важную для себя проблему: мы разделились на две большие группы и спорили: если Конан забьет стрелку со Сталлоне, то кто кого? (Я-то, конечно, знал, кто – у меня в комнате висел на стене перемазанный Арнольд!)

Итак, киоск, где оставлялись родительские деньги, дальше мы застревали в тире, с ним соседствовал павильон игровых автоматов. Он был наполнен звуками. Помните эти первые советские рингтоны, которые как будто гвозди вбивали в мозг молотком? «Калинка, калинка, малинка моя»– у автомата «Городки», «пук-пук-пук-пук, пшш» – шипит торпеда в автомате «Морской бой».

Рядом – будка ассирийца-сапожника. Почему-то по всей стране именно ассирийцы держали этот бизнес. Об этом факте, конечно, я узнал уже в зрелом возрасте, а тогда будка сапожника интересовала нас по другой причине: в конце концов, пятнадцать копеек на автоматы были не всегда, а здесь – бесплатное развлечение, крутиться рядом и ловить носом запах сапожного крема – почему-то он волновал наши молодые сердца.

Если денег не было, их можно было заработать тут же, на рынке. На углу была телефонная будка. Мы время от времени дежурили в ней: «Дяденька, у вас нет две копейки – позвонить? Тетенька, две копейки не дадите?». Иногда дяденьки и тетеньки попадались противные: деньги давали, но контролировали, чтобы ты сделал звонок. В то время телефонный номер был только у бабушки – она удивлялась таким звонкам, бывало, любимый внук названивал ей по пять раз в день.

Не помню, кто принес эту благую весть, но однажды мы узнали, что у цыган на рынке можно купить жвачку – «Дональд Дак» или «Турбо». Жвачка, хотя стоила дорого, опять тот же рубль, была выгодной инвестицией.

Во-первых, собственно, сама жвачка, которую можно было сжевать. Я, будучи человеком порядочным, не употребил свою первую жвачку в одиночку, а поделился с младшей сестрой, разделив аккуратно и осторожно, по линейке.

Во-вторых, вкладыш – детская валюта, их покупали, обменивали, на них играли, их воровали друг у друга.

В-третьих, жеваная резинка, уже лишенная своих вкусовых характеристик, тоже могла быть пущена в ход.

Правда, с цыганами надо было быть осторожным – они могли и «нахлобучить», продав под видом жвачки пластилин. Вообще, как каждое сказочное заповедное место, колхозный рынок тоже охраняли злобные чудовища – оттого поход на него превращался в настоящее приключение.

Цыгане. Мы для них были несерьезной добычей: они охотились на богатого лоха, который приходил на рынок продать свой заветный ваучер или, скажем, за «вареной джинсой», турецким кожаном – все это входило в заветный дресс-код достойного уральского пацана. Да, еще спортивные штаны с лампасами и кроссовки «абибас». Существовала вполне реальная опасность в виде группок бритоголовых пацанов, которые могли подвалить к тебе и начать допытываться, «с какого ты парень района?». Свои отпускали, ведь ты объяснял им, что «центровой» и знаешь какого-нибудь «Филю, Бека или Эдика с «пятака», а вот «залетные», откуда-нибудь с Уралмаша, могли и пощипать твои карманы.

Были, наконец, молодежные банды, которые занимались налетами на машины, которые парковали у рынка на Малышева. Несколько раз я видел, как они подлетали к какой-нибудь облюбованной тачке, выбивали «форточку» – боковое окошко на москвиче или жигулях и мигом обносили салон. Это было средь бела дня, и это были девяностые.

Все эти криминальные личности входили в систему – она незримо присутствовала, ощущалась на рынке. Временами кто-нибудь из дворовых пацанов гордился принадлежностью к ней и намеками давал понять, что «старшаки» привлекают его к «серьезным делам», козырял знакомством с Мишей Кучиным (его печальное лицо до сих пор смотрит на нас с надгробия на Широкореченском кладбище, а зажатые в руке ключи от иномарки напоминают о его трагической кончине в 1994 году, когда он был взорван в своей машине).

И одновременно со всем этим – величественное здание, похожее на древнеримский храм, стоявшее в центре Колхозного. Наблюдая сейчас современную архитектуру Екатеринбурга, кем-то метко названную «фужерной», скажу про то здание, что оно действительно было красивым. Да, вокруг были фарисеи, торговцы, но, в конце концов, это был не первый храм в мировой истории, окруженный подобным контингентом.

Жаль, что в новейшей истории это здание не передали какому-нибудь театру, институту, под что-то хорошее и благородное. Очень жаль.

Сейчас, когда я пишу эти строки, я вижу не цыган, не бандитов, не кожаные куртки. А только крупный снег, падающий с темного неба, и белую громаду Колхозного рынка. В этом воспоминании почти нет людей – рынок безлюден. Это тридцать первое декабря тысяча девятьсот восемьдесят какого-то года. Новый год, на который мы не успели купить елку. Вечно уставший отец, вернувшийся с ночного дежурства в больнице, садится на руль своего «Запорожца». И мы едем с ним в ночь, колесим по улицам ныне не существующего города. Последний торговец на елочном базаре загружает свой товар в легковушку, но мы с отцом все-таки успеваем купить елку. Вот оно – детское счастье, запах хвои и Нового года, колючее дерево в салоне «Запорожца», к которому так приятно прикасаться щекой. Спасибо за елку, Колхозный рынок.

