Лагерь для военнопленных на территории эльмаша Опции

[перенос]

man66

Интересно было бы узнать где он находился географически. И в какие годы и где военнопленных содержали. Может есть у кого-нибудь информация, а также ссылки, фото.

[Алекs]

man66

Интересно было бы узнать где он находился географически. И в какие годы и где военнопленных содержали. Может есть у кого-нибудь информация, а также ссылки, фото.

Возможно он находился в Калиновском лесопарке, когда то там была военная территория.
С того времени сохранились остатки колючки на соснах, в лесу встречаются характерные валы, бугры и ямы. Возможно там находился и полигон, однажды нашли артиллерийскую гильзу. О других военных объектах на территории эльмаша я не слышал.

[Sergei]

man66

Интересно было бы узнать где он находился географически. И в какие годы и где военнопленных содержали. Может есть у кого-нибудь информация, а также ссылки, фото.

Насчет эльмашевского лагеря - не знаю, на отец рассказывал, что был лагерь в районе Звездочки, на Бебеля. А уж лагеря для своих до 60-х стояли у Каменных палаток (там, где сейчас поворот с Малышева на Сыромолотова) и у карьера на Репина. Постоянно возили зеков на строительство ЦХП в 68 по 72 годы, не менее 10 машин в день - я жил там рядом, уде в старших классах учился. а потом в техникуме...

[1723]

Дядя рассказывал про лагерь военнопленных в городе Среднеуральске, сейчас на этом месте завод железобетонных конструкций. Возможно, пленные работали на строительстве объектов Среднеуральской ГРЭС и жилых зданий города. Умерших пленных хоронили на безымянном кладбище на окраине города, за улицей Гагарина.

[Прохожий]

В конце 1949 г. на базе Нижнеисетского лагеря для военнопленных № 314 был образован лагерь № 476 МВД СССР. Спецлагерь № 476 для военных преступников являлся самым крупным среди подобных лагерей, находившихся тогда на территории Советского Союза. По состоянию на 1 июля 1953 г. в нем насчитывалось 7 170 осужденных иностранных граждан, в том числе 6 455 военноплен-ных и 715 интернированных. Среди них были не только немцы, но и гра-ждане Австрии, Бельгии, Венгрии, Голландии, Испании, Италии, Люк-сембурга, Китая, Кореи, Польши, Румынии, Финляндии, Югославии и других стран .
Управление лагеря размещалось в пос. Нижнеисетск г. Свердловска, в областном центре находились и три отделения этого лагеря. Первое лагерное отделение располагалось южнее завода «Уралхиммаш», второе — недалеко от завода РТИ, восьмое — в Кировском районе города недалеко от Каменных Палаток. Третье лагерное отделение находилось в пос. Талица г. Первоуральска, четвертое лагерное отделение — на восточной окраине г. Ревды, пятое — в центре г. Дегтярска, шестое — на окраине г. Асбеста и седьмое — в рабочем пос. Ключи Сысертского района. Весной 1955 г. в первом лагерном отделении насчитывалось 640 человек, во втором — 939, в третьем — 1 300, в четвертом — 792, в пятом — 873, в шестом — 1 471, в седьмом — 518 и в восьмом — 388 человек.
За годы нахождения на территории Свердловской области заключенные лагеря № 476 активно участвовали в восстановлении народного хозяйства и построили немало объектов. Среди них — жилые дома, дворцы культуры, стадионы, школы, магазины, детские сады, дороги и мосты. Это соцгородки в Асбесте, Первоуральске, Ревде. Много построили они и в областном центре, только в 1955 г. в г. Свердловске осужденные иностранные граждане трудились на 27 объектах. Вместе работали и офицеры, и рядовые, и осужденные гражданские лица. В результате были построены жилые дома во Втузгородке и в районе заводов Уралхиммаша и РТИ, здание пожарно-технического училища, центральный стадион, баня по ул. Первомайской, дача облисполкома в Малом Истоке, мост по ул. Белинского и т. д. Интенсивно использовали труд осужденных военнопленных и в промышленном строительстве: на их счету бетонозавод и завод ЖБИ в г. Асбесте, фабрика № 5 треста «Союзасбест», Ключевской завод ферросплавов, Первоуральская ТЭЦ, многие цеха таких предприятий, как ПНТЗ, РТИ, УЗХМ, заводоуправление Ревдинского метизно-металлургического завода и др.

[Гость]

На Уралмаше в районе ул. Лукиных.

[1723]

Немецкие военнопленные, на лесоповале, в районе Первоуральска.
Фото dpa.
http://pro.corbis.com

[Strannik]

Подниму тему. Несколько вопросов и комментариев.

отец рассказывал, что был лагерь в районе Звездочки, на Бебеля.

Это для советских граждан на Ольховской, в конце 1960-х переквалифицирован в комбинат "Победа" Госрзерва, в 1990-е сохранившиеся здания переданы "Таганскому Ряду", прпактически все сгорели или были снесены после пожара в декабре 2011. Сейчас на его месте почти построен новый торговый комплекс.

Управление лагеря размещалось в пос. Нижнеисетск г. Свердловска, в областном центре находились и три отделения этого лагеря. Первое лагерное отделение располагалось южнее завода «Уралхиммаш», второе — недалеко от завода РТИ, восьмое — в Кировском районе города недалеко от Каменных Палаток.

