Ипподром Опции

[mDanilov]

Есть фотки, ипподрома, который находился на месте Дворца Молодежи?
Одну нашел
http://www.1723.ru/read/il/sverdlovsk-1979/s-1979-5.htm
Есть еще? На карте 1947 года он есть. Немало простоял. Когда его снесли? Может есть еще фотки?

[kalinovka]

Взято здесь - http://www.club-aero.ru/cl/Vzlet_s_ippodroma_27.html

Взлет с... Ипподрома.


27 июня далекого 1911 года на екатеринбургском ипподроме (ныне зеленый сквер, еще недавно носивший имя ххii съезда кпсс) и в его окрестностях - у больницы общества красного креста и лечебницы миславского собралось небывалое количество народа. Каждый торопился выложить в кассу три целковых, чтобы стать свидетелем на сей раз не бегов, не выставки резвых скакунов, а самых первых в истории екатеринбурга воздушных полетов.


Их совершал один из пионеров зарождавшейся российской авиации Александр Васильев. Его крылатый "конь" марки "блерио", прибывший в город на платформе почтового поезда, напоминал с виду большую стрекозу.


Полотняные, чуть ли не прозрачные крылья, пропитанные тонким слоем гуттаперчи, как-то несерьезно крепились ниточками-стальными проволочками к широкой части специфической башенки. А в маленькой кабине-беседке находился руль для управления мотором о семи цилиндрах в 70 лошадиных сил.


Прозвучала команда "отпусти", и рукотворная птица, поскользив немножко по земле, плавно поднялась в небо на высоту около двухсот саженей - примерно четыреста метров.


Смельчак икар, пролетев над окрестными домами, через четверть часа благополучно опустился вниз. В тот летний денек с пронесшейся без капли дождя пыльной бурей он продемонстрировал почтенной публике, разразившейся аплодисментами и криками "ура!", еще несколько стартов, движение по кругу и даже рискованный спуск с выключением движка.


В газете "Уральская жизнь" тех дней появилась, можно сказать, восторженно-скептическая рецензия на выдающееся в провинциальной жизни событие под характерным заголовком "победа воздуха". Да, наряду со словами искреннего восхищения и признания происшедшего автор от души вздыхал: "помилуй бог попасть пассажиром на эту стрекозу, которая мягкой соломинкой может кувыркаться в безоблачной синеве пятого океана. Все это еще походная лаборатория грядущей авиации, когда изобретут вполне безопасные моторы, когда управление монопланом будет регулироваться не вдохновением отважного летчика, всей природой чувствующего колебания воздуха и его течения, а каким-нибудь аэрометром или чем-нибудь более точным. Это пока те же допотопные велосипеды с громадными колесами впереди, все искусство езды на которых состоит в умении в нужный момент упасть, не сломав себе шеи".


Что ж, думается, рецензент был не так уж далек от истины. Ведь по сообщению старой прессы, другой авиатор п.Евсюков, в те же сутки совершая пробный полет в соседней перми на "фармане" (техника покорения выси тогда являлась сплошь зарубежной), не столь удачно приземлился и разворотил прочный забор, окружающий тамошнюю летную площадку.


Сам пилот остался, к счастью, жив и невредим, но его капризная птичка оказалась изуродованной. К тому же, по мнению современников, плоховато держала на крыле сама тогдашняя действительность, весьма далекая от романтичного оперения. Недаром екатеринбургский отчет о "победе воздуха" кончался так: "при выходе из павильона, где васильевский аэроплан был предоставлен осмотру зевак, всех встречала грубая проза родной жизни в виде облаков пыли, грязи, невежества и обмана". В общем, рецензент начал за здравие, а кончил за упокой.


Но в те дни наш летающий гость так или иначе стал триумфатором. Уроженцу тамбовщины шел всего 29-й год. Выучившись на юриста, он вдруг начал запоем читать авиалитературу. В результате распрощался с тепленьким местечком в казанском суде и поехал в первопрестольную - поглядеть авиационные состязания. После чего окончательно решил вступить в "крылатое племя". Для осуществления голубой мечты отправился во францию, где к тому времени возник уже своеобразный русский аэроклуб. В нем, точнее в школе луи блерио, васильев учился вместе с родственником льва толстого - сашей кузьминским, в свою очередь бросившим ради авиации блестящую дипломатическую карьеру. Последний, как и другие товарищи, постоянно обращался к новичку за различными юридическими справками, памятуя о его первой "сутяжной" профессии. Однажды проверить правильность заключенного контракта (а летунов нещадно эксплуатировали и обирали дельцы) попросил знаменитый авиатор михаил ефимов.


Заимев престижный и редкий в те годы второй диплом - летчика, александр поспешил на родину. Его отечественный дебют состоялся в казани, где он потерпел и первую в своей практике, но далеко не последнюю аварию.


Так позднее на полигоне завода "дукс" по ходу полета испытываемого им образца сломался руль высоты. Испытатель получил болезненные ушибы и повреждения. В другой раз с трудом спрыгнул с перевернувшегося аппарата.


Но до этого, как говорилось выше, следовали один за другим поистине триумфальные полеты, в том числе и в екатеринбурге, затем в тюмени, потом в средней азии, где, растроганный увиденным, кокандский факир-дервиш в засаленном халате протянул васильеву рубль-талисман. Но, бесспорно, вершиной успехов на "гражданке" (об армии чуть позднее) была победа васильева на соревнованиях в петербурге с достижением рекордного "эшелона" в 1650 метров, а также выигрыш единоличного по ходу группового перелета из северной столицы в москву - буквально через неделю после уральских "гастролей". Через два года он закрепил свой успех на той же трассе, совершив воздушное путешествие уже туда и обратно на "моране-солнье" за одиннадцать летных часов.


Когда Петр Нестеров сделал свою знаменитую "мертвую петлю", лучшие пилоты принялись с энтузиазмом осваивать эту фигуру высшего пилотажа. И газета "утро россии" сообщила, что в 1914-м среди летчиков - спортсменов насчитывалось уже пять "петлистов", в том числе и александр алексеевич.


Но этот же год, когда на планете разразилась первая мировая война, стал трагическим для него - патриота, сразу же записавшегося на фронт "охотником"-добровольцем. Там летал он, понятно, на легких, в отличие, скажем, от тяжелого "ильи муромца", самолетах, с большой натяжкой называемых тогда истребителями. Истреблять вражеских коллег предписывалось при встрече из обычного пистолета, а чужую матчасть при господстве в воздухе сбрасываемыми на нее бомбочками, пулями-стрелами, специальными болванками и даже хватающими "кошками" с динамитными шашками, металлическими арканами-петлями.


Асы норовили в "воздушных" боях принудить слабонервных сесть на землю или же, наоборот, загнать на верхотуру, где бы заглох двигатель. Самые смелые, подобно погибшему нестерову, решались и на таран, окрещенный "битьем колесами сверху". Много мужества и мастерства требовалось и при воздушной разведке расположения противника.


И не столько из-за прицельного огня снизу, сколько от несовершенства летательных конструкций, способных в экстремальной обстановке неожиданно отказать, сломаться.


Жертвой их и стал Васильев. Он в разведке со взятым на борт генералом алексеем макаровым при отказе мотора пошел на вынужденную посадку за линией фронта. В итоге жизнь его, богатая приключениями, к сожалению, трагически завершилась в неприятельском плену. И наверное, ныне есть резон почтить память первопроходца у нас, на том месте, где тот поднимался в небо, мемориальной доской. Ведь именно с него началась по существу авиация каменного пояса.


Валентин Зайцев.