Наверное, вы понимаете, что поэтому я совсем не благодарен тем оборотистым людям, которые снесли мой рынок, снесли много чего, чтобы построить там что-то, до чего мне совсем нет никакого дела. Слава богу, все участки под застройку в моей памяти принадлежат только мне – их нельзя получить ни через откаты, ни через родство с каким-нибудь чиновником. В моей голове – город Свердловск, в моей голове – улицы-призраки...

Источник

ArtOleg
Цитата(aragont @ 14.9.2014, 1:11) *

Коковинская площадь она же Центральный колхозный рынок. 1930 год.

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

источник

Павлов Г.П.
Спасибо за замечательные дополнения к теме! Воспоминания А.Архипова очень живо отражают то времячко.
fort
Спасибо за ностальгию молодости -Шувакиш.
Будет что молодым рассказать ( и показать ).
О том идиотизме советских времен,когда чуть ли не за каждой тряпкой приходилось убивать воскресенье ( ехать туда) и пол месячной зарплаты.
Juzef
Да-а-а...
В конце 70-х - начале 80-х Шувакиш был капиталистической альтернативой чахлой советской торговле.

На свердловском телевидении регулярно выходили телепередачи, где клеймили позором спекулянтов и торгашей. Зачитывали гневные письма трудящихся с требованием запретить это постыдное торжище.
На территории самого рынка находился стационарный пункт милиции. Менты постоянно кого-то выборочно забирали и конфисковывали товар.

Официально разрешалось торговать только старыми вещами или вещами в одном экземпляре. Если хватали с парой (партией) джинсов, кроссовок и др., то светила реальная уголовная статья за спекуляцию.

Электрички были переполнены. Благо, на старых вагонах двери располагались как-бы в нише, а ступеньки находились наруже. Народ висел гроздьями. Но можно было легко добраться и с трамвайной остановки 7 Ключей, далее до 9-й детской больницы, через лес, кладбище и вдоль железной дороги.

На станции Шувакиш бабульки активно торговали бутербродами с варёной картошкой и солёными огурцами. Циганки продавали по 5 рублей очень модные тогда полиэтиленовые пакеты с изображениями джинсовых брендов.

На стационарных столах торговали в основном ношенными вещами. Фирменные вещи обычно торговались в процессе движения-брожения в толпе. Отдельную "тучу" образовывали торговцы и менялы дисков (грампластинок).

До Шувакиша вещевая "барахолка" располагалась на ул.8-Марта рядом с Ювелирным заводом, на месте Объездной дороги и нынешнего Хлебозавода №6. Трамвайная остановка сейчас "Ювелирная", а тогда называлась "Лесная".
fort
Прикольно думать что многие наши олигархи и столпы экономики в то время стояли на ''туче'' с парой потертых джинсов и пластов.

На большее их в то время не хватало - совок не давал развиться торгашеско-воровским наклонностЯм
Juzef
В те суровые времена многие нынешние бизнесмены за "стояние на "туче", расплачивались "сидением на зоне".... Практически любая частная торговая деятельность расценивалась как спекуляция и получение нетрудовых доходов.

Ещё из курса Истории в советской школе следовало, что основным признаком упадка государства - является упадок торговли. А признаком процветания государства - расцвет торговли...
Но по отношению к СССР эти условия почему-то властями не соблюдались... За что и поплатились...
komendor
М-да. А как хотелось, чтобы на этом сайте не было бессмысленного сравнения «советского строя» с другими «строями». Вроде бы здесь-то уж должны бы понимать, что:
либо миллионный город с грандиозным строительством и толкучка с дефицитом,
либо небольшая захолустная станция на ответвлении Транссиба и единственный в городе магазин, с заграничным шмотьём (небольшим количеством шмотья — по количеству немногих покупателей).
Грустно это всё. sad.gif
fort
Ну мы вроде как не сравниваем ,а анализируем.Вспоминаем так сказать.

Ну кто кроме нас может засвидетельствовать, что в те времена джинсы стоили две зарплаты инженера, а пластинка -хит целую зарплату инженера. Молодые этому не поверят - им нужны живые свидители.

Много было не очень хорошего на туче. Например переклеивали наклейки с пластинок. Один меломан со стажем взял диск Аллы Пугачевой и переклеил на него все наклейки с Дип Перпл , блаполучно поменял его на туче ,а оригинал Дип Перпла,голый без наклеек оставил себе и наслаждался слушая его на вертушке.

Хотя молодым сейчас трудно объяснить что пластинка Аллы Пугачевой стоила примерно двадцать - тридцать раз дешевле Дип Перпла.
Juzef
Да, слухи с переклейкой "пятака" на виниловых дисках в те времена ходили. Но качество винила западного производства отличалось от отечественных пластинок Апрелевского и др. заводов.
Фирменный "пятак" от модной группы могли переклеить на фирменную-же пластинку, но с какой-нибудь ненужной музыкой. Продавец обычно, показывая качество, брал диск ладонями за бока и тряс. Западный диск пластично вибрировал, издавая свистяще-булькающий звук. Отечественные диски были дубовой твёрдости.
При купле-мене существовала процедура осмотра поверхности диска на предмет "запиленности", осматривалась внутренняя поверхность конверта, которая давала информацию о предыдущих пользователях. Почти все владельцы фирменного диска расписывались или ставили свою печать внутри конверта. Большинство меломанов диски переписывали на хороший катушечный магнитофон, а диски меняли один на другой до бесконечности, оставляя свою метку внутри конверта.

Чтобы начать заниматься "дисками", достаточно было выложить 40-60 руб. (целая стипендия или пол зарплаты инженера). Далее - неделю, месяц наслаждение музыкой, потом запись на магнитофон и обмен на какой-либо другой фирменный диск. Со временем опытные меломаны обзаводились целой стопочкой дисков и меняли либо штучно, либо оптом. Носили диски в "дипломатах", в фирменных полиэтиленовых пакетах или в мешках из грубой мешковины с рисунками на соответствующую тему.