Если с Каменными Палатками всё понятно, то первое отделение - на месте современной промзоны между Черняховского и Косарева? Где могло быть второе - по соседству с в/ч на Военной - Агрономической? Сохранилось ли здание лагерного управления?

[1723]

Кто жертва, а кто палач

Несколько сот бывших немецких военнопленных, считавшихся военными преступниками фашистской Германии, реабилитированы прокуратурой Свердловской области. Более того: они причислены к жертвам политических репрессий.

Для многих этот факт, наверное, покажется неожиданным. Ведь бывшие немецкие военнопленные, отбывавшие наказание в советских лагерях, уже в преклонном возрасте. И, казалось бы, к чему им, живя в благополучной ныне Германии, добиваться какой-то реабилитации. Причем, не у себя на родине, а в далекой России. Ан нет. Оказывается, для некоторых это имеет большое значение. И они хотят даже на склоне лет добиться, как им, наверное, кажется, высшей справедливости. И доказать, пускай хотя бы своим близким, что они чисты перед Богом и совестью.

Так это или нет, а заявления по поводу реабилитации от бывших немецких военнопленных поступают. И работу эту прокуратура продолжает.

Не первый год данной проблемой занимаются и некоторые уральские ученые. Один из них — доктор исторических наук Владимир Павлович Мотревич. В настоящее время он собрал огромное количество архивных документов, в том числе и по реабилитации бывших военных преступников.

К сожалению, его вывод на этот счет не самый радужный.

Что беспокоит авторитетного ученого?

— Дело в том, — сказал Владимир Павлович, — что наша областная прокуратура, похоже, допустила уже немало ошибок. С реабилитацией некоторых явно поторопилась. На мой взгляд, десятка полтора-два, если не больше, причислять к жертвам политических репрессий я бы не стал точно.

- Что, есть реальные факты, которые это доказывают?

— По-моему, предостаточно. Вот у меня в руках один из списков реабилитированных нашей областной прокуратурой. Среди них, например, мы видим такие имена: Г. Бартель, Г. Бицингер, А. Бишоф, Э. Бромбах. Из архивных документов следует: Бартель — комендант концлагеря для советских военнопленных в Берлине, в котором были созданы невыносимые условия для жизни. Обер-ефрейтор Бицингер участвовал в карательных операциях против мирного населения в Крыму. Есть данные, что с его участием было уничтожено свыше 600 человек, невооруженных граждан, пытавшихся скрыться в каменоломнях. Бишоф и Бромбах служили в концлагерях, были задействованы в убийствах и истязаниях советских военнопленных. И вот все эти люди на основании закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года признаны невиновными — за отсутствием в их действиях состава преступления…

- Чем это можно объяснить?

— Полагаю, обычной спешкой, нехваткой опытных специалистов, средств. Никакой коррупции, взяточничества тут, мне кажется, нет. Словом, беда та же самая, что и в сороковые годы. Тогда ведь тоже процесс был поставлен на поток. Дела рассматривались в судах в ускоренных темпах. Военные трибуналы иногда выносили приговор за 15–20 минут, без участия обвинения, защиты и без вызова свидетелей. Нарушения процессуальных норм в дальнейшем и сыграли злую шутку с правосудием: некоторые бывшие военнопленные этим воспользовались и теперь реабилитированы, чисты, как стеклышко. И работники прокуратуры в некоторых ситуациях ничего поделать тут не могут: материалами уголовно-следственных дел вина подсудимых не подтверждается! Вроде, и видишь, что далеко не ангел, а вынужден причислять его к жертвам политических репрессий. Вот так! А между тем проблема эта не только юридическая, но и нравственная.

Конечно, далеко не все заключенные являлись военными преступниками. Карательная машина НКВД безжалостно работала во время войны и после Победы не только в СССР, но и в странах Восточной Европы. Многие дела, которые мне доводилось видеть, откровенно сфабрикованы. Таких людей, кто пострадал незаконно, разумеется, надо реабилитировать.

- Владимир Павлович, говорят, на Урале среди военнопленных было немало известных личностей.

— Да, сотни представителей высшего общества Германии отбывали наказание в Свердловской области. Кстати, только генералов, по состоянию на февраль 1954 года, насчитывалось 78. Один из них, правда, был адмирал. У меня есть весь этот список. За время пребывания на Среднем Урале девять из них умерли. По данным «генеральской» картотеки, в Асбесте захоронено шесть генералов, в Первоуральске (в поселке Талица) — три.

Среди военнопленных были лица, которые по службе находились близко к самому фюреру. Это майор О. Гюнше — адъютант Гитлера, капитан Люфтваффе — шеф-пилот личного самолета рейхсканцлера. Известными персонами считались приемный сын рейхсфюрера СС Гиммлера, сыновья генерал-фельдмаршала фон Клейста и премьер-министра Венгрии Каллаи и другие.

Интересные сведения удалось обнаружить в архиве и о родственнике немецкого промышленника Густава Круппа — Геральде Круппе фон Болене.

Как известно, Густав Крупп фон Болен был крупнейшим промышленником, оказавшим большую поддержку нацистскому движению. На предприятиях Круппа производились танки, артиллерия, снаряды. Широко использовал Крупп и труд советских военнопленных, узников лагерей.

