Павлу Петровичу Бажову на репрессии "повезло": он дважды сидел в тюрьме у белых, и его дважды исключали из партии красные. Он крепко пострадал от безжалостной партийной цензуры - и сам около двух лет был цензором. Раздирающие противоречия эпохи ...
Эти драматические страницы его жизни десятилетиями скрывались от широкого круга читателей. И до сих пор, к сожалению, известно о них немногое и немногим. Но кое-что постепенно становится явным ...
Массовый читатель давно привык к официальной "благостной" биографии писателя, к тому, что автор "Малахитовой шкатулки", "мудрый уральский сказочник", увенчанный Сталинской премией и возглавлявший крупную писательскую организацию, был в полном и пожизненном ладу с властью. Кого и за что тут репрессировать?
Однако мне известны шесть репрессивных "дел" против Бажова, добытых в постепенно открывающихся архивах. Эти дела выпали на целое семилетие его жизни. Первое началось 17 ноября 1933 г. и закончилось 25 декабря 1940 г. А внутри этого срока в 1937 - 1938 гг. прошлось безжалостным катком по судьбе и душе Бажова другое дело, не менее жестокое и бесчеловечное.
Дела эти возникали одно за другим и провоцировались одним и тем же человеком. Такова уж была судьба Бажова - ему достался постоянный, его личный доносчик.
Однако, прежде чем раскрыть суть этих дел, хотелось бы обрисовать биографический фон, на котором они возникали. Шла откровенная травля. Так кого и за что травили?
Надо сказать, что впервые Бажов попал в тюрьму еще 26-летним, в 1905 г., "за участие в учительском союзе". В ту пору, как признавался Павел Петрович позже в анкете для партконтроля, он участвовал в "анархонароднических группировках". Царская власть продержала его в тюрьме две недели. Другие подробности этого ареста пока неизвестны.
Зато известны некоторые подробности первого ареста у белых, и настолько ужасные, что сам Бажов рассказывал о них очень редко и только в кругу семьи.
Произошло это в последние дни 1918 г., во время так называемой "пермской катастрофы". Отступавшие через Нижний Тагил на Пермь эшелоны с частями Красной Армии попали под Пермью II в ловушку. Уже 25 декабря 1918 г. в Пермь ворвались колчаковцы, а отступать назад красным было некуда - позади тоже были белые. В этих эшелонах и находилась 29-я дивизия, где политработник Павел Бажов выпускал газету "Окопная правда". Разгром произошел абсолютно безжалостный. Плененных красноармейцев колчаковцы забивали насмерть, расстреливали на месте или подвергали особо изощренной казни - раздевали донага, заставляли принимать самые неприличные позы и обливали ледяной водой на морозе. А потом обледеневшие эти фигуры расставляли вдоль железной дороги на Екатеринбург.
Между ними и бежал Бажов по ночам домой, в Камышлов, выбравшись обманом из колчаковской тюрьмы в Перми, где он пробыл пять дней. И с ужасом понимал, что его, большевистского активиста, ждала казнь ничуть не более легкая.
А в Камышлове с не меньшим ужасом рожала жена, не знавшая, жив ли муж. И прибежал Бажов к мертвому сыну. И жену не выпускали из дому, держали как приманку - чувствовали, что Бажов к ней придет.
Он рванулся в Омск, колчаковскую столицу, на явку, оставленную ему Леонидом Вайнером. Но и эта явка уже была провалена.
И тогда Бажов ушел в сибирские леса, в самую глушь, где учительствовал и участвовал в создании партизанского отряда, о чем и поведал впоследствии в одной из своих повестей. Оттуда он пробрался в город Усть-Каменогорск Семипалатинской губернии под именем "страхового агента Бахеева", участвовал в установлении советской власти, редактировал газету, которая так и называлась - "Советская власть", и вновь попал в тюрьму.
На две недели город захватила анархистская банда Козыря, арестовала всю местную советскую власть, и в том числе Бажова. Однако расстрелять арестованных бандиты не успели - их вышибли из города.
Об активном участии Бажова-Бахеева в становлении советской власти в Усть-Каменогорске не раз писали казахстанские историки. И вот такого человека спустя почти полтора десятилетия вдруг начинает преследовать сама советская власть. Сейчас уже непросто понять и передать весь кошмар в душе совершенно невинного человека, на которого потоком обрушились непонятные и несправедливые обвинения.
http://urbibl.ru/Knigi/polevskoi_krai/20.htm....В конце 20-х и самом начале 30-х гг. Бажову пришлось исполнять обязанности уполномоченного обллита и даже стать заведующим этой цензурной организации. Свидетельство тому - его собственные записи в анкетах. Но нигде нет даже глухих упоминаний о причинах, побудивших его принять такое назначение.
Каким он был цензором при его высоких требованиях к собственной писательской работе? В разных архивах имеются, например, его предписания нижестоящим цензурным подразделениям - райлитам, краткие отчеты по проверке издательств. Все это вполне рутинные служебные записки. Но в одной из своих еще неопубликованных автобиографий П. П. Бажов пишет о случае, когда он прямо и резко высказал свое мнение о представленной к изданию рукописи и ее авторе:"... будучи завобллитом, я не согласился на выпуск его густочерносотенной "Истории Шадринска" и вообще протестовал против издания там политически безграмотных краеведческих сборников".
Этот служебный акт цензорской работы обошелся П. П. Бажову очень дорого. Автор "густочерносотенной" рукописи стал заклятым врагом Бажова, доносчиком на него, клеветнически злобным и мстительным. Впрочем, в разных архивах мне приходилось встречать доносы этого человека и на других людей и даже на целые организации. Звали его Михаил Кашеваров.
Именно по его доносам с 1933 по 1938 г. П. П. Бажов был дважды исключен из партии, что по законам того времени сопровождалось оскорбительными обсуждениями в разных инстанциях, обязательным увольнением с работы и полным запретом на выступления в печати.
Первое исключение из партии в 1933 г. было через несколько месяцев заменено строгим выговором, который сняли с уже знаменитого П. П. Бажова лишь в 1940 г. Причиной тут была, по сути, несвоевременная выдача ему партийного билета в период револю