Ещё "довеском" к "фирменным" дискам были так называемые "демократы". Это пластинки групп из стран соцлагеря (поляки, венгры и др.). Они шли по 10 рублей.
DER
Пластоманские истории, Свердловск, 70-е годы прошлого века
Места сборов пластоманов в разные времена были различны вот адреса по мере их возникновения: Уктус, конечная, 35-го автобуса; парк Вайнера за Филармонией; Вознесенскя горка; рынок на ВИЗе; Шувакиш; у фонтана перед ГлавСредУралСтроем, сейчас площадь у «Черного тюльпана». Постоянно в будни у Граммофона (магазин «Мелодия»); на «сапоге» (памятник Кирову в УПИ) в лучшие времена собиралось до нескольких сотен, хотя и в других ВУЗах тоже были некие мелкие собрания.
Для настоящего пластомана деньги играли роль только как средство обмена на другую пластинку. Пластоманы не были спекулянтами в общепринятом понимании этого термина, и считались особенной кастой на Шувакише, где собирались все сословия тогдашнего теневого бизнеса. Показательно то, что при решении спорных с этической точки зрения вопросов представители других «экономических сообществ» как к третейским судьям обращались именно к пластоманам.
Много сил отдавалось реставрации пластинок. Конверты подклевали, подкрашивали, заправляли в полиэтиленовые кульки, края которых затем заварачивались внутрь конверта. Исправлялись также и «скачки» на диске. Были специалисты, к которым специально обращались для исправления этого дефекта. Под увеличительным стеклом скальпелем или похожим инструментом, часто просто иголкой звуковая дорожка выравнивалась. Конечно, некий звуковой дефект оставался, но диск уже не «скакал».
Был обычай на внутренней стороне конверта оставлять свой экслибрис. На конвертах «заслуженных» пластов можно было обнаружить до десятка знаков принадлежности этого диска различным людям. Один мой приятель запомнил надпись «Фирма по борьбе с пидорасами, пишущими на конвертах».
Существовали жульнические приемы. Переклеивание «пятаков» (круглых этикеток на пластинке) был одним из самых распространенных видов жульничества в пластоманской среде. Суть заключалась в том, чтобы аккуратно отклеить «пятак» от фирменного диска, приклеить его на какую-нибудь отечественную пластинку, засунуть в соответствующий пятаку конверт, а затем продукцию фирмы «Мелодия» выдать за альбом западной группы. Фирменные пластинки заигрывались до ужасающего состояния, слушать их было уже не возможно, однако конверт сохранялся и тогда «пятак» переклеивался. Пластинка выглядела новой и вполне могла быть обменена на что-то настоящее или продана. Вырученные деньги, однако, всегда тратились опять же на покупку другой пластинки. Обычно «пятаки» отпаривали, но существовал и более прогрессивный метод. «Пятак» отмачивался ацетоном. Как это ни удивительно, но они (пятаки) не линяли, а винил плавился и можно было очень аккуратно снять, а затем приклеить пятак, причем он имел более товарный вид, нежели при отпаривании. Пластинка «реципиент» при этом подбиралась очень тщательно. Количество песен, и соответственно количество треков на сторонах в идеале должно было совпадать с оригиналом.
Другой вид жульничества – замена пластинки в конверте с последующим заклеиванием конверта в целлофан. Создавалось впечатление, что это не вскрытый новехонький «пласт» в «сопле». Понятно, что на «туче» никто не позволит просто так, для проверки распечатывать пластинку. Вскрытый и не вскрытый пласт имеют разную ценность. Поэтому либо бери запечатанным, либо отваливай. Казалось бы, риск велик. Ну, купил или выменял человек запечатанный диск, тут же распечатал, понял, что его обманули, и соответственно потребовал сатисфакции. Но нет, распечатывание диска прямо на «туче» практически никогда не происходило. Распечатывание диска – это священнодействие, которое совершалось в соответствующей обстановке дома, очень аккуратно, в предвкушении прослушивания, как правило в компании, потому что это редкое и значимое событие.
Надо сказать, обманутые в этой тусовке люди не всегда держали какую-то глубокую и личную обиду. Это принималось как некое правило игры. Принцип «сам дурак» диктовал необходимость приобретения опыта. Зачастую завсегдатаи тучи, встречаясь (иной раз, пропустив рюмочку для «сугреву») с удовольствием вспоминали, как друг друга когда-то облапошили.
Были, конечно, и явно криминальные действия – грабеж. Это называлось «грохнуть». Людей поджидали на выходе с тучи и предъявляли «аргументы, от которых невозможно отказаться». Либо били, либо под угрозой избиения отбирали пласты. Но эти гопники не имели отношения к сообществу, они просто пользовались тем, что само коллекционирование и обмен пластов в то время были вне закона. Облавы на пластоманов проходили с участием милиции и дружинников. Иногда эти облавы были весьма изобретательно спланированы. Однажды органами правопорядка использовалась то ли веревка, то ли какой-то трос для того, чтобы окружить людей и создать такой своеобразный загон. Было это на Вознесенской горке. Вот воспоминания очевидца: «Ночью, или рано утром дружинники привязали металлический трос к ограде церкви на Вознесенской горке, и оставили его лежать на дороге, другой конец запрятав в противоположные кусты. Где-то в середине тучи, когда собралась огромная толпа, пара дружинников схватив свободный конец троса, начала прижимать тех, кто попал в окружение к ограде церкви. Тут же, со всех сторон поналетели «коробки». Улов правоохранителей был не очень большим – пара десятков человек, не успевших слинять; больше товару погубили: все пространство тучи было усеяно обломками пластов, выпавших из рук и растоптанных ногами, рассыпанными жвачками и другими предметами «джентльменского набора».
Особое внимание уделялось приданию дискам товарного вида. Самый распространенный – это аккуратное мытье пластинки мыльным раствором и (или) протирка спиртосодержащими жидкостями для придания блеска. Оптимально было бы протирать пластинку раствором чистого спирта, но где было его взять? Поэтому использовались различные парфюмы того времени, попросту одеколон. Протертые одеколоном пласты назывались «мазанными». И первое, что делалось после визуального осмотра пластинки – ее нюхали. «Мазанные» пластинки не считались большим грехом, но это был аргумент в торговле за понижение заявленной ценности.
«Альбомные» конверты иногда «резали». Классический пример – битловский «Сержант». Разворот конверта вырезался, оставшиеся части склеивались, а разворот либо вешался на стену, либо отправлялся на обмен, как самостоятельная часть пластоманского товарооборота. Понятно, что не «резанный» пласт имел гораздо большую ценность.
Существовало понятие «добить». То есть что-то добавить к менее ценной пластинке при обмене на более ценную. Добивали деньгами, жвачкой, фирменными сигаретами и «демократами «Демократы» – это группы и солисты из соцлагеря, такие как «Пудис», Чеслав Немен, «Червоны гитары» и т.д. Вообще «демократы» имели и своих «адептов» и свой рынок. Особое место занимали венгерские группы Хунгария (Hungaria) и Omega. Больше Омегу ценили. Они и в Европе котировались и у нас их любили. Формально они были «демократами», но стиль, исполнение и специфика венгерского языка очень приближали ее по ценности к англоязычным авторам и значительно поднимали ее, как бы сейчас сказали «рейтинг».
SGL
"а зажатые в руке ключи от иномарки напоминают о его трагической кончине в 1994 году, когда он был взорван в своей машине)."
Его расстреляли из проезжающей мимо машины возле собственного дома на Волгоградской.
Павлов Г.П.
Одно время "зона свободной торговли" располагалась на улице Радищева, от Центрального рынка до Московской, пока рынок в 2007 году не прикрыли и стройка не закончилась. Снято в 2005 году.
Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Павлов Г.П.
Здесь у одного мужичка купил штангенциркуль задёшево, пользуюсь до сих пор
Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Павлов Г.П.
Ещё нашёл несколько снимков Центрального рынка 1979 года