Геральд был племянником Густава Круппа. Во время войны находился в Румынии, откуда и был доставлен в лагерь на Урал. Судя по документам, вместе с другим военнопленным принцем Альбертом фон Гогенцоллерном по пути следования пытался бежать. Но неудачно. После чего был доставлен в Москву, в Бутырскую тюрьму, где и схлопотал от военного трибунала максимальный срок — 25 лет.

На суде ему было предъявлено необычное обвинение: «неоднократно встречался и был лично знаком с Гитлером, Гессом, Гиммлером, а также принимал участие в боевых действиях».

Мотать срок его отправили в пятое отделение особорежимного лагеря №476, располагавшегося в Дегтярске.

Всего отделений в 476-м лагере — самом, кстати, крупном тогда в СССР, — было восемь. Три из них дислоцировались прямо в областном центре — на Химмаше, в районе РТИ и возле Каменных Палаток. Остальные — в Первоуральске, Ревде, Дегтярске, Асбесте и в поселке Ключи Сысертского района.

Но вернемся к Геральду Круппу. По сохранившимся в архиве справкам, написанным лагерной администрацией, он характеризовался как исполнительный, трудолюбивый человек, строго соблюдавший установленный порядок.

Однако были военнопленные с норовом. Они категорически отказывались трудиться, занимались саботажем. Среди таких — бывший командир танкового полка полковник Ганс Герцог. Он считался самым непримиримым, несмотря на жесткие меры воздействия. Ему дали 25 лет за участие в карательных операциях против партизан в Белоруссии. Так вот, этот военнопленный за все время пребывания в лагере к работе так ни разу и не приступил! Он не прибил на Урале ни одной доски, не свалил ни одного дерева, не положил в строящиеся здания ни одного кирпича!

В мае 1992 года Ганс Герцог реабилитирован…

- Что тут скажешь, характер! Даже уважение вызывает такой человек, честное слово. Не каждый бы набрался смелости вести себя так дерзко во вражеском плену. Выходит, были и в фашистской армии мужественные воины.

— Как не были? Были! И, надо сказать, в большинстве своем вели себя достойно.

- И работали хорошо. Вон сколько красивых зданий в одном только Екатеринбурге построили.

— Это верно, архитектурную память о себе они оставили на века. Вот лишь неполный перечень построенных ими зданий — Центральный стадион и стадион «Металлург», мост через Исеть на улице Белинского, баня на улице Первомайской, дачи облисполкома в Малом Истоке, жилые дома на Химмаше, цеха завода РТИ ну и, конечно, здание городской мэрии. Сегодня — один из символов нашей уральской столицы!

- Владимир Павлович, так, может, уже за одно это они заслуживают поголовной реабилитации?

— Нет, реабилитация — дело юридическое, а не политическое. А в этом вопросе, как и в самом законе «О реабилитации», мне кажется, подмешана политика. Помните атмосферу, когда он принимался: рушилась Берлинская стена, было столько эмоций, эйфории… А потому сегодня, при огромном желании, может стать жертвой политических репрессий даже отпетый головорез из особых частей СС. Это неправильно. В этом — слабость закона. В таких делах преступники должны оставаться преступниками…

источник

[1723]

Правовой статус и особенности содержания немецких военнопленных в СССР в 1942-1956 гг. (по материалам Свердловской области)
А. С. Смыкалин

Уже более полувека отделяют нас от великой Победы. Борьба с фашист­ской Германией — это не только историческая веха в жизни государства, но и целый психоэмоциональный пласт в жизни людей старшего поколения, наложивший отпечаток на дальнейший образ жизни и поведения. Воспи­танные в непримиримости к фашизму и фашистской идеологии, мы порой забывали выслушать другую сторону. В результате годами складывался стереотип «немец — нацист, фашист». Но они, наши потенциальные против­ники, были разные, свидетельством чего является различная юридическая квалификация деятельности бывших немецких военнопленных.

Анализ существующих работ по военному плену второй мировой войны показывает, что в историко-правовой науке проблема правового статуса иностранных военнопленных в СССР поставлена, но не изучена до конца. Единственной работой по этой проблеме является кандидатская диссертация Т. А. Щелокаевой.1

Вместе с тем, как отмечает известный историк военного плена профессор В. Б. Конасов, юридическая наука поставлена «перед необходимостью более тщательной проработки таких ключевых понятий, как "военнопленные", "военный плен", "режим военного плена", "правовой статус военно­пленных"».2

Неоднозначный подход к понятийному аппарату приводит к тому, что в настоящее время существуют диаметрально противоположные оценки правового статуса иностранных (в том числе и немецких) военнопленных в СССР. Так, известный профессор-юрист В. П. Галицкий считает, что все вражеские солдаты, захваченные Красной армией в плен, имели статус военнопленных.3 Профессор-историк Н. А. Морозов полагает, что, «по существу, после Сталинградской битвы немцы и их союзники, попавшие в русский плен, были лишены статуса военнопленных».4

В ряде исторических работ используется термин «военнопленный» в отношении советских военнослужащих, побывавших в немецком плену, а затем после репатриации отправленных в сталинские лагеря.

Заслуживает внимания точка зрения исследователя-юриста Т. А. Щелокаевой, считающей, что «правовой статус военнопленных на территории СССР определяли только нормами советского права (курсив наш. — А. С.). Для исследуемого периода характерна опосредствованная форма трансфор­мации норм международного права во внутренние, так как господствовала концепция приоритета национального права над международным».5

Положением о военнопленных 1941 г. и Инструкцией о порядке содер­жания военнопленных 1941 г. им гарантировалось право на жизнь, гуманное обращение, свободу передвижения по территории лагеря, переписку, денежные переводы.