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Нажмите для просмотра прикрепленного файла
emmet brown
Классные фото! Даже тир и киоск Союзпечать есть!
Как сейчас помню , не забываемая атмосфера была ..все эти запахи деревенские в павильонах, веники вязанные, люди в невиданной одежде , типа Узбеков в тюбитейках и ватных халатах, и прочие деревенские..
А в главном здании эхо от рубки мяса и людского говора..эх!
sau
На последних двух фотках по ту сторону Сакко и Ванцетти белеет детский сад, снесенный при строительстве «Тихвина».
palgen
[quote name='fort' date='22.9.2014, 21:17' post='59592']
Ну мы вроде как не сравниваем ,а анализируем.Вспоминаем так сказать.

Ну кто кроме нас может засвидетельствовать, что в те времена джинсы стоили две зарплаты инженера, а пластинка -хит целую зарплату инженера. Молодые этому не поверят - им нужны живые свидители.

Я свидетельствую! Джинсы стоили 200 р., зарплата инженера - 150 - 200!Это где же инженеры получали 70 рублей, как дворники?!!!
Знаю о чём говорю, мама работала инженером с 57го года!

PS. ЗП киномеханика в 70е годы была 90 рублей. Зачем врать то?
Juzef
^^^
"... зарплата инженера - 150 - 200! Знаю о чём говорю, мама работала инженером... с 57го года!" biggrin.gif

Я сам работал в начале 80-х инженером. Инженер - 120 р. Старший инженер - 150 р. Начальник отдела - 180-200.

В 70-80-е молодёжь "мерялась" фирменными шмотками примерно также, как сейчас "меряется" автомобилями. И тогда, и сейчас это очень дорого.

Фирменные вещи тогда имела и носила:
- "золотая" молодёжь из обеспеченных семей партийной, торговой и др. начальственной элиты;
- молодые люди с врождённым талантом к спекуляции;
- не семейные работающие молодые люди, в целях привлечения противоположного пола.

Простая молодая семья из двух инженеров без финансовой помощи родителей вообще не могла себе позволить ни-че-го.
Svarog Barg
"....Я сам работал в начале 80-х инженером. Инженер - 120 р. Старший инженер - 150 р....."

Мастер цеха получал 180, а рабочий в этом же цеху - 230...
Doctor RU
кстати, а что щас на месте тучи? скиньте её координаты для яндекс-карт!
Игорь Б.
Складская территория:
https://yandex.ru/maps/-/CBeWYHfPWB
ArtOleg
"Шувакиш" в Ельцин-центре.

Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Александр
Свердловская ТУЧА на станции ШУВАКИШ. 1980-е годы. Архив Игоря Сидорова.

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Источник
keycap
Сначала подумал как патриотично - красные знамёна на фоне, а присмотрелся - ковры biggrin.gif
Polishka
Цитата(sau @ 13.2.2018, 18:35) *

На последних двух фотках по ту сторону Сакко и Ванцетти белеет детский сад, снесенный при строительстве «Тихвина».