Имелись свои особенности и в содержании иностранных военно­пленных в СССР. Как правило, военнопленные содержались в специальных лагерях ГУПВИ (Главное управление по делам военнопленных и интерни­рованных) НКВД СССР. Эти режимные лагеря имели свои особенности в общей пенитенциарной системе ГУЛАГа НКВД. Именно поэтому в современ­ных работах по истории уголовно-исправительной системы СССР о них ничего не упоминается, хотя количество их было значительным.

Только на территории Свердловской области, по официальным данным, находилось с мая 1942 г. по февраль 1956 г. около 100 тыс. человек, которые располагались в 14 лагерях и лаготделениях.

Сроки заключения были в основном стереотипными — 25 лет лишения свободы, т. е. должны были заканчиваться в 70-е годы. Однако политическое решение возобладало над юридическим. Состоявшиеся осенью 1955 г. секретные переговоры между Н. С. Хрущевым и канцлером ФРГ Конрадом Адэнауэром привели к тому, что последние немецкие военные преступники в конце 1957 г. покинули территорию СССР.

Долгие годы материалы о немецких военнопленных носили секретный характер и хранились в Особом архиве КГБ СССР, а также в ряде архивов государственной безопасности различных регионов страны.

Значительная часть архивных уголовных дел связана с военными преступниками, которые запятнали себя злодеяниями на территории СССР в годы войны и с точки зрения международного права никогда не подлежат реабилитации, как совершившие преступления против человечества.

Вторая группа — это немецкие военнопленные, вина которых незна­чительна или малозначительна. Они не принимали личного участия в карательных операциях против мирных советских граждан. Вина их заключалась в том, что они служили в эсэсовских или иных карательных частях, например, коновозчиками, санитарами, писарями и т. п. Необходимо напомнить, что вермахт — регулярные части немецкой армии — был распущен после подпи­сания договора о капитуляции Германии. Наказание в плену отбывали только солдаты, служившие в карательных частях. К последним относились части «СС», «СД», а также спецслужбы гестапо, абвер и т. п. Список этих частей был утвержден Чрезвычайной государственной комиссией (ЧГК СССР).

В начале 90-х годов прокуратурой Свердловской области было реабили­тировано свыше двухсот человек и их уголовные дела были переданы из архива Управления ФСБ РФ по Свердловской области в Архив админи­стративных органов Свердловской области.

Третья группа военнопленных — это интернированные граждане из Германии и Австрии, в основном специалисты и ученые. Некоторые из них внесли определенный вклад в развитие науки и совершенствование промышлен­ного производства на Урале. К примеру, на мехзаводе треста «Союзасбест» внедрили штамповочный пресс для производства гаек, предложенный военным инженером В. Хайне; конструкцию цепи трансформатора разра­ботал военнопленный Ф. Лич; профессор А. Хабюель написал монографию на тему «Расчет прочности железобетонных и сталебетонных конструкций на нагрузку, растяжение и сгибание».6 И таких примеров было немало.

В последние годы в связи с развитием российско-германских отношений проблема военнопленных, которую активно разрабатывают как историки, так и юристы, получила новое освещение. Так, например, профессор В. Б. Конасов посвятил немецким военнопленным несколько крупных работ: в частности, в одной из статей автор пытается на основе рассекреченных документов установить хотя бы приблизительную цифру пленных немцев, побывавших в лагерях и тюрьмах Советского Союза в годы Великой Отечественной войны и в послевоенные годы,7 в другой — В. Б. Конасов и А. В. Терещук анализируют правовую базу создания лагерей, содержание пленных в тюрьмах и колониях.8 Особого внимания заслуживает и фундаментальная монография профессора В. Б. Конасова, включающая в себя разного рода документы, записи, телеграммы, что позволяет более полно осветить эту проблему.9

К государственной политике по отношению к военнопленным, к вопросу организации армейских приемных пунктов, режиму в лагерях в 1941-1945 гг. неоднократно обращался в своих работах доктор юридических наук, военный историк В. П. Галицкий.10 Ему удалось показать также социальные и психологические проблемы солдат неприятельских армий в условиях военного плена.

Однако изучение судеб военнопленных, условий их жизни в СССР в те годы невозможно понять без анализа системы исправительно-трудовых учреждений.

Эти вопросы пытался осветить автор данной статьи.11 Анализ ряда рассекреченных нормативных актов, приказов и других материалов, в совокупности с уникальными фотографиями лагерей и спецпоселений 40-50-х годов дает глубокое представление о формировании пенитенциарной системы советского государства, и в частности о системе лагерей для военнопленных и интернированных.

Поскольку лагеря и спецпоселения создавались в основном в тылу страны, нет ничего удивительного в том, что на территории Урала была расположена целая сеть таких лагерей. С помощью бесплатной рабочей силы пленных на Урале осуществлялось строительство заводов, объектов социально-культурного назначения, жилых зданий. Только в Свердловске и Свердловской области целые районы были построены руками военнопленных, о чем красноречиво свидетельствуют сохранившаяся кинохроника и уникальные фотографии.