мой детский сад....мы были последними выпускными группами,садик огородили забором,а вскоре после нашего выпуска снесли....это был 1999 год sad.gif
Игорь Б.
Шувакиш, 1983 год:
https://youtu.be/wvMkolKNjNE?si=fS4NyqSh16crRpdy&t=1648
Anuta-sun
Хорошее описание Тучи https://pervo.info/tucha-na-shuvakishe/

А вы помните «тучу» на Шувакише? Мне бывать не приходилось, но некоторые помнят и ностальгируют. А как же!? Многие нынешние постаревшие креаклы и бизнесмены провели там свои лучшие годы. Но, что-то даже они начинают забывать, а чего-то и не знали вовсе.

Вот репортаж Сергея Рыкова «Аристократы барахолки» в журнале «Уральский следопыт» за февраль 1980-го олимпийского года. Почитайте на досуге, вспомните, проникнитесь атмосферой…

Железнодорожный вокзал. Жду электричку, чтобы отправиться на Шувакиш…

Написал слово «Шувакиш» и (в который раз) улыбнулся. И слово-то само по себе какое-то беззубое: Шувакиш-кукиш-мякиш… Смешное слово. А разговоров вокруг него — хоть отбавляй.

Вещевой рынок… «толчок»… «барахолка»… «туча»…

«Туча» за городом стала…

Бабушки на перроне стоят сутулыми, серыми стайками, как озябшие воробьи. Авоськи в сухоньких, загорелых руках также неказисты, несовременны, просты, как и их владельцы.

Да, это не их праздник. Они знают — толкучка не для них, и, видимо, смирились.

Не выдержать им, сердешным, конкуренции рынка. Не в моде нынче тяжелые, как колокола, юбки довоенного покроя, не в ходу лакированные туфли с диковатыми пуговицами, не в цене аляповатые, глазастые платки… А иного товара у них нет…

Бабушки незаметны. Заметны стройные мальчики в джинсах и с «дипломатами» в руках. Они собираются под аркой с часами. Это их триумфальная арка, и часы показывают их время — в портфелях у них самый ходовой товар, они называют цены; в портфеле каждого из них, возможно, одна, а то и две потенциальных тысячи. Смешно сравнивать с куцей бабусиной авоськой, где от силы тридцать — пятьдесят рублей.

Глядеть на них — кино.

Какая походка! Независимая, неторопливая— каждый шаг обдуман. Поворот головы… Жесты… Улыбка…

А как закуривают… О! «Марлборо»?!

Прямо звезды на фестивале — не меньше. Хочется подойти и попросить автограф, честное слово.

Не подходите — разочаруетесь. Походка, наклон головы, светские жесты, ослепительная улыбка — все это суперобложка. Или, как говорят в их кругу, — «прикид» (от слова прикинуться — притвориться). Еще они говорят так — «упакован с головы до ног». Надо понимать — одет с иголочки. Собственно, для того они и собрались на Шувакиш — купить ультрасовременные вещи, упаковаться» ими с макушки до пят. «Прикинуться».

Они молоды, аристократы барахолки (от 16 до 30), свежи и розовощеки, как яблоки. Вообще говоря, барахолка заметно помолодела, поднялся ее образовательный уровень — примерно каждый седьмой имеет среднее специальное или высшее образование (десять лет назад каждый одиннадцатый). И в этом тоже — черты времени.

Глубоко символично: бабушки и внуки под одной аркой. Вернее, внуки-то, действительно, под аркой — это место для привилегированных, а бабушки ютятся поодаль. Объясню, почему символично.

Излишне повторять давно набившую оскомину истину: бабушкам нашим, нашим родителям жилось неизмеримо труднее, чем нам, молодым. Каждый из них прошел нелегкий путь, прежде чем на его семейный стол крепко лег достаток, а у кого-то даже появился излишек. Их дети, дети их детей воспринимают это материальное благосостояние как единственно возможную данность. Все это правильно и бесспорно, иначе и быть не может. Но детей — миллионы, барахольщиков среди них, в лучшем случае— тысячи, фарцовщиков — единицы. Почему же именно на них, грешных, «судьба указала перстом»?

Давайте разбираться.
Anuta-sun
Давайте разбираться.
В сущности, каждое поколение застает вещи удивительные. В старину любая вещь несла на себе отпечаток личности того, кто ее создал. Мастер «думал» руками, самовыражался через то, что создавал, вещь отражала его, мастера, индивидуальность, его взгляд на мироздание.

Вещи в портфелях современных юношей — не вещи, как плод фантазии какого-то мастера, а продукция холодного разума машины. На них нет и быть не может отпечатка чьей-то индивидуальности: вместо этого — фирменная наклейка «Левис» или «Вранглер» на том самом месте, которое будет изящно облегать мягкое место владельца. Все эти джинсы разных мастей и калибров, сабо и жабо, батники с планочкой, куртки из бумаги по природе своей лишены «человеческого измерения». Они стандартны. Они, как это точно подметили сами аристократы барахолки — «упаковка», суперобложка.

Человек в упаковке… Страшновато, верно?

Осень правит городом. Заметим, городом, в котором больше десятка вузов. Начало учебного года — оживляется барахолка. Оживляется еще и потому, что — до сентября был летний трудовой семестр, стройотряды с их солидными заработками…

Сентябрь, ко всему прочему, и самый «торговый» месяц. «Электропоезд Свердловск — Таватуй отправляется от первой платформы»… Стоп. Вот здесь, с этого момента «прикид» на время кончается. У джинсовых мальчиков с «дипломатами», оказывается, не только железные локти, но и резиновая совесть — бедные, наивные бабушки, вы думали, вам любезно уступят место, заботливо подсадят в вагон или, на худой конец, просто молча, без реплик вынесут ваше присутствие? Наивные, как пряник…

— Коряга гнилая, на печке надо сидеть…

И дальше — матом. Господи, кого это так, мягко говоря, занесло? Вы с ним мельком знакомы — минуту назад он изящно закуривал «Марлборо».

Вагоны набиты до отказа, как трамваи в часы лик. Молодежь веселится— анекдоты (далеко не вывшей пробы), забавные истории недавних студенческих вечеринок, рассказы про дела сердечные. О рынке, о покупках, о ценах говорят скупо. Это кажется парадоксальным.

Вспоминаю футбольную аудиторию — переполненный троллейбус везет болельщиков на Центральный стадион: болельщики яростно отстаивают интересы любимой команды, взвешивают все «за» и «против», смакуют голы-красавцы. А вот театральная аудитория в салоне трамвая — нарядные, торжественные люди едут на гастрольный спектакль столичного театра и, конечно, говорят, в основном, о театре.

Вспоминаю правдивые и полуфантастические рассказы рыбаков, охотников, грибников в вагоне пригородной электрички — сезон, на природу люди едут. Эти тематические разговоры закономерны и лишний раз подтверждают закон психологии — тему для общения людей подсказывают обстоятельства. Кажется, сам бог велел здесь, в переполненной электричке, говорить о «толкучке».

И настроение-то у всех одно, общее — ожидание встречи с новой покупкой. Впрочем, не совсем так. Одни едут покупать, другие — продавать. Продавать, между прочим, не по государственным, а по рыночным ценам. А цены эти — ого, будь здоров! Зачем раньше времени открывать карты? Разумно.

Потому и о барахолке — ни гу-гу. И еще я заметил: в вагоне, несмотря на веселье, витает душок настороженности. Все-таки понимают они, рыцари импортной наклейки на заду, что не все здесь, в операции «деньги — товар — деньги», чисто и лицеприятно. Потому и гудит в воздухе невидимый шмель настороженности.

Самая малочисленная группа — взрослые парни, одетые более, чем скромно, скажем, в трико и резиновые сапоги с загнутыми голенищами. Или, если прохладно, то же сапоги и мятый плащ. Не торопитесь встречать по одежке. Сапоги, трико и плащ — это своего рода маскхалат. Бутафория. Среди них, неказистых, самые махровые фарцовщики. Кто-то из них уже имел дело с милицией, кого-то уже взяли на заметку.

Самая малочисленная группа — взрослые парни, одетые более, чем скромно, скажем, в трико и резиновые сапоги с загнутыми голенищами. Или, если прохладно, то же сапоги и мятый плащ. Не торопитесь встречать по одежке. Сапоги, трико и плащ — это своего рода маскхалат. Бутафория. Среди них, неказистых, самые махровые фарцовщики. Кто-то из них уже имел дело с милицией, кого-то уже взяли на заметку бдительные стражи правопорядка, и потому они делают все, чтобы казаться совершенно незаметными в толпе: мол, из деревни я, тут недалеко, механизатор, решил прибарахлиться немножко, имею право. В ягуаровской куртке настоящий фарцовщик на «толчок» не поедет. Разумно.

«Толкучка». Приехали. Осень. Желтые монеты листьев. Парад автомобилей и мотоциклов. Коридор «Жигулей», «Волг», «Москвичей», «Яв»… И — музыка: на крышах автомобилей гремят стереоколонки, встречая приезжих какофонией звуков новейших записей. Настроение поднимается еще выше. Ярмарка! А какая музыка! А колонки, магнитофоны — парад зарубежных фирм: «Сони», «Грюндиг», «Панасоник», «Пионер»…

Это проделки автомобилистов— они рекламируют либо свою машину, либо — автодетали, либо — стереоаппаратуру.

Слово «толкучка» очень верно характеризует торговый пятачок вещевого рынка. Навстречу друг другу движутся два потока: 400 метров — в одном направлении, столько же — в другом. Одни — покупают, другие — продают.

На какие товары спрос особый? Это зависит от сезона. Но есть товары, которые с одинаковым успехом расходятся и в жаркое лето, и в суровую зиму. Это — джинсы: «Левис-страус», «Вранглер», «Ли» (самые популярные), «Маджестик», «Ликупер», «Колорадо», «Доллар», «Президент», «Бруклин», «Маэрик», «Рок»…

Это только те названия, что я успел прочитать на фирменных ярлычках. Стоят джинсы от 70 (самые заношенные) до 250 рублей. Чем оригинальнее их покрой, чем крепче фактура — тем выше цена. У «толкучки» свой жаргон, и потому, если вы услышите: «дубовые штаны», значит, это надо понимать так: джинсы хорошего качества, сшитые из материала крепкой фактуры. У лучших сортов джинсов — крученый шов. Он считается наиболее крепким. Выверните джинсы наизнанку… Крученый шов? Нет? Ищите дальше — найдете.
Anuta-sun
Удивительно, куда деваются светские манеры мальчиков из-под арки? Впрочем, чему удивляться — здесь все свои, «прикидываться» не перед кем. У «толкучки», повторяю, свой жаргон. Если бабушки говорят по-русски, просто и ясно: «Сколько стоит? — Двадцать рублей». То другой товар порождает свой жаргон. Цены-то высокие, товар привозной, не отечественный, за это ребята из ОБХСС по головке не погладят, а потому надо изворачиваться. Послушаем:

— Сколько забашляешь?

— Катюшу.

Ну, это мелочь пузатая, а не фарцовщики.