Хотя на Урале и располагалось множество лагерных пунктов, учет военнопленных, их захоронений не производился должным образом. Большая исследовательская работа, проводимая профессором УрГУ В. П. Мотревичем, позволила восстановить сотни забытых имен иностранных солдат и офицеров и определить места их захоронения на территории Урала.

Но особый интерес представляют мемуары бывших немецких военно­пленных, которые позволяют проследить эволюцию мировоззрения немецких солдат, оказавшихся в советском плену:12 именно взгляд изнутри дает возможность больше узнать о формах и методах антифашистской пропа­ганды, быте и образе жизни в лагерях, отношении к русским вообще.

Итак, предоставим слово другой стороне.

Германские историки придерживаются того мнения, что в плену оказалось свыше 3 млн. человек, солдат и офицеров вермахта, из которых приблизительно 1,15 млн. погибли в лагерях Советского Союза.13 Известный российский исследователь профессор В. П. Галицкий, используя справку архивного отдела Главного управления мест заключения (ГУМЗ) МВД СССР, привел следующие цифры: в Советском Союзе находилось 2 389 560 германских военнопленных, из которых 350 678 умерло.14 Однако и эта цифра, по нашему мнению, не является окончательной. Дело в том, что ГУПВИ МВД СССР не могло вести строгий учет всех военнопленных армий противника. На армейских пунктах и во фронтовых лагерях текущий учет был поставлен плохо, а персонального учета не существовало вообще. Кроме того, перемещение из лагеря в лагерь, фильтрация также затрудняли правильное ведение статисти­ческого учета.

Тем не менее за каждой сухой цифрой скрывалась судьба живого человека. Так, Курт Вернер Андрес попал в плен уже после окончания войны. Сначала он находился в американской оккупационной зоне, а затем вместе с другими немцами был передан советской стороне. Долгий путь по России закончился тем, что в середине июня 1945 г. их посадили в товарные вагоны и отправили на Урал. Многие пленные по прибытии в Кушву уже не могли стоять на ногах, и их на грузовиках отвезли в лагерь.

Комендатура лагеря была сильно заинтересована в скорейшем физи­ческом восстановлении пленных, так как в Кушве велась добыча железной руды в карьерах: порода взрывалась, грузилась на тележки или вагонетки и перевозилась по образовавшимся на горе террасам к месту разгрузки. Работа велась вручную и требовала огромных физических затрат.

В конце 1942 г. ГКО обороны принимает решение о срочном строительстве в Свердловской области нескольких ГЭС, в том числе и Верхотурской. Объем изыскательских и проектных работ по ней был достаточно велик. Стройка требовала значительного привлечения людских ресурсов, и в частности немецких военнопленных, эшелон с которыми прибыл в Верхотурье вскоре после окончания войны.

В лагере «Верхотурье» содержалось от 700 до 800 заключенных. Штабные офицеры и генералы большей частью размещались в лагерях только для офицеров. Во главе лагеря стоял «начальник». Наряду с советским лагерным управлением было и немецкое, возглавляемое старшим по лагерю. Верхотурье был не основной лагерь, основной же, с «управлением», находился в Красноуральске. Среди других основных и не основных лагерей на среднем Урале были: Нижний Тагил, Первоуральск, Асбест и Карпинск (следует отметить, что мало кто из пленных содержались в Сибири, т. е. восточнее Урала). Пленные боялись попасть в лагерь Карпинск: он прослыл как режимный лагерь с более тяжелыми условиями работы и худшим содержанием. В основном туда отправлялись пленные, если выяснялось, что они состояли ранее в отрядах СС, полевых и местных комендатурах, полицейских отрядах или спецотрядах, а также участвовали в охране русских военнопленных или в партизанской войне. К этим группам приравнивались определенные войсковые части, в районе действия которых совершались преступления.

Исходя из анализа советского законодательства о военнопленных, можно определить, что цель была одна — максимальное использование трудовых ресурсов. Поэтому, по нашему мнению, даже идеологическая задача перевоспитания бывших немецко-фашистских захватчиков отходила на второй план. 4 июня 1945 г. ГКО принял Постановление № 8921 «СС» «О мероприятиях по трудовому использованию военнопленных и материально-техническому обеспечению лагерей для военнопленных», по которому нужно было провести рациональное распределение поступавшей с фронтов и уже имеющейся рабочей силы по различным хозяйственным отраслям СССР. На первом месте был Наркомат угольной промышленности: он должен был получить в свое распоряжение 41 500 человек, далее следовали Наркомстрой (30 750 человек), Наркомат путей сообщения (27 500 человек) и т. д. Общее же количество военнопленных составило 2 млн. 70 тыс. человек, в том числе 1 млн. 300 тыс. немцев.15 Отдельным пунктом постановления было проведено решение, обязывавшее НКВД освободить и репатриировать из тыловых лагерей и спецгоспиталей до 225 тыс. нетрудоспособных вражеских солдат.

В дополнение этого пункта был издан приказ № 00698, в котором перед начальником ГУПВИ генерал-лейтенантом М. С. Кривенко ставилась задача организовать в лагерях и госпиталях тщательный отбор установленного решением высшей инстанции количества военнопленных. В списки на репатриацию разрешалось вносить только рядовой и унтер-офицерский состав. В документе оговаривалось, кого следует в первую очередь отнести к категории нетрудоспособных — инвалидов, лиц, страдающих туберкулезом и дистрофией, хирургических больных с незаживающими ранами. Отбором репатриируемых занимались специальные комиссии, куда не могли входить врачи из военнопленных.