Эти же фразы, но в более солидной, что ли, упаковке:

— Сколько вы весите?
— Тонну.

— Круто!

«Катюша», как вы поняли,— сто рублей (иначе—стольник), «тонна»— тысяча… Нет, не килограммов — рублей. «Круто», понятно,— много, дорого.

Вот сцена для неискушенного. К парню с джинсами (джинсы, да и любой другой товар, кроме обуви, конечно, развешиваются через руку, как салфетка у хорошего официанта) подходит немолодая женщина и спрашивает:

— Сколько?

— 17,— спокойно отвечает па-ронь.

— Так дёшево? (Конечно, женщина эта от друзей и знакомых слышала, что рыночные цены на Джинсы в десять раз выше той, что назвал парень, а тут — на тебе — 17 рублей.)

— Вы шутите,— говорит она, а п глазах — надежда, дерзкий, счастливый бесенок: вдруг просто такой честный попался, «простой, как грабли»…

Не обольщайтесь. Парень не шутит. Он деловой человек, а не шут гороховый. Есть простое арифметическое правило, выведенное не в учебниках математики, а тут, на рынке, в их среде: если продается советский товар — разговор между покупателем и продавцом идет на русском языке, если товар импортный — будь добр говорить на жаргоне и этот жаргон понимать: к цифре, названной торговцем, мысленно подставь ноль. 17—значит, 170; двадцать пять — значит, 250 рублей. И так далее. Все очень просто.

Итак, вы выбрали джинсы. Надо примерить? Примерочных кабинок, конечно, в лесу никто строить не будет. Отходите в кусты. Не стесняйтесь. Так, посмотрите, делают все: и мужчины, и женщины. Они могли бы заголиться тут же, на месте, в центре «толкучки», но это было бы уж слишком… Да и неудобно. Нет, не взглядов — людской поток может столкнуть, опрокинуть человека, стоящего на одной ноге. В кустиках, безусловно, удобнее. Во всех отношениях.

Трясутся руки, лихорадочно бьется сердце, плохо слушаются ноги и никак не попадают в штанины. Надо сделать все быстро — раз. Во-вторых, такую покупку делаете не каждый день и, естественно, боитесь просчитаться. Да и не только страх ошибиться, а сам факт участия в крупной, как вам кажется, (на 170 рублей) торговой операции вносит в ваше настроение свой, особенный, неведомый доныне, новый психологический, эмоциональный оттенок. Потому и подрагивают пальцы и лихорадочно бьется сердце, что вот-вот выпорхнет из груди, как канарейка в клетке вон того небритого торговца птицами.

Примерили. Подходят? Вам кажется, что не очень, но девушки, которые оказались здесь, в «примерочной», почти «случайно», в один голос восторженно нахваливают обнову. Даже, как вам кажется, завидуют вам, и вы решаетесь — покупаю. Это называется — «покупатель вошел в раж».

Давайте поговорим о покупателях. Все это нормальные люди. В жизни они, может быть, порядочные люди, мастера своего дела, хорошие производственники и т. д. и т. л. Ненормальность их разве что в том, что обратиться к спекулянту (будем называть вещи своими именами) стало или становится для них нормой.

Так же, как достать сервилат с черного хода. Так же, как солидно переплатить за гарнитур, вывезенный со склада. Такие люди, обратите внимание — при случае, считают, что иметь знакомого продавца престижнее, чем, скажем, знакомого ученого, музыканта, писателя. Они, конечно, хорошо сознают, что пользоваться услугами всякого рода дельцов не слишком этично. Понятно их желание одеться модно, быть современным (не быть, так казаться). Все это понятно. Но не могу понять и простить человека, который только от одного вида импортной тряпки «входит в раж».

Впрочем, не будем перегибать палку. Все-таки это те люди, для которых джинсы «Ликупер» или «Монтана», куртка «Сафари» с замком и с капюшоном — не свет в окошке, не самоцель. Ломись наши прилавки от отечественных джинсов и кофточек такого же качества, и «толкучка», уверен, потеряла бы половину своих прихожан. Во всяком случае, эти-то покупатели на Шувакиш не поехали бы.

Экономика служит людям. Обслуживает жизнь людей и, значит, становится категорией нравственной.

Давайте подумаем, почему, допустим, дают чаевые официантам или таксистам? Чаевые дают там, где их ждут. Вот что удивительно: несовершенство сферы обслуживания ставит ее (сферу) в господствующее положение. Отличная лазейка для всякого рода махинаций — разрыв между спросом на услуги и их предложением.

Вещи. Что окружает человека в жизни? Верно: люди и вещи. Общаясь с ними, человек познает их и через них познает себя сам. «Человек творец самого себя»,— сказал Маркс. Человек творит себя через вещи, через общение с ними и с людьми.

Как, скажите, выйти на улицу, на танцы, в кино, к приятелю, да просто в магазин за бутылкой кефира и булкой хлеба по заданию тех же родителей, если на тебе не фирменные джинсы, а, скажем, обычные серые брюки? Как? — спрашивают подростки. Как, если джинсы — своего рода визитная карточка в их, подростков, мире? Скажи мне, какие у тебя джинсы, и я скажу тебе, кто ты… Глупо? Возможно. Но плох он или хорошо, этот их мир, а считаться с ним надо. Да и не в самих джинсах и платформах дело…

Вон идет девушка… Вглядитесь: блондинка с нежной кожей и стройной фигурой, в джинсах и на платформе. Спокойно вышагивает, мягко, уверенно… Стоп! — прервем ряд сравнений — мы нашли нужное: «уверенно». Уверенно — вот в чем дело. Модные туфли на платформе не только изящно облегают ее ножку, а джинсы не только подчеркивают стройность ее фигуры — по каким-то неведомым законам психологии они сообщают нашей блондинке ощущение уверенности, если хотите, безопасности в стихии ее сверстников. Девушке удобно выглядеть как все, и это понятно: в этом возрасте очень непросто быть не как все. Здесь особо деспотично действует железное правило: по одежке встречают… Как тебя проводят — это еще надо посмотреть, возможно, ты такая умница, что завтра тебе и бабушкину юбку простят, но сейчас-то, сию минуту… Необходимо «подать» себя. Что она и делает, эта блондинка.

Как ни крути, все это закономерно и справедливо — быть современным, модно одетым. Так думают многие подростки. Пусть думают. С единственной оговоркой: только бы «джинсовый мир» не явился единственным, в котором подросток нашел свое утешение и способ выразить себя.

К компании подошли еще трое: парень и две девушки. Так же модно одеты. В руках — импортные полиэтиленовые сумки с пестрыми наклейками. Разговор заметно оживился.

— Ты смотрел финал кубка кубков? — спросил один.

— После игры на поле выбежали фоторепортеры… Видел, на одном из них были клевые штанишки? Внизу — такие колокола?!

Компания в один голос окрестила такие брюки «репортерскими клешами».

Разговор о прическах музыкантов, о фасонах их костюмов, сравнивали их прически со своими… О музыке и футболе — ни слова!

По рукам пошли пластинки.

Пальцы нервно теребят конверт.

Сейчас важно не ошибиться в цене. Внимательно изучается наклейка на пластинке. (В их кругу она называется «фирменным пятачком».) Сейчас работают глаза, мозг…

Сердце остается равнодушным. Все радости мира сейчас сузились для парня до размеров «пятачка» на пластинке.

— Один знакомый чувак сдает фирменный пласт со всеми делами,— начал один.

— Сколько? — спросил другой.

— 13 с нулем. Диск — родной.

— Пласт чей? — заинтересовался третий.

— «Иисус Христос». Сборная группа.

Диалог парней надо понимать приблизительно так: один знакомый парень продаст пластинку с записью рок-оперы «Иисус Христос», которую исполняют объединившиеся в одну группу музыканты из разных ансамблей. Выражение: «диск родной со всеми делами» означает, что пластинка выпущена лучшей фирмой грамзаписи; звуковоспроизведение пластинки наивысшего качества; к диску прилагается программа с именами участников ансамбля, стоит этот «шедевр» 130 рублей.

Я подходил и знакомился с разными людьми «толкучки». Кто-то, конечно, трусливо нырял в толпу, кто-то, наоборот, бравировал вовсю, открыто: да, я фарцовщик, я жил, живу и буду жить красиво. Одних больше привлекает товар, другие уже втянулись и представить себя не могут вне карусели: деньги — товар — деньги.

Студент архитектурного института так изложил мне свою позицию: «Не скажу за всех, но в моей жизни фарц—явление временное. Пока у меня есть возможность заработать — я зарабатываю. Я не из тех, кто сотни просиживает в ресторане, удачно распорядившись товаром. Да, у меня есть время — учусь на дневном, есть способности, известное хладнокровие при заключении сделки. Я знаю, что после института первое время меня ждет невысокая зарплата, не сразу появится квартира. Я сколочу себе капиталец на «черный день». Поверь, корреспондент, это временный компромисс с самим собой».

Сказал, качнулся с пяток на носки, поправил очки, откланялся и ушел. Независимо так ушел, небрежно. С высоко поднятой головой. А ты думай.

Выходит, юность наша, молодость— это что-то вроде предбанника в большую жизнь? Что-то вроде большой общей кормушки, из которой ровно пять лет можно хлебать, не задумываясь, отложить жирок, а потом он, этот жировой горбик, всю оставшуюся жизнь будет рассасываться?

Молодость, как предбанник, как черновик на пороге зрелости. Любопытно…

Жалкое, перхотное, трусливое, нагловатое заявление. Это похоже на чаевые, выданные самому себе. Юность, молодость — это и есть сама жизн^, а не ее черновые классы. И она, молодость, тем более не может быть превращена в грязное предварение будущей, якобы, светлой жизни.

Это далеко не ново — то, что сказал мне парень из архитектурного. Вспомним «Портрет» Гоголя. Его главного героя художника Чарткова. Вспомнили? Моральный компромисс, отступление от нравственных норм неизбежно ведут к разрушению личности, ее деградации.

Рядясь в чужие тряпки, есть риск самому, того не замечая, обрядиться в чужую психологию.

«Упаковка» может стать твоим содержанием.

…Написал все это. Поставил точку, а потом подумал: а что я могу предложить им вместо джинсов? Иду в Центральный универмаг/ Иду, заведомо зная, что ничего подходящего там не найду. Иду и надеюсь на чудо —а вдруг. Вдруг!

Чудес не бывает. Брюки есть, но чудес не бывает. Да и брюки, мягко говоря, не те. Есть в полоску, в крапинку… Мне нужны однотонные.

— Девушка, что вы можете предложить? — подхожу к продавцу.

— Все, что есть на прилавке.

— Спасибо. Я видел. Это не подходит. И все-таки, что еще?

Продавец отвернулась… Она разговаривала с подружкой о тех же джинсах.

Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Александр
^^^
Anuta-sun, спасибо за очень интересную статью!
Это текстовая версия — только основной контент. Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, нажмите сюда.
Русская версия Invision Power Board © 2001-2024 Invision Power Services, Inc.