29 сентября 1945 г. было введено в действие Положение о трудовом использовании военнопленных. Согласно ему распределение рабочей силы по конкретным хозяйственным объектам осуществлялось по решениям ГКО (впоследствии Советом Министров) и НКВД. При этом стройки и предприятия, на которые направлялись военнопленные, выступали в качестве хозяй­ственных органов-работодателей или хозорганов, а НКВД в лице лагерей военнопленных — поставщика рабочей силы. От лагеря требовалось поддержание стабильного числа («явочной численности») работающих на объекте, сохранение их работоспособности. Поэтому одной из главнейших забот НКВД было физическое состояние военнопленных: их жилищные условия, снабжение, питание, медицинская помощь, использование по специаль­ности, охрана труда, длительность рабочего времени.

Впервые озабоченность физическим состоянием и смертностью военно­пленных руководство НКВД проявило еще в начале 1943 г.; позже были введены три категории трудоспособности военнопленных. Однако хозяй­ственных нормативов трудоспособности не было. Только в начале 1945 г., когда по результатам проверки на предприятиях угольной промышленности было зафиксировано, что среднее число работающих военнопленных здесь составляет 60-65 % от списочного состава, приказом НКВД было установ­лено, что «вывод трудового фонда на работы» не должен быть менее 80 %.16

Однако в лагерях для военнопленных отношение начальства к немецким узникам не было дружелюбным, таким же оно оставалось и после их смерти. В связи с этим достаточно убедительны следующие примеры. Весимское кладбище на Голом камне — одно из мест захоронения немецких военнопленных на Урале. Сегодня вся территория кладбища завалена отвалом ВЖР. Кладбище № 245 было открыто в ноябре 1944 г., но в 1957 г. Нижнетагильский горисполком принял решение о его ликвидации, несмотря на предложение МИД СССР, МВД и Свердловского облисполкома о переносе кладбища на другое место. Вскоре было ликвидировано еще одно кладбище для военнопленных, недалеко от завода № 63. С мая 1944 г. по апрель 1950 г. недалеко от Нижнего Тагила размещалось самое крупное на Урале кладбище военнопленных. Находилось оно в 15 км от города в районе рудника им. III Интернационала. На нем захоронено 1,7 тыс. человек, в основном, немцев. Среди захороненных было много женщин, детей, престарелых. Это были гражданские лица немецкой национальности, интернированные после войны из Германии, стран «народной демократии» и советской зоны оккупации в Германии.17

Судьбы бывших немецких военнопленных складывались по-разному. Большинство навсегда остались лежать в земле России, многие умерли уже на родине — в Германии, Австрии. Но сохранилась еще незначительная часть людей, которым тогда было 18—25 лет. Их воспоминания представляют ценный исторический материал.

Девятнадцатилетним юношей попал в плен бывший радист одной из частей «Люфтваффе» (военно-воздушные силы Германии) Герхард Шлипхаке. Он оказался на Урале, в Пермской области, в городе Соликамске, а позднее в самой Перми на телефонном заводе. Годы, проведенные в плену, не только не озлобили душу молодого немца, но и явились для него «школой жизни», чем он говорил в небольшом репортаже на Свердловском телевидении июле 1999 г. Десятки раз приезжая потом на Урал (в 70-е годы он работал сотрудником по экономическим вопросам посольства ФРГ), Герхард сохранил дружеские отношения со многими русскими людьми. Эти контакты продолжаются и по сей день.

Другой бывший немецкий военнопленный Кархайнц Гаст ныне проживает в Берлине, и его воспоминания о пребывании в Свердловске в послевоенные годы тоже представляют значительный интерес для истории военного плена.

Бернхард Моершбахер тоже молодым человеком был в плену на Урале, в Каменске-Уральском. Номер его лагеря (314/8) он запомнил на всю жизнь. Позднее Бернхард был переведен в Москву. По его рассказам, на Урале они занимались в основном строительством объектов социально-культурного назначения и жилых домов. Такая строительная направленность в плену сказалась и на выборе его дальнейшей профессии. После плена Бернхард приобрел в Германии специальность инженера-строителя, по которой работал долгие годы, до выхода на пенсию. Ныне Бернхард Моершбахер проживает в небольшом городке Аахене, на границе с Францией. В прошлом, 1999 г., он спустя 54 года вместе с женой Алисой вновь побывал на Урале в Каменске-Уральском и Екатеринбурге (Свердловске), там, где прошли годы его юности.

Значительная часть немецких военнопленных была репатриирована в Германию в первые пять лет после войны. В архивах не сохранились даже учетно-регистрационные карточки этих людей. Определенный процент был реабилитирован уже в 90-е годы. Розыск некоторых из бывших военнопленных ведется по линии Красного Креста. Таким образом, исследование имеет не только теоретическое, прикладное значение, но и практическое, когда речь идет об установлении судьбы конкретного человека.

Вместе с тем необходимо отметить, что нельзя все идеализировать и представлять в розовом цвете. Великая Отечественная война была войной не столько техники, сколько непримиримых, антагонистических идеологий. На Западе и сейчас живет достаточное количество людей, в том числе и бывших военнопленных, которые относились негативно ко всему, что было связано с Россией и русскими. Многие сохранили свои убеждения и по сегодняшний день, оставаясь приверженцами нацизма. В этом, по нашему мнению, и кроется причина того, что не удается создать такой общественной организации в Германии, как «Союз бывших военнопленных».

Автору этих строк доводилось в разговоре с немецкими друзьями прислушиваться к рекомендации не встречаться с тем или иным бывшим военнопленным, который до сих пор считает себя нацистом.

Любопытный факт: десятки архивных уголовных дел, переданных из Управления ФСБ РФ по Свердловской области в Архив административных органов Свердловской области, имеют справку о реабилитации того или иного военнопленного. Но ни один из них никогда не обращался за подобным документом. Не свидетельствует ли это о том, что они не считают себя побежденными и виноватыми? А раз так, им не нужен никакой юридический документ страны-победительницы.

Этот и многие другие вопросы остаются пока открытыми. Изучение истории военного плена второй мировой войны — сравнительно новая сфера исторической и историко-правовой науки. Она ведет свой временной отсчет в нашей стране с начала 90-х годов, когда исследователи получили доступ в ведомственные архивы. Поэтому использование такого направления, как воспоминания живых очевидцев и участников тех далеких событий, является очень важным, ибо это дает максимальное приближение к объективной оценке истории плена в нашей стране вообще.

источник

[1723]

Немецкие военнопленные.

Немцы на Урале.

Лагерь в Асбесте.

[ArtOleg]

Татуировка немецкого военнопленного — офицера танковой дивизии СС «Викинг». Скопирована в лагере для военнопленных. Свердловск. 1950 г. Грудь.



источник

Татуировка военнопленного — служащего в 3-м танковом корпусе войск СС. Скопирована в лагере для военнопленных. Свердловск. 1950 г.



источник

[ArtOleg]

Художественная татуировка немецкого военнопленного. Скопирована в лагере для военнопленных. Свердловск. 1950 г.

Военнопленный закончил морское радиоучилище в г. Ростоке, плавал на крейсерах и эсминцах. В плен попал в Восточной Пруссии.



источник

Памятная татуировка немецкого военного моряка. Скопирована в лагере для военнопленных. Свердловск. 1950 г.

На татуировке изображены государственный флаг гитлеровской Германии, кормовой флаг Военно-морских сил рейха и знаменитый фашистский линкор «Адмирал Шеер». Военнопленный служил на нем электриком с 1940 по 1944 год. В плен попал в Польше, находясь на излечении в госпитале.



источник

[serge]

man66

Интересно было бы узнать где он находился географически. И в какие годы и где военнопленных содержали. Может есть у кого-нибудь информация, а также ссылки, фото.

31 июля я открыл на форуме тему "Эльмаш". Приглашаю. Что касается лагеря, то имеется информация о лагере для политзаключенных на Эльмаше. Прилагаю выдержку из моего эссе.


Я хотел бы остановиться подробнее на окружении трамвайного кольца Эльмаша. Сейчас мало кто знает, что в прямоугольнике улиц Донская-Баумана-Шефская-Энтузиастов находился лагерь для заключенных.
В конце 40-х годов моя мама жила с родителями по адресу ул. Баумана, 41. Рядом был этот лагерь. Заключенных под конвоем водили на работы в цехах завода «Электротяжмаш». Конвой обычно располагался прямо у входа в цех, где мама работала нормировщиком. В числе заключенных были и политические, в частности, мама помнит фамилию Сорокин, который сидел по 57 статье. Мама помнит команды, подававшиеся конвоем: «встать-сесть». Помнит картину, как заключенные находились в положении «сесть», т.е. на корточках. Заключенные были грамотны, говорили очень хорошо. Также хорошо работали. По воспоминаниям моего знакомого ветерана Вадима Алексеевича Петрова в этом лагере содержались, в частности, украинские националисты.

[ArtOleg]

В Екатеринбурге немецкий художник расскажет историю про историю

27.10.2014



В Свердловском областном краеведческом музее 31 октября откроется выставка немецкого художника Даны Энгфер "Behind falling leaves" или "История про историю", сообщили "Областной газете" организаторы мероприятия.

Дана Энгфер много работает с семейной историей, первый проект автора "Разыскивается Дана Мучкова" был посвящён её отцу, которого разлучили с любимой после падения железного занавеса. Второй проект девушки не стал исключением: дед Даны после Второй мировой войны два года провёл в Свердловске в лагере для военнопленных.

Летом 2013 года Дана Энгфер приезжала в Екатеринбург, посещала дома, построенные военнопленными, кладбища, где хоронили пленных немцев. Результатом этого визита стал данный международный проект.

Выставка, основанная на фактическом материале, посвящена переживаниям художника. Это своего рода рефлексия молодого поколения на то, что было в прошлом, сожаление о том, что люди были втянуты во всё это.

В экспозиции видео, снятое во время посещения Столицы Урала, фотографии, инсталляции, рисунки и интервью.

Отметим, большая часть данного проекта была представлена в Берлине в октябре 2013 года.

Открытие состоится 31 октября в 17:00

Источник

[ArtOleg]

Татуировки военнопленных







= 304 = Татуировка военнопленного - служащего в 3-м танковом корпусе войск СС. Скопирована в лагере для военнопленных. Свердловск. 1950 г.
"Если Адольф Гитлер сделал бы союзниками русских, мы были бы непобедимы. Ваше коммунистическое правительство разбежалось бы. Мы вместе могли бы в короткое время уничтожить в Европе и России всех евреев, цыган и армян как паразитов-кровососов, которые успели разбежаться по всей планете подобно клопам и тараканам".


= 305 = Татуировка немецкого военнопленного, воевавшего в танковой дивизии СС "Мертвая Голова". Скопирована в лагере для военнопленных в Свердловской обл. 1950 г. Грудь.
ОБЪЯСНЕНИЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ О СВОИХ ТАТУИРОВКАХ:
"Несмотря на поражение Германии в войне и ликвидацию NSAPD (Национал-социалистической рабочей партии Германии), никогда не будет любви и в Германии и других странах к евреям и цыганам. Они все криминогенное отродье Сатаны и Дьявола. Жаль что мало их убили. Это мое мнение".

= 306 = Татуировка немецкого военнопленного офицера танковой дивизии СС "Викинг". Скопирована в лагере для военнопленных. Свердловск. 1950 г. Грудь.
"Еврейский Кремль никогда не считался с потерями солдат, офицеров и техники в войне с Германией. Например: на один сожженный наш танк 5-6 уничтоженных советских, на
одного убитого нашего солдата - также не менее 5-6 ваших солдат, не считая миллионов пленных в 1941 году, т. е. в начале войны". Примечание: по последним данным потери были 1:10(12) (Германия - СССР).

= 307 = Татуировка немецкого военнопленного - бывшего офицера дивизии СС "Великая Германия". Скопирована в лагере для военнопленных. Нижний Тагил. 1950 г.
"Наша дивизия погибла с честью и героизмом в боях при пятикратном превосходстве русских. Это еще не крах. Война, к сожалению, проиграна, и в этом нет моей вины. Я уверен в том, что Германия воспрянет из разрухи и пепла".


= 309 = Памятная татуировка немецкого военного моряка. Скопирована в лагере для военнопленных. Свердловск. 1950 г.
На татуировке изображены государственный флаг гитлеровской Германии, кормовой флаг Военно-морских сил рейха и знаменитый фашистский линкор "Адмирал Шеер". Военнопленный служил на нем электриком с 1940 по 1944 год. В плен попал в Польше, находясь на излечении в госпитале.


= 312 = Из патриотических памятных татуировок немецких военнопленных, бывших военных моряков, собранных в лагерях военнопленных в Ленинграде, Свердловске, Нижнем Тагиле, Челябинске. Так называемые "штатные" наколки. 1949-1954 гг. Располагались на плече, подобно военному шеврону.

= 313 = Из патриотических памятных татуировок немецких военнопленных, бывших военных моряков, собранных в лагерях военнопленных в Ленинграде, Свердловске, Нижнем Тагиле, Челябинске. Так называемые "штатные" наколки. 1949-1954 гг. Располагались на плече, подобно военному шеврону.

= 314 = Художественная татуировкая немецкого военнопленного, бывшего подводника. Скопирована в лагере для военнопленных. Л-д. 1950 г.

= 315 = Художественная татуировка немецкого военнопленного. Скопирована в лагере для военнопленных. Свердловск. 1950 г.
Военнопленный закончил морское радиоучилище в г. Ростоке, плавал на крейсерах и эсминцах. В плен попал в Восточной Пруссии. у. Надпись: "Указание судьбы" (нем.).

Источник

[fort]

По Нижне-Исетскому лагерю военнопленных.....

По рассказам Н.Аникеева когда немецкие пленные по конвоем шли по Химмашу, но им наши люди кидали продукты - хлеба ,картошки и т.д.Но и немецкие пленные тоже кидали им продукты,которые им присылали из Германии- конфеты, печенье в жестяных корбочках ( сохранились у Аникеева).Отсюда вывод , что питались немцы лучше чем наши люди.

По рассказам мамы после войны на Химмаше люди питались не особо сытно- хлеб, картошка.Некоторые люди тогда мяса не ели месяцами.Пруд загадили уже тогда и рыба из него была невкусная, тем более её скоро запретили есть.

[fort]

Границы лагеря военнопленных на Химмаше хорошо обозначены на карте 1947 года,здесь в картах.
Лагерь начинался сразу где сейчас заканчивается жилая застройка по Черняховского.Там же было небольшое кладбище - при раскопках в 70х по Черняховского находили кости.Об этом напоминает обелиск венгерским военнопленным на территории двухэтажного гаража по Черняховского.

[fort]

На территории Нижнеисетского кладбища был участок примерно две сотки , где хоронили военнопленных.В 70е помню вместо памятников там были бетонные плиты, но без имён и фамилий ,просто номера.Сейчас эти плиты убрали, участок огородили и поставили общий крест, и тоже ни имён ни фамилий.

По непроверенной информации в войну немцев привозили в обычных вагонах и в пути они замерзали, их выгружали на улицы Химмаша и потом засыпали.

[fort]

По Химмашу немцы потом расконвоированные ходили. Построили всю Грибоедова.
Работали вместе с нашими рабочими.Много у них было мастеров. в 20 цехе было отделение краснодеревщиков , где немцы делали классную мебель и учили наших ребят делать.

Про завод Химмаш один немец сказал моему отцу: "Нет, не наш завод".Что он этим хотел сказать ,думайте